В эллинистические времена трагедия следует традициям Еврипида. Традиции древнегреческой трагедии подхватывают драматурги Древнего Рима

Произведения в традициях древнегреческой трагедии создавались в Греции до позднеримского и византийского времени (несохранившиеся трагедии Аполлинария Лаодикийского, византийская компилятивная трагедия «Страждущий Христос»).

Аристотель о трагедии.

Главным предметом исследования трактата «Поэтика» является подражательное искусство трагедии.

Трагедия, по Аристотелю, есть «подражание (воспроизведение) действия серьезного, законченного». Но это подражание «действию и жизни, счастью и злосчастью». Действующие лица введены в трагедию, по мысли Аристотеля, затем, чтобы изобразить какое-нибудь действие, а не качество или характер («без действия не могла бы существовать трагедия, а без характеров могла бы»).

Эпос отличается от трагедии немногим: простым размером и объемом (эпос не ограничен временем, а трагедия, по Аристотелю, почти всегда описывает события одного дня).

Первой по необходимости частью трагедии Аристотель называет декорации. На втором месте по важности стоит музыкальная композиция («то, что имеет очевидное для всех значение»). И лишь на третье место Аристотель ставит словесное выражение («самое сочетание слов»). Аристотель считает, что для зрителя имеют куда большее значение декорации и само действие, чем то, что и как говорят актеры.

По мнению Аристотеля, такой объем трагедии оптимален, «внутри которого, при непрерывном следовании событий по вероятности или необходимости, может произойти перемена от несчастья к счастью» или наоборот. Трагедия подражает действию тем, что вызывает у зрителя либо сострадание, либо страх. А наибольшее сострадание, по мнению Аристотеля, вызывает такой герой, который «не отличается особенной добродетелью и справедливостью и впадает в несчастье не по своей негодности и порочности, но по какой-нибудь ошибке..».

Аристотель считал, что для достижения максимального эффекта сюжет должен отражать переход человека от счастья к несчастью, а не наоборот. Таким образом зритель сможет испытать наибольший страх или (и) сострадание. Мало того, поэт должен изобразить героев сражающимися против своих друзей или родственников. Кроме этого, характеры героев должны быть благородными («в речи или действии обнаруживать какое-либо направление воли»), подходящими («не подходит женщине быть мужественной или грозной»), правдоподобными и последовательными. И соблюдая все эти законы, автор должен добиться легкой запоминаемости своего сюжета. Самые важные действия в трагедии, по Аристотелю,-перипетии («перемены событий к противоположному») и узнавания («переходы от незнания к знанию»). Узнавание может происходить посредством внешних признаков (по рубцам, по звездам, и т.д.), узнавание бывает «придуманным», то есть необъясненным (подобное узнавание Аристотель осуждает, считая его недостатком фантазии автора), существует также узнавание воспоминания (когда герой при воспоминании о чем-то испытывает сильное волнение, по которому окружающие догадываются о его тайне) и последний вид узнавания—узнавание умозаключений (такое узнавание может быть ложным). Лучшим же, по мнению Аристотеля, является то узнавание, которое вытекает из самого действия, из перипетий, так как «изумление публики возникает благодаря естественному ходу событий» (единство действия).

Аристотель также выделяет две части в трагедии: завязку («ту часть, которая простирается от начала до момента, являющегося пределом, с которого наступает переход к счастью (или несчастью)») и развязку («от начала этого перехода до конца»). Аристотель выделяет четыре вида трагедии: сплетенная (всё действие основано на перипетии и узнавании), трагедия страданий, трагедия характеров (правда, совершенно неясно, как соотнести «трагедию характеров» с вышеупомянутом заявлением о том, что в трагедии вообще необязательно присутствие характера) и трагедия чудесного. Много внимания уделяет Аристотель и вопросу о словесной форме трагедии.

Речь трагедии должна быть украшена искусными индивидуальными метафорами. Но текст должен быть понятным зрителю, поэтому наряду с метафорами поэт должен использовать и обычные слова. Трагедия должна быть написана ямбом, так как этот ритм наиболее близок к разговорному языку. Ясность, по мнению Аристотеля, является неотъемлемой частью любой хорошей трагедии.

Кроме того, в трактате «Поэтика» рассматривается вопрос о сущности красоты совершенно в другом свете, чем у предшественников Аристотеля. У последних (к ним можно отнести Сократа и Платона) представление о красоте сливалось с понятием добра. Аристотель же отталкивается от этического понимания красоты и видит прекрасное в самой форме. Можно было бы обвинить Аристотеля в излишнем идеализме и сказать, что для него важна только форма без содержания. Но внимательно изучив «Поэтику», мы видим, что это не так. Аристотель не отождествляет подражание с копированием, наоборот, в искусстве должно быть и обобщение и художественный вымысел. Искусство должно помогать человеку лучше понять жизнь. Он бросает укор тем произведениям, в которых видит «невозможное, или нелогичное, или вредное для нравственности, или заключающее в себе противоречия, или идущее в разрез с правилами искусства». Аристотель считал, что суть трагедии состоит в очищении через страх и сострадание (катарсис). Но особого места в «Поэтике» для изучения сущности этой идеи он не выделил.

Поиск по сайту: