Найрина Сайрен. Дом госпожи Шилли в обеденное время по обыкновению пустовал, но не сегодня

Дом госпожи Шилли в обеденное время по обыкновению пустовал, но не сегодня. Несмотря на то, что Сэм подгонял лошадей, на подъезде нас обогнала двуколка управляющего, в которой правил один из поваров пекарни, а старший повар не поднимая головы, вчитывался в какой-то список. Перед самыми воротами, обогнавшая нас двуколка затормозила, совершила крутой поворот и снова умчалась в город.

Удивленно смотрю на Сэма.

- Все хорошо, - заверил меня средний брат Шилли, - видимо просто не все составляющие по рецепту купили.

Нехорошее подозрение закралось в душу. Очень нехорошее.

- Сэм, - осторожно начала я, - господин Сайк не только ничего не сделал, но и забрал собранные нами продукты?

Он не ответил, подъехал к воротам, подождал, пока нам откроют, въехал во двор.

- Сэм, - вновь позвала я.

- Было бы о чем переживать, - весело ответил он. - Кстати, а рецепты у тебя сохранились? Черновики в смысле?

Яркий весенний день мгновенно стал сумрачнее. Подозрение теперь стало вполне обоснованным, и даже более чем.

- Найри, - Сэм обнял за плечи, - Найри, ну чего ты?

- Никогда не смогу понять человеческой подлости, - тихо ответила я.

Сэм спрыгнул с двуколки, протянул мне руку, помог спуститься. Почти сразу открылась дверь, выбежала госпожа Шилли, заторопилась к нам и едва подойдя, вся запыхавшаяся и раскрасневшаяся, торопливо зашептала:

- Сэмик, мы должны взять ее на работу. Уговорить, перекупить, как угодно, у женщины дар, Сэмик, просто дар.

А затем она повернулась ко мне, широко улыбнулась и как маленькую заверила:

- Все хорошо, Найришенька, все успеваем. Вы нам только сейчас миндаль найдите, и вот те хрустящие орешки, что в прошлый раз…

Я тихо застонала. Миндаль нам везли четыре дня, под заказ! Орешки шакассы - пять суток, с южных провинций.

- Заменим другими, - решительно сказал Сэм.

Не нашла в себе силы даже кивнуть. Все летело прахом. Все попросту летело прахом. Все, к чему я прикасаюсь… Пять случаев сломанных ног, полный провал с чайной, неприятности…

- Найрина! - жестко прикрикнула госпожа Шилли. - Опускать руки и плакать мы будем ночью, после того как открытие состоится и все клиенты счастливые и восхищенные по домам разойдутся. А сейчас соберись! Может оно и к лучшему, что сами печь будем, и ни от кого не зависеть! А Сайк этот еще покусает локти от досады, это я тебе обещаю!

Кивнула. Придерживая подол платья, побежала наверх, в кабинет госпожи Шилли, где должны были черновики остаться – для господина Сайка я все переписала на белые листы, аккуратно, четким каллиграфическим почерком… Кто же мог знать!

Все нашла где и оставила вчера - в нижнем ящике стола. Подхватила, ринулась вниз, в пекарню. Туда, из задней комнаты дома вел закрытый коридор, потому что все повара через дом проходили строго. Подойдя к проходной комнате, торопливо вымыла руки, затем надела белый платок, белый халат, переобулась, и по выскобленным доскам прошла в пекарню.

Шуму здесь было! Пекари выходили на работу по ночи - к двенадцати обычно. Муку просеивали, опару ставили, выпекали хлеба, булки, рулеты, пирожки, и успевали все к рассвету. На рассвете горячую выпечку по лавкам развозили, а повара как раз домой шли, спать. Сейчас же госпожа Шилли вызвала большинство поваров, фактически подняв с постелей. И не удивительно, что встретили меня хмурые, недовольные лица. Все, кроме повернувшейся невысокой женщины, которая сразу широко улыбнулась и сказала:

- Доброго дня, магианна Сайрен. Вот, стало быть, могу и я вам хоть частичку вашей доброты вернуть.

Глядя не ее худенькое, приветливое лицо я могла сказать лишь одно - совершенно не помню ее. Вот глаза эти большие карие помню, только на другом, детском лице, а женщину…

- Да что ж вы переживаете, - улыбнулась она, - не помните оно и ясно, вы на меня и не глядели вовсе, все за Захари моим доглядывали, глаз с него не спускали, зато и вырвали из лап безглазой.

- Здравствуйте, госпожа Иверли, - смущенно поздоровалась я.

Хотела спросить, как мальчик, но тут запыхавшись, вбежала госпожа Шилли и, схватив меня за руку, потянула обратно. Молча, но очень решительно. Быстро передав рецепты удивленной таким поворотом событий госпоже Иверли, я безропотно заторопилась вслед за вдовой булочника, и едва мы вышли из коридора в проходную комнату, я испуганно спросила:

- Что еще случилось?

- Ох, деточка, - госпожа Шилли стащила платок с моей головы, - мужчина там, странный очень. Тебя требует. И у него все с собой, и миндаль, и орешки южные, и специи странные, да весь запахом сдобы пропах. А тебя требует, пошли скорее.

И едва ли не волоком за собой повела. А едва мы вышли в гостиную, остановилась и меня вперед подтолкнула.

- Ага, - произнес низкий басовитый мужской голос, - стало быть, это и есть магианна.

И из кресла поднялся невысокий коренастый мужчина с бородой, большими карими глазами, проницательно выглядывающими из-под кустистых бровей и внушительным носом. И в этом мужчине все было неправильно! Вот все. Нет, с первого взгляда самый обычный, низкорослый просто, но в то же время… Для низкого человека у него был слишком длинный торс и большие руки. То есть с точки зрения целителя - он был неправильным. А так самый обычный торговец с севера, разве что одежда излишне новая… И сапоги слишком новые. И…

- Ну, - упирая руки в бока начал мужчина, - стало быть лечили вы меня когда, а теперича верну вам толику доброты вашей.

Госпожа Шилли в нервно-радостном возбуждении покивала, и на меня вопросительно посмотрела. Вот только одно но:

- Простите, уважаемый господин, но я вас не лечила, - тихо, однако очень уверенно, произнесла я.

А незнакомец вдруг расстроился. У него даже плечи поникли, но спустя миг он вновь встрепенулся и выдал:

- Точно, деток вы моих лечили!

Еще раз, с искренним сомнением оглядела странного человека. Отрицательно покачала головой и еще тише ответила:

- Простите, но если бы я лечила детей с такими особенностями костной ткани, я бы непременно… запомнила.

Вот после этих слов лицо у мужчины стало обиженно-злое. После чего он топнул ногой, и вдруг выдал:

- Знаете что, врать никогда не любил, особливо за бесплатно! Не лечили вы меня, и слава Бездне. Еще чего не хватало, чтобы сопливая целительница в организме моем копошилась! Доучись сначала, кладбище наполни, а потом и суйся к почтенным гно… торговцам, вот! Пекарня где?

Потрясенная госпожа Шилли растерянно указала на проходную комнату. А мужчина, указав Сэму на мешки, сваленные у дверей, скомандовал:

- За мной неси.

И Сэм даже пошел и, подняв мешки, собрался последовать указанию, и только я осталась стоять в проходе, и на пути этого странного индивида. Ровно до его раздосадованных слов:

- Чего стоишь? И вот чего ты встала?! Вот всем честным мастерам работать надо, а она стоит, от дела отлынивает! Одним словом - аристократия. Тьфу на вас, трижды! От лорда Эллохара я, по его приказу и в дело ваше неприбыльное ввязался, ясно тебе? Уйди, кому сказал.

И я отошла. Потрясенно осознавая услышанное.

А деловитый незнакомец, за которым торопливо поспешила восторженная госпожа Шилли, уверенно двинулся к пекарне. При этом, похвалил вдову пекаря за организацию, и место для переодевания, и за чистые халаты, правда потребовал что-то чтобы бороду перевязать, раз уж тут о почтенных мастерах не позаботились, и когда он уходил по коридору, властный басовитый голос все слышался и слышался.

Сэм, бросив на меня взгляд, поторопился следом.

А я… я так и осталась стоять, посреди гостевой, думая только о словах бородатого мужчины «От лорда Эллохара я». Значит мой странный незнакомец лорд. Действительно лорд, а я же его постоянно господином называла.

И когда Сэм вернулся, я все так же стояла, растерянно обнимая себя за плечи.

- Ну и мужик, - произнес средний Шилли, - всех поваров вмиг построил. Твои рецепты взял, сказал сделают за три часа. Специи у него с собой. Вот только…

- Только что? - переспросила я.

- Дорого это, - нехотя признался Сэм. - За один мешок ванили половину нашей чайной купить можно, а там еще много всего. Мешками. То есть у него с собой три мешка, в каждом мешочки со специями. Дорогими.

После услышанного первым моим порывом было пойти и прекратить все это. Сэм прав, он за миндаль до хрипа торговался, там цена была внушительная, а тут…

- И специи все здесь оставляет, - еще тише продолжил Сэм. - Уже пересыпали, разделили, как хранить указания дал.

У меня слов не было. Деньги верну, все, обязательно, но сам поступок.

Пришла госпожа Шилли, она глубоко дышала и видно было, что находится в состоянии приятного потрясения, но едва увидев, что мы стоим:

- И чего встали? - возмутилась вдова булочника. - Найриша, Сэмик, неужто все сделано? Найри, за платьем! Сэм, коли дело такое, что тут уж справимся, все перепроверь. Все поставки!

- Да все уже на месте, мам, - успокоил он.

- Так ли все? Перепроверяйте! - госпожа Шилли была неумолима. - Все перепроверьте!

И мы поторопились все проверить. Я торопливо сняла фартук и халат, переобулась, Сэм успел сбегать в кабинет, взять все отчеты и списки.

***

Дорога до чайной заняла немного времени, я даже перепроверить отчеты не успела, и потому, вернувшись в чайную, мы вместе с с Алехом засели за проверку. Алеху все рассказал Сэм, вкратце, после чего оба брата некоторое время на меня смотрели, а я поторопилась встать навстречу Герману с платьем. После переодевалась. Платье черное с белым воротником и манжетами, из мягкой ткани, скромное и элегантное, как раз отличный выбор для управляющей.

После пришла госпожа Арна, и еще с час ушел на мою прическу, о чем никто не предупредил, потому что модистку наняла госпожа Шилли, о чем мне ни слова не было сказано. Но еще до того, как последний локон был уложен, по чайной вдруг разнесся удивительно-вкусный аромат. Я, сидящая перед зеркалом, закрыла глаза и вдохнула, и госпожа Арна тоже втянула носом воздух, и едва я уже хотела было кликнуть кого-нибудь, чтобы спросить, как раздался уже знакомый басовитый командный голос:

- Салфетки где?

И мне как-то разом выходить из кабинета расхотелось. А странный мужчина уже вовсю поучал братьев Шилли и персонал, причем до нас доносились только его реплики:

- … Запас должон быть! Запас! У тя клиент пришел, деньги то есть ножками, а утереться и нечем! Запас должон быть! Что значит, на такое количество не рассчитывали? Так рассчитай! Чай не за бесплатно думки думать будешь!

-… Семьдесят мест? Усего-то семьдесят мест? На открытие?! Ааа, где мои тапки! Кто считал?! Управляющая?! Где ваша управляющая, во имя Бездны? Аа… магианна… Не, звать не надо. Сорвусь, наору, а мне потом ноги переломают.

Я побелела. Госпожа Арна, несомненно прислушивающаяся к происходящему, но тем не менее занимающаяся моей прической, удивленно спросила:

- Что-то не так?

«Сорвусь, наору, а мне потом ноги переломают» - эта фраза заставила забыть, что такое дышать. Я и не дышала. Я с ужасом смотрела на свое отражение, а вспоминала падение Алеха… открытый перелом господина Миравара… двух юношей, приставших ко мне на дороге…

- Все хорошо, госпожа Арна, - прошептала я, решительно поднимаясь.

- Да куда же вы! - возмутилась модистка. – Шпильки еще…

- Сейчас вернусь, - заверила я.

И торопливо вышла в общий зал, невзирая на платок, на время работы с прической, покрывший мои плечи. И на торчащие шпильки я так же не посмотрела. Ни на что. А едва вышла, и про вопрос на мгновение забыла, потому как у стены в данный момент спешно строились два длинных узких и высоких стола.

- Стоячие места быть должны, - напутствовал бородатый мужчина работающих братьев Шилли и даже находящегося рядом на костылях Алеха. - Оно как - пришел клиент, стало быть денежки твои, а местов нет, и что делать то? Почитай ушел клиент, ушли деньги. Твои вот деньги из твоего кармана ушли. Правильно это? Неправильно! А коли стоячие места есть - то и клиент есть, постоит, чайку попьет, аппетит нагуляет, а как столик освободится, тут ты его и сажай, с аппетитом-то нагуленным, так и заказ вдвое больше будет, уж проверено. Во-о-от! Думать надо. Глазами клиента смотреть, головой клиента думы думать!

Не знаю, о чем тут можно было думать - я смотрела на цветы, которые сдвинули в сторону, на столики, которые теперь сдвигали, так как места стало меньше, а после все таки возмутилась:

- Не совсем согласна с вашей позицией, господин…

- Мелоуин, - благодушно сообщили мне.

- Господин Мелоуин, - поправилась я.

И едва хотела продолжить, как мужчина небрежно оглянулся, смерил меня внимательным взглядом и произнес:

- То что несогласные вы, леди, это и так ясно, вам до торговли, как умертвию до рождения, в смысле не ваше это. Не ваше. А вот парни все с первого раза секут, прямо среди своих себя чувствую.

И что самое удивительное - и Герман, и Сэм и Алех ему кивнули, словно действительно все понимали. Они, не я. Я поторопилась подойти ближе, и постаралась объяснить:

- Понимаете, чайная - место спокойное. Где можно посидеть, обсудить дела за чашкой чая, поговорить, подумать…

- Угу, - перебил меня насмешливо господин Мелоуин, - они будут разговоры разговаривать, а вам, стало быть, без денег сидеть?

После его слов я умолкла, потрясенно глядя на мужчину. А он, хмыкнув в бороду, наставительно начал:

- Коли беседы беседовать, так кабинеты отдельные есть. Видел уже, маладца, хорошо придумали, леди. Да только оплату в кабинетах не за чай, а за аренду помещения брать надобно.

Алех сел, достал блокнот, внес пометку.

А я… у меня слов не было.

- За комфорт платить клиент должен, леди, клиент и только клиент, - продолжал учить меня господин Мелоуин. - А вкус у вас есть, да, как-нибудь пригласил бы, в качестве декоратора. Умеете вы, чтоб элегантно да приятственно. Тут у вас, знаете ли, вампиру и то понравится.

Я вздрогнула.

- Комплимент это, леди, комплимент, не бледнейте.

Видимо я действительно вновь побледнела, едва увидела, как едва сколоченные столы покрывают темно-зеленой плотной гардиной. Которая предназначалась для отделения залы с кабинетами от общего зала.

- Вы, леди, неправильно акценты расставляете, - заметив мое возмущение, продолжил господин Мелоуин, - вот здесь место для стоячих, оно темное должно быть, неприметное, общая зала в ровных тонах, а вот кабинеты привлекать внимание должны, манить, чтобы каждый кто за столиком сидит о кабинете мечтал, думки о нем думал, деньги на него копил, за красивую жизнь, за нее, леди, народ завсегда платить готов. - Пауза, и вдруг несколько смущенное: - Я тамочки ценники у вас чуток поменял, леди. Стало быть обычный чай по одной цене, а вот авторский, тот который вы сами смешали, знатный купаж, кстати, вот он по иной цене быть должон.

- Да там же состав один! – не выдержала я.

- Состав один, - согласился господин Мелоуин, - а идея особая, авторская. Элитный чай, стало быть. От того и цена другая.

И снова все три брата Шилли радостно головой закивали. Они были с господином Мелоуином целиком и полностью согласны!

Но неожиданностью даже для них, стали следующие слова:

- А, господин уважаемый хлебных дел мастер Шилли-старший, по поводу чая я с деловым предложением к вам, что скажете?

- Уважаемый мастер-кондитер почтенный господин Мелоуин, всегда готов к диалогу,- мгновенно отозвался Алех.

Бородатый мужчина кивнул, заложил руки за спину и начал:

- Чай то посредственный, но так, в качестве эксперимента, я бы скупил… часть. Небольшую, процентов восемьдесят.

Чай посредственный?! Я молча опустилась на ближайший стул, уже совершенно ничего не понимая. А Алех видимо что-то понял, потому как важно ответил:

- Чай, уважаемый мастер-кондитер почтенный господин Мелоуин, авторский, элитный, и цена у него, сами понимаете…

- Ну так, господин уважаемый хлебных дел мастер Шилли-старший, автор то у вас свой, местный, стало быть еще намешает.

- Да, - согласился Алех, - но, уважаемый мастер-кондитер почтенный господин Мелоуин, вдохновение требуется, а высшие материи у них и стоимость особая.

Молча поднявшись, я покинула приступивших к торгам мужчин. Мне на этом празднике звонкой монеты делать было нечего. Разве что…

- Господин Мелоуин, можно вас на мгновение? - уже отойдя от них, попросила я.

- Запомните вашу мысль, господин уважаемый хлебных дел мастер Шилли-старший, - приказал мужчина, развернулся и поспешил ко мне.

Причем шел он до крайности неправильно - как-то не так. Диссонанс мне, целителю, был заметен.

- И я вас очень внимательно слушаю, уважаемая леди, - произнес господин Мелоуин, подойдя.

Я же в очередной раз обратила внимание на несоответствие строения его тела и собственно походки. Учитывая, как господин двигался, у него ноги должны быть значительно короче, но… Но не об этом сейчас речь.

- Господин Мелоуин…

Я кусала губы, не зная как спросить, а пытливые черные глаза пристально смотрели на меня из-под кустистых бровей, и я все же решилась:

- Господин Мелоуин, а что вы имели ввиду, когда сказали Алеху фразу «Сорвусь, наору, а мне потом ноги переломают»?

И пытливым взгляд мгновенно перестал быть. Более того, мужчина отвел глаза, несколько смущенно закашлялся и произнес:

- Так метафора, леди Сайрен.

Недоверчиво смотрю на мастера-кондитера, он прекратил смущаться и почему-то зло взглянул на меня. И вот тогда я решилась уточнить:

- То есть чисто метафорически, господин Эллохар переломает вам ноги?

Ответом мне стала широкая и даже счастливая улыбка, и мужчина переспросил:

- Ноги?! Лорд Эллохар? Ух, леди, вот насмешили! - и посмеиваясь, господин Мелоуин пояснил: - Вот кто-кто, а лорд Эллохар никогда не опустится до банального перелома ноги. - Улыбка пропала и уже хмуро, мастер-кондитер добавил: - С его-то способностями, воображением и исследовательским энтузиазмом - ноги это как-то мелочно. И хватит стоять, за работу, леди.

С этими словами господин Мелоуин ушел обратно к нетерпеливо ожидающим его братьям Шилли, которые взирали на мастера-кондитера как мы на леди Соер во время лекций - с обожанием и жаждой знаний в глазах.

Мне ничего иного не оставалось, кроме как вернуться к госпоже Арне, доделывать прическу. И глядя на ложащиеся волнами завитки, я с некоторой долей грусти вспомнила приоритет, который позволяли себе магини - распущенные волосы. В среднем сословии подобные вольности не допускались, и даже коса считалась чем-то неопрятным и неприличным. Впрочем, в торговом сословии запретов и ограничений было множество и в самых разных областях, возможно именно поэтому мне все чаще не хватало той свободы, что царила в среде магов.

Осторожный стук в двери и почти сразу заглянувший Герман.

- Тебе просили передать, какая-то девушка, - младший Шилли протянул мне конверт. - И да, как ты?

- Все хорошо, - улыбнулась я, разворачивая слой необычайно плотной бумаги.

В конверте оказался прямоугольный лист черной тисненной золотом бумаги, на которой было выведено:

«Я с радостью приму ваше лестное предложение».

Вероятно, я и самой себе не смогла бы объяснить, почему после прочтения этих слов на душе вдруг стало легко и радостно. И все сложности предстоящего открытия чайной показались преодолимыми, несущественными и приятными даже. Но еще более странным стало то, что я впервые взглянула на себя в зеркало, и взглянула на прическу с точки зрения не правильности и сообразности обстановке.

- Вам очень идет, - по-своему растолковала мой взгляд госпожа Арне.

И я с запозданием осознала, что женщина увидела написанное.

- Спасибо, - неловким торопливым движением вернула послание в конверт. - Еще долго?

- Пара незначительных штрихов, - заверила меня модистка.

С нетерпением дождавшись завершения работы над прической, я поблагодарила госпожу Арне, и поторопилась вниз – дел было невпроворот, необходимо было приготовить свечи для столов, проверить всю чайную, добавить фонарей для созданной стараниями господина Мелоуина зоны со стоячими местами.

И я более совершенно не была против предложений мастера-кондитера, невероятным образом мне абсолютно все начало нравится.

Поиск по сайту: