Новые повороты в моей судьбе

В конце апреля — начале мая 1991 года произошло ещё несколько весьма важных для меня событий, событий, которые впоследствии стали важными для меня лично и для того, что я делал и делаю. Но чтобы не возникало хаоса, продолжу своё повествование по порядку следования событий. Как я уже писал ранее, после моего приезда из Германии, на втором российском канале телевидения было показано четыре получасовых документальных фильма обо мне и моих представлениях под названием «Портрет на фоне мироздания». Режиссёром этих фильмов была Виктория Михайловна Зуб, с которой мне было очень приятно работать в процессе съёмок этих четырёх фильмов. Мы вместе пытались найти оптимальный вариант для того, чтобы эти фильмы были интересными для зрителя. Надеюсь, и Виктории Михайловне было приятно работать со мной тоже. После этих фильмов со мной через неё связался Валентин Рассказов, в то время он работал одним из редакторов на архангельском телевидении. В принципе я не уточнял, какую такую должность он занимал, меня в принципе никогда не интересовала должность человека, а только то, о чём он говорит и то, что его интересует. Валентин Рассказов позвонил мне, и мы с ним пересеклись. Мы встречались с ним несколько раз, он приезжал ко мне в Бутово, где я тогда жил на квартире своей тёти, я приезжал к нему в гостиницу. Короче, обычная рутина встреч, которые, может быть, принесут результат. Мы беседовали с Валентином Рассказовым о многих проблемах, и я излагал своё видение происходящего. В результате этих разговоров у него возникла идея провести в Архангельске цикл моих лекций. Мы договорились, что я приеду в Архангельск, на том и порешили. Он познакомил меня со своим сыном Дмитрием, который довольно быстро проникся интересом к тому, что я делаю и к тому, что я говорю. После чего они вернулись в свой родной город, и мы поддерживали связь по телефону.

Как я уже писал ранее, я читал свои лекции на курсах Альберта Игнатенко. Читал я эти лекции в Москве, Николаеве и Донецке. Несколько человек из Николаева предложили мне сделать свои публичные выступления в их городе тоже. Я не дал ни положительного, ни отрицательного ответа, но пообещал подумать. Это потом получило неожиданное продолжение, которого я даже не предполагал. Но об этом несколько позже, а пока вернусь в конец апреля — начало мая 1991 года…

Однажды мне позвонила женщина и представилась журналисткой от польского отделения европейской телекомпании «Антенна». Позвонила и сказала, что её имя Светлана и что мой телефон ей дала журналистка из Донецка по имени Валентина, которая сказала ей, что я перестраиваю мозги у людей. И сказала, что если это действительно так, то ей бы очень хотелось встретиться со мной, так как её интересуют подобные явления, и она разыскивает по СССР людей с экстрасенсорными способностями, и если люди действительно обладают оными, об этих людях снимается документальный фильм, который потом показывают по всей Европе. Мы договорились о встрече, и она попросила разрешения приехать на встречу со своей подругой. У неё был очень странный акцент, хотя она прекрасно говорила по-русски, я не мог представить, кто она и предположил, что она скорее всего из Польши, раз представляет польское телевидение. Но, как позже выяснилось, я оказался не прав. Но не буду опережать события…

Журналистка Светлана приехала на встречу со своей подругой Ольгой. Когда я открыл дверь, чтобы впустить пришедших, то увидел перед собой очень красивую женщину с изумительными зелёными глазами. Я не ожидал увидеть ничего подобного. Её приятный мелодичный голос (потом выяснилось, что она профессиональная певица, закончила вильнюсскую консерваторию и была звездой эстрады Литвы) сочетался с яркой и выразительной внешностью. Но как выяснилось вскоре — она не только обладала мелодичным голосом и красивой внешностью, но ещё и незаурядным интеллектом, и, ко всему прочему, и неординарными паранормальными способностями. Я пригласил гостей войти и для создания более доверительной обстановки предложил чаю. Чай позволял несколько расслабиться и найти нужный «тон» для беседы. После непродолжительных разговоров о погоде и прелестях путешествия в пределах Москвы и её ближайших окрестностей, мы перешли к сути того, ради чего моя гостья приехала. Она более подробно рассказала о том, что она делает и как, привела несколько имён, которые она нашла, и, как выразились бы сегодня, раскрутила. Имена были весьма известные. Если она находила интересного человека, то сначала она добивалась того, чтобы его (её) показали по Центральному Телевидению СССР, перед тем, как материалы шли для показа на Европу. Светлана сообщила мне, что её удивили слова журналистки из Донецка о том, что я перестраиваю мозг. И попросила меня объяснить, что это означает, и правильно ли она поняла то, что ей сказала та женщина. И я … начал рассказ о своих делах. Беседа потекла по руслу того, чему я посвятил свою жизнь и ради чего я пошёл против общего течения, несмотря на ухмылки и насмешки окружающих. Хотя ухмылялись и насмехались только те, кто не имел ни малейшего понятия о том, над чем они насмехаются. Обычно ухмылки и насмешки исчезали очень быстро, когда я начинал демонстрировать то, о чём я говорю.

Я начал ей обо всём этом рассказывать и был удивлён тем, что не увидел с её стороны никаких насмешек, даже мысленных. Обычно я строю свою беседу с новым человеком с чего-нибудь такого пограничного и смотрю на то, как человек реагирует на мои слова. Если я вижу, что человек воспринимает информацию нормально, у него не начинают «закипать» мозги и не возникает мысль о том, что у кого-то (меня) «не все дома», я начинаю постепенно давать всё более и более интересную (с моей точки зрения) информацию, и рассказываю о том, как и каким образом я пришёл к тому или иному выводу или пониманию. И даже если человек и воспринимал адекватно мою информацию, обычно через час-полтора у большинства мозг начинал «перегреваться» всё равно. В случае с этой женщиной наблюдалось обратное — чем больше я рассказывал ей, тем более она оживала и тем больше внутреннего интереса я видел в её глазах. Всегда приятно встретить человека, который понимает то, о чём ты говоришь. Поэтому я так увлёкся своим рассказам, что когда спохватился, оказалось, что уже очень поздно, и уже ушла последняя электричка на Москву. Светлана спросила меня можно ли вызвать такси в Бутово, я ответил, что вызвать может быть и можно, но маловероятно, что такси всё-таки приедет. Что обычно можно найти такси возле станции, но и то, далеко не всегда и … предложил подбросить до гостиницы на своей машине. Я отклонил все возражения по поводу того, что ей неудобно отнимать у меня столько времени. И объяснил всё просто тем, что поздно ночью красивым женщинам лучше не испытывать судьбу и захватив ключи от своей машины, отправился проводить своих гостей. Мой Мерседес стоял перед самым подъездом, прямо под окнами квартиры моей тёти. Я посадил своих гостей в машину, и мы отправились в путь. Светлана жила тогда в гостинице «Киев», что у киевского вокзала. В то время машин на дорогах Москвы было не так уж и много, а поздно вечером, точнее ночью, дороги были практически пусты и можно было нестись с большой скоростью, опасаясь только гаишников с их штрафами за превышение скорости даже тогда, когда дорога была совершенно пуста. Именно этот фактор и был сдерживающим для меня, но обычно со скоростью меньше ста, ста двадцати километров в час я по ночам ездил редко. Поэтому я довольно быстро доставил своих гостей до гостиницы и попрощавшись и пожелав им доброй ночи, отправился обратно.

Светлана ещё пару раз появлялась у меня в гостях со своей подругой Ольгой, а потом стала приезжать ко мне одна. Её подруге Ольге наши разговоры были малоинтересны, её скучающий вид, который она и не очень пыталась скрывать, говорил об этом более чем красноречиво. Её интересовало совсем другое, и увидев, что ей ничего «не светит» в рамках её интересов, она явно скучала. Беседы со Светланой были интересны не только потому, что в её лице я имел благодарного слушателя, который понимает то, о чём я говорю, и мне не нужно было контролировать себя и дозировать информацию, чтобы она не подумала, что у меня «поехала крыша». Именно понимание того, о чём я говорю, выделяло эту женщину среди многих других, с которыми мне приходилось беседовать. Ведь мне всегда видно, когда человек понимает то, о чём я говорю, и как человек это понимает, насколько полно. Очень часто человек выхватывает что-нибудь более-менее понятное ему из моего рассказа, и у него возникает иллюзия полного понимания сказанного мною. Иногда человек понимал в большей степени на уровне подсознания или на генетическом уровне, а не на сознательном, хотя и такое понимание было нужным и важным. Иногда человеку очень уж хотелось понять, и это желание было очень сильным, но не помогало самому пониманию. Светлана понимала практически всё именно так, как и надо понимать, а если что-то ей было незнакомо — очень быстро «въезжала» в саму суть сказанного мною. И довольно быстро выяснилась причина такого понимания. По мере того, как у нас возникало взаимное доверие, она стала делиться со мной фактами из её собственной жизни, о которых она не говорила практически никому, включая её близких. Но не буду опережать события…

Когда мы с ней познакомились, она баловалась сигаретами. И я, после нескольких наших бесед как-то решил обратить её внимание на это и начал привычную для меня агитацию против табака. Она не возражала против моих доводов, но и не считала вред от курения таким уж серьёзным. И я решил ей доказать ей свою правоту. Лучшим способом доказательства я всегда считал возможность оппонента убедиться в чём-то самому. Поэтому я предложил ей помочь избавиться от этой привычки и перестроить мозг, чтобы она сама смогла убедиться в правоте моих слов. Она была в принципе не против этого, только заявила мне, что навряд ли это получится, так как, сколько с ней не пробовали и кто только не пробовал что-нибудь сделать, ни у кого ещё ничего никогда не получалось, и что она не поддаётся гипнозу или какому-либо другому влиянию. На это я ответил ей тем, что хотя я и владею гипнозом, то, что я делаю и предлагаю сделать с ней, никакого отношения к гипнозу не имеет, а представляет собой качественное преобразование мозга, дающее принципиально новые возможности. Так или иначе, она согласилась, и я приступил к трансформации. У неё оказалась прекрасная чувствительность и очень динамическая генетика для того, что я делаю. Уже через несколько минут моей работы, Светлана была в состоянии видеть свой мозг и другие внутренние органы. Когда это произошло, я предложил ей провести эксперимент. Я предложил ей закурить сигарету и понаблюдать самой за тем, что при этом происходит с ней и её мозгом. Результат этого эксперимента стал шоком для неё. Светлана видела, как под действием курения, нейроны её мозга начинали сворачиваться и погибать. Результат этого эксперимента был «эквивалентен» взрыву атомной бомбы! Её лицо отражало неподдельное изумление от того, чему она сама стала свидетелем.

После этого эксперимента она перестала курить навсегда. Когда она всё это увидела, она не только была обеспокоена увиденным, но и озабоченна вопросом о том, как компенсировать уже нанесённый вред. Я успокоил её и предложил ей очистку от последствий и восстановление уничтоженных нейронов мозга. Я начал свою работу, во время которой Светлана видела свои лёгкие и плёнки чёрной смолы, которые покрывали бронхиолы и альвеолы лёгких. После этой работы она стала откашливать смолянистые сгустки, что ещё более убедило её в том, что то, что она видит под моим воздействием, не есть моё внушение, а правда. Постепенно возникало всё большее взаимопонимание между нами. После нескольких дней общения Светлана спросила меня как-то, почему обо всём этом никому не известно, почему она никогда не слышала моего имени. Ведь она занимается поисками именно таких людей, и никогда ни от кого не слышала обо мне до тех пор, пока журналистка из Донецка не сказала ей обо мне лично. Она слышала о моей бывшей жене, но ни одного слова обо мне. А ведь она искала именно то, что я ей давал — понимание.

Она сказала мне, что на эту работу она согласилась ещё и потому, что надеялась через неё, работая непосредственно с людьми, имеющими необычные возможности, получить ответы на вопросы, которые мучили её с детских лет. И хотя через её руки прошли очень многие люди, никто и никогда не мог ей дать понимания того, что они сами делают и объяснение тому, что происходило с ней самой в течение всей её жизни. Я попытался объяснить ей такое «незнание» тем, что у меня есть серьёзные разногласия со спецслужбами, точнее у меня разногласий с ними не было, скорее у них было непонимание того, что я делаю и почему. И именно поэтому моё имя внесено в чёрный список. На мои слова Светлана с уверенностью сказала, что она может мне доказать, что я ошибаюсь и что такая ситуация вызвана скорее всего тем, что я сам не проявляю достаточной активности. Она сказала мне, что для того, чтобы это доказать, она готова это сделать прямо сейчас, в моём присутствии и сказала мне, что позвонит довольно известной в те года тележурналисте Меркуловой, которая на третьей московской программе вела несколько очень популярных передач, и что эта женщина уже не раз делала для неё одолжение, показывая в самое смотрабельное в те годы время — в пятницу после программы Время — нужных для показа по Евровидению «чудиков». Не только показывала, но и даже ставила по просьбе Светланы «чудиков», взамен выступлений Бориса Ельцина и Гавриила Попова в разгар избирательной компании по избранию первого президента РСФСР и первого мэра Москвы! Я был только «за», и она, не откладывая дело «в долгий ящик», взяла телефон и набрала нужный номер. Я слышал только то, что говорила Светлана. После обычного обмена любезностями, Светлана сказала, что ей нужно показать нового «чудика». По ходу разговора мне было ясно, что человек на другом конце провода уточняет детали: в какой день, как долго и т.п. Потом Светлана произнесла моё имя и фамилию и… я увидел удивление на её лице. А произошло следующее. Услышав мою фамилию и имя, Меркулова замолкла на минуту и… сказав, что не может этого сделать, повесила трубку. После этого она никогда не звонила Светлане, хотя до этого никогда ей не отказывала и звонила очень часто.

Светлана была очень удивлена таким поведением Меркуловой, но это не последнее её удивление, которое связано было с моим именем. Она хорошо была знакома с Вадимом Белозёровым, который провернул афёру с видеозаписями результатов моих экспериментов и результатов моей работы. Я рассказал Светлане о том, как и почему он это сделал, убрав из всего заснятого материала меня и вставив вместо меня другого человека. Светлана обратилась к нему с просьбой получить рабочие материалы снятого им фильма для возможной работы с ними, чтобы подготовить программу для европейского телевидения, и он с радостью заявил о своей готовности это сделать, но после того, как он услышал от неё о желании выяснить правду о том, кому принадлежат отснятые результаты, он исчез и больше никогда не объявлялся. Как рассказала мне Светлана, Вадим Белозёров в течение трёх лет её работы в Москве всегда с большим энтузиазмом откликался на её просьбы, всегда находил для неё время, она часами просматривала отснятые им материалы из его архива. Он сам предлагал ей просмотреть интересные с его точки зрения материалы для того, чтобы отобрать то, что ей нужно. В его архиве она просмотрела отснятые материалы по двумстам «чудикам», и те, которые выходили в эфир, и те которые никогда не показывались. После её звонка с просьбой предоставить ей для просмотра материалы, связанные со мной, он «исчез». Светлана звонила ему ещё несколько раз, но он «почему-то» оказывался чрезвычайно занятым, и у него более не было времени для неё. Видно «очень» много работы привалило! Все эти факты очень сильно удивили Светлану, она не ожидала, что такое возможно и была вынуждена признать, что я был прав насчёт «чёрного списка». Но её лично эти факты не остановили в её интересе к тому, что я делаю, к тому, что я думаю по тому или иному поводу. От всего этого её интерес стал только ещё сильней.

Поиск по сайту: