Патриаршие казначеи в XVII веке

В XVII в. помимо царской приказной системы существовала также приказная система Московских патриархов, в разные годы включавшая в себя до четырех приказов (Казенный, Дворцовый, Разрядный (Судный) и Духовный). Деятельность патриаршей администрации в исторической литературе связывалась с различными аспектами отечественной истории: с аграрной историей, поскольку до наших дней дошли многочисленные земельные описи обширных патриарших владений; с историей служилого класса Московского государства, поскольку с Патриаршим двором были связаны сотни служилых людей, в том числе и из княжеских родов; с историей древнерусской культуры, поскольку патриархия располагала крупным книгохранилищем, без описей которого сегодня невозможно представить себе отечественной библиографии, на патриаршей кафедре работала книгописная мастерская, из года в год получали жалование десятки певчих и т. д. Сведения по всем этим и многим другим вопросам отечественной истории содержатся в огромном, отлично систематизированном архиве патриарших приказов, отражающем делопроизводство патриаршей администрации за период с 20-х гг. XVII в. вплоть до отмены патриарществаКазначеи заведовали патриаршей домовой казной, ] а также возглавляли Патриарший Казенный приказ. Круг их обязанностей был необычайно широк: на их плечах лежало обеспечение сохранности имущества домовой казны, и не зря, видимо, на страницах расходных книг отмечены десятки случаев покупки разнообразных замков именно казначеями — более, чем кем бы то ни было из патриаршей администрации. Во вверенной им части патриаршей казны хранились основные денежные средства и прочие материальные ценности (меха, ткани, золотая и серебряная посуда, иконы в богатых окладах и т. п.), многоразличные бытовые принадлежности, наиболее значительная часть патриаршего книжного фонда и частично — патриарший архив. Казначеи - все до единого — были старцами. По двум, вероятно, причинам. Во-первых, для столь ответственной должности (а казначеи принадлежали к главнейшим лицам патриаршей администрации) надобны были весьма надежные люди, и казначеи монашеского чина вызывали большее доверие, нежели светские лица, поскольку в этом случае проблема надежности частично решалась механически: потенциальной опасности казнокрадства ставился барьер сокращением возможностей передачи наворованного по наследству. Во-вторых, судя по фамилиям казначеев, большинство из них было взято на службу из крупнейших монастырей — Соловецкого, Псково-Печерского, Суздальского Спасо-Евфимьева, Антониево-Сийского, Макарьевского; Симон Азарьин, как известно, — из Троице-Сергиева монастыря (см. ниже). Более чем вероятно, что их фамилии были прозвищами, приобретенными уже на казначейской службе. Старец Иосиф Печерский, например, в первые месяцы пребывания в ложности казначея звался в приходно-расходных книгах "Иосиф Кичигин", затем просто "старец Иосиф", и в конце концов — "старец Иосиф Печерский", очевидно, потому, что был взят из Псково-Печерского монастыря. Следовательно, все новоназначенные казначеи уже были знакомы с основными задачами ведения крупного церковного хозяйства и, по всей видимости, могли занимать должности монастырских казначеев, строителей, келарей, или же быть игуменскими и келарскими келейниками.

Старец Данило Соловецкий: 20 июля 1634 г.-2 мая 1636 г. Возможно, Данило Соловецкий стал казначеем раньше июля 1634 г., но более раннего упоминания обнаружить не удалось. А 20-ым июля датируется указ о составлении новой описи домовой казны и передаче ее Данилу Соловецкому.

Старец Иосиф Печерский (Кичигин): 14 июня 1636 г.-25 октября 1638 г. Последняя дата определена по покупке книги, отмеченной в книге продаж Приказа Книгопечатного делаПриходная книга 147 г. заведена от имени казначея старца Лариона Псковитина, то есть в промежутке между октябрем 1638 г. и августом 1639 г. произошла смена казначеевСтарец Ларион (Иларион).

Потаённая Меря Нерехта.

Нерехта – город в Костромской области. Рядом с Нерехтой существовал и свой Мерский стан.
Впервые Нерехта была упомянута в летописи Переславля Суздальского под 1214 годом, когда сын Всеволода Большое Гнездо (1176-1212) Константин отнял ее у своего брата Ярослава (отца Александра Невского). Сведения об истории Нерехты до XV века скудны. По всей видимости, в 1364 году она в составе прочих костромских земель вошла в состав Московского Великого княжества. В это время Нерехта становится известна как один из центров соледобычи - рассольные колодцы были даже на месте нынешней главной площади города, фактически именно вокруг них поселение и выросло.
Известно, что в 1406 году великий князь Василий I передал Нерехту своей супруге Софье, особо упомянув при этом соляные варницы – мастерские, где в больших котлах производилось выпаривание соли из местных минерализованных грунтовых вод. Его сын Василий II в 1462 году также завещал город своей жене Марии. О масштабах соляного промысла дают представление Писцовые книги конца XVI века: в 1596-1597 в городе действовало 25 варниц (каждая из которых имела свое название, например Соболь, Казарин, Медведь, Крапива, Саврас и т.д.). В это время крупнейшим собственником здесь были уже не представители правящей династии, а Троице-Сергиев монастырь. Когда-то, в 1389 году несколько деревень вблизи Нерехты пожертвовала обители княгиня Евдокия, жена Дмитрия Донского. Позже, уже в XV веке, боярин Захарий Кошкин также передал монастырю одно из своих сел «с серебром, и с хлебом, и с животиною, да и варницю». С тех пор хозяйство монастыря разрослось настолько, что к XVII веку на него работало до четверти населения города.. Однако во второй половине века выясняется, что выгоднее всего в Нерехте заниматься ткачеством: в округе развилось возделывание льна, а близость торговых путей и крупных городов Ярославля и Костромы позволяло сбывать большие партии льняных тканей.
Как и в случае с Костромой и её ближайшими окрестностями меря в Нерехте так же физически никуда не исчезли.

1536 г., Кострома (Нерехта); Федор Кичигин, -- посадский человек.

Село Боронишино на реке Мологе.

Священник Василий Красносельский сообщает нам («Ярославские Епархиальные ведомости», 1882 г.) о поднятии нового 300-пудового колокола в память убитого террористами Александра II. Сбор средств на большой колокол, чтобы его звук был слышен в отдаленных селениях прихода, велся давно. «Но вот совершилась катастрофа 1-го марта, до глубины души взволновавшая и потрясшая наших прихожан», - пишет священник. Крестьяне горячо откликнулись на призыв батюшки увековечить память о погибшем Государе отливкой большого колокола для Боронишинской церкви.

И вот в январе 1882 года в г. Мологе мастером К.Н.Кичигиным, в специально сделанной печи, был отлит 300-пудовый колокол для Богоявленской церкви.

«…Собралось сот до пяти человек и на себе привезли колокол на место в село… Колокол в селе встречен был позывом в большой колокол. Это было 29 Генваря, потом колокол уже на месте был вычищен, а 14 марта поднят на колокольню… Явилось более тысячи человек несмотря на распутицу… При пении «вечная память» слезы катились из глаз признательных верноподданных», - пишет В. Красносельский.

англичанами и им'Ьли контору въ Архангельск'Ь

Государевы гости

АНДРЕИ НЕСТОРОВИЧ КИЧИГИН

Государев гость

Источник - История русских родов

Родъ Кичигиныхъ, бывшихъ ростовскихъ посадскихъ людей, а зат^мъ ставшихъ купцами; Кичигины были очень богатые люди, вели обширную торговлю с англичанами и им'Ьли контору въ Архангельск'Ь

Государев гость "есть особое почетное звание, дававшееся купцам в XVII веке за заслуги государству в коммерческих делах; таких гостей было немного; так, в царствование Алексея Михайловича число их, на всю Россию, не превышало тридцати; на звание это выдавалась грамота; привилегии их состояли в том, что они и не отделенные от них члены их семьи подлежали только царскому суду, или особому лицу, назначенному по указу царя; как они, так равно их семьи и служащие, освобождались от общинных служб, пошлин и повинностей, имели право владеть вотчинами и получать поместья; имели свободный выезд за границу с товарами; они были освобождены от присяги, а вместо них отвечали на суде и присягали их служащие; они могли держать у себя безъявочно всякого рода напитки и топить летом печи и бани; за обиду и бесчестье гостю платилось 50 рублей, а за обиду детей — 20 рублей; служба гостей, по назначению царя, была финансовая: заведование таможнями, кружечными дворами, царскою казною и казначеями; гости, для своего времени, были весьма крупными капиталистами: торговые обороты их простирались от 20 до 100 тысяч рублей в год, каковые, если принять во внимание ценность денег тогда и теперь, следует, по современному понятию, признать миллионными".

Поиск по сайту: