Литургия во времена гонений

«Отец Антоний, - начал я, - вот вы говорите, что селах будет проще спасаться. Но там же как раз каждый человек как на ладони, все и все друг о друге знают, какая там пустыня, как можно в селе найти убежище?».

«Давай начнем с того, что говорил я о мирянах, а не о священниках, - отвечал старец. - Это очень важно, потому как для мирянина много проще будет подыскать себе убежище на последние годы. Духовенство же - этой как солдаты на войне, не их дело прятаться, но следует быть на передовой борьбы с сатанизмом. Все мы принимали присягу и все клялись нести крест Христов, вот и надо нести, а не пытаться переложить его на рамена другого.

Да, будут избранные с призванием на несение креста Литургического ради тех немногих верных, которые еще останутся, будет совершаться Евхаристия. Хотя и для них мученичество не заказано, большинство венцов сподобятся».

«Отец Антоний, - опять перебиваю я старца, - простите, но все же уточните, где будут совершаться Божественные Литургии? Если начнутся такие жесто­чайшие гонения, а православный храм видно уже за много километров, в карман не спрячешь, как же будет организована служба? Что, неужели власти позволят кому-то отправлять положенное? А если служба будет вне освященного храма, то кто будет благословлять, как быть уверенным, что служишь не в смерть, а в жизнь?».

«Ну, отче, где ты их и насобирал, эти вопросы?! -улыбнулся старец, - А знаешь, почему они у тебя скапливаются, уже я спрошу и сам отвечу. Сомнений в душе много, и ответы ты бы сам мог найти у Отцов Церкви, да сомневаешься, душа моя, сомневаешься, особенно слушая голоса современных толкователей Святого Письма и Апостольских правил. А ты, мил человек, воспринимай написанное Апостолами да отцами-устроителями без сомнений, не слушай тех, кто пытается «осовременить» нашу Церковь.

Ты Говоришь где служить? «Аще где прилучится», как поступало духовенство во времена открытых гонений».

«Батюшка, а как же правило Лаодикийского поместного собора, оно ведь запрещает служить Литур­гию в домах?», - с сомнением спрашиваю старца.

«Ежели так подходить, - спокойно отвечал отец Антоний, - то согласно Правил, я уж себе перечить начну, в доброй трети наших храмов и служить нельзя - не освящались правящим архиереем. А все служат, в том числе, и в бывших домах, банях, клубах... Что, смертно грешат? Ты же сам рассказывал, сколько молитвенных домов открыл по селам и служил в них».

«Ну, вы уж так заворачиваете, батюшка, владыка благословлял, в принципе, да я ведь и благочинным был в то время» - без особой уверенности ответил старцу.

«Ты, отче святый, хочешь сказать, что он отдельно благословлял службу в каждом молитвенном доме? И в каждом молитвенном доме благословлял тебя освящать престол?» - отец Антоний испытывающее смотрел на меня.

«Нет, конечно, я же сказал - в принципе, в общем».

«Да не тушуйся, мил человек, все эти ограничения связаны все с тем же положением мощей - в Греции только при освящении храма архиереем они полагались под престолом. А без мощей служить действительно нельзя. У нас же мощи в Антиминсе, поэтому дал архиерей его - это и есть благословение на службу. Тебе владыка на каждый молитвенный дом давал Антиминс? Нет, конечной и ты с одним ездил, везде служил. Как думаешь, после революции оставшиеся на воле старцы-иеромонахи служили или нет? Вот душа моя, изволь получить такой ответ: все должно быть разумно.

С чьего благословения служили Литургии на телах, полуживых мучеников в римских тюрьмах? А служили ведь, на простых квасных хлебах, и совсем не на «кагоре»! А Причастие пустынников Ангелами? Да что там говорить, примеров кажущегося нарушения принятых обычаев и в житиях, и в самом Евангелии - множество! Все, что делал Спаситель в земной жизни, было нару­шением придуманных людьми правил по исполнению Синайского законодательства. Поэтому Он и вызвал к Себе такую ненависть у тех, кто присвоил право толкования словес Господних. Людские-то правила Он нарушил, но сотворял все в Духе Святом, в Духе Божьем. Потому, наверное, и сказал самарянке о том, что вскоре молиться Богу духом и в Духе можно будет везде. Спаситель сказал! Вот и думай сам, что да и как.

Третий Рим - не государство, это духовная миссия для спасения остатков желающих обретения вечной жизни. Кажется мелочь - Антиминс с подшитыми мощами мученика, вместо престола со вкопанной частью таких же мощей под ним, как у греков. А ведь Византия оказалась не готова служить Богу при нашествии чуждого духа, нечестивых агарян. Служба кончилась, как только захватили безбожники храмы, и сейчас только историки вспоминают о том, что территория нынешней Турции - место проповеди и Апостолов, и учеников их... Что именно там Господь прославил и Николая Угодника, и Василия Великого, да всех и не перечесть. А ведь гонения римские были не менее жестокими, но тогда христиане служили в духе, а через время - уже в букве!

Гонения «красные» большей мягкостью, по сра­внению с агарянскими, не отличались, но сколько людей спасалось, причащаясь на тайных Литургиях, совер­шавшихся именно благодаря особенностям русских Антиминсов. Я пришел уже в то время, когда храмы открывались, хотя и самому досталось узнать тайные Литургии. Отцы же, посаженные в тридцатые, рас­сказывали, как и в погребах совершали службы. Господь Россию хранит во всем и готовит для служб во время антихристово. Поэтому и чисто русское нововведение: подшитие части мученических мощей к Антиминсу, письменное благословение его для службы архиереем - также служит спасению верующих во времена жесто­чайших гонений последнего времени.

Службы и в храмах будут, только кому?! «Мерзость запустения» - это кощунство над святостью. Есть она у сектантов, святость, или была когда-нибудь? Нет, не было! Значит, осквернится то, что несло в себе дыхание Духа Святого, благодать Божью. Пугает это, настораживает, но заниматься особыми изысками - кто свят, а кто грешен - тоже не дело для православного человека. Если водитель будет по сторонам глазеть да за нарушениями других следить - обязательно сам в беду попадет. Себе нужно внимать и следить за дорогой своего спасения, дабы в овраг не угодить, или с пути не сбиться.

Все православие зиждется на личном спасении. И это не эгоизм, не какое-то отречение от жизни окружающих, их радостей и страданий, отнюдь. Здание спасения строится на фундаменте любви: к Богу, к ближним, ко всем, кто нас окружает. И сердце стремящегося ко спасению не может не сострадать братьям о Господе. Но другое совсем дело, когда ближние не желают идти путем спасительным, но жаждут двигаться столбовой дорогой в ад. Пытающийся идти тернистой тропой спасения, конечно, состраждет им, но не должен разделять компании. Общение в таком случае возможно только уровне ответов на вопросы о борьбе с торжествующим грехом. Хотя и тут меру стоит знать. Ты возьми, какой запрет возложил Господь иудеям на браки с язычниками?! Мудрейший Соломон дошел из-за жен чужеплеменных до жертвоприношения идолам, суть, бесам. Худые компании развращают добрые нравы, отче...

Сейчас очень многие любят поговорить даже о ненужности православного монашества, подвижничества Православие, по их словам, устарело, требуется его изменять под новые условия жизни людей. И сколь для многих подобное показалось просто манной небесной! «Апостольские правила» отброшены и бросились «реформаторы» «во вся тяжкое» - лишь бы повод был и хоть какое-то оправдание творимому «хождению в народ». Но праматери-то нашей и яблоко было вожделенно, да итог удовлетворения этого вожделения - печален.

И все это вместо того, чтобы просто спасаться спасать душу свою, души ближних и дальних своим примером, своей молитвой. Ни что не должно соблазнять наш рассудок.

Может это и привычные слова, набившие оскомину. Но именно привычность их заключается в неисполнении благословленных дел добра. Воспринимается желаемое странным образом, как обычная фраза: «Будь здрав!» Пожелали - хорошо, но если и не пожелали, тоже страшного ничего нет. Никто не верит в исполнение всех этих пожеланий, нет основы для этой веры. Скажешь, не скажешь, все кажется пустым сосудом каким-то, не наполненным смыслом, не понятным, чуждым, каким-то отголоском древних времён. Обрядом, одним словом, так, дескать, положено говорить.

Вся жизнь человека должна быть службой Богу. Службой не просто как приношением какой-то жертвы - Бог в этом не нуждается. Но службой, как постоянным стремлением к соединению, единению с Ним и упо­доблению Ему во всем том, что возможно для смертного, для высшей твари.

Но большинству людей этого и не надо - так ведь жить намного проще. Если и есть какие-то нравственные негоразды, так разум все это разрешит, придаст оправдания.

Нет! Истинная близость с окружающими не в посещении застолий и бань, но в молитве и любви к людям о Господе. Праведники первых времен христианства отнюдь не стремились к изучению творений языческих. А если и знали их, то использовали для защиты гонимого Православия. Но даже эта истинная апологетика очень быстро себя изжила. Только дела истины и слова свидетельства об Истине служат утверждением веры. Но ни то, ни другое не может существовать само по себе: вера без дел мертва, и дела без веры также не спасительны».

«Батюшка, простите,- не выдерживаю я, - но ведь при таком подходе только уныние охватит - кто же сможет спастись? Да и сомнения только увеличатся - до чего дошли «тихоновцы», «катакомбники»?»

«Отче святый, давай по очередности будем говорить. Уныние - удел или ленивого раба, или сына, не имеющего абсолютной любви к Отцу. Уныние не охватит душу человека, для которого «жизнь - Христос, и смерть - приобретение». Во всех случаях оно является следствием маловерия, наличия в душе тех же сомнений, отсутствия полного упования на волю Божью и желания исполнять ее.

Петр Апостол бежит из Рима, а на встречу - Спаситель. И на вопрос недоуменного ученика: «Господи, камо грядеши? (куда идешь)», Иисус Христос ответил, что идет на страдания. Первоверховный Петр понял смысл виденного и вернулся в Рим принять крестную смерть Но подумай, что его заставило так поступить?! Разве Господь принуждал его к принесению подобной жертвы, или хотя бы предлагал подобное? Нет, этого всего не было. Христос сказал лишь о том, как Он поступил бы в подобном случае, о том, что Он готов опять и опять приносить Себя в жертву ради спасения людей. А у Апостола была абсолютная вера в Спасителя и в то, что именно избранный Ним путь - лучший для его соб­ственного спасения. Он верой все принимает, а истинная вера рождает и дела истины. При этом унынию места нет, есть только радость от исполнения того, во что ты веришь. Вот и надо стараться стяжать веру Петра в слово Божьей да и исполнять в вере учение Евангельское, тогда и уныние не обременит. Господь ведь сказал, что человеку спастися невозможно, но все возможно Богу, и доказал это земной Своей жизнью.

Поиск по сайту: