ПАЛОМНИЧЕСТВО К ДОМУ АЛЛАХА

Мне было восемнадцать, когда Тунисское национальное молодежное общество скаутов согласилось послать меня в качестве одного из шести представителей Туниса на первую конференцию Исламских арабских скаутов, проходившую в Мекке. Я был самым молодым и, конечно, самым малообразованным членом делегации, в которую кроме меня вошли два директора, учитель и журналист, кем работал пятый член делегации, я тогда не знал, но позднее выяснил, что он был родственником министра образования. Наш маршрут был не совсем прямой, т.к. в начале мы на два дня заехали в Афины, затем четыре дня провели в Аммане, столице Иордании, и только после этого прибыли в Саудовскую Аравию, чтобы принять участие в конференции и выполнить ритуал Хаджа и Умры. Я не могу описать мои чувства, когда я впервые вошел в Дом Аллаха... Мое сердце билось так быстро, что мне казалось, что оно вот-вот выпрыгнет из груди, чтобы лично лицезреть Каабу, и слезы текли из глаз не переставая. Я представлял, что ангелы подняли меня над паломниками и перенесли меня на крышу Святой Ка-абы, и я оттуда отвечаю на призыв Аллаха: "Аллах... вот я перед тобой, твой слуга, готовый служить тебе... Лаббайка Аллахумма лаббайк". Из разговоров паломников я понял, что большинству из них пришлось на протяжении долгого времени копить деньги и ждать, прежде чем они смогли посетить Мекку.

Для меня же это путешествие было довольно неожиданным, и я даже не смог как следует к нему подготовиться. Я вспоминаю прощальные слова моего отца, которые он сказал с полными слез глазами, когда увидел билет на самолет и понял, что я действительно совершу Хадж:

— Поздравляю тебя, сын мой, Аллаху угодно, чтобы ты совершил Хадж в таком возрасте прежде меня, ведь ты сын Ахмеда Тиджани... Помолись за меня в Доме Аллаха, чтобы Аллах простил меня и даровал мне паломничество в Его Дом...

Я чувствовал, как Аллах зовет меня, заботится обо мне и Сам переносит меня в то место, которое все так стремятся посетить, хотя многие не имеют такой возможности.

Я в полной мере воспользовался предоставленной мне возможностью и самозабвенно погрузился в молитвы и таваф, особое состояние не покидало меня, когда я пил воду из святого источника Замзам, поднимался в горы, где паломники состязались в том, кто первым доберется до пещеры Хира. Меня обогнал один молодой суданец, так что из нас двоих я пришел вторым... Внутри пещеры я покачивался на полу, как если бы я покачивался на коленях великого Пророка и чувствовал его дыхание... Какие драгоценные воспоминания... Эти впечатления столь глубоки, что я их никогда не забуду.

Во всем я ощущал божественную заботу. На конференции меня очень тепло приняли, многие просили адрес, чтобы написать в будущем. Что же касается моих спутников из Туниса, они смотрели на меня сверху вниз еще с первой нашей встречи, когда мы только готовились к путешествию. Я чувствовал это и терпеливо сносил, зная, что жители северного Туниса всегда смотрят на южан с некоторым пренебрежением, считая их отсталыми. Однако достаточно скоро их взгляды начали меняться.

Во время путешествия, конференции и Хаджа я доказал, что достоин их уважения, продемонстрировав свое знание поэзии и выиграв множество призов. Я возвращался назад в свою страну с адресами более чем двадцати людей разных национальностей.

В Саудовской Аравии мы провели двадцать пять дней, за это время мы встретили много мусульманских ученых (алимов), посещали их лекции. На меня повлияли некоторые последователи ваххабитской секты, и мне хотелось, чтобы все мусульмане последовали за ними. Я полагал, что они избраны Аллахом среди верующих, чтобы охранять Его Дом, следовательно они самые чистые и самые знающие люди на Земле, Аллах дал им нефть, чтобы они могли заботиться о паломниках, гостях Милосердного.

Вернувшись домой, одетый в саудовскую национальную одежду, я был поражен тем, какой прием подготовил мой отец. На станции собралось множество людей, их возглавляли шейхи суфийских орденов Исавийя, Тиджанийя и Гадирийя с ритуальными барабанами.

С песнопениями и восклицаниями они провели меня по улицам нашего города. Всякий раз, проходя мечеть, мы ненадолго останавливались, чтобы люди, особенно пожилые, могли подойти и поздравить меня. Их глаза были полны слез, они так мечтали увидеть Дом Аллаха и посетить могилу Пророка. Они смотрели на меня так, будто никогда прежде не видели в Гафсе столь юного хаджи.

Это были счастливейшие дни моей жизни. Меня посещали разные люди, в том числе наши городские знаменитости, они поздравляли меня и часто просили прочитать Фатиху (открывающую суру Корана) вместе с молящимися. Я немного стеснялся отца, в присутствии которого это происходило, хотя он всячески меня подбадривал. После того, как посетители покидали наш дом, мать входила в комнату для гостей, разжигала благовония и читала оградительные молитвы, чтобы избавить меня от злых чар.

Отец устроил празднество в суфийском центре ордена Тиджанийя, которое продолжалось три ночи подряд, и для каждой ночи он резал по барану. Люди задавали мне самые разнообразные вопросы, отвечая на которые, я главным образом расхваливал саудовцев за их усилия в поддержке и распространении Ислама.

Люди стали называть меня Хаджи, и если кто-то звал Хаджи, всегда имели в виду меня. Постепенно я стал известен среди различных религиозных групп, особенно среди "Братьев Мусульман". Я обходил мечети с лекциями на религиозную тему, призывая людей не целовать могилы и не стучать по дереву от сглаза, т.к. все это признаки политеизма. Моя активность возросла, и я стал давать религиозные уроки перед пятничной проповедью сразу в двух мечетях - Аби Якуба и Главной Мечети, Джума в этих мечетях начиналась в разное время: в полдень в первой, и после полудня во второй.

В это время я преподавал технологию в средней школе, и по воскресеньям мои религиозные уроки в основном посещали мои же студенты. Они очень любили и ценили меня за то, что я трачу столько времени, чтобы развеять дым в их головах. А его было предостаточно, благодаря урокам философии, которые проводили атеисты и коммунисты. Мои студенты с нетерпением ждали начала религиозных занятий, некоторые даже приходили ко мне домой. Я купил много книг по Исламу и проштудировал их, чтобы отвечать на их вопросы. В год моего паломничества в Мекку, я исполнил и другую свою религиозную обязанность, женившись на молодой девушке, которую до этого ни разу не видел. Это было пожелание моей матери - перед смертью побывать на моей свадьбе, ведь все мои сводные братья были уже женаты. Аллах исполнил ее просьбу, она умерла, увидев моего первого, а затем и второго ребенка. Ее смерти предшествовала смерть отца, который ушел от нас двумя годами раньше. Отец умер через два года после совершения Хаджа, перед смертью он обратился к Аллаху с раскаянием.

В это время в Ливии победила революция, это произошло, когда арабы мусульмане, потерпевшие поражение в войне с Израилем, почувствовали себя униженными. Мы увидели молодого революционного лидера, который выступал с Исламскими лозунгами, молился среди своих людей, призывал к освобождению мечети Аль-Кодс.

Идеи этого человека привлекли меня, как и многих других мусульман арабов, и в результате мы организовали по линии Департамента Образования визит группы из сорока человек в Ливию. Посетив страну в начале революции, мы вернулись домой полные надежд, оптимизма и веры в лучшее будущее для мусульман и арабов во всем мире.

В течение нескольких лет я переписывался с целым рядом лиц, с несколькими из них у меня завязалась настоящая дружба, и они даже пригласили меня в гости. Я стал готовиться к путешествию, наметив его на летние каникулы, длящиеся три месяца. Я планировал отправиться в Ливию и Египет сухопутным путем, затем через море добраться до Ливана, Сирии, Иордании и, наконец, попасть в Саудовскую Аравию. Там я собирался совершить Умру и обновить мои связи с ваххабитами, чьи идеи я с таким пылом пропагандировал среди студентов и в мечетях, посещаемых "Братьями Мусульманами".

Я стал известным в соседних городах благодаря тому, что мои пятничные лекции посещало много приезжих. Наконец, мое имя достигло ушей шейха Исмаила Хадифи, возглавлявшего суфийский орден в Таузаре, столице Джарида, где родился великий поэт Абу Казым Шабби. Этот шейх имел множество последователей в Тунисе и заграницей, особенно среди рабочих во Франции и Германии.

Через его доверенных лиц в Гафсе я получил приглашение. Я получил большое письмо, где меня благодарили за службу Исламу, но при этом утверждали, что, чем бы я ни занимался, это не приблизит меня к Аллаху, потому что у меня нет шейха. Они писали: "Тот, у кого нет шейха, его шейхом станет дьявол... Тебе нужен шейх, чтобы указать тебе дорогу, ведь половина знания еще не есть полное знание". В письме сообщалось, что шейх Исмаил, величайший учитель нашей эпохи, лично избрал меня из множества людей, и приглашает посетить приватное собрание, где соберутся только его ближайшие последователи.

Я был в восторге от такой новости, фактически я плакал от счастья, ведь благодаря божественной заботе я поднимался на такую высоту, о которой раньше мог только мечтать. Я становился ближайшим последователем Сиди Хади Хафиана, суфийского шейха, известного своими чудесами, рядом со мной оказывались Сиди Силах Валсайх, Сиди Джилани и другие современные суфийские учителя. С огромным нетерпением я ждал первой встречи.

Войдя в дом шейха, я с любопытством оглядел присутствующих, комната была полна последователей, среди которых были шейхи в белоснежных одеяниях. Закончилась церемония взаимного приветствия, и перед нами появился шейх Исмаил. Все стали подходить и целовать ему руку с величайшим почтением. Его помошник подмигнул мне, давая понять, что это и есть сам шейх, но я не выразил ни малейшего энтузиазма, человек, которого я увидел, абсолютно не соответствовало моим ожиданиям.

Согласно рассказам учеников о чудесных явлениях, связанных с шейхом, я нарисовал в своем воображении некий образ. Но мужчина, которого я увидел, был обычным человеком без всякой почтенности и особого благородства. Во время приема я был представлен шейху одним из его учеников. Шейх тепло принял меня, посадил справа от себя и предложил угощение. После обеда началась ритуальная церемония, во время которой мне было предложено принести клятву на верность шейху, что я и сделал. Меня поздравили и благословили. Меня настолько вдохновил почет, с которым меня встретили, что я посмел поспорить с некоторыми ответами шейха на вопросы аудитории. Это привело к тому, что некоторые из присутствующих начали возмущаться, мне дали понять, что такое поведение не принято в присутствии шейха, высказывания которого обычно не оспаривались. Шейх почувствовал, что атмосфера накаляется, и решил остудить ее, сказав: "Тот, кто вступил на путь - горит, концом его будет сияние". Аудитория восприняла это высказывание как знак благосклонности шейха и гарантию того, что "концом моим будет сияние", они поздравили меня. Однако шейх, будучи весьма опытным и умным человеком, рассказал нам следующую историю, чтобы немного остудить мой пыл:

— Однажды ученый человек посетил занятия, которые вел один праведник. Праведник велел ученому пойти помыться, тот вымылся, вернулся, но праведник повторил свое требование. Ученый пошел мыться второй раз, думая, что в первый раз он сделал это недостаточно хорошо, но, когда он вернулся, праведник попросил его помыться еще раз. И тогда ученый человек заплакал и воскликнул: "О учитель! Я смыл с себя все наработанные знания и оставил лишь то, что даровал мне Аллах через твои руки". И тогда праведник сказал: "Вот теперь ты можешь сесть".

Я понял, что эта история предназначалась исключительно мне, это прекрасно поняли и все остальные, и когда шейх удалился немного отдохнуть, на меня посыпались упреки. Меня просили вести себя тихо, больше уважать шейха, иначе я не достигну успеха. Свои аргументы они подкрепляли цитатой из Корана:

"О вы, которые уверовали! Не возвышайте ваши голоса над голосом Пророка, и не разговаривайте с ним так же громко, как говорите между собой, а не то ваши дела будут тщетны, и вы даже не будете знать об [этом]". [4]