Как ты можешь жить под Господством Христа?

Мать плакала, отец кричал, а младшая сестренка удивленно таращила глаза, когда я ушел из дома, чтобы стать проповедником.

Возле дома в своей чихающей машине-развалюхе сидел мой друг. Ему понравилась моя великая миссия, и мы поехали. Я даже не помню, сообщил ли он об этом своим родителям. Что он делал около моего дома? Не знаю! Глядя в прошлое, то совпадение, что он оказался рядом с домом, и его готовность поехать со мной выглядят настоящим чудом.

Хочешь услышать еще что-то невероятное? Вот уже тридцать лет я не могу вспомнить его имя. Вот так-то! Господь послал семнадцатилетнему проповеднику в качестве водителя такси (и руководителя хора) друга, с которым он раньше купался и ловил рыбу. Я даже не помню его имени, но он был там, когда понадобился Богу. Сумел бы я выбраться из города без него? Мне пришлось бы отправиться пешком, и тогда отец догнал бы меня на автомобиле и вернул домой. У меня не было денег на автобус или поезд. Я был несовершеннолетним. Если бы папа велел мне вернуться, то по закону мне бы пришлось сделать это. Но у меня был великий и славный Отец, Который послал моего друга в нужное время и внушил ему энтузиазм принять мое дикое предложение. Конечно, он хотел поехать со мной, чтобы стать проповедником! Мы направились на север на его старой машине, готовые евангелизировать весь мир.

Я был слишком наивным и не думал о том, что только что уверовавший семнадцатилетний подросток не может взять и начать проповедовать безо всякой подготовки. У нас даже не было помещения для проповеди. Мы мучились с нашей старой колымагой всю дорогу, останавливаясь через каждые пять миль, чтобы залить воду в радиатор. Мы проголодались. Но у нас не было денег. У дороги мы заметили хурму с ветвями, отяжелевшими от сладких оранжевых плодов. Мы раскачали дерево, подобрали спелые плоды, а затем сели на траву и наелись до отвала. Наши дух и вера укрепились еще больше. Мы представили себе, что чувствовал Илия после того, как его накормили вороны у потока Хораф.

Посреди хлопкового поля мы увидели деревенскую школу. Что-то внутри меня подсказало:

"Это – то место". Мы отыскали хозяина поля, и я объявил ему властным голосом:

"Сэр, мы хотим использовать это здание для проповедей".

Помню его изумленный взгляд. Видимо, я совсем не походил на евангелиста, стоя тогда перед ним со всеми своими 92 фунтами веса (42 кг), в городской одежде, с шевелюрой персикового цвета и моей большой Библией. Он отрицательно покачал головой.

"Я был болен туберкулезом, и если я не буду проповедовать, то умру, – сказал я ему. – Бог исцелил меня с условием, чтобы я проповедовал".

Он усмехнулся и ничего не ответил. Я стал обвинять его: "Если вы не отдадите мне это школьное здание, то я умру, и вы будете виноваты в этом". Тут рот старого фермера открылся, и табачная жвачка потекла по подбородку.

"Полегче, сынок, – сказал он, растягивая слова и подмигивая, – я вовсе не хочу, чтобы ты умер!"

"Тогда отдайте нам здание школы", – настаивал я, не видя в этом ничего смешного. Он порылся в своих карманах и достал старый ключ. Я поблагодарил его, затем про себя я поблагодарил Господа. Я собрался было уходить, но остановился.

"Не могли бы вы одолжить нам и фонарь?" – спросил я. Он дал его нам. У меня появилось первое церковное здание.

В тот вечер в старой деревенской школе началось пробуждение. Я был проповедником, а мой друг – руководителем хора. Мы ходили взад и вперед по дороге, сообщая всем прохожим о собрании. В первый вечер пришли восемь фермеров. Пошли слухи о пробуждении. Аудитория увеличилась. Я не знал как следует, что делать. О чем я проповедовал? Я поведал, как был призван Богом! Это была одна проповедь. На следующий вечер я рассказал то же самое, но добавил смака. Но на третий День люди забеспокоились. Они не хотели снова слушать о моем исцелении. Таким образом, мне пришлось придумывать что-то иное. Я рассказал им другие истории из своей жизни, про тот случай на плоту и про то, как я чуть не утонул, а сын проповедника убежал, и еще одну историю о том, как на меня напали в Новом Орлеане.

Но моим проповедям чего-то не хватало, особенно когда я уходил от личных историй. Я путался в библейских сюжетах, изо всех сил стараясь вспомнить уроки воскресной школы. Как я сожалел, что не уделял им внимания! Где-то на третий или четвертый день моя проповедь потерпела полную неудачу. Я взирал на неподвижную, незатронутую аудиторию и соображал, что бы мне еще сделать. Я был так обескуражен, что даже не пытался собрать пожертвования. И не призвал к покаянию. Мой руководитель хора, который уже собирался бросить меня, что-то бормотал о том, чтобы вернуться домой к своей подружке. Он даже не исполнил завершающую песню. Все просто разошлись по домам. Я был удручен.

Поиск по сайту: