Законы политического поля

По ходу изложения уже были рассмотрены некото­рые законы политического поля — закон реконверсии капитала и позиций, закон структурной гомологии по­зиций (эффекты гомологии позиций), закон политической концентрации и централизации. Рассмотрим ос­тальные законы поля.

Основной структурный закон поля. Всякое поле стре­мится организоваться вокруг оппозиции между двумя полюсами и имеет, таким образом, диадическую или триадическую структуру: в политическом поле — пра­вый полюс, левый полюс, политический центр. Диадическая или триадическая структура, организующая по­ле в его совокупности, воспроизводится в каждой из его точек. В частности, внутри партии, вызывая фракцион­ные расколы, деления и прочие внутренние оппозиции, что и представляет собой процесс замыкания внутри­партийного пространства в особое политическое субпо­ле. Такая структура используется в политологии в каче­стве критериев свойств политических партий и сил: партий правой ориентации, левой ориентации, крайних (радикальных) партий и партий центристского толка с соответствующими стратегиями — дивергенции у край­них точек или конвергенции вблизи центра либо на промежуточных позициях.

Иллюстрацией недостаточного внимания к данному структурному закону поля могут служить неудачи ряда партий и политиков в России и Украине, пытавшихся разместиться «у центра» («как в европейских странах»), и в то же время заручиться поддержкой большинства избирателей, не учитывая, что в кризисные периоды и в переходных обществах структура позиций предрасполо­жена к дивергенции — собиранию у крайних точек, де­струкцией с «провалами» центристских позиций.

В связи с этим политическое поле может быть опре­делено также и как система «соотносительных позиций и отклонений» (от полюсов, от центра — «левый центр», «правый центр», «силы крайних ориентации», например, «крайние правые»), и все в нем обретает смысл в соотнесении, в результате игры противопостав­лений и различений.

Закон оппозиционирования, логика дистантности. Для политического поля характерна конкурентная борьба с теми, кто находится на самых отдаленных позициях, и то же самое характерно для агентов, занимающих самые близкие позиции, очень по-разному угрожающие ре­альным участникам. Логика дистантности представляет собой прочную основу для динамики и изменений всякого поля, достигшего определенной степени автономии. По­литическое поле буквально насыщено различными оп­позициями, делениями, разделениями и объединениями (коалиции, разрывы, фракционные расколы) и подверже­но закону поиска дистанцирования, согласно которому наиболее острые и наиболее значимые конфликты про­тивопоставляют каждую партию ее ближайшим сосе­дям, наиболее угрожающим ее идентичности.

Интенсивное дробление партий, характерное для предвыборных кампаний в Украине в 1998 и 1999 гг., отчасти вписывается в логику действия этого закона. Причем характерно, что конкуренция и даже конфликты возникают между партиями почти идентичных ориентации. Речь идет, например, о серьезном конфликте между На­родным рухом Украины и Украинской республиканской партией в середине 90-х годов, постоянном дроблении и почковании внутри Христианско-демократической партии Украины, о появлении нескольких партий с названиями христианская, республиканская, социал-демократическая.

Условием вовлеченности в политическое поле и ис­пользования того или иного репертуара («партии») по­литических действий является приобщенность к прин­ципу оппозиции — к тем или иным полюсам, секторам, позициям, на том или ином расстоянии от правого ли­бо левого полюса или центра. Политические агенты склонны к поиску дистанцирования, иногда — любой ценой, и в политическом поле идет постоянная симво­лическая борьба за легитимные способы дистанцирова­ния или легитимные способы социальных разделений, поскольку тот или иной доминирующий тип социаль­ных членений способствует формированию соответст­вующих позиций / оппозиций в поле, формирует поле «союзнических и враждебных позиций». В политиче­ском поле присутствует, по выражению М. Вебера, по­тенциальная множественность структурирования. Какие основополагающие деления — классовые, этнические, региональные, идеологические — конституируют поли­тическое поле и имеют власть в нем, структурно при­нуждают к мобилизации в политические группы? Соот­ветственно какие коды политики, типы партийных систем, типы политических агентов, формы политической мобилизации и т. д. доминируют в обществе? Этнополитика? Классовые формы политики? Региональ­но-клановые формы? Геополитические расколы и ори­ентации? Какие основные оппозиции: «державники» — «антидержавники», «демократы» — «коммунисты», «пар­тии трудящихся» — «партии богатых», «политические партии» — «кланы»? Вокруг этих делений ведется интен­сивная символическая борьба в современном украин­ском политическом поле. Каждое из этих делений/раз­делений по-особому структурирует поле политических позиций и сил, выстраивает коалиции большинства и политические меньшинства, политические союзы и раз­рывы, специфические отношения между властью и оп­позицией, служит конкурентными преимуществами в конкурентной борьбе в политическом поле. Для поли­тических сил национально-правой ориентации выгодно деление державники/антидержавники, для левых, соответственно, деление на бедных и богатых, для «старых» постсоветских партий было бы выгодно сохранить тра­диционное деление «демократы — коммунисты».

На персональном уровне логика дистанцирования провоцирует символические стратегии снятия дистан­ции — регулярные «хождения в народ», игра в «своего парня», «мужика», «хозяина» и т. д.

Закон конкуренции. Для понимания и выбора какой-либо позиции в поле программ, заявлений, предвыбор­ных выступлений важно знать как совокупность конку­рирующих политических позиций, предлагаемых в поле, так и требования граждан, за выбор позиции которых несут ответственность их доверенные лица, избранные профессиональные политики. Интенсивность конку­ренции зависит от количества партий или фракций, которое детерминирует разнообразие и обновление предлагаемых продуктов (линий, программ и т. п.), вы­нуждая различные партии видоизменять их программы для завоевания новых голосов и сторонников. Специ­фической формой является закон конкурентной борьбы за признание, который предполагает власть признавать и обрекает политика жить, постоянно опасаясь потерять свой символический капитал, репутацию, имя, имидж.

Закон двойной игры, ведущейся профессионалами в политическом поле. Как уже отмечалось, политическое поле колеблется между двумя оценками и принципами легитимности и имеет двойную зависимость между по­лем профессионалов и полем непрофессиональной мас­совой политики. В этом случае политическое поле мо­жет быть рассмотрено как совокупность отношений: конкуренции профессионалов-держателей политического капитала внутри профессионального поля и как отношение между профессионалами и массой, представите­лями и представляемыми (избирателями и депутатами, депутатами и партиями, партиями и вождями). В поле дей­ствует двойственная, одновременно внутренняя и внешняя логика, устанавливающая зависимость между специфи­ческими интересами профессионалов и реальными или предполагаемыми интересами их реальных или предпо­лагаемых доверителей. Действия профессионалов, вы­нужденных играть внутри профессионального поля и вступать в связь с конкурентами и поддерживать связь с доверителями, делегировавшими их в профессиональ­ную политику и доверившими политический капитал, в силу этого всегда двойственно детерминированы и отмечены двуличием. Они должны одновременно служить себе и своим сторонникам, то есть, согласно М. Веберу, одновременно жить «с политики» и «для политики».

Рассмотренные выше эффекты гомологии позиций, в частности, между полем политики и полем классов, способствуют действию закона соответствия интересов представителей и представляемых: стремясь к удовле­творению специфических интересов, которые навязывает им конкуренция внутри поля, профессионалы удовлетво­ряют сверх того интересы своих сторонников. И наоборот, выбирая позиции, близкие интересам своих привержен­цев, они стремятся также, не обязательно сознавая это, удовлетворить собственные интересы. И чем точнее их позиция в структуре поля политики совпадает с пози­цией их сторонников в структуре социального поля, тем полнее совпадение интересов доверителей и профес­сионалов. С другой стороны, отмеченная выше тенден­ция концентрации политического капитала в партиях и институциях подчиненных групп, слабая политическая компетентность, стабильность их клиентуры снижает эффективность давления доверителей на своих доверен­ных лиц. Отсюда наблюдаемый часто парадокс, когда политические институции, которые выступают громче всех в защиту «народных масс», в большей мере незави­симы от внешнего давления и более свободны в следо­вании исключительно логике конкурентной борьбы между профессионалами, иногда ценой самых неожиданных и парадоксальных поворотов. (Это можно, в частности, наблюдать на примере поворота нынешней КПРФ к сотрудничеству с «партией исполнительной власти», несмотря на протесты своих рядовых сторонников.)

Таким образом, несмотря на кажущуюся хаотичность и непредсказуемость, иррациональность политических процессов и действий политических агентов, они, в конеч­ном счете, подчинены специфическим законам. Можно сказать даже более категорично: само поле или склады­вание и разворачивание политики в поле (в особое по­ле) — закон современной демократической политики.

Одной из существенных черт современного поля поли­тики являются процессы медиатизации с соответствую­щими изменениями политических агентов и институций.

Рассмотрим эту проблему детальнее.

Поиск по сайту: