Ораторское красноречие в древней Греции: Лисий и Демосфен

Древняя Греция – родина красноречия, где начинает складываться его теория.

Наряду с эпосом, лирикой, драмой, ваянием, музыкой и зодчеством риторика признавалась нужным и сложным творчеством. Она считалась даже «царицей искусств» настолько сильно было ее влияние на решение государственных дел, настолько эффективно она воздействовала на чувства и умы людей. Называя красноречие (риторику) искусством, древние греки, однако, вкладывали в это понятие конкретное и определенное содержание. К V веку до нашей эры, когда вполне сложилась культура ораторской речи, когда ясно осознавались ее виды, стало очевидно, что задача оратора троякая: разъяснить (что-то), побуждать (к определенному мышлению, решению, а тем более к действию) и доставлять слушателям удовольствие.

Причем «услаждение слушателей» свежей или смелой мыслью и благородными чувствами, например добра и справедливости, гражданского долга и патриотизма, считалось особенно важной задачей оратора. Период, наступивший после греко-персидских войн, то есть середина пятого столетия до нашей эры, в Греции ознаменовался значительным общественным подъемом и быстрым ростом культурной жизни. Развивались не только естественные науки, особенно астрономия, математика, биология; активизировались философская жизнь в целом. Началась разработка проблем диалектики, этики и эстетики, грамматики и логики. Расцветает искусство, в особенности архитектура и скульптура, театр Эсхилла, Софокла и Эврипида, а также комедиографа Аристофана.

Афины, фактически ставшие центром древнегреческой культуры, задавали тон во всех сферах социальной жизни, определяя главные направления общественной мысли. В этих условиях развивалось и совершенствовалось красноречие. И, конечно, не случайно, что его выдающиеся мастера - Гиперид, Горгий, Исократ, Исей, Эсхин, Филократ и особенно Демосфен - были видными общественными и государственными деятелями.

Греческие риторы мастерски владели правилами и формами устной речи, законами логики, особенно формами устной речи, законами логики, особенно суждений и доказательств. Они умели внушать свои мысли и чувства массе людей, нередко побуждая их к практическим действиям. Каждый из этих ораторов немало потрудился над тем, чтобы красноречие стало острым оружием идеологии и политической борьбы. А она нередко вспыхивала между различными группировками аристократии рабовладельческого общества. Красноречие, «духовное детище демократии», особой искусности достигло усилиями софистов, точнее «старших софистов» (V век до н.э.), которые отличались критицизмом и находчивостью в словесных баталиях, развивали искусство спора, мастерство доказательства и заметно подняли культуру рационалистического мышления, в частности формально-логической культуры. Главной их целью были вопросы познания: их верное толкование и решение, и делались попытки сблизить философию с риторикой. Искусство слова они считали наукой воздействия на людей.

Самым выдающимся афинским оратором классической эпохи в области судебного красноречия был, несомненно, Лисий (ок. 415—380 гг. до н. э.). Отец его был метеком (свободным, но не имевшим гражданских прав человеком) и владел мастерской, в которой изготовлялись щиты. Будущий оратор вместе с братом учился в южно-италийском городе Фурии, где слушал курс риторики у известных софистов. Примерно в 412 году Лисий возвратился в Афины. Афинское государство в это время находилось в трудном положении — шла Пелопоннесская вой­на, неудачная для Афин. В 405 году Афины потерпели сокрушительное поражение. После заключения унизительного мира к власти пришли ставленники победившей Спарты, «30 тиранов», проводившие политику жестокого террора по отношению к демократическим и просто бесправным элементам афинского общества. Большое состояние, которым владели Лисий и его брат, было причиной расправы над ними. Брат Лисия был казнен, самому оратору пришлось спасаться бегством в соседнюю Мегару. После победы демократии Лисий вернулся в Афины, но получить гражданские права ему так и не удалось. Первой судебной речью, произнесенной Лисием, была речь против одного из тридцати тиранов, виновного в смерти его брата. В дальнейшем он писал речи и для других лиц, сделав это своей главной профессией. Всего ему приписывалось в древности до 400 речей, но до нас дошло только 34, причем не все из них подлинные. Подавляющее большинство сохранившихся относятся к жанру судебных, но в сборнике мы находим и политические, и даже торжественные речи — например, надгробное слово над телами воинов, павших в Коринфской войне 395 — 386 годов. Характерные черты стиля Лисия четко отмечаются древними критиками. Изложение его просто, логично и выразительно, фразы кратки и построены симметрично, ораторские приемы изысканны и изящны. Лисий заложил основу жан­ра судебной речи, создав своеобразный эталон стиля, композиции и самой аргументации — последующие поколения ораторов во многом ему следовали. Особенно велики его заслуги в создании литературного языка аттической прозы. Мы не найдем у него ни архаизмов, ни запутанных оборотов, последующие кри­тики (Дионисий Галикарнасский) признавали, что никто впослед­ствии не превзошел Лисия в чистоте аттической речи. Живым и наглядным делает рассказ оратора обрисовка характера (этопея) — причем не только характеров изображаемых лиц, но и характера говорящего лица (например, сурового и простодушного Евфилета, в уста которого вложена речь «Об убийстве Эратосфена»).

Величайшим мастером устной, по преимуществу политической, речи стал великий афинский оратор Демосфен (385— 322 гг.). Он происходил из зажиточной семьи—отец его владел мастерскими, в которых изготовлялись оружие и мебель. Очень рано Демосфен осиротел, состояние его попало в руки опекунов, оказавшихся нечестными людьми. Самостоятельную жизнь он начал с процесса, в котором выступил против расхитителей (произнесенные им в связи с этим речи сохранились). Еще до этого он стал готовиться к деятельности оратора и учился у известного афинского мастера красноречия Исея. Простота слога, сжатость и значительность содержания, строгая логика доказательства, риторические вопросы—все это было заимствовано Демосфеном у Исея. С детства Демосфен обладал слабым голосом, к тому же он картавил. Эти недостатки, а также нерешительность, с которой он держался на трибуне, привели к провалу его первых выступлений. Однако упорным трудом (существует легенда, что, стоя на берегу моря, он часами декламировал стихи, заглушая звуками своего голоса шум прибрежных волн) он сумел преодолеть недостатки своего произношения. Интонационной окраске голоса оратор придавал особое значение, и Плутарх в биографии оратора приводит характерный анекдот: «Рассказывают, что к нему пришел кто-то с просьбой сказать речь на суде в его защиту, жалуясь на то, что его поколотили. «Нет, с тобой ничего подобного не было»,— сказал Демосфен. Возвысив голос, посетитель закричал: «Как, Демосфен, этого со мной не было?!»— «О, теперь я ясно слышу голос обиженного и пострадавшего»,— сказал оратор...» В начале своего творческого пути Демосфен выступал с судебными речами, но в дальнейшем он все больше втягивался в бурную политическую жизнь Афин. Вскоре он стал ведущим политическим деятелем, часто выступая с трибуны Народного собрания. Он возглавил патриотическую партию, боровшуюся против македонского царя Филиппа, неустанно призывая всех греков к единству в борьбе против «северного варвара». Но, подобно мифической пророчице Кассандре, ему суждено было возвещать истину, не встречая понимания или даже сочувствия. Филипп начал свои натиск на Грецию с севера — постепенно подчинил города Фракии, овладел Фессалией, затем утвер­дился в Фокиде(Средняя Греция), засылая своих агентов даже на остров Евбея, в непосредственном соседстве от Афин. Первая война Афин с Филиппом(357—340 гг.) закончилась невыгодным для Афин Филократовым миром, вторая(340—338 гг.)— сокрушительным поражением греков при Херонее, где Демос­фен сражался как рядовой боец. Две самые знаменитые речи Демосфена связаны именно с этими событиями. После Филократова мира он обличал виновников его в речи «О преступном посольстве»(343 г.), а после Херонеи, когда за услуги отечеству было предложено наградить оратора золотым венком, ему пришлось отстаивать свое право на эту награду в речи «О венке» (330 г.). Великому оратору было суждено пережить еще одно поражение своей родины, в Ламийской войне 322 го­да, когда греки, воспользовавшись замешательством после смерти Александра Македонского, выступили против его преемников. На этот раз македонские войска захватили Афины. Демос­фену вместе с другими вождями патриотической партии пришлось бежать. Он укрылся в храме Посейдона на острове Калаврия. Настигшие его там македонские солдаты хотели вывести Демосфена силой, тогда он попросил времени написать письмо друзьям, взял папирус, задумчиво поднес к гу­бам тростниковое перо и прикусил. Через несколько секунд он упал мертвым — в тростнике был спрятан быстродействующий яд. В литературном наследии Демосфена (до нас дошла 61 речь, но не все, видимо, являются подлинными) именно политические речи определяют его место в истории греческого ораторского искусства. Они сильно отличаются от речей Исократа. Так, например, вступление в речах Исократа обычно растянуто; напротив, поскольку речи Демосфена произносились на живо­трепещущие темы и оратор должен был сразу же привлечь внимание, вступление в его речах было по большей части кратким и энергичным. Обычно оно содержало какую-нибудь сентенцию (гному), которая затем развивалась на конкретном примере. Главной частью речи Демосфена является рассказ — изложение существа дела. Строится он необычайно искусно, все в нем полно экспрессии и динамики. Здесь налицо и пылкие обращения к богам, к слушателям, к самой природе Аттики, и красочные описания, и даже воображаемый диалог с противником. Поток речи приостанавливается так называемыми риторическими вопросами: «В чем же причина?», «Что же это на самом деле значит?» и т. п., что придает речи тон необыкновенной искренности, в основе которой лежит подлинная озабоченность делом. Демосфен широко применял тропы, в частности метафору. Источником метафоры нередко оказывается язык палестры, гимнастического стадиона. Очень изящно используется противопоставление, антитеза — например когда сравнивается «век нынешний и век минувший». Применявшийся Демосфеном прием олицетворения кажется необычным для современного читателя: он заключается в том, что неодушевленные предметы или абстрактные понятия выступают как лица, защищающие или опровергающие доводы оратора. Соединение синонимов в пары: «смотрите и наблюдайте», «знайте и понимайте»— способствовало ритмичности и приподнятости слога. Эффектным приемом, встречающимся у

Демосфена, является «фигура умолчания»: оратор сознательно умалчивает о том, что он непременно дол­жен был бы сказать по ходу изложения, и слушатели неизбежно дополняют его сами. Благодаря такому приему нужный оратору вывод сделают сами слушатели, и он тем самым значительно выиграет в убедительности.

Поиск по сайту: