Активное слушание

Существует еще один способ реакции на сообщения детей — способ бесконечно более эффективный, нежели Ключи от двери, являющиеся всего лишь приглашениями на разговор. Они лишь открывают дверь общения. Но нужно еще научиться держать дверь открытой.

Отличным способом связи «передатчика» с «приемником» является активное слушание, которое намного более эффективно, чем пассивное слушание, или молчание. В процессе связи активен не только передатчик, но и приемник. Однако для того, чтобы научиться активно слушать, родителям, как правило, необходимо чуть больше узнать о структуре процесса общения между двумя людьми. В этом им помогут несколько нижеприведенных схем.

Всякий раз, когда ребенок вступает в общение с родителями, он делает это потому, что испытывает какую-либо потребность. Внутри него что-то происходит. Он чего-то хочет, он испытывает дискомфорт, он обуреваем каким- либо чувством или чем-нибудь удручен — организм ребенка, если так можно выразиться, находится в состоянии дисбаланса, или нарушенного равновесия. Для того чтобы вернуть свой организм в состояние равновесия, ребенок решает вступить в общение.

Допустим, ребенок испытывает чувство голода. Чтобы избавиться от голода (выйти из состояния дисбаланса), ребенок становится «передатчиком», сообщающим какую-либо информацию, которая, как ему кажется, может ему помочь в получении пищи. Он не в состоянии выразить то, что происходит внутри него в действительности (то есть свой голод), поскольку голод есть сложный комплекс физиологических процессов, происходящих внутри организма и не могущий выйти за его пределы. Поэтому, чтобы сообщить кому-нибудь еще о своем голоде, ребенок должен воспользоваться тем или иным сигналом, который, как

ему кажется, может быть истолкован другим как «Я голоден». Процесс выбора такого сигнала называется «шифрованием» — ребенок подбирает шифр.

Допустим, что ребенок выбирает шифр: «Мам, когда будет готов обед?» Этот шифр, или комбинация словесных символов, передается им в атмосферу, где приемник (мама) может его уловить.

Приняв это зашифрованное сообщение, мама должна осуществить процесс расшифровки, чтобы понять, что же происходит внутри ее ребенка.

Если мама расшифрует сообщение правильно, она поймет, что ребенок голоден. Но если вдруг она истолкует сообщение в том смысле, что ребенок торопится поужинать, чтобы еще успеть погулять перед сном, произойдет непонимание, и процесс общения будет нарушен. Причем ни та, ни другая стороны не будут об этом знать, поскольку ребенок умеет читать мысли своей мамы ничуть не лучше, чем она — видеть, что происходит у него внутри.

Очень часто процесс общения между двумя людьми срывается именно из-за того, что принимающая сторона не понимает передающую и ни та, ни другая даже не подозревают о наличии такого непонимания.

Допустим, однако, что мама решает удостовериться в правильности своей расшифровки. Простейший способ сделать это — откровенно высказать ребенку свои мысли, результат процесса расшифровки: «Ты, наверное, хочешь успеть погулять перед сном». Получив такую ответную реакцию мамы, ребенок получает возможность сказать ей, что она его не поняла:

РЕБЕНОК: Да нет, мама. Просто я действительно хочу есть, и мне хочется, чтобы ты поскорее приготовила ужин.

МАМА: Бедняжка! Ты, наверное, очень проголодался. Может, съешь пока хотя бы бутерброд? Мы не можем

сесть за стол, пока папа не придет с работы, а до этого еще почти целый час.

РЕБЕНОК: Ладно, мама. Тогда сделай мне, пожалуйста, бутерброд.

В этом примере мама призналась ребенку в том, как она поняла его сообщение, и тем самым выступила в роли активного слушателя.

В вышеописанном случае мама сперва неправильно истолковала сообщение сына, но ее обратная реакция сообщила ему об этом, и тогда он послал другое сообщение, которое в конце концов привело к правильному пониманию. Если бы мама с самого начала правильно расшифровала сообщение сына, то весь процесс связи можно было бы представить в виде следующей схемы:

Вот еще несколько примеров активного слушания:

РЕБЕНОК (плача): Джимми отобрал у меня грузовик.

РОДИТЕЛЬ: Ты, наверное, очень этим расстроен.

РЕБЕНОК: Еще бы!

РЕБЕНОК: Билли уехал с родителями отдыхать, и теперь мне не с кем играть. Я просто не знаю, чем заняться.

РОДИТЕЛЬ: Тебе скучно без Билли, и ты хочешь найти себе какое-нибудь интересное занятие.

РЕБЕНОК: Вот именно. Что бы такое придумать?

РЕБЕНОК: Знаешь, у нас в этом году такая злющая училка. Терпеть ее не могу. Крыса старая!

РОДИТЕЛЬ: Похоже, она тебя действительно допекла.

РЕБЕНОК: Допекла — это не то слово.

РЕБЕНОК: Знаешь, пап? А я сколотил баскетбольную команду.

РОДИТЕЛЬ: Тебе действительно есть чем гордиться.

РЕБЕНОК: Еще бы мне не гордиться!

РЕБЕНОК: Папа, а когда ты был молодым, тебе что нравилось в девушках? Что тебя больше всего в них привлекало?

РОДИТЕЛЬ: Похоже, ты хочешь знать, какой тебе нужно быть, чтобы нравиться мальчикам, не так ли?

РЕБЕНОК: Угу. Мне кажется, что я им не нравлюсь, и мне хотелось бы знать, почему.

В каждом из этих примеров родитель точно расшифровал чувства ребенка — то, что было «внутри» ребенка. А ребенок, в свою очередь, в каждом из этих случаев подтвердил точность родительской расшифровки посредством той или иной фразы, обозначающей: «Ты правильно меня понял».

Таким образом, при активном слушании принимающая сторона пытается понять чувства передающей стороны или значение ее сообщения. Затем она выражает свое понимание своими собственными словами (шифром) и отсылает их передающей стороне для подтверждения. Принимающая сторона не отправляет свое собственное сообщение — оценку, мнение, совет, анализ или вопрос. Она отсылает обратно лишь свое понимание сообщения передающей стороны — не больше и не меньше.

Ниже приводится пример более продолжительной беседы, в которой родитель последовательно применяет активное слушание. Обратите внимание на то, как ребенок каждый раз подтверждает ответную реакцию родителя. Обратите внимание и на то, как активное слушание побуждает ребенка сказать больше, сообщить больше подробностей, развить свои мысли. Прогресс налицо, не правда ли? Заметьте, как ребенок постепенно начинает самостоятельно менять свой взгляд на проблему, как он затем пытается разобраться в себе и, наконец, осуществляет значительный сдвиг на пути к решению своей проблемы.

САЛЛИ: Ах, если бы я хоть разок простудилась, как Барби. Ей везет.

ПАПА: Чувствуешь себя обкраденной, да?

САЛЛИ: Ну, конечно. Ей почему-то удается пропускать занятия, а мне — нет.

ПАПА: А тебе бы хотелось почаще пропускать занятия.

САЛЛИ: Естественно. Ходить в эту школу изо дня в день, и так все время — я от этого устаю.

ПАПА: Ты, видимо, действительно устала от школы.

САЛЛИ: Иногда я ее просто ненавижу.

ПАПА: Значит, ты ее не просто не любишь. Иногда ты ее даже ненавидишь.

САЛЛИ: Точно. Я ненавижу домашние задания, ненавижу уроки, ненавижу учителей.

ПАПА: Одним словом, ты ненавидишь все, что относится к школе.

САЛЛИ: Не то что бы я ненавижу всех учителей. Только двух. А одну из них я просто не выношу. Она хуже их всех.

ПАПА: Ага, так ты ненавидишь одну конкретную учительницу?

САЛЛИ. Да еще как! Это миссис Барнз. Глаза б мои ее не видели! А она у нас уже целый год.

ПАПА: Она так долго портит тебе кровь.

САЛЛИ: И не говори. Не знаю, как я это переживу. Если бы ты знал, что она делает! Каждый день она читает нам лекцию — она стоит вот с такой улыбкой (изображает учительницу) и говорит нам о том, как должен себя вести ответственный ученик, а потом перечисляет все то, что мы должны делать, чтобы получать пятерки на ее уроках. Это невыносимо.

ПАПА: Тебе, конечно, противно все это выслушивать.

САЛЛИ: Не то слово. Из ее слов выходит, что невозможно получать пятерки, если только ты не гений или не любимчик.

ПАПА: И ты терпишь поражение, не успев начать, поскольку знаешь, что получить пятерку в принципе невозможно.

САЛЛИ: Вот именно. А я не собираюсь быть одним из ее любимчиков. Наши ребята все их не любят. У меня и так уже почти не осталось подружек в классе. Мне кажется, что многие из наших девочек меня сторонятся.

ПАПА: Тебя не очень любят, и это тебя огорчает.

САЛЛИ: Еще бы не огорчало! В нашей школе есть компания девочек, с которыми все хотят дружить. Я тоже бы хотела входить в эту компанию. Но я не знаю, что для этого нужно сделать.

ПАПА: То есть, ты бы хотела, чтобы тебя приняли в эту компанию, но не знаешь, как это сделать.

САЛЛИ: Совершенно верно. Я, честно, не знаю, каким образом девочки попадают в эту компанию. Они далеко не самые красивые — во всяком случае, не все. Они далеко не все отличницы. Некоторые из них, правда, получают пятерки, но большинство учатся хуже, чем я. В общем, не знаю.

ПАПА: Ты недоумеваешь, почему одни попадают в эту компанию, а другие — нет.

САЛЛИ: Тут разве что только одно — они все очень общительные. Они любят поболтать. Они всегда первыми с тобой здороваются и всегда так приветливы. Я так не умею. У меня это просто не получается.

ПАПА: Значит, ты считаешь, что в них есть то, чего нет в тебе.

САЛЛИ: Я знаю, что я не очень интересная собеседница. Я могу поговорить с подружкой, когда мы вдвоем, но когда рядом много девочек, я становлюсь молчаливой. Я не знаю, о чем говорить.

ПАПА: Тебе хорошо в компании с одной подружкой, но когда их много, ты начинаешь чувствовать себя не в своей тарелке.

САЛЛИ: Я всегда ужасно боюсь сказать какую-нибудь глупость или что-нибудь неуместное. Поэтому я просто стою и чувствую себя лишней. Это так обидно.

ПАПА: Представляю.

САЛЛИ: Я терпеть не могу чувствовать себя лишней, но боюсь даже попытаться включиться в разговор.

В ходе этой недолгой беседы между папой и Салли папа на время отложил свои собственные мысли и чувства («я — сообщения») в сторону, чтобы слушать, расшифровывать и понимать мысли и чувства дочери. Обратите внимание на то, что ответные реплики папы, как правило, начинаются со слов «ты», «тебя», «тебе». Заметьте также, что папа не прибегает ни к одной из «Типичных Двенадцати» категорий. Последовательно полагаясь на активное слушание, он высказал понимание и сочувствие, но в то же время дал дочери понять, что вся ответственность за решение ее проблемы лежит на ней.

Поиск по сайту: