Год Дракона

25/26 января. Стихотворение «Мы – не пара…»

Под осенним ливнем промок до нитки,

уж простыл, да остыть не могу никак.

До утра торчать у твоей калитки –

мове тон (доиграешься, старый дурак).

Куртуазнейший мэтр, никогда не мачо,

кожей содранной

вдруг ощутивший май,

от груди твоей

отлучённый, плачу:

дай!

Не царевна – ландскнехт в боевых доспехах.

Протрублю, как древле, в заветный рог,

понимая, что ввек не добьюсь успеха,

но века – труха, шелуха у ног.

По твоим владеньям пройду пожаром

и возьму тебя силой, как злой монгол, –

ничего не взяв. Мы с тобой – не пара.

Возвращайтесь, величество, на престол…

29 января на знаменитой остановке «Звёздочка» меня, недостойного, отлучили от Сант-Мата: типа я не принял их Живого Бога в качестве учителя (накануне Жанна ненавязчиво выяснила моё отношение к Кирпал Сингху). Потом сводил Людмилу и Оксану в БЦ, где Окси стало плохо: запершило в горле, какая-то аллергическая реакция. Но главное впечатление дня – приручение Любимой: впервые сидела у меня на коленях, океан нежности… Ночью вместо сна на одном дыхании сложил 16 строчек:

Вот ещё один год пролетел

без свиданий, без ада и рая.

Каждой вещи положен предел;

подскажи, как мне жить, понимая,

что твой лёд не пробить, не взорвать?

Несмеяна, мне хочется плакать!

Поминая японскую мать,

укачу на восток или запад,

остужу буйный лоб на ветру,

поищу за бугром новой доли

и когда-нибудь память сотру,

вырву с корнем чернобыльник боли.

Буду снова и снова любить,

чтобы сердце страдало и пело,

буду делать добро. Буду жить

сколько хватит меня – до предела.

Вот ведь попёрла стихия…

Иван Дрёмин, из письма: «Возможно, Людмиле нужно что-то другое. Есть лекарство, трансформирующееся во что угодно – это любовь. Пробовал просто проявлять свою любовь, не желая чего-то взамен? Сначала к себе. А потом и к ней. Или ты всё же страдаешь не от любви, тебя наполняющей, а оттого, что чего-то от этой женщины хочешь?..». (Ну, ясно же, хочу… J)

31.01 поздним вечером – снегопад.

1 и 2 февраля ознаменовались новыми большими снегами и двумя стихотворениями гоанского цикла. 2.02 посетили БЦ с Людмилой и Диной (новой горничной, амбициозной астраханской казашкой-алкоголичкой).

ГОА

Гоа разделся догола:

жрецы, путаны, натуристы –

Содом! И вдруг – колокола,

монашки, кошки и туристы…

Звучат цимбалы, не до сна,

из зимней спячки вышел мельник,

и только в поле – тишина,

как в русском храме в понедельник.

На пляже – полчища хохлов;

от них бегу, как от проказы,

за город – в пёстрый рай коров,

слонов, мартышек, дикобразов.

Как Будда, сяду под инжир,

и – до утра прощайте, люди!

Аллах, как говорил Кабир,

бродягу дхармы не осудит.

Не вышло из меня вождя –

зато не вышло негодяя.

Всё понимаю, в транс войдя,

и всё вокруг благословляю:

ищи подругу, скорпион,

цветите, мирты и оливы,

труби, рожок, играй, гормон –

как завещал великий Шива.

СМУГЛЫЙ АНГЕЛ

Ты на вкус и на цвет – корица,

как маслины, черны соски.

Пусть тебе эта ночь приснится,

когда будем мы не близки.

Да и я, пожилой и мудрый,

сладко вспомню в иных мирах,

как на родине «Камасутры»

отдыхал на твоих холмах.

Как дышал ароматом «киски»,

мерно двигаясь в такт с волной,

твои губы и твой английский,

два крыла за твоей спиной.

А забуду – шепнёт корица,

как холмы твои хороши…

Ты навеки моя царица,

Камасутра моей души.

5 февраля. Так странно: люблю Людмилу, живу с Ириной, стихи посвящаю Оксане (но какие стихи!)…

Улеглась моя былая рана:

в старом замке посреди дорог

приложила руки к ней Оксана

(и не только руки, видит Бог).

С лирой и мечами за плечами

до рассвета выступлю на юг,

и тебе отныне посвящаю

подвиги и песни, нежный друг!

Ты меня забудешь, исцеляя

рыцарей, поэтов и бродяг,

грешная весенняя святая –

а пока на грудь ко мне приляг,

прошепчи три раза заклинанье,

голову мою в руках сожми –

юное, бессмертное созданье,

воплощенье солнечной Лакшми!

6.02 – день улыбок и заигрываний, противомаститного массажа и сауны.

7.02. Ну не хочет, НЕ МОЖЕТ она в общаге! А неприкаянного пиита так тянет к этой стройной девичьей фигурке... Чёрт с деньгами, сниму номер в гостинице. Сегодня: массаж, нежности, взаимное притяжение – и вдруг звонок ее сына, проблема с переводом денег; милая убежала, а через 4 часа город накрыло полнолунием. (Какое счастье, что Илюха не просит «подогреть»!)

14.02, на св.Валентина попробовали спать в одной постели (холодно же поврозь!). Не уснули – хотя могли, наверно, не юны ведь.

15 утром вместо зарядки – кувыркание в постели. Расхрабрившись, залез в трусики и убедился, что киска мокрая. До вечера, счастье моё! Но вечером L ничего не получилось.

21 фв – с 0 до 1:00 – бурный секс с Окси, закончившийся взаимным удовлетворением. J Что, интересно, ощутят ханжи при чтении сих весьма беглых упоминаний о моей половой жизни? Подсознательную зависть? Не завидуйте, глупцы, и тем более – не осуждайте.

23 февраля, черный день календаря: трепанул по телефону Слашмановой, что у меня аж 4 бабы – имея в виду Оксанку, Людмилу, Ларису и Ирину, а также нашу игру с Диной, Людой и Оксаной в султана и трёх жен, какая-то чебурашка подслушала и давай подкалывать Оксану – хоть имён, естессно, не называлось, но нас вместе все видели, – да и Миле с Диной сии «подколы» большой радости не доставили. В конечном счёте, наши милые нежности с двумя вышепоименованными особами и приятельство с третьей бесславно рухнули. Конечно, будь завязочки покрепче – выдержали бы этот шторм. (С Окси потом почти всё восстановится.)

БОЛЬШЕ НЕ ТРЕПЛЮСЬ.

15 марта. Утром во сне начал писать стихи:

Потоскуй, родная, пострадай,

растворяясь в вальсе без остатка –

все болячки музыке отдай,

чтоб в итоге стало сладко-сладко.

Наплевать на всех. Прильни ко мне.

Постоим – два тела, две вселенных…

Истина, конечно, не в вине –

в наших душах, вечных, драгоценных.

А потом – обратно в грешный мир,

плакать и смеяться до рассвета!

…Книгу Жизней зачитав до дыр,

чтО мы встретим, два комочка света?

Пятница 16 марта. Последний рабочий день перед долгожданным отпуско м!..

17 марта. Букетик цветков красного граната. Близящаяся к закату любовь с моей милой старомодной англоязычной старушенцией…

18 марта, «Спутник». Наконец-то добрался до компа: приехал Жора с роскошным буком и вселился в мою комнату. У него Интернет за 700 рублей! Таперича могу продолжить свои бесценнейшие сочинения в нормальном режиме. Для начала перенёс с бумажных носителей предыдущие (см.выше) записи. По разным адресам разослал одно письмо: «Через месяц уволюсь и рвану в Калабрию до июля. В июле – Пхова в Калуге, потом Дуллабха и, наконец, Елец: издание книги стихов». Пошли ответы…

Zaharova Margarita:

«Что за Пхова и где сия Дуллабха? А почему в Калабрию? Виза есть? Кем там наймешься? Видно, так и будешь мотаться, пока ноги носят. То ли поиск неизвестно чего, то ли бег от себя, что скорее. Только от себя-то не убежишь. Вот сколько ты, Мигель Калабрийский, уже наносился, и что? Ведь так ни к чему и не пришел. Или пришел к чему-то? А жизнь утекает песком... Конечно, что-то останется. Но тебе ведь наверняка это "что-то" не очень подходит, не слишком устраивает... Мне абсолютно неприемлемы эти метания и бегания, но альтернативы, чтобы тебя устроила, ТЕБЕ предложить не могу, не знаю, чтО бы тебя успокоило. Кому-то другому могла бы чего присоветовать, но тебе, с твоим ищу чего-то, сам не знаю чего, вроде как вселенской гармонии духа, тела и иже с ними – ничего присоветовать невозможно. Да ты и не нуждаешься ни в чьих советах.

Спасибо за стихи. Кто знает, может, когда-нибудь тебя будут изучать в разделе «Бронзовый век русской литературы»... Но при нашей жизни – вряд ли. Это будет, как у многих, посмертная слава и признание. Согласен на такое? И биографы-литературоведы будут тщательно изучать твою биографию, найдут в ней и пребывание в Калабрии. Может, сравнят тебя то ли с Хлебниковым, то ли с Грином, то ли еще с кем – по исхоженности путей, неприкаянности, бесприютности и безбытности... Соглашайся! Это достойная компания!

Давай о себе знать – хоть из Калабрии, хоть из Калуги».

Я: «Эта Калабрия – не в Италии, а под Пятигорском; так называется медитационный центр буддийской школы Карма Кагью. Спасибо за письмо. Вопросы поставлены, теперь ищи ответы (а что, думала, Я на них тебе отвечу? Я – только твоё зеркало, равно как и ты моё).

Насчёт бесприютности не преувеличивай, мне в этой жизни достаточно уютно, комфортно. Жаль только – шаруль бело ин сана ла садык …» (величайшая беда, когда нет истинного друга).

Поиск по сайту: