POV FRANK

Мои губы мягко прикоснулись к внутренней стороне запястий Джерарда. Уэй закатил глаза, когда почувствовал, как сбивается его дыхание, опустил дрожащие ресницы и откинулся спиной к стене. Я сидел перед ним на коленях, мягко, почти невесомо целуя тонкие кисти, покрывая легкими поцелуями тонкие синеватые полосы вен. Мои грубые пальцы бережно, словно что-то хрупкое и бесценное, держали его запястья на весу; а губы раз за разом прикасались к чуть покрасневшей коже, напоминающей шелк, оставляя все новые и новые поцелуи.

Мы оба задыхались от страсти, находя в этих легких, невинных поцелуях нечто более интимное, чем самый грязный секс. Чувства друг к другу, чувство восторженности друг другом, взаимная гармония – это сводило нас с ума, вытесняя из сознания все проблемы и тяжелые мысли. Каждый из нас двоих ценил такие моменты, когда время останавливалось, и мы могли часами наслаждаться друг другом, забывая обо всем на свете. Я знал, что Джерард особенно ценил эти минуты, когда я не пытался оставить на нем болезненные метки, заявляя этим на него свои права, а действовал ласково и заботливо, словно обращаясь с самым хрупким хрусталем.

- Ммм… Фрэнки, нам пора… - внезапно выдохнул Джерард, всем своим видом давая понять, что ему совсем не хочется уходить. Он скрестил ноги за моей спиной, не позволяя отстраниться.

- Еще немного… - простонал я, не отрывая губ от бледной кожи. Джерард вздохнул, а затем мягко, но уверенно высвободил кисти из моих рук, потрепал жесткие волосы и встал на ноги, вынуждая подняться с колен.

Я тяжело вздохнул, но позволил ему протащить себя по коридору, вниз по лестнице, по заснеженному двору, в учебный корпус. Мы незаметно проскользнули в кабинет, пользуясь отсутствием учителя, и уселись за последнюю парту за широкой спиной Боба. Брайер спал, развалившись на всю парту, поэтому едва обратил на нас внимание.

Едва мы приземлились на жесткие стулья, мои пальцы мгновенно оказались на бедре Уэя. Джерард не сдержал улыбку и попытался оттолкнуть мою руку. Тщетно.

Продолжая улыбаться, я направил свою руку выше, пока она не оказалась на промежности Джерарда, зацепил ногтями его молнию и медленно потянул вниз.

- Итак, начинаем урок, - прошепелявил старый преподаватель, открывая свои затертые до дыр конспекты. – Малые тела Солнечной системы. Записываем тему!

Я закатил глаза, когда увидел, что Джерард потянулся к блокноту, открыл наобум посередине и принялся строчить.

- Только не говори, что тебе это пригодится! – фыркнул я, но Джи шикнул на меня, продолжая царапать стержнем бумагу. Я фыркнул и, немного помявшись, понял, что Уэя лучше не трогать, поэтому скрестил на столе руки и уткнулся лбом в локоть, проваливаясь в дрему.

Я ожил только через четверть часа, когда услышал, что скрип шарикового стержня сменился на скрип грифеля. Я поднял голову и наткнулся на внимательный, чуть прищуренный взгляд Джерарда.

- Ты рисуешь меня? – хрипло спросил я. Джерард пожал плечами, делая вид, что вопрос был задан не ему.

Я приподнялся, заглядывая в блокнот Уэя. Последний то ли ненароком, то ли специально положил руку поверх листа, не давая разглядеть набросок.

- Дай посмотреть, - попросил я. - Джи, пожалуйста…

Джерард упрямо помотал головой, продолжая разглядывать изгиб моих бровей. Я скрипнул зубами, вытянул руку и одним резким движением выдернул скетчбук из-под локтя парня. Джерард шипел, как сердитый кот, пока я листал альбом на вытянутой в другую сторону руке.

- Отдай! - шипел он отчаянно, пытаясь вернуть блокнот. Я закатил глаза и одной рукой мягко отстранил его от себя.

- Успокойся, Джи, это просто рисунки, я ничего не испорчу.

Любопытство зашкаливало - за все то время, что я был знаком с Уэем, я видел этот блокнот почти ежедневно, потому что Джерард никогда с ним не расставался. Но я видел лишь эту черную обложку, покрытую царапинами и чернилами, но никогда не заглядывал внутрь. И сейчас я собирался удовлетворить свое любопытство.

На первых страницах (Джерард продолжал неразборчиво шипеть и ругаться громким шепотом) красовалась какая-то ерунда - зарисовки, наброски, детали, замысловатые узоры и завитушки. Я с особым интересом разглядывал всю эту мелочь, вглядываясь и замечая, что в спутанных линиях угадывается мое имя. Затем я увидел портрет Майка. Точная копия, полностью завершенная, если не считать безликий силуэт за его спиной, в котором угадывался Берт. Я хмыкнул, перевернул несколько страниц сразу, и уставился на самого себя, чуть приоткрывшего рот и опустившего ресницы в несдерживаемом экстазе.

Джерард устал бороться и приник виском к моей руке, прикоснулся губами к основанию большого пальца и сжал зубы так, что кисть захрустела под его давлением. Настала моя очередь шипеть. Я чувствовал, что Джерард старается действовать мягче, постоянно поглаживая чуть шершавым языком укусы, и это только мешало мне сосредоточиться и перевернуть страницу.

- Айеро, Уэй, чем вы заняты? - прогремел голос профессора. Мы подскочили на своих местах, Джерард отпустил мою руку, оставив на ней приличный засос, альбом вернулся к его владельцу, и мы сели ровно, пристыженно глядя в парту.

- Айеро, сядь с Рэем, - потребовал преподаватель. Я едва сдержал смешок, поднялся и стал медленно, нарочно оттягивая время, сбрасывать тетради в сумку.

- Мне кажется, мы вылетим отсюда раньше, чем закончится учебный год, - глубокомысленно заметил Джерард, когда профессор вернулся к лекции.

- Я был бы только рад, - фыркнул я мрачно.

- Если так, почему бы не ускорить момент отчисления? - нехорошо усмехнулся Уэй.

- Тогда отсосешь мне прямо сейчас? - улыбнулся я, наклонившись к его уху, делая вид, что застегиваю сумку.

- И поживее! - прикрикнул профессор. Мы переглянулись и хихикнули, и затем я направился к Рэю, бросил сумку рядом с ним и уселся рядом. Торо бросил на меня косой взгляд и улыбнулся.

- Ну, как дела? - как можно дружелюбнее спросил я. Ругаться сейчас хотелось меньше всего.

- Нормально... - протянул Рэй, не отрываясь от тетради. - Тебя почти не видно последнее время.

- Ммм... - протянул я, думая над ответом. Я действительно отвлекся от постоянных стычек и уже сам не мог вспомнить, когда и на ком разминался. Я уставился на свои руки, будто впервые увидев, изучающе разглядывая выпирающие костяшки. Прикоснулся пальцем, оттягивая кожу. Нахмурился. Гладко. Никаких шершавостей, никакой ободранной кожи, никаких царапин. На теле нет ни одного свежего пореза или синяка – только заживающие засосы и царапины, случайно оставленные Джерардом.

- Пожалуй, я пересмотрел приоритеты, - пробормотал я задумчиво. Рэй тонко хихикнул.

- Это правда, что ты с Джерардом…?

Я посмотрел на него так холодно и жестко, что Рэй мгновенно умолк, так и не закончив предложение. Я вздохнул, уставился на преподавателя, монотонно рассказывающего по всякую ерунду, засоряющую Солнечную систему, затем лег на парту, уткнувшись носом в сгиб локтя и закрыл глаза.

Несколько дней назад, когда Джерард смог начать самостоятельно есть, не дожидаясь моих настойчивых просьб, Майки передал мне записку с короткой, но вполне ясной угрозой, и я с удовольствием скомкал ее и забросил в угол своей спальни, пообещав использовать макулатуру по прямому назначению и подтереть задницу. Но теперь я был всегда начеку, не выпуская Уэя из поля зрения, и искренне надеялся, что Берт поступает аналогично, потому что просто физически я не смог бы разорваться и сидеть в двух концах интерната одновременно, даже при очень сильном желании.

За эту неделю, что Джерард приходил в себя после похорон Линдси, каждую ночь просыпался, трясясь от глухих рыданий, вздрагивал от любого шороха и напряженно переносил любые прикосновения, словно заново привыкая к моим рукам и поцелуям, я порядком вымотался. Я старался быть предельно аккуратным и нежным, не позволяя даже Майку находится с братом наедине, и сам был удивлен своим поведением, потому что никогда прежде я не заботился ни о ком и ни о чем, тем более, так скрупулёзно и ревниво. Ровное бормотание профессора усыпляло меня, и я решил, что не помешает вздремнуть – я до сих пор никак не мог выспаться.

Я завис где-то между сном и реальностью, чувствуя под собой жесткий стул, но понимая, что мое сознание где-то очень далеко отсюда. Мне снилось что-то… тревожное. Словно над сердцем кто-то держал свечу, кровоточащую воском, и я буквально чувствовал, как раскаленные тяжелые капли наполняют мою грудную клетку…

Я проснулся от того, что что-то ударилось о крышку парты прямо у самого уха. Лениво повернул голову и увидел грубо скомканный комок бумаги. Нехотя вытащив из-под себя руку, я перекатился на бок и развернул лист.

Поиск по сайту: