Глава 3. Игры и развлечения

Детство – это не только пора учебы, но и время игр. Для маленьких детей (дошкольного возраста) игра – это нечто большее, чем развлечение. С помощью игры ребенок познает мир, развивает воображение, осваивает новые роли, расширяет жизненный опыт. В коллективных играх ребенок приобретает первый социальный опыт, и т.д. По мере роста ребенка познавательная составляющая игры постепенно уступает место чисто рекреационной, и для подростков и взрослых игра – это уже просто вид развлечения. В этой главе мы хотим рассмотреть игры и развлечения польских шляхетских детей первой половины XIX века. В какие игры играли самые маленькие дети, дети школьного возраста, подростки? Какие игрушки были у детей? Какие развлечения существовали для детей, насколько дети принимали участие в развлечениях взрослых? Вот примерный круг вопросов, на которые мы постараемся ответить, опираясь на источники.

В наших источниках мы не находим сведений об играх самых маленьких детей. Такие игры связаны с детским фольклором – потешками, пестушками, песенками, сопровождавшимися качанием ребенка на коленях[129], это различные пальчиковые игры и т.д. А. Пахоцкая приводит в своей статье примеры упоминания таких игр в источниках[130]. Обычно такими играми развлекали детей няньки. Дети, уже умеющие ходить и говорить, вплоть до детей младшего школьного возраста, часто играют в игры-имитации, в которых они повторяют какие-то действия взрослых. Например, Массалький вспоминал, как он с братом и другими детьми наблюдали за соседом, который устраивал поездки за фуражом, и играли потом в это[131]. А. Пахоцкая называет аналогичные забавы: игра в богослужение, в господ и слуг, в похороны, в балы[132] и т.д. В источниках есть много упоминаний о двух самых популярных видах игр: в куклы (в «дочки-матери»)[133] и в солдатики (в «войну»)[134]. Причем, согласно нашим источникам, в войну играли иногда и девочки.

Неотъемлемыми спутниками этих игр были игрушки. Это были куклы (которые изображали обычно взрослых женщин и иногда – мужчин, но, что примечательно, не детей), сделанные из дерева, папье-маше и других материалов[135], оловянные солдатики, глиняные игрушки-свистульки[136], деревянные лошадки[137], пушечки, сабельки и т.д. Желанной вещью был волшебный фонарь, который, однако, был доступен не всем[138]. Набор возможных игрушек был довольно ограничен, они не производились в Польше промышленным способом и были довольно примитивны. Существовали более изысканные игрушки, которые предназначались для взрослых и могли быть достаточно дорогими, но они также могли служить и для развлечения детей. Это могли быть фарфоровые безделушки[139], искусственные цветы, ленты, медальоны, золотые цепочки[140], карты с золочеными краями[141] и т.д. Пшецлавский вспоминал, что под Слонимом некто Цейзиг, местная знаменитость, прославившийся потом подделкой ассигнаций, дарил детям разные интересные вещи. «Нам детям он привозил разные свои изделия: это были резные коробочки, вещицы из слоновой кости и янтаря, клетки для птиц, все самой изящной отделки»[142]. У девочек ценились разные украшения: бусы, заколки, крестики. З. Фелиньский вспоминал, что его старшая сестра покупала на свои карманные деньги подобные вещи, чтобы потом дарить их младшим детям[143].

У детей дошкольного и младшего школьного возраста активно развиваются фантазия и воображение, которое имеет для них в этом возрасте гораздо большее значение, чем для взрослых. Именно воображение делало из подушек для дивана или палочек лошадей, из безделушек, стоящих в шкафу за стеклом – заколдованную принцессу, из точеных ножек мебели – огромные шахматы[144] и т.д. Дети могут предаваться мечтам и фантазиям, моделируя различные ситуации из реальной жизни или создавая новые образы. С приходом романтизма фантазию стали оценивать положительно, но даже на примере наших мемуаристов видно двойственное, снисходительно-ироническое отношение к «витающим в облаках» детям[145].

С ростом ребенка игры приобретали более спортивный и развлекательный характер. Из подвижных игр упоминаются снежки[146], стрельба из лука[147], разные игры с мячом, который нужно было бросать и ловить («стенка», «перекати-поле»)[148], с шаром (шарами), которые нужно было катать (битами или руками)[149], игра в кегли[150], лапта[151]. Подвижные игры, не требующие инвентаря, типа пятнашек (с разными вариациями)[152], тоже часто упоминаются[153]. Мальчишки играли в «войну», устраивая побоища «стенка на стенку» с разными правилами: чтобы победить, команда должна была взять штурмом «крепости»[154] или сбить шапки со всех противников[155] и т.д. Весной, когда снег таял и можно было снова гулять в лесу, в начале мая, устраивались «маёвки» - в источниках содержится много упоминаний о них. Это были пикники молодежи, с едой, песнями, развлечениями и играми[156].

В некоторые из упомянутых выше игр можно было играть и в помещении. Были и игры специально для того, чтобы играть в комнате – горячие стулья[157], волан, кольцо[158], фанты[159], живые картины и шарады[160]. Из настольных игр упоминается лото, в которое дети играли на деньги[161]. Большинство этих развлечений вели свое происхождение от салонных игр взрослых. Об этой тенденции пишет в своей книге «Ребёнок и семейная жизнь при Старом порядке» Филипп Арьес: многие игры, бывшие модными среди элиты как светские развлечения на балах и приемах, постепенно, выходя из моды, переходили в детскую и там сохранялись довольно долго как детские игры[162]. Еще один тезис Арьеса, который, как мне кажется, находит свое подтверждение в наших источниках, звучит так: в XVIII и даже XIX веке не существовало четкого деления на детские и взрослые игры и развлечения[163], дети разделяли с взрослыми праздники, могли ездить с ними в гости, театр и т.д.

Существовало не так много специфически детских развлечений, зато развлечений, в которых дети могли участвовать наравне со взрослыми, было достаточно. Например, семейные праздники и съезды. Это могли быть именины, крестины, переезд, свадьба. Детей наряжали, они танцевали вместе со взрослыми, могли обедать/ужинать вместе со всеми, только спать их отправляли раньше, чем взрослые расходились. Также были церковные и народные праздники: Пасха, Рождество, Богоявление (Праздник Трех королей), Зеленые святки[164]. Балы, съезды, маскарады устраивались и просто без повода. Особой привлекательностью для детей обладали театр, балеты, хоры и представления, в том числе любительские. Габриэла Пузынина вспоминает богатую программу своего пребывания у бабушки в Варшаве: детей возили в парки, «каждое утро отец отвозил нас осматривать какой-нибудь музей, обсерваторию, монетный двор или дворец: Зайончека, Потоцких, Красиньских, где были кроме прекрасных залов разные вещи, связанные с национальным прошлым или картины исторического содержания»[165], «после обеда он предложил нам прогуляться до фабрики, где набивали разноцветные ситцы, и в школу плавания, главой которой был француз, Валентен Д’Отрив»[166]. Шляхта устраивала танцы даже как дополнение к охоте: мужчины уезжали охотиться, дамы заботились об угощении, а после еды вся компания начинала танцевать[167]. Проходили разнообразные пикники – например, Пузынина описала пикник, который организовывала Изабелла Чарторыйская – каждая семья должна была привезти на него свое блюдо[168]. Устраивалось катание на лодках, зимой – на санях, на коньках. Даже если дети не участвовали непосредственно в этих развлечениях, они слушали рассказы о них, что уже было немалой радостью[169].

Одним из видов развлечения были прогулки – в лес, в поле, к реке. Вместе со взрослыми дети собирали цветы, грибы, орехи и ягоды[170], девочки плели цветочные венки и гирлянды[171], мальчиков вместо со взрослыми могли брать на охоту[172]. В имении одним из видов развлечения (а вместе с тем и обучения) был свой маленький садик (или участочек земли), за которым дети ухаживали – сажали цветы, пропалывали, поливали[173]. В городе детей возили на прогулки в парки, аллеи, в публичный сад. Также детей, как, собственно, и взрослых, забавляло заниматься домашними животными – птицами, собаками, белками. У Эвы Фелиньской в детстве были щеглы, которых она вместе со своей двоюродной сестрой учила пить из наперсточка[174]. Массальский в детстве много играл с собаками[175]. У Пшецлавского был ручной филин – «Можно себе представить как я, 12-летний мальчик, любил свою редкую птицу и как заботливо за ней ухаживал»[176], у двоюродной сестры Габриэлы Пузыниной, Хелены Тизенгауз, была любимая канарейка, после смерти птички безутешная хозяйка даже написала стихотворение в ее честь[177]. Пузынина вспоминает, как в 1819 году (т.е. ей было 4 года) они играли с ручными белками[178]. Есть два упоминания о том, что в усадьбе держали медвежонка[179].

Дети, росшие в городе, проводили свой досуг часто немного по-другому, чем дети, росшие в усадьбе. Так Зан описывает «достопримечательности, вокруг которых вращалось воображение минских детей до 1812 года»: «еврейка с бубликами, немец с пирожками, звонарь иезуит, сумасшедший Янек, медведи, колокольный звон в церкви, сад Карнеева, Золотая Горка[180] и архиерей Потемкин»[181]. К этому списку Корзон добавляет другие «достопримечательности», которые дети посещали во время своих прогулок: окрестности городской тюрьмы, публичный сад, окрестности монастырей, и т.д.

Дети всех времен и народов любят сладкое. В первой половине XIX века дети не знали ни жевательной резинки, ни шоколада (по крайней мере, шоколада в форме плитки). Чем же угощали детей польской шляхты в это время? Эва Фелиньская получала от служанки, чьей любимицей она была, печеные яблоки в качестве угощения[182], ксендз, навещавший семью Вендорфов, привозил для детей в качестве гостинцев грецкие орехи[183]. Эва Фелиньская пишет, что даже в праздники, на Пасху, выпечка не отличалась изысканностью: «Эта еда готовилась в значительно большем, чем принято сейчас, изобилии, но была менее изыскана, особенно кондитерское искусство, – оно стоит сейчас на более высоком уровне. <…> Главное заключалось в огромной массе дрожжевого теста, выпеченного в форме огромных булок, полных внутри изюма, с добавлением сверху миндаля. Одна часть этого теста красилась шафраном в желтый цвет, другая оставалась белой»[184]. Корзон описывает угощение, которым наслаждались минские гимназисты: «Но я бывал и свидетелем их радости, если на ужин хозяйка давала «мнихи», любимое, хотя и незамысловатое блюдо, потому что оно состояло из нарезанных грошовых бубликов, купленных у евреев, залитых кипятком с небольшим количеством масла»[185], а также упоминает пряничных петушков, которых тоже можно было купить у евреек[186]. Одынец, который сочинял за своих одноклассников стихотворные переводы для урока латыни, брал с них плату бубликами[187].

Над детьми шляхты из числа землевладельцев не нависала необходимость физического труда, кроме того, они не были, как правило, чрезмерно перегружены учебой – у них было достаточно времени для игр и развлечений. Век романтизма с его особым отношением к детям позволил ребенку быть ребенком и поступать в соответствии со своим возрастом: играть, дурачиться, воображать. «Место обитания» детей, т.е. и место, где они играли, определяло и саму природу игр – существовали подвижные, спортивные игры, игры для гостиной, ведущие свое происхождение от салонных игр взрослых, развлечения, связанные с уходом за животными и растениями. Многие развлечения, такие как посещения театра, балы, прогулки, не были специфически детскими – дети просто присоединялись в этом к взрослым. Игрушки, сами игры, а также такая детская радость, как сладости, в первой половине XIX века были незамысловатыми, тогда еще не было фабричного производства этих продуктов, поэтому детям шляхты приходилось довольствоваться тем, что есть. Но складывается впечатление, что этого было им вполне достаточно для счастливого детства.

Поиск по сайту: