Красная Армия всех сильней

Через десять дней я вернулся в Минеральные Воды и провёл остаток своего отпуска перед службой за чтением книг, лечением друзей и знакомых и т.д. И вот, в начале августа 1984 года, я отправляюсь в одесский военный округ, в его штаб. Естественно, я нашёл здание окружного штаба и в назначенный день, на следующее утро после прилёта в Одессу, я появился там и сообщил по указанному телефону о том, что лейтенант Левашов прибыл для дальнейшего прохождения службы. По телефону мне приказали сидеть в вестибюле и ожидать когда ко мне спустятся. Моя служба началась с маленького конфуза, я прибыл для прохождения службы в своей обычной одежде, так как нам в военкомате форму не выдали. Поэтому, когда минут через 10-15 появился штабной подполковник и стал кого-то высматривать по сторонам и без всякого успеха, я решил выяснить, не меня ли он ищет. Я обратился к нему, как положено и спросил об этом. Он с удивлением посмотрел на мою «гражданскую» одежду и подтвердил моё предположение. Он просто не ожидал меня не в форме и поэтому даже не обратил внимание на гражданское лицо. Так или иначе, он предложил мне выбрать несколько мест назначения.

Мне было всё равно, где и как служить, тем более, я не знал, где находятся воинские части, о которых он говорил и предложил послать меня, куда он сочтёт необходимым. Наверно, его удивил такой мой ответ, и он послал на должность командира взвода в часть 44219. Я получил все необходимые бумаги и отправился в эту часть, которая оказалась воинской частью, где мы прошлым летом проходили воинские сборы и принимали присягу. Эта часть располагалась на берегу Чёрного моря и недалеко от г. Ильичёвска, расположенного при торговом морском порте г. Одессы. В принципе, это был пригород Одессы, из которой туда ходили даже трамваи. Мне подсказали, как добраться до Ильичёвска, туда ходили и автобусы, и такси. На автобусной остановке, которая была недалеко от «всемирно» известного одесского Привоза (для тех, кто не знаком с этой достопримечательностью Одессы, сообщаю, что это — базар) мне предложили быть четвёртым в такси (четыре человека сбрасывались поровну за проезд), я согласился и с ветерком (тот день был очень жарким) доехал до ворот военного городка, где находилась и моя часть.

С чемоданом я добрался до штаба своей части и представился командиру части. Меня представили командиру роты, в которой был мой взвод и другим офицерам, которые были в тот момент в штабе. Командиром роты только недавно стал выпускник нашего факультета, закончивший университет несколькими годами ранее. Кроме него, среди офицеров оказался и прошлогодний выпускник, которого я знал сам и Юрий Миленко — мой сокурсник, с которым мы учились вместе до четвёртого курса (до распределения по кафедрам) в одной группе. Миленко прибыл на день раньше меня и уже получил назначение на боевое дежурство, которое постоянно несли, сменяя друг друга, несколько офицеров. Для начала меня поместили в домик при части, где уже обосновался Юрий. Офицеры имели право жить вне части, места в офицерском общежитии ожидались в ближайшее время, но я решил найти и снять себе комнату, Юрий решил присоединиться ко мне. Мы нашли комнату в многоквартирном доме, если мне не изменяет память — на ул. Парковой, через дорогу от которой метрах в двухстах-трёхстах плескалось Чёрное море. Казалось бы, курорт да и только! Но это только показалось на первый взгляд. Первым же вечером мы поплескались в море, но потом, по мере вхождения в службу, всё меньше и меньше оставалось времени и желания после службы плескаться в море. Самое смешное то, что первые две недели я становился в офицерский строй в гражданской одежде. На складе просто не было моих размеров, ситуация и на самом деле была комичная.

На утренних и послеобеденных построениях части во главе строя в первой шеренге стоит человек в гражданской одежде (я был самый высокий и среди офицеров, и среди прапорщиков и солдат). К концу второй недели подобного «цирка», у командира части не выдержали нервы и он приказал прапорщику, отвечающему за склады, вскрыть склады для военного времени и хотя бы там найти что-то для меня. После развода мы с прапорщиком отправились на склад, где, после довольно продолжительных поисков, нашли подходящую полевую форму. Я расписался в получении оного имущества и вечером занялся пришиванием погон и других знаков отличия, положенных по форме. На следующий день, я впервые появился на службе в офицерской форме и начал принимать свой взвод.

Полевая форма идёт только с сапогами, и я надел хромовые сапоги, которые тоже разыскали с большим трудом (у меня был 45 размер ноги, кстати, очень маленький для моего роста, к моему счастью). Кто служил в армии, тот поймёт хорошо, что такое сапоги с портянками в августовскую жару на побережье Чёрного моря. Ноги были, как в бане. Все остальные офицеры и прапорщики, которым «повезло» с их габаритами, «прохлаждались» в туфлях. По уставу я не должен быть в полевой форме в обычных условиях, поэтому я был отправлен в славный город Одессу, в военное ателье, где мне пошили по моей фигуре повседневную и парадную форму. Я также нашёл и купил уставные туфли и другие принадлежности. Где-то недели через три я забрал форму из ателье и только с тех пор стал «соответствовать» должности по уставу...

Кто-то может спросить, кого волнует этакая дребедень!? Во-первых, два года службы в армии, тоже часть моей жизни и биографии. А, во-вторых, многое, произошедшее в армии за эти два года, самым непосредственным образом относится к событиям, некоторые из которых стали поворотными в моей жизни. И кто знает, если бы я попал в какой-нибудь закрытый институт по распределению, сложилась бы так же моя жизнь или нет, скорее всего, нет, или пошла бы по другой дорожке. И хотя это и была бы похожая дорога познания, я сомневаюсь, чтобы она была такой же. Может быть в альтернативном варианте я бы и пришёл к тем же понятиям и открытиям, но, скорее всего, гораздо позже. Судьба распорядилась по-другому, и первый её подарок я получил там, где меньше всего ожидал.

* * *

Где-то через месяц службы, квартира в офицерском общежитии освободилась и лейтенант Миленко перебрался туда, я же — отказался, я никогда не был любителем общежитий, да ещё, когда втроём в одной квартире. Итак, я стал снимать комнату один, что, в принципе, меня очень устраивало. Хозяйка квартиры, пожилая женщина, как-то пригласила меня на чай. Будучи на пенсии, ей не хватало человеческого общения и хотелось переброситься «парой» слов с кем-то. Как-то за чаем, слово за словом, разговор перешёл на необычное, и я ей рассказал историю Вольфа Мессинга, о которой я читал в каком-то журнале. Я пересказывал содержание статьи, в том числе и о том, как он впервые узнал о своих способностях, будучи ещё ребёнком. В статье говорилось о том, как, будучи мальчишкой, он забрался в поезд без билета и когда в поезд зашёл контролёр он с перепугу протянул ему обёртку конфеты вместо билета и контролёр прокомпостировал её, как билет, да ещё и сказал, что, с таким билетом, нечего залазить на верхнюю полку или под полку (точно не помню), что безмерно удивило Вольфа.

Во время рассказа я наверно подсознательно вошёл в состояние воздействия и, в результате этого произошло нечто, что удивило уже меня. Во время этого разговора я двинул кистями своих рук, на что моя квартирная хозяйка среагировала самым неожиданным образом. Она посмотрела с удивлением на меня и спросила: «Чего это твой тапок вдруг прыгнул!?» Я посмотрел на свои тапки — они были там же, где и раньше, т.е. на моих ногах. Ещё одно движение — и ещё один возглас хозяйки: «...смотри и другой прыгнул!» Я решил провести эксперимент и немедленно отправился в свою комнату, где нарезал несколько бумажек, по размеру близких к размеру денег. Вернулся на кухню и, держа руки за спиной, сказал квартирной хозяйке следующее: «Я сейчас из-за спины достану денежную купюру и не были бы Вы столь любезны сказать мне её достоинство». Она согласилась, и я достал и дал ей в руки одну из бумажек, думая о ста рублях. Каково же было моё удивление, когда она совершенно спокойно мне говорит: «Давно я не держала в руках сотенную купюру». Меня это настолько ошарашило, что я спросил её, не ошибается ли она? Хозяйка с ухмылкой посмотрела на меня, поднесла бумажку к лампочке и сказала: «Я, что ли, в первый раз держу деньги в руках. Смотри, здесь водяные знаки и физиономия Ленина!»

Такой её ответ потряс меня ещё больше, я стал доставать из-за спины другие бумажки и мысленно думал — десять, двадцать пять, пятьдесят рублей — и каждый раз она точно говорила мне их «достоинство». Я достал из-за спины одновременно несколько бумажек и сказал ей, что это — пачка денег в пять тысяч рублей и попросил проверить это. И вновь, как ни в чём не бывало, она совершенно серьёзно и спокойно перетасовывала эти бумажки и сказала мне, что всё точно и в пачке действительно пять тысяч. И даже спросила меня, откуда у меня такие большие деньги? Всё происходящее меня потрясло, но я не остановился на эксперименте с бумажками. Я мысленно представил, что её телевизор стал невидимым, и тут же она заявила: «Смотри, телевизор куда-то исчез, а ваза с цветами, стоящая на нём, висит в воздухе!» Потом для неё стал прозрачен шкаф и вещи оказались висящими в воздухе. Под моим воздействием, стены дома стали прозрачными также и тут я решил проверить ещё одну свою догадку. Я попросил посмотреть на мою руку и представил себе, что рука стала прозрачной и видны кости руки и сосуды. Практически немедленно моя хозяйка уставилась с вытаращенными от удивления, даже больше, чем от вида летающих по воздуху вещей, глазами на мою руку и сказала: «Смотри — твоя рука стала прозрачной, и я вижу кости и сосуды!» Любопытно и то, что хозяйка моей квартиры не блистала ни образованием, ни интеллектом. И, тем не менее, она, под моим воздействием видела и передавала в деталях вещи, которые она не могла знать или придумать.

Это было невероятно, но факт, и я понял, что под моим воздействием человек может «видеть» невидимое обычным глазом. Теперь мне предстояло проверить это открытие на других и убедиться в его повторяемости.

* * *

Несколько раз в неделю мне приходилось проводить политзанятия с солдатами своего взвода. И как-то раз, изложив необходимый материал довольно быстро о каком-то «очень» интересном пленуме ЦК КПСС, я предложил желающим поучаствовать в эксперименте. Все мои солдаты сразу проснулись и с интересом уставились на меня. Я провёл уже известные мне тесты и отобрал наиболее чувствительных к воздействию солдат. А затем попробовал ввести их в состояние, аналогичное состоянию, в котором моя хозяйка видела невидимое, и обнаружил, что не все из них входят в это состояние. Но некоторые всё же входили. Мои политзанятия после этого стали очень популярны среди солдат, многие спрашивали, когда я проделаю что-нибудь «эдакое» снова. Обычно, быстро изложив никому не интересный материал о партийных съездах, конференциях и их решениях, я переходил к своим экспериментам, которых все с нетерпением ждали (включая и меня).

Скоро, слухи о моих «политзанятиях» распространились среди солдат, прапорщиков и офицеров. И многие просили меня показать что-нибудь. Тогда каждую ночь в казарме оставался офицер или прапорщик, для пресечения неуставных отношений. Несколько раз в месяц дежурил и я. Задача была простая — сидеть в ленинской комнате и наблюдать за соблюдением уставных взаимоотношений. После отъезда остальных офицеров и прапорщиков по домам, в части оставался наряд и, так называемые, ответственные (об их обязанностях я только что поведал). В своё свободное до отбоя время часто солдаты собирались в группы и просили меня показать что-нибудь. Среди солдат, сержантов, прапорщиков и офицеров со временем выявились «звёзды» оригинального жанра.

Я придумывал всё новые и новые эксперименты и тут же их проверял на практике. Используя свои умения и возможности влияния на людей, я никогда никого не унижал, не заставлял делать что-нибудь оскорбительное. Поэтому все с большим энтузиазмом соглашались на участие в моих опытах. Всегда было смешно, но не обидно и все без исключения и зрители, и участники, и я сам, получали здоровый заряд веселья. И кроме этого, мои эксперименты вносили некоторое оживление в солдатские и офицерские будни. Мне приходилось заступать и в наряд по части, сначала помощником, а потом и дежурным по части. Причём, порой было по десять нарядов в месяц, в наряд заступали в 18.00 и сдавали дежурство следующему наряду в 18.00 следующего дня. Точнее — приём и сдача начинались в 18.00, а порой приёмо-сдача наряда завершалась через два часа, и тогда приходилось топать на своих двоих до квартиры. За эти суточные дежурства удавалось поспать, в лучшем случае, четыре часа. Кровать для отдыха наряда была тут же в дежурке, за фанерной перегородкой. Время отдыха помощника дежурного приходилось на ночь, и можно было хоть немного отдохнуть.

Время отдыха дежурного приходилось на время после утреннего развода и приходилось «отдыхать» при звуковом бедламе штаба, непрерывных звонках, отдаваемых по телефону и лично приказов командира части, начальника штаба и других старших офицеров. Меня поймёт хорошо тот, кто служил и слышал, как командир части требует подачи своей машины из парка к штабу, особенно, когда он отдал приказ пять минут назад, а машины ещё нет... Когда все покидали службу, помощник или дежурный постоянно находился в дежурке, «сидя» на телефонах. Сидишь и смотришь на телефоны и вспоминаешь анекдот про чукчу, который сидит и смотрит на телефон и говорит: «Телефона-телефона чукча кушать хочет...» Ночью телефоны «молчали» вообще, иногда только раздавались звонки из караулки или подразделений. Зато с утра и до обеда телефоны не смолкали ни на минуту.

Как-то раз в наряде во время «мёртвого сезона» ко мне подошли несколько офицеров и прапорщиков и попросили показать мои чудеса. Я вызвал из подразделений своих «звёзд», отобрал среди прапорщиков и офицеров хорошо реагирующих, и начал своё «представление» в дежурке части. На этот раз я решил придумать что-нибудь новенькое. Я создавал перед ними кирпичные стены и просил пройти сквозь них, результат был такой же, как если бы я попросил их пройти через реальные каменные стены. Я представлял, что отрезаю себе голову и держу её у себя подмышкой. Создавал своих двойников и посылал их на все четыре стороны. И делал многое другое, как очень смешное, так и не очень (снятие своей головы).

Когда потом я спрашивал участников своего «шоу» о том, как они видели мои действия, ответ удивил меня самого. Когда я представлял, что отрезаю свою голову — они видели всё в мельчайших деталях. Видели, как я отделяю голову от своего тела, беру её подмышку, видели, как текла кровь и как у «отрезанной» головы двигались глаза и шевелились губы. Такой реальности я даже не предполагал и был рад тому, что никто не сошёл с ума от увиденного. Но чаще всего я делал что-нибудь смешное: «приклеивал» ноги к полу, руки к стенам или друг к другу, создавал роту своих маленьких двойников и приказывал им маршировать на столе. Я сам, участники опытов и просто зрители покатывались со смеху. Как-то я решил «сместить» своих помощников в прошлое, во времена динозавров. Когда для них исчезла привычная реальность, и они оказались в прошлом Земли, их реакция была неповторима. Особенно, когда они увидели Тиранозарус Рекс или Т-Рекс. Увидев и услышав рёв Т-Рекса, они реагировали по-разному. Кто-то тихонько сполз по стенке вниз, кто-то превратился в неподвижную статую, кто-то тихонько-тихонько двинулся от динозавра и, достигнув «безопасного» расстояния, стал «брать на грудь» мировые рекорды по бегу на малые и большие дистанции одновременно.

Всё это и многое другое было безумно смешно, так как все участники «представления» были в полном сознании, продолжали мыслить независимо, имели своё собственное мнение, только... действовали в реальностях, в которые я их перемещал. Всё это было безумно интересно. Да, кстати, я нашёл и некоторое практическое применение этим эффектам. К примеру, я обнаружил, что моя квартирная хозяйка стала «одалживать» у меня деньги, то десять рублей, то двадцать пять. Она видно решила, что у меня денег «куры не клюют» и какие-то десять или двадцать пять рублей я даже не замечу. Меня подобный «побочный эффект» моих опытов с деньгами явно не устраивал, и я решил положить конец подобному недоразумению. Я «просто» создал на входе своей комнаты невидимую стену для хозяйки. После того, как я это сделал, «мистическое» исчезновение денег прекратилось. Через некоторое время моя квартирная хозяйка выразила недовольство тем, что не может в моё отсутствие, войти в мою комнату и заняться «уборкой». Меня подобная «забота» не очень радовала, и я решил найти другую квартиру для съёма. С помощью моего брата, который гостил у меня, я снял двухкомнатную квартиру до конца своей службы...

Между всем этим — службой, поиском квартиры и т.д. — я продолжал свои эксперименты. Однажды, наблюдая, как разные люди реагируют на моё воздействие, я задумался над вопросом: почему один человек видит всё создаваемое мною, а другой, даже достаточно чувствительный — нет? Ведь все имеют одинаковое число нейронов, тождественную структуру мозга и т.д. Способность видеть и реагировать на воздействие не зависело от образования или умственных способностей. И я задался для себя целью понять причину этого явления. Я поступил очень просто, ввёл одного человека в «активное» состояние и сравнил его мозг с мозгом человека, который в этом состоянии не находился. Я сравнил... и обнаружил качественные отличия мозга человека в активном состоянии от мозга человека в пассивном состоянии.

Следующим закономерным шагом было желание создать качественные изменения у мозга человека в пассивном состоянии. Первая же попытка удалась, работая по принципу «образа и подобия», к разочарованию верующих, не божественного, а самого, что ни на есть, человеческого: через десять-пятнадцать минут созидания качественно нового мозга у человека в пассивном состоянии, я добился желаемого результата. Оба стали видеть одинаково и синхронно. Меня подобная удача окрылила, мне нужно было убедиться в том, что произошедшее не было случайностью или каким-нибудь психическим явлением. Я попробовал сделать подобное снова... и у меня всё получалось раз за разом. Отличия заключались лишь во времени, которое мне нужно было тратить на преобразование мозга конкретного человека. Все имеют разную генетику, сущность, образование и воспитание, таланты и качества, и поэтому мне требовалось разное время и разные усилия с моей стороны, чтобы «привести» мозг конкретного человека к желаемому качественному состоянию.

Для простоты понимания этого процесса, я часто привожу пример с мозаикой. Каждый человек имеет разное число нужных для трансформации мозга «фрагментов мозаики». Для качественного преобразования мозга за две-три минуты у человека должно быть не менее девяносто пяти фрагментов мозаики, из ста необходимых. У кого-то есть только пять фрагментов из ста, необходимых для качественного преобразования мозга, и мне необходимо было «добавить» недостающие девяносто пять фрагментов для осуществления оного преобразования. Когда я это совершал, всегда появлялись новые качества, и эти новые качества были отнюдь не иллюзорными. После преобразования мозга человек приобретал, к примеру, возможность видеть внутренние органы других. Я обнаружил это ещё в первый свой эксперимент с моей квартирной хозяйкой. И это было не просто моё внушение. В этом состоянии человек видел не просто внутренние органы, а внутренние органы конкретного человека, со всеми особенностями и патологиями данного человека, а не кого-то вообще.

Это моё открытие стало тем ключом, с помощью которого я начал открывать один закон природы за другим. Но это будет несколько позже, а тогда было только Начало, причём, Начало с большой буквы, по крайней мере, для меня...

Поиск по сайту: