Найрина Сайрен. За вечерним чаем у госпожи Шилли собиралась вся семья и двое поверенных

За вечерним чаем у госпожи Шилли собиралась вся семья и двое поверенных. Обсуждались дела, выручка за день, новые рецепты, места для новых хлебных лавок. Сейчас у семьи Шилли было пять торговых мест, одна пекарня, одна чайная, собственная мельница за городом, и растущий доход, на который не повлияла даже смена власти.

«Людям завсегда есть нужно» - не раз говаривала госпожа Шилли.

Я впервые оказалась присутствующей на этом чаепитии, но мне нравилось. Нравилось как Герман доказывал, что булки с маком у него идут лучше, а Сэм напротив, заявлял что не товар, в отличие от хлебцов с кунжутом, Алех с братьями не спорил, просто внес перераспределение товара - так большую часть булок с маком повезут завтра в булочную Германа, которая расположена в новом районе, где много семей с маленькими детьми и школа рядом, а к Сэму в старый, застроенный домами еще прошлого века район, повезут больше черного хлеба с засушенными фруктами и хлебцов. Записал, искоса взглянул на меня, сидящую рядом и потому видевшую все внесенные им изменения, улыбнулся, я улыбнулась в ответ.

- Госпожа Шилли, - старший поверенный господин Данес прервал спор братьев, - у вас сегодня на удивление восхитительный чай. Какой это сорт?

Госпожа Шилли посмотрела на меня, и с гордостью сообщила всем:

- Это Найриша готовила. Сама пью и пытаюсь определить, какие сорта чая были использованы.

Чай действительно готовила я. Потрясенная, раздавленная, бесконечно расстроенная случившемся и новой безрадостной информацией, я хотела занять себя хоть чем-то, чем-то помимо бесконечных «Почему все молчали?!». Все! Ведь я была не только у стражей, я к магам обращалась, ректору, куратору Нирана, я была даже на приеме у главы Магического ковена! И никто, ни единым словом не обмолвился, что исчезновение мага далеко не единичный случай. Отвратительное ощущение совершеннейшей беспомощности и чувство запутанности в бесконечной паутине лжи. Я была полностью и абсолютно морально раздавлена, а в лечебницу меня Алех не отпустил, и в доме госпожи Шилли единственная работа, которую мне доверили - сделать чай.

- Несколько сортов, - стараясь сохранять улыбку и больше не скатываться до непрекращающихся слез, ответила я. - Южные черный и цветочный, северный цветочный, и щепотка трав высокогорья, мне показалось, так будет вкуснее.

- Волшебно получилось, - подтвердила госпожа Шилли.

- Мне тоже очень нравится, - сказал Герман, - ты же знаешь, я обычно чай не пью, а тут допил все до конца.

Алех, занятый до этого бумагами, взял свою чашку, сделал глоток и очень одобрительно посмотрел на меня. Нет, я догадывалась, что эти замечательные люди просто пытаются приободрить меня, но все же на душе стало чуть-чуть теплее.

- К слову о чае, - вновь заговорил господин Данес, - с уходом госпожи Паннори, долгих лет ей и ее новорожденному, чайная на Луговой не приносит прибыли, я даже вынужден напомнить об убытках, зафиксированных мной в прошлый квартальный отчет, и…

- Я понимаю о чем вы, - перебил его Алех, - мы действительно лишились части посетителей в связи с открытием на той же Луговой кондитерской господина Мирвара, в связи с чем в семье принято было решение о закрытии чайной… Но, - парень посмотрел на меня, - мне кажется ваша мысль не лишена смысла, тем более что при должном вложении средств и победы в конкурентной борьбе, чайная действительно имеет потенциал внушительной прибыли.

- Я полагаю, - госпожа Шилли сделала глоток чая, - мы можем позволить себе рискнуть.

Я перевела взгляд с госпожи Шилли на Алеха, затем взглянула на пожилого невысокого и крепко сложенного, как и большинство людей торгового сословия, господина Данеса - все выжидательно смотрели на меня. Мне же было понятно, что ради меня семья Шилли собирается рискнуть деньгами, что лично я сочла неприемлемым.

- Вы предлагаете мне готовить чай в чайной? - осторожно спросила я.

- Нет, - улыбнулся Алех. - Но лично я был бы очень благодарен, если бы ты взялась управлять чайной. Сейчас там от силы двадцать посетителей в день, это катастрофически мало. В чайной действительно требуется женская рука, утонченное чувство стиля, умение смешивать сорта чая в том числе. И прежде чем отказываться, учти три момента - при открытии академии ты сможешь совмещать работу и учебу, так как управляющий не продавец и не разносчик, твое постоянное присутствие там не потребуется, так же у тебя появится стабильный доход, причем он будет зависеть от прибыли, то есть даже не мы тебе будем платить, и последнее - даже без магии ты сможешь помогать людям. Сама подумай, порой чашка чая способна остановить простуду или придать сил.

И не ожидая от меня ответа, Алех допил чай и вернулся к бумагам. Все молчали, я же следила за работой старшего Шилли. Сейчас Алех просматривал отчет по остаткам, то есть не проданному товару и распределял - не проданный хлеб на сухари, сдобные, сладкие, обычные, которые после сушки вновь отправлялись в лавки на продажу, печенье на изготовление сладких рулетов, черный хлеб на сухари, но такие не продавались – паковались в холщевые мешки и оставались на складах до лета. Потом, в жаркие засушливые дни из них делались хлебные напитки, которые у нас в Сарде как нельзя лучше утоляли жажду и пользовались спросом во всех придорожных тавернах, собственно туда в огромных бочках и отправлялись.

- Я буду очень благодарен, если ты хотя бы попробуешь, - тихо произнес Алех.

Отказать мне стало откровенно неудобно. Я кивнула.

Кивнув, старший брат Шилли сказал:

- Вот и замечательно, завтра с утра отведу и все покажу на месте, моя лавка там неподалеку, так что и ты без присмотра не останешься.

В этом весь Алех.

На закате мы покинули дом госпожи Шилли, чтобы отправится в городское имение лорда Экнеса, однако стоило выйти за ворота, как оказалось, что меня ожидает карета, и в то же время Алех уже запряг лошадей в двуколку. Заметив мою растерянность, он разобрался с ситуацией сам, отослав экипаж аристократа. Я была этому рада - несмотря на прохладный весенний вечер, гораздо приятнее было ехать в открытой двуколке, нежели в душной, закрытой и чем-то напоминающей дома аристократов крепости. Едва отъехали, за нами пристроились двое охранников, верхом на боевых конях.

- Странное поведение для аристократа, - заметил Алех.

Я слабо улыбнулась, но едва ли моя реакция оказалась замечена в подступающем сумраке.

- А с ребенком что? – продолжил он разговор.

- Воспаление горла, и мне кажется, малыша пытались отравить, - ответила я.

- Да? А лорду ты об этом сказала? - последовал вопрос.

- Я не имела право молчать, речь о жизни ребенка.

Алех помолчал, затем кивнул и хмыкнул.

- Что-то не так? - я встревожилась.

- На площади сегодня казнили шестерых человек, - нехотя ответил старший Шилли, - демонстративно. Один из них был какой-то родственник лорда Экнеса, и его же младшая жена - забили плетьми.

Я вздрогнула. На Алеха не смотрела и ничего не переспрашивала - он врать не будет, это я понимала, вот только… Где грань, что позволяет отнимать жизни?! Где? А перед глазами маленький Арис, обессиленный и рвущий желчью, и вот где эта грань?

- Найри, это его проблема, а не твоя, - Алех пришпорил лошадей. - И на его совести останется, а ты, если заметила, что малыша травят, и не сказала бы, не простила бы самой себе подобного.

Возле дома лорда Экнеса нас ожидали. Сейчас, когда я не была встревожена судьбой ребенка, с искренним удивлением рассматривала высокие стены, массивные ворота. Ранее мне не доводилось бывать в подобных домах, несмотря на неоднократное посещение аристократических пациентов.

- Алех, - прошептала я, - а лорд Экнес он кто?

- Кровь короля, - тихо ответили мне. - Один из пяти приближенных к трону.

Далее говорить возможности не представилось. Старшего брата Шилли вежливо, но настоятельно попросили обождать меня у ворот, я же так же вежливо, настояла на том, чтобы Алех меня сопровождал.

- Магианна Сайрен, не смеем вам отказывать, - странно ответил дворецкий.

И сопроводил нас в дом-крепость. Огромный, в отсветах факелов, вделанных в стены, в сиянии свечей, наполнявших оконные проемы светом, он казался сказочным и вместе с тем жутким.

- Много свечей палят, - заметил Алех, - экономить не приучены.

Я в этот миг с тоской, наполнявшей сердце болью, вспоминала о магических светильниках… словно воспоминание о другой жизни.

- Тебя это тревожит? - осторожно спросила у Алеха.

- Их не умение экономить? - правильно понял он. - Очень. Кто не бережет, тот вечно голоден. Раньше аппетиты аристократов сдерживали маги, а что будет теперь?!

Мне нечего было ему ответить.

- С другой стороны, хуже, чем при магах точно не будет, - заметил Алех.

- Правда? - удивилась я.

- Эти голодные, но о своих заботятся.

Мы подошли к двери, и разговор прервался, на момент пока со скрипом поднималась решетка.

- Ты просто Сарду не покидала никогда, Найри, - продолжил Алех, - так вот, а я в городах, принадлежащих аристократам бывал не раз, и скажу сразу - кварталов бедняков там нет, нищеты нет, для дела снижены и налоги и поборы, на дорогах спокойно, вооруженную охрану нанимать не требуется. Ты думаешь, почему магов никто из торгового люда не поддержал?

Я не хотела этого знать. Просто не хотела. Я не могла, я…

- Ты целитель, - правильно понял мое состояние Алех, - вы, целители, другие. И семья твоя не такая, как у магов, у вас даже рабов не было, Найри. А у остальных имелись, полно. Да и хватит об этом.

Дворецкий, как раз довел нас до комнаты Ариса, поклонился, открыл двери.

- Подожди меня здесь, - попросила я Алеха, снимая плащ, и передавая ему.

- Знаю-знаю, инфекция и все такое, - улыбнулся старший Шилли.

Дворецкий так же остался в коридоре, а я торопливо шагнула в спальню. И почти сразу услышала восторженное «Айи!». Замерла, ушам своим не поверив, а малыш, вскочив с кровати и избегнув рук двух нянечек, побежал ко мне. Босиком! Торопливо подхватив мальчика, я еще более торопливо подбежала к постели, схватила плед, закутала Ариса и только после этого, восторженно прошептала:

- Арис, ты сказал слово! Первое слово!

Ребенок кивнул, а потом обнял меня похудевшими ручками и, прижавшись, обнял. Крепко-крепко. Обняла его в ответ, радостно улыбаясь. Первое слово в три года - удивительно. Просто удивительно для аристократа.

- Айи, - продолжил лепетать маленький. - Айи, Айи.

Не сложно было догадаться, что он называет мое имя «Найри», только на свой детский манер.

И тут дверь с грохотом закрылась. Закрылась, потому что момент, когда она открывалась, я не заметила. Встревожено обернулась. Лорд Экнес пристально смотрел на меня, и на щебечущего мое имя сына. В его глазах я отчетливо увидела проступившую досаду. Да, мальчики обычно первым произносят имя отца.

- Добрый вечер, лорд Экнес, - виновато поздоровалась я.

- Добрый вечер, леди Сайрен, - ответ вышел несколько злым.

Но уже в следующий миг я совершенно забыла об аристократе, требовалось покормить отказывавшегося есть без меня ребенка, затем отпоить чаем, растереть, сменить компресс на шее. Два часа пролетели незаметно, я отвлеклась лишь, чтобы попросить служанку подать чай Алеху позаботится о нем, и вновь занялась Арисом. Жара уже не было, аппетит усиливался, маленький быстро шел на поправку и после всех процедур мы весело рисовали цветочки и маленьких фей, пока ребенок так и не заснул у меня на руках, а из ослабевшей ручки не вывалилась кисть, изрядно испачкав мою юбку.

Осторожно переложив Ариса, укрыла его, поднялась. Постояла еще немного, просто для собственного успокоения прислушиваясь к дыханию ребенка - по дыханию всегда можно определить состояние малыша. Арис дышал спокойно, поверхностного быстрого дыхания больше не было - он решительно шел на поправку.

- Леди Сайрен, вы не останетесь? - негромко прозвучал вопрос одной из служанок.

- Нет, - тихо ответила я.

И еще минут пятнадцать потратила на перечень инструкций и рекомендаций, которые, заверив подписью, передала няне малыша.

Уходя, я обернулась раз шесть, но все же мне следовало уйти.

Очень приятно, что Арис произнес мое имя, но крайне неприятно, что это было его первое слово. Малыш привязался ко мне, а должен был к отцу. Боюсь с этим еще возникнут трудности.

В коридоре меня ожидали две служанки. Стоило выйти, как одна подала плащ, вторая жестом позвала за собой. Как оказалось, Алех и лорд Экнес беседовали в малой гостиной, за бокалом вина. Говорил в основном Алех, аристократ кивал, внимательно слушал и поглядывал на двери. Именно поэтому он первым увидел вошедшую меня. Поднялся.

- Арис спит, - начала я разговор, пресекая изъявления вежливости, - жара нет, дыхание ровное, организм на пути выздоровления. Мною были оставлены инструкции и рекомендации, их потребуется выполнять в течение последующих двух недель. История болезни вашего сына будет передана, как и полагается в соответствии с нашими правилами, в архив городской лечебницы. Вы можете их изъять по первому требованию, однако я бы не советовала этого делать, так как в случае повторного заболевания, любой целитель в первую очередь просмотрит, чем уже болел Арис, какое лечение было наиболее успешным, как организм реагирует на те или иные травы и препараты. Однако повторюсь - вы можете изъять историю болезни и хранить дома, с теми же целями.

Кивнув, лорд Экнес неожиданно произнес:

- Леди Сайрен, мне бы хотелось переговорить с вами наедине.

Я вздрогнула. Вероятно, заметно, так как аристократ кивнул и глухо сказал:

- Я понимаю, простите. Могу я узнать, согласитесь ли вы в дальнейшем лечить моего сына?

Мне бы очень хотелось ответить «да». В глазах блеснули слезы, стоило вспомнить, как он бросился ко мне, как обнял, но…

- Ребенок должен любить отца и мать, - я решительно посмотрела на лорда Экнеса и добавила: - Полагаю, вы и сами это понимаете и не простите в первую очередь мне, повышенного внимания вашего сына.

Аристократ кивнул вновь. Алех торопливо поднялся, поклонился хозяину дома и напомнил:

- Нам пора.

Я улыбнулась и набросила плащ на плечи.

- Доброй ночи, лорд Экнес.

- Доброй ночи, леди Сайрен, - едва слышно ответили мне.

И лишь покинув имение аристократа, и сев в двуколку, я позволила себе спросить:

- О чем вы разговаривали?

Алех пустив лошадей шагом, очень спокойно и обстоятельно начал объяснять:

- Лорд Экнес расспрашивал о прежней системе налогообложения, не той что расписана в указах Ковена, а теневой - поборы, взятки и так далее. Так же посвятил в дальнейшие планы экономической политики короля. И знаешь - я доволен. Аристократы вводят те же порядки, что царили в их вотчинах, а это для дела очень хорошо. Надежно. Теперь можно будет вложиться в новый цех.

- Какие порядки? - мне стало любопытно.

- Тут так все сразу тебе и не объяснить. К примеру, привлечение бродяг и нищих к работам по строительству мостов, дорог, крепостных стен. Работа принудительная, но с оплатой. Кабаки в бедных кварталах подвергнутся контролю, «наливать в долг» запретят. Они такое у себя давно ввели, там ты нищих, которым лень работать, а выпить так охота, что и грабежом не гнушаются, не увидишь. Много чего, Найри, меня радует.

Я порадоваться не могла. Не могла. Никак. Хотела бы, но… не могла.

- Про тебя говорил, - продолжил Алех, - у меня, - он похлопал себя по карману на груди, - разрешение посещать архив городской стражи. Да только…

Жаль, было уже темно и я не могла увидеть выражение его лица, но по паузе поняла, что Алех пытается подобрать слова. Подобрал:

- Найри, аристократы и сами не в курсе, куда исчезали маги. Тел не находили. Единственные тела которые были обнаружены, нашел темный лорд Тьер, когда уничтожил Ковен Магов, а более…

- Не нужно об этом, - тихо попросила я, - пожалуйста.

Алех притормозил лошадей и едва те пошли совсем медленно, прямо сказал:

- Маги виноваты сами, они первые напали, Найри. В Темной империи пострадали жители, был сожжен центр города…

- Хватит! - мой крик эхом разнесся по окрестностям.

Стегнув лошадей Алех долго молчал, и только когда мы приехали в дом госпожи Шилли, спросил:

- Ты что, была там?

Я не ответила. Не смогла. Буду ли я ненавидеть темных лордов до конца своих дней? Нас учили, что ненависть разрушает личность целителя, я думала об этом постоянно.

Поиск по сайту: