Владимир Мономах в Ростове Великом

В разные времена он выполнял роль покровителя мира животных, а так же и покровителя людей, ответственного за скотоводство, покровителя богатства, а так же поэзии.
Велес ассоциируется с названиями «великий», «имеющий великую силу». А вот обычай оставлять в поле после жатвы хотя бы один сноп сена (волоть), в благодарность за урожай, так же говорит о его влиянии на людей не менее чем на животных. Он так же через образы своих помощников: домовых, банников, овинов, леших, полевиков и дворовых помогает людям, заботясь о них.

Оба­ян­ник Бру­тов­щи­ни­на ру­чья»

«Фео­дор и Илларион, пер­вые епи­ско­пы рос­тов­ские, долж­ны бы­ли бе­жать из язы­че­ской об­лас­ти. Ле­он­тий то­же не имел ус­пе­ха у взрос­лых. То­гда он со­би­ра­ет во­круг се­бя де­тей, лас­кой при­вле­кая их к ве­ре».

Ге­ор­гий Пет­ро­вич Фе­до­тов, «Свя­тые Древ­ней Ру­си»

Много удивительного рассказывают о первом ростовском епископе Леонтии. Вот один из таких рассказов. Свя­ти­те­лю Ле­он­тию в рос­тов­ских зем­лях про­ти­во­сто­ял Ки­ча, вер­хов­ный жрец Ве­ле­са. Он счи­тал епи­ско­па сво­им со­пер­ни­ком и на­зы­вал­ вол­хвом-оба­ян­ни­ком с Бру­тов­щи­ни­на ру­чья. Там – на бе­ре­гу ру­чья, стоя­ла цер­ковь, по­стро­ен­ная Ле­он­ти­ем. Ну, а оба­ян­ни­ком Ки­ча про­зы­вал хри­стиа­ни­на за то, что тот, будто бы, оба­ял, то есть — оча­ро­вал, ме­ст­ных де­тей. И пер­вым сре­ди «оча­ро­ван­ных» был един­ст­вен­ный сын Ки­чи, смыш­ле­ный маль­чик по име­ни Круг­лец. Не же­лал он ид­ти по сто­пам от­ца и слу­жить Ве­ле­су, на­обо­рот, це­лые дни он про­во­дил в храме, слушая рас­ска­зы Ле­он­тия и по­сти­гая азы цер­ков­но­го бо­го­слу­же­ния. На­сколь­ко Круглецу не нра­ви­лись род­ные бо­ги, на­столь­ко же его при­вле­ка­ла гре­че­ская вера. Кича знал, где про­па­да­ет его сын, не­щад­но ру­гал его, а то и бил сына. Но от это­го ста­но­ви­лось толь­ко ху­же: Круг­лец счи­тал, что та­ко­во ис­пы­та­ние его но­вой ве­ры и тер­пел боль и, сжав зу­бы. Мысленно мальчик про­сил Хри­ста о за­ступ­ни­че­ст­ве. Ки­ча же удивлялся, отчего сын не кричит, не сто­нет, не про­сит по­ща­ды.

Дол­го тер­пел волхв соперничество с христианином, но вот терпение лопнуло и он ре­шился на кру­тые ме­ры.

На берегу озера Неро сто­ял боль­шой идол Ве­ле­са, бо­га зем­но­го пло­до­ро­дия. Ста­туя эта бы­ла из­нут­ри пус­та. Толь­ко бли­жай­шие по­мощ­ни­ки Ки­чи зна­ли, что волхв за­би­ра­ет­ся внутрь Ве­ле­са и ве­ща­ет за бо­га. Для пу­ще­го эф­фек­та мог и дым из ве­ле­со­вых ушей пус­тить, а из глаз – ис­кры ог­нен­ные. Кто ж по­сле это­го не убо­ит­ся гне­ва по­ве­ли­те­ля при­ро­ды?

Сын волхва о том прознал и решил по­ме­шать: за­брав­шись внутрь ста­туи, вы­ма­зал ее из­нут­ри смо­лой.

На празд­ник Ве­ле­са на­род на­чал сте­кать­ся к ка­пи­щу, по­сре­ди ко­то­ро­го сто­ял де­ре­вян­ный идол. Лю­ди при­но­си­ли с со­бой зем­ные пло­ды и скла­ды­ва­ли их у ног по­ве­ли­те­ля при­ро­ды. Ко­гда жерт­вы бы­ли при­не­се­ны, на­стал че­ред Кичи. Сна­ча­ла из его ушей по­ва­лил гус­той дым. Потом про­зву­чал глу­хой, буд­то из-под зем­ли иду­щий, го­лос:

- На­род мой! Как же вы­шло, что вы за­бы­ли вы сво­его род­но­го бо­га? Кто раз­лу­чил нас, де­ти мои? – зву­чал го­лос «Ве­ле­са». – Кто от­ве­тит за ва­ши сле­зы?

Лю­ди на­ча­ли ози­рать­ся по сто­ро­нам, ища ви­нов­ни­ка сво­их гне­ва бо­га. Но он сам ука­зал им:

- Не ищи­те сре­ди се­бя! Ви­нов­ник один – волхв-оба­ян­ник с Бру­тов­щи­ни­на ру­чья! Еже­ли он уй­ти от нас не за­хо­чет и ста­нет упор­ст­во­вать, бей­те его до смер­ти, ис­пол­няя во­лю мою! Ес­ли не ис­пол­ни­те то­го, на­шлю на вас ве­ли­кие! Тут все ра­зом за­го­ло­си­ли: му­жи­ки кри­ча­ли: «Смерть! Смерть оба­ян­ни­ку». Их за­глу­ша­ли жен­ские виз­ги: «Де­тей на­ших тра­вить куть­ей этой сво­ей, зель­ем сво­им?! Смерть ему, смерть!»

Хо­те­ли бы­ло сра­зу ид­ти к церк­ви, что­бы рас­тер­зать Ле­он­тия, но вы­шла за­мин­ка – ни­где не мог­ли оты­скать пред­во­ди­те­ля, Ки­чу.

Ве­лес как-то стран­но по­крях­тев, по­каш­ляв глу­хо, ве­лел:

- Иди­те зав­тра по­ут­ру!

На­род на­чал рас­хо­дить­ся, пе­ре­шеп­ты­ва­лись, не­до­уме­ва­ли, за­чем от­кла­ды­вать на зав­тра то, что мож­но бы­ло бы и се­го­дня со­вер­шить? Но кто ж с бо­гом спо­рит? Раз ска­зал Ве­лес ут­ром, зна­чит, ут­ром.

Ко­гда про­сто­лю­ди­ны уш­ли, Ки­ча из Ве­ле­са крик­нул млад­шим жре­цам:

- Не­си­те нож, режь­те во­ло­сы, бо­ро­ду не жа­лей­те! Кто-то здесь все смо­лой из­ма­зал!

А слу­чи­лось вот что. Ко­гда Ки­ча раз­дул при­па­сен­ный тлею­щий трут, а взял он его втрое боль­ше обыч­но­го, что­бы при­пуг­нуть на­род как сле­ду­ет, от ог­ня смо­ла рас­пла­ви­лась и по­тек­ла по жре­цу. Боль он стер­пел, а вот с за­стыв­шей смо­лой ни­че­го по­де­лать не мог – на­мерт­во при­кле­ил­ся изнутри к Ве­ле­су. Вот и при­шлось ему по­жерт­во­вать се­ды­ми ло­ко­на­ми да ок­ла­ди­стой бо­ро­дой. Сло­вом, враз стал Ки­ча и лы­сым и бри­тым. Вид у не­го был жал­кий. Но и свое убо­же­ст­во обер­нул он се­бе же на поль­зу.

Ут­ром, ко­гда со­бра­лись лю­ди у Ве­ле­со­ва ка­пи­ща, Ки­ча, вый­дя к ним, за­кри­чал:

- По­смот­ри­те, лю­ди до­б­рые, как изу­ве­чил ме­ня сво­им ча­ро­дей­ст­вом во­рог наш, Ле­он­тий!

Ба­бы за­оха­ли, за­при­чи­та­ли, жа­лея лы­со­го Ки­чу. А му­жи­ки ра­зо­зли­лись еще боль­ше:

- Бей кол­ду­на, по­ка всех нас не ого­лил!

Так, под­бад­ри­вая се­бя кри­ка­ми, по­шли к реч­ке, на бе­ре­гу ко­то­рой стоя­ла цер­ковь. Ну, а как до­б­ра­лись, то злы уже бы­ли на­столь­ко, что го­то­вы бы­ли не толь­ко епи­ско­па убить, но и цер­ковь на щеп­ки раз­нес­ти.

Но вы­шло не так, как им хо­те­лось. Толь­ко при­бли­зи­лась ору­щая тол­па к хра­му, как две­ри его са­ми со­бой рас­тво­ри­лись. И вы­шел от­ту­да вы­со­кий - вы­ше лю­бо­го че­ло­ве­ка, пре­крас­ный и гнев­ный во­ин в ла­тах с ме­чом в ру­ке. За спи­ной не­го бы­ли кры­лья.

Рос­тов­цы ис­пу­га­лись, по­пя­ти­лись, за­шеп­та­лись ме­ж­ду со­бой: «Кто та­кой? У нас здесь та­ко­го и от­ро­дясь не бы­ло».

Сле­дом за кры­ла­тым ви­тя­зем, а это был ни­кто иной как ар­хи­стра­тиг Ми­ха­ил в па­рад­ном об­ла­че­нии, в вы­со­кой мит­ре, с кре­стом в од­ной ру­ке и с по­со­хом в дру­гой, шел Ле­он­тий. И от всей фи­гу­ры его ис­хо­дил не­здеш­ний свет.

Ар­хан­гел, ука­зав на Ки­чу, ве­лел ему ид­ти к епи­ско­пу. И сра­зу же не­ви­ди­мая си­ла под­ня­ла жре­ца на воз­дух и по­ста­ви­ла пе­ред свя­ти­те­лем.

- Толь­ко ты и я зна­ем, как ты ли­шил­ся сво­их во­лос. Твой бог не смог ни за­щи­тить те­бя, ни вер­нуть те­бе их. Сей­час же я из­ле­чу те­бя.

Ле­он­тий воз­ло­жил ла­до­ни на лы­сую го­ло­ву Ки­чи и сра­зу же из-под паль­цев его за­струи­лись отрастающие се­дые волос. Волхв, ощу­пав щеки, на ко­то­рые вер­ну­лась столь лю­би­мая им борода, вскричал:

- Ве­рую в твое­го бо­га! Верую в Ии­су­са Хри­ста! От­ре­ка­юсь ото всех язы­че­ских идо­лов!

Ну, а вслед за сво­им вол­хвом, па­ли на ко­ле­ни и ос­таль­ные лю­ди. Поз­же Ле­он­тий всех их кре­стил в во­дах Бру­тов­щи­ни­на ру­чья. Но­во­об­ра­щен­ный хри­стиа­нин Ки­ча по­лу­чил но­вое имя – Петр. А сын его, Круг­лец, от­ны­не на­зы­вал­ся Мои­се­ем. Про­шло еще не­мно­го вре­ме­ни и Ле­он­тий возвел Пет­ра в сан ие­рея, священника, а Мои­сея – в дья­ко­ны. К ска­зан­но­му нуж­но до­ба­вить, что ие­рей Петр с тем же при­ле­жа­ни­ем, с ко­то­рым раньше об­ру­ши­вал­ся на уче­ние Хри­ста, те­перь кру­шил ку­мир­ни и де­ре­вян­ные ста­туи бо­гов. Языческие жре­цы гро­зи­ли ему лю­той смер­тью, но Гос­подь и ар­хан­гел Ми­ха­ил хра­ни­ли его от всех бед.

Крещение св. Леонтием народа Ростовского. Клеймо иконы «Леонтий Ростовский с житием в 24 клеймах». Ок. 1677 г.

Благодаря изысканиям Титова А.А. и Хлебникова, летописцам Ростова Великого, писателя историка Валентина Иванова была сохранена вековая родовая память нашего рода. По прошедствии лет род Кичи породнился с родом Мономаха. И их потомки служили в дружине Великого Князя. Нам необходимо остановиться на тех данных, находящихся в летописях и «Слове о полку Игореве», которые касаются высшего сословия и его разрядов, бывших в княжествах Курской области.

Княжеская дружина заключала в себе три разряда: бояр, мужей княжих или гридей и отроков или дворян. Бояре были старшие члены дружины, советники князя, его думцы по преимуществу, им раздавались в управление города, без совета с ними Русские Князья, как показывают многочисленные случаи из нашей древней истории, не начинали никаких дел, имевших предметом или внешнюю безопасность, или внутреннее благоустройство страны¹⁹. Вот почему бояре княжеские, пользовавшиеся таким высоким почетом в русской земле, издревле казались народу, как говорит Карамзин, верховными мужами, они составляли аристократию.

Что касается бывших в детей боярских, то это звание показывает, из кого составлялся этот воинский отряд. В начале они были на самом деле дети бояр, но так как они сами не могли сделаться боярами, то и оставались с тем наименованием, которое означало их действительное происхождение. Последние сообщали своим детям то же звание, какое сами носили, и, таким образом, дети и внуки и дальнейшие потомки их стали называться детьми боярскими. В последующее время на детях боярских лежала непременная обязанность службы: они, по первому требованию, являлись вооруженные со своими людьми под знамена Князей и воевод.За службу у Князя они одаривались поместьями и городами в основном в приграничных землях.

Курская десятня 1636 года

[2] “Лета 7144 марта в 10 день по Государеву Цареву и Великого Князя Михаила Федоровича всея Русии указу, стольник и воивода Данило Семенович Яковлев в Курску по списку смотрел дворян и детей боярских всех на лицо и окладчиков про них расспрашивал, хто каков на Государеве службе живет конен и оружен и люден, хто в головах и в сотниках и в губных старостах и у всяких дел и хто именем дети боярские и всякие служилые и жилецкие уездные люди во 140 и во 141 и во 142 и во 143 и в нынешнем во 144 году и при котором воиводе в татарские приходы взяты в полон и побиты, и хто убит на бою или на бою же в полон хто взят, и сторожи и станицы и в городех вестовщики в ту пору были, и хто имена в Курску перед стольником и воиводою перед Данилом Семеновичем Яковлевым Курчаня дворяня и дети боярские у смотру объявились конныи и оружны и людны, и иные пеши, хто в головах и сотниках и в губных старостах и у всяких дел и хто имена дворяня и дети боярские и всякия служилые и жилецкие люди и уездные во 140 и во 141 и во 142 и во 143 и в нынешнем во 144 году и при котором воиводе во тотарские приходы взяты в полон и хто убиты на бою или на бою же в полон хто взяты, и то писано в сей книге”. Куреск

Поиск по сайту: