Диалог III. О жизни и успехе в большом городе

«Полюбите себя чуть больше, чем карьеру.

И Удача вернется. Она ведь ревнивая дама.

Как это – без нее?»

«Умейте вовремя сбавлять обороты,

иронизировать над собой,

и главное – не бойтесь перемен».

Ирина Хакамада

Что наша жизнь? Игра. Как играть в социальные игры и выигрывать, в то же время понимая, что это всего лишь важные, но игры, а не вся жизнь?

Как достичь социальной вершины и в то же время сохранить удовольствие от жизни, как не сломаться, как не почувствовать пустоту внутри себя и отсутствие интереса к миру вокруг? Как, обретая карьерный успех, поднимаясь все выше и выше по социальной лестнице, не окончательно закатать самого себя в «тазик с цементом», как в старых американских гангстерских фильмах, как сохранить душу живую, как сохранить себя? Об этом новая книга Ирины Хакамады «Succes [успех] в Большом городе»[138].

Как выжить, когда ты один на один с большим городом, мегаполисом, «бетонными джунглями». Это борьба Давида и Голиафа, где шансы на победу заведомо не равны, но она возможна. Победить трудно, городские джунгли как гигантские челюсти рано или поздно заглатывают и перемалывают всех – идеалистов и реалистов, романтиков и циников, политиков и поэтов. Хакамада дает ответ на вопрос, мучающий многих из нас – как дойти до социальных вершин и не потерять вкус к жизни: «Самый интересный и сильный ответ на вызов Бетонных джунглей заключается в умении совместить внутреннюю созерцательность с профессиональным успехом» (с. 8).

Поднимаясь все выше и выше по социальной лестнице, в начале подъема можно даже испытать очарование самим процессом, достижениями, ступеньками на пути к вершине. В какие-то моменты можно забыть себя, погружаясь в социал-дарвинистский процесс если и не без остатка, то почти. Потом привыкаешь, переводишь дух и спрашиваешь себя: где же здесь я?

Точно не весь в чиновничьем кабинете, в социальных ритуалах, полутонах и оттенках взаимоотношений с коллегами, начальством, «высшими» и «низшими». Как посмотреть, поздороваться, рассадить, самому усесться, да еще невообразимое и совершенно не нужное, и потому отторгаемое на подсознательном уровне количество чиновных имен-отчеств. Другая жизнь, жизнь за гранью себя[139].

Какое-то время может быть даже интересно: смотрите, и я, оказывается, так умею, и даже лучше, потом приедается и начинает тяготить явной ненужностью, чуждостью внутреннему миру. Сам процесс социального подъема, тем боле жизнь на достигнутых немалыми усилиями заоблачных вершинах должны быть в радость, доставлять удовольствие.

Сегодня стало модно бежать от общества, отказавшись от социальной гонки, идти не во вне, в социальное, а от мира, путь к себе. Путь бегства от мира стар почти так же, как сам мир, путь, объединяющий отшельников и изгнанников прошлого, «дауншифтеров» настоящего, обживающих Гоа и прочие экзотические земли, ушедших в созерцание мира, рассеянное полурастительое существование.

Но сегодняшний эскейпизм, жизнь вне мира, приемлем не многими. Как быть тем, для кого достижение социального успеха необходимо как часть самореализации, внешнее исполнение внутренне обуревающих идей и желаний? Трудно не делать карьеру, не утверждая себя в социальной иерархии, ведь человеку нужна не только самооценка, но и оценка окружающих.

Ирина карьеру сделала, она поднялась на карьерную высоту, где воздух разреженный, а женщины встречаются совсем не часто. Российское общество во многом традиционно, это все еще общество патриархата. Женщине в нем очень трудно подняться на вершину, где принимаются политические решения.

Из этого «мачистского» правила есть и исключения, тем более яркие, что пробиваться в российском обществе к верхним этажам власти женщине почти так же трудно, как живому зеленому ростку пробиваться сквозь асфальт. Такие женщины в истории России были. Не делая более далеких экскурсов в историю, вспомним только имена муз русской революции, переломной эпохи тогдашней российской истории – Александры Коллонтай и Инессы Арманд. И потом, спустя почти семь десятилетий, в годы очередной социальной революции – Галина Старовойтова.

Но поднимаясь наверх, становясь все ближе к вершине, усваивая принятые в патриархальном обществе правила, женщина почти неизбежно меняется сама, часто становясь похожей, и чуть ли даже не внешне, на фаворита социальной игры – мужчину.

Ирина этой ловушки избежала, она абсолютно, тотально женственна. Она не просто женщина, но чуть ли не сама идея женщины, свободной, эмансипированной и в то же время чертовски стильной и столь же чертовски привлекательной.

Ирина – муза нашей эпохи, эпохи радикального изменения постсоветской России. Другая эпоха, другие музы. Мы уже не такие несгибаемые, и потому не гибкие, как люди первых русских революций. Если президентом сегодня не стать (ветер эпохи дует в противоположную сторону), не стоит биться в кровь, до самоуничтожения, но стоит актуализировать другую часть себя, перейти на другие площадки, придти и победить там, где не ждали. «Я по-прежнему фанат идеи сделать Россию развитой, открытой страной. Но я понимаю, что политическая элита к этому не готова. Ну что же. Есть другие пути. Творчество, общественная деятельность. Стратегические ориентиры остаются прежними, меняются инструменты» (с. 24).

Новая эпоха еще только раздумывает над тем, насколько «гостеприимно» следует приоткрыть двери «Нерчинских рудников», оставив пока богоспасаемый город Лондон, а вы уже не играете на площадке под официальной вывеской «политика». Зачем играть в то, чего в публичных формах все равно уже нет или почти нет. И «приглашение на казнь» теряет своего адресата, зато кумира, или, как сейчас модно говорить, лидера общественного мнения, пусть и в ином качестве вновь обретает общество.

Надо очень хотеть своего будущего, не предавать мечту, искать новые пути ее осуществления, и она придет, в мире нет почти ничего по-настоящему невозможного. Ирина знает это: «Кино – это моя мечта. Хочу снять кино!.. Ведь это не-воз-мо-жно! Но не отваливается – так зацепило. Так же, как и мечта стать президентом» (с. 26).

Но это потом, когда дух эпохи изменится, когда обществу станет понятно, что надо что-то менять. Но что делать сейчас, как сохранить себя для этого будущего? Что делать дальше человеку, который уже прошел сквозь «медные трубы» социального успеха?

Двигаться дальше, меняться самой, воплощать в биографии юношеские мечты, писать книги, романы, которые читают, в конце концов, облагораживать, эстетизировать этот мир собой, самим своим присутствием в нем. Красота, эстетизация мира это то «лишнее», из чего, собственно, и вырастает само понятие цивилизации. Отсюда ее внимание не только к содержанию людей и процессов, но и к их оформлению, к стилю в одежде и жизни.

Здесь не стоит забывать, что речь идет о профессиональном политике, прошедшем большой путь к политической вершине, участнику президентских выборов 2004 года.

Такая фантастическая на первый взгляд разносторонность возможна не часто, она как бы отсылает нас из сегодняшнего века профессиональной специализации в эпоху Возрождения. Сама её возможность определяется присущей человеку степенью таланта. Это сказано давно, до Ирины, но и о ней – талантливый человек талантлив во всем. Сегодня она пишет книги о любви[140] и социальном успехе, пьесы, ведет тренинги и мастер-классы… И дело не столько в том, что она профессор МГИМО, что само по себе престижно и стильно. Ирина Хакамада явила «Urbi et Orbi» пожалуй, самое яркое воплощение успеха женщины в России, успеха, который расширяет границы возможного, переводит в практическую плоскость мечту о социальном взлете.

Я предощущаю, что то, что с ней уже было, далеко не предел возможного, телеология судьбы Хакамады-политика еще не свершилась. Вполне возможно, что уход в литературное, художественное творчество – это собирание сил перед новым политическим рывком. Сегодня эпоха отторгает либеральные идеи, завтра, когда ее ветер снова подует в спину, будет помогать двигаться вперед, а не отбрасывать назад, могут быть снова призваны на авансцену истории те, кто олицетворяет эти либеральные идеи в общественном сознании.

Хакамада первая в истории России женщина, способная стать ее президентом. История любит неожиданные кульбиты и превращения. Было бы забавно и поучительно увидеть на вершине российской власти мудрого «самурая с катаной», сильного и гибкого, способного перерождаться, отвечая на вызовы времени. Лидера стильного и изящного, умеющего удержать внимание аудитории, внимание страны. Нового лидера России постиндустриальной эпохи, страны XXI века, века непредсказуемых вызовов и невероятных ответов. Здесь главное не пропустить вызов, успеть ответить адекватно, успеть измениться самому, быть на уровне ускользающей, постоянно меняющейся эпохи. Хакамада как раз такой политик из будущего.

Любая эпоха в истории требует понимания себя через жизнь человека, в которой переплелось личное и общественное. Эпоха остается в истории знаковыми фигурами, о которых потом, спустя десятилетия, вспоминают современники событий, а потом, когда современников почти или совсем не остается, проводят научные и художественные исторические реконструкции.

Как современникам событий, нам трудно объективно судить о настоящем и недавнем прошлом, но будущая реконструкция первых десятилетий постсоветской истории России будет основываться на образах наиболее ярких выразителей духа эпохи в ее «плоти и крови». Как бы ни сложилось будущее, в этом коротком списке точно будут Борис Ельцин и Ирина Хакамада.

Поиск по сайту: