Пример 2. История Даниеля

Случай другого клиента, Даниеля, продолжает иллюстрировать этот процесс. Даниель был человеком, который боялся сойти с ума, и этот страх определял всю его жизнь. Он страшился, что однажды его эмоции (особенно напряжение и тревога) станут настолько силь­ными, что он потеряет рассудок. Он не знал точно, как стресс при­водит к мозговым нарушениям, но был уверен в том, что это долж­но случиться. Он живо воображал себя запертым в обитой войло­ком палате, запеленутым в смирительную рубашку, лежащим на спине в палате грязной, обшарпанной психиатрической больницы, крича день за днем, месяц за месяцем, и не будет никого в целом мире, кто бы откликнулся. Это его устрашало.

Он делал все, что только мог вообразить, чтобы не потерять рассудок. Он посещал дюжину докторов, перепробовал все виды транквилизаторов, избегал смотреть фильмы по телевизору или в кино или читать романы, где описывались бы сумасшедшие люди. Он пытался сдерживать нарастание своего страха тем, что жил один в доме, чтобы другие не могли бы его расстроить. Он прово­дил большую часть дня, сидя перед телевизором и смотря легкие комедии. Они ему не нравились, но по крайней мере не пугали его. Тем не менее, как бы он ни старался, иногда все же ощущал некоторую тревожность, в таких случаях он бежал к телефону и звонил своему терапевту, требуя направления в местную больницу. Там ему давали седативные средства, пока страх не проходил. Он госпитализировался по два-три раза в год.

Однажды поздним зимним вечером Даниель лежал на диване перед телевизором, почти заснув, но смутно еще различая окружа­ющие предметы и звуки. Внезапно он почувствовал тревогу. Он сел, озабоченный, и огляделся, пытаясь понять причину. Наконец он заметил, что телевизор был настроен на ток-шоу о бывших пси­хически больных пациентах, которые описывали свой опыт в самых подробных и красочных деталях. Он мгновенно вскочил и переклю­чил канал, но было поздно — он услышал слишком много. Он был не в состоянии заблокировать страх, который быстро разросся в полномасштабный приступ паники. Он испробовал все, что мог, чтобы ослабить его. Он побежал к своей аптечке за транквилизатором, но бутылочка оказалась пус­той. Он вспомнил, что у него была припрятана запасная на случай, если эта закончится, но забыл, где. Он отчаянно перерыл все шка­фы, ящики и коробочки в квартире, но нигде не мог ее найти.

Он перешел к плану спасения номер два. Несмотря на поздний час, он позвонил своему терапевту, но ответа не было; он вспом­нил, что тот был в отъезде. Он попробовал дозвониться до своих бывших терапевтов, но наталкивался на автоответчики или отклю­ченные телефоны. Он позвонил на две разные круглосуточные кри­зисные линии, но там ему посоветовали ни о чем не беспокоиться. Он пытался позвонить еще кому-нибудь: он знал, что с годами растерял всех друзей, но остались еще некоторые родственники, которые могли бы помочь. Он набрал номер и разбудил их, но они уже в течение многих лет слышали, как Даниель воет волком, и устали от его паник. Недовольные тем, что он разбудил их посреди ночи, они попросили его справляться со своими проблемами само­стоятельно.

Когда страхи дошли до предела, он выбежал из дома, запрыг­нул в машину и на всех парах помчался в дежурный кабинет район­ной больницы. Но когда приехал, увидел, что из-за гололеда на одной из главных магистралей столкнулись двадцать пять машин. Персонал больницы бегал вокруг жертв инцидента, пытаясь им по­мочь, а Даниелю было сказано, что сейчас не до него.

Так он попал в ловушку. Ему некуда было пойти, некому позво­нить, не к кому повернуться. Решив, что если уж он поддался пани­ке, то лучше быть дома, он сел в машину и направился к своей квартире. Он сидел на кресле в гостиной с выключенным светом, ожидая, когда его мозг повредится и он сойдет с ума. Так он сидел два часа, позволяя волнам паники находить на него.

Позднее Даниель рассказал, что с ним случилось, пока он си­дел и ждал. (Этот диалог воспроизведен с его слов.)

«Я сидел, и паника охватывала меня волна за волной; я был обессилен, напуган, мне некуда было податься и не к кому обра­титься. Я ждал, когда сойду с ума. Вдруг, неизвестно отчего, я вскочил и начал вслух говорить сам с собой. Я говорил все громче и громче, пока не перешел на крик. Я орал: "Кому есть дело до того, что я рехнусь? Хуже, чем сейчас, мне уже быть не может. Моя жизнь за последние десять лет стоит не больше, чем мусорный бачок. Я не женат, у меня нет подруги, я не могу удержаться ни на одной работе, последние 10 лет я нахожусь на инвалидности. У меня нет друзей, мои родственники меня не выносят, и мои терапевты уста­ли от меня. Так кому какое до меня дело? Это не жизнь. Я не должен бояться все потерять, потому что терять уже нечего. Нет больше причины себя защищать. Не имеет значения, какие меры предосторожности я предпринимаю, — они не работают, так зачем они? С меня хватит. Пропади все пропадом. Если я рехнусь, то я рехнусь, но не собираюсь больше убегать. Все равно уже некуда бежать. Если мне неизбежно предстоит кончить жизнь чокнутым, то перед этим можно немного повеселиться!»

Потом он встал, вышел из дома, пошел в ночной ресторан, где заказал самую большую и острую пиццу, какую смог найти. Съел ее всю целиком, отправился в ночной кинотеатр и не возвращался домой, пока кино не закончилось.

Это было поворотной точкой для Даниеля. Столкнувшись лицом к лицу с кризисом, от которого нельзя было убежать, Даниель выб­рал альтернативное В и никогда не оглядывался назад. Паника утихла, и он стал пытаться жить полной жизнью. Он начал путеше­ствовать и прошел некоторые курсы. Он занялся поисками работы и начал встречаться. Некоторое время спустя он нашел запрятан­ные лекарства, но тут же с отвращением их выбросил. К концу года он был совершенно другим человеком и почти никогда не испыты­вал тревогу. Все это идет от того зимнего вечера, когда он решил прорваться сквозь свою дамбу.

Поиск по сайту: