Пример. История Марго

Литература по рационально-эмотивной поведенческой терапии предоставляет многочисленные примеры использования данной техники. Мы приводим лишь один случай из нашей богатой практики. Марго была 28-летней женщиной, посетившей до прихода ко мне по крайней мере шестерых других терапевтов. У каждого из своих предыдущих консультантов она пробовала пройти один или два сеанса и, не почувствовав себя лучше, бросала и переходила к другому терапевту. Так продолжалось около двух лет.

После нескольких первых сеансов стало ясно, почему у нее не было никакого прогресса. Просто она не была действительно заин­тересована в работе над самосовершенствованием. Она очень пло­хо поддавалась терапии, отрезая каждый мой вопрос простым: «Не знаю». Она не читала рекомендованную литературу и не пыталась ничего узнать о теории и техниках самостоятельно. Вместо этого она ожидала, а иногда и требовала, чтобы я каким-то образом раз­решил за нее ее депрессию. Она упрямо отвергала любые предло­жения приложить хоть какие-нибудь усилия.

Строго структурированные когнитивные техники были малоэф­фективны в случае с Марго, потому что они позволяли ей быть в терапевтическом процессе пассивной. Ей были необходимы проце­дуры с меньшей вовлеченностью терапевта и большей инициативой клиента. Мы решили, что рационально-эмотивное воображение может обеспечить нужное участие.

Ключевой сценой в иерархии Марго были представления о том, что причиной ее проблем во взрослой жизни были родители. Ей ка­залось, что она не получила соответствующего воспитания, чтобы быть счастливой, и что в ее депрессии, разбитых отношениях с мужчинами, малооплачиваемой работе и финансовых сложностях виновны родители. Она недопоняла комментарий начинающего псхоаналитика, который она услышала за несколько лет до этого, и в результате была твердо убеждена, что ее родители несут ответ­ственность за все. Она не видела и не общалась с ними в течение пяти лет.

После того как я выслушал ее тирады против родителей, я при­шел к выводу, что гнев просто обуревал Марго. Ее родители, как и любые другие, совершали ошибки, но с ее слов казалось, что они в целом поддерживали свою дочь и пытались ей помочь самым луч­шим, по их разумению, образом. Когда мы начали воображение, она представила себе жизнь с родителями и все то «ужасное», что они делали. Она определила свои эмоции как сильную ярость. Ког­да ее попросили переключиться на менее интенсивную эмоцию, например гнев или разочарование, она сказала, что не может, но из ее невербальной реакции стало понятно, что не хочет. Она попроси­ла попробовать что-нибудь другое, но я отказал и настаивал на использовании именно этой техники. Она рассердилась на меня за то, что я не прислушиваюсь к ее просьбам, но я продолжал процеду­ру. Сеанс закончился тем, что мы зашли в тупик.

Марго отменила три последующих консультации. Позднее я услышал, что она ходила на прием к двум другим терапевтам, на­деясь, что они избавят ее от депрессии. Через месяц она снова пришла ко мне, все еще сердитая на меня, но «готовая дать мне последнюю попытку». Она думала, что достаточно меня наказала и что я оставлю рационально-эмотивное воображение, но я этого не сделал.

Необходимо в скобках отметить, что такая настойчивость нети­пична в когнитивном реструктурировании. Обычно, если одна тех­ника не работает, я спокойно перехожу к другой. Но этой клиентке не помогало ничего. Ее неудачи с другими терапевтами не были виной самих терапевтов или их методов. Я чувствовал, что настала необходимость сделать нечто совершенно отличное и что застрева­ние на одной технике и отсутствие у Марго возможности убежать от своих проблем было как раз необходимо. Если бы я попробовал это с десятью другими клиентами, в девяти случаях я бы потерпел неудачу.

После того как я откровенно сказал ей, в чем, на мой взгляд, заключалась проблема, мы продолжили рационально-эмотивное во­ображение. Она содействовала процессу неполностью, но на этот раз совершила кое-какие изменения. Ей удалось слегка ослабить свою ярость, но только благодаря тому, по ее словам, что сказала себе, что тоже в какой-то мере несет ответственность. Когда она говорила это себе, то начинала чувствовать страх и вину. Я потом перенес работу воображения на это новое восприятие страха и самообвинения. При помощи рационально-эмотивного воображе­ния она смогла до некоторой степени ослабить эти чувства. Затем мы переключались с работы над гневом против родителей на рабо­ту со страхом и чувством вины. Постепенно за время многочислен­ных сеансов Марго смогла снизить свою вину и гнев настолько, что ее депрессия прошла.

Поиск по сайту: