Потерянный и Обретенный

- Хвала Ллот, - запинаясь, произнесла Мать Мэлис, ощутив ликование духа-двойника. - Он настиг Дриззта! - Мэлис метнула взгляд в одну сторону, затем в другую, и ее три дочери попятились при виде гримасы всепоглощающего торжества, исказившей ее лицо. - Закнафейн нашел вашего брата!

Майя и Вирна улыбнулись друг другу, радуясь, что тяжелое испытание, похоже, близится к завершению. С момента создания Зин-карлы нормальный, раз и навсегда установленный распорядок Дома До'Урден был нарушен, и с каждым днем их взвинченная мать все глубже и глубже уходила в себя, поглощенная охотой на Дриззта.

Бриза в другом конце молельной тоже улыбнулась. Всякому, у кого нашлось бы время наблюдать за ней, показалось бы, что это была, скорее, улыбка разочарования.

К счастью для первородной дочери, Мать Мэлис была чересчур поглощена дальними событиями, чтобы обратить на нее внимание. Верховная мать еще глубже впала в транс медитации, наслаждаясь каждым импульсом ярости, испускаемой духом-двойником, сознавая, что ее богохульный сын был объектом этого гнева. Дыхание Мэлис вырывалось всхлипами во время сражения Закнафейна с Дриззтом, затем верховная чуть не задохнулась.

Что-то остановило Закнафейна.

- Нет! - пронзительно завизжала Мэлис, спрыгивая со своего богато украшенного трона. Она огляделась вокруг, ища, чем бы швырнуть или ударить кого-либо.

- Нет! - снова закричала она. - Этого не может быть!

- Дриззт спасся бегством? - спросила Бриза, не пытаясь скрыть радости в голосе. Пристальный взгляд Мэлис сообщил Бризе, что она слишком много себе позволяет.

- Неужели дух-двойник погиб? - в искреннем огорчении воскликнула Майя.

- Не погиб, - ответила Мэлис с заметной дрожью в обычно твердом голосе. - Но твой брат снова на свободе!

- Зин-карла пока не потерпел поражения, - рассудительно высказалась Вирна, пытаясь успокоить возбужденную мать.

-Дух-двойник очень близко от него, -добавила Майя, подхватывая тон Вирны.

Мэлис опять упала на сиденье и отерла пот, заливавший глаза.

- Оставьте меня, - приказала она дочерям, не желая, чтобы они видели ее в столь плачевном состоянии. Зин-карла, по убеждению Мэлис, воровал ее жизнь, поскольку все помыслы, все ее надежды зависели от успеха духа-двойника.

Когда все ушли, Мэлис зажгла свечу и вынула крошечное драгоценное зеркальце. Во что она превратилась за последние несколько недель? Настоящая развалина. Она почти не ела; глубокие складки беспокойства избороздили ее когда-то гладкую, как стекло, кожу цвета эбенового дерева. Казалось, Мать Мэлис состарилась много больше за последние несколько недель, чем за предыдущий век.

- Я стану похожа на Мать Баэнре, - прошептала она, испытывая отвращение. - Увядшая и безобразная.

Возможно, впервые за долгую жизнь Мэлис задумалась о цене своей неуемной жажды власти и о фаворе не знающей милосердия Паучьей Королевы. Эти мысли исчезли так же быстро, как и появились. Мать Мэлис зашла слишком далеко, чтобы пускаться в подобные сожаления. Благодаря силе и преданности богине, Мэлис добилась для своего Дома ранга правящего семейства и отвоевала место в престижном правящем совете.

Однако она была на грани отчаяния, почти сломлена напряжением последних лет. Она снова отерла заливавший глаза пот и взглянула в маленькое зеркальце.

Какой она стала развалиной!

Это сотворил с ней Дриззт, напомнила она себе. Поведение младшего сына разгневало Паучью Королеву; его святотатство поставило Мэлис на грань гибели.

- Схвати его, мой дух-привидение! - злобно скалясь, прошептала Мэлис. В своей ярости она едва ли задумывалась над тем, какое будущее уготовит для нее Паучья Королева.

Ничего в целом мире так страстно не желала Мать Мэлис, как смерти Дриззта.

* * * * *

Они бежали вслепую по извилистым туннелям, надеясь, что никакое чудовище не нападет на них сзади. Сейчас, когда они убегали от смертельной опасности, трое беглецов не могли себе позволить обычных- мер предосторожности.

Шли часы, а они все еще бежали. Белвар, старший из друзей и делавший на своих коротких ногах два шага за один шаг Дриззта и три - за шаг Щелкунчика, устал первым, но это обстоятельство не замедлило их продвижения вперед. Щелкунчик подхватил хранителя туннелей на плечо и продолжил бег.

Они представления не имели, сколько миль оставили позади, прежде чем сделали первый привал. Дриззт, молчаливый и погруженный в меланхолию в течение всего пути, сел караулить у входа в небольшую нишу, которую они избрали своим временным лагерем. Разделяя глубокую боль дроу, Белвар подошел к нему.

- Мог ли ты ожидать такое, темный эльф? - мягко спросил свирфнеблин. Не получив ответа, но зная о явной потребности Дриззта выговориться, Белвар продолжил в том же ключе: - Тот дроу в пещере, которого ты узнал... Можешь ли ты поклясться, что это был твой отец?

Дриззт бросил на свирфнеблина гневный взгляд, но потом выражение его лица значительно смягчилось, он понял искреннюю тревогу Белвара.

- Закнафейн, - отвечал Дриззт. - Закнафейн До'Урден - мой отец и наставник. Это он обучил меня обращаться с оружием, он обучал меня многому в течение моей жизни. Закнафейн был моим единственным другом в Мензоберранзане, единственным известным мне дроу, который разделял мои взгляды.

- Он намеревался убить тебя, - запротестовал Белвар. Дриззт вздрогнул, и хранитель туннелей попытался дать ему некоторую надежду. - Возможно, он не узнал тебя?

- Он был мне отцом, - повторил Дриззт, - моим ближайшим сподвижником в течение двух десятков лет.

- Тогда почему, темный эльф?

- Это был не Закнафейн, - ответил Дриззт. - Закнафейн мертв, принесен моей матерью в жертву Паучьей Королеве.

- Магга каммара, - прошептал Белвар, пришедший в ужас, узнав такое о родителях Дриззта. Прямота, с которой Дриззт пояснил это отвратительное дело, привела хранителя туннелей к мысли, что совершенное Мэлис жертвоприношение не такая уж необычная вещь в этом городе дроу. Дрожь пронизала позвоночник Белвара, но он подавил свое отвращение, думая о той муке, которую испытывал его друг.

- Я даже не представляю, какого монстра Мать Мэлис обрядила в личину Закнафейна, - продолжил Дриззт, не замечая чувства неловкости Белвара.

- Грозный противник, что бы это ни было, - заметил глубинный гном.

Это было именно то, что беспокоило Дриззта. Дроу, с которым он бился в пещере иллитидов, сражался в неповторимой манере Закнафейна До'Урдена. Логика подсказывала Дриззту, что Закнафейн не мог бы обратить против него оружие, но его сердце говорило ему, что тот монстр, с которым он скрестил клинки, действительно был его отцом.

- Чем все кончилось? - спросил Дриззт после долгой паузы.

Белвар вопросительно взглянул на него.

- Бой, - пояснил Дриззт. - Я помню иллитида, и ничего больше.

Белвар пожал плечами и взглянул на Щелкунчика.

- Спроси его, - порекомендовал хранитель туннелей. - Между тобой и твоими врагами появился камень, но как он туда попал, я могу только догадываться.

Щелкунчик услышал их разговор и подошел к своим друзьям.

- Я положил его туда, - произнес он все еще совершенно ясным голосом.

- Могуществом, которым наделен каждый пич? - спросил Белвар. Глубинному гному была известна добрая слава пичей, повелевающих камнями, но он знал слишком мало, чтобы полностью понять то, что совершил Щелкунчик.

- Мы - миролюбивая раса, - начал Щелкунчик, сообразив, что, может быть, это его единственный шанс рассказать друзьям о своем народе. Он пока был пичем больше, чем когда бы то ни было, но уже ощущал, как инстинкты хук хоррора ползком возвращаются в него. - Мы желаем лишь работать с камнем. Это наше призвание и наша любовь. А при таком симбиозе с землей достигается определенная мера могущества. Камни говорят с нами и помогают нам в наших напряженных трудах.

Дриззт сухо взглянул на Белвара.

- Подобно той элементали, которую ты однажды соорудил против меня?

Белвар хрюкнул смущенным смешком.

- Нет, - отрезвляюще произнес Щелкунчик, отстаивая могущество пичей. - Глубинные гномы тоже могут призывать силы земли, но их отношение к земле иного свойства. Любовь свирфнеблинов к земле является одним из их многообразных определений счастья. - Щелкунчик отвел взгляд от друзей на каменную стену. - Пичи приходятся земле братьями. Она помогает нам, как мы помогаем ей - из признательности.

- Ты рассуждаешь о земле так, словно это какое-то наделенное чувствами существо, - заметил Дриззт не саркастично, а просто из любопытства.

- Так и есть, темный эльф, - подтвердил Бел-вар, представляя себе Щелкунчика, как он должен был выглядеть до своего столкновения с магом, -для тех, кто может это ощущать.

Огромная голова с клювом, принадлежащая Щелкунчику, согласно кивнула.

- Свирфнеблины способны слышать далекую песню земли, - сказал он. - Пичи могут разговаривать с ней напрямую.

Все это было выше понимания Дриззта. Он чувствовал искренность своих сотоварищей, но дроу не были так связаны с камнями Подземья, как свирфнеблины или пичи. И все же, если Дриззту нужны были бы какие-то доказательства того, на что намекают Белвар и Щелкунчик, ему пришлось бы лишь припомнить битву против земной элементали Белвара или представить ту стену, которая каким-то образом появилась из ниоткуда, чтобы замуровать его врагов в пещере иллитидов.

- А что сейчас сообщают тебе камни? - спросил Дриззт у Щелкунчика. - Обогнали ли мы своих врагов?

Щелкунчик направился в сторону и приложил ухо к стене.

- Слова звучат очень неразборчиво, - произнес он явно огорченным голосом.

Его компаньоны поняли скрытое значение его тона. Земля не стала говорить менее ясно; дело было в слухе Щелкунчика, заглушаемом инстинктами хук хоррора...

- Я не слышу, чтобы кто-нибудь был в погоне, - продолжил Щелкунчик, - но я не уверен, могу ли доверять своим ушам. - Он внезапно зарычал, круто развернулся в другую сторону и отошел в дальнюю часть ниши.

Дриззт и Белвар обменялись тревожными взглядами, затем двинулись следом.

- Что случилось? - осмелился спросить хранитель туннелей хук хоррора, хотя и сам догадывался.

- Я слабею, - ответил Щелкунчик, вернувшийся скрежет в голосе только подчеркивал его правоту. - В пещере иллитидов я был пичем - еще большим пичем, чем прежде. Я был концентрированным пичем. Я был землей. - Белвар и Дриззт, казалось, не поняли его. - С-с-тена, - попытался объяснить Щелкунчик. - Водружение подобной стены под силу только группе пичей- старейшин, работающих совместно, по тщательно разработанному ритуалу. - Щелкунчик помедлил и неистово тряхнул головой, как будто бы пытался стряхнуть личность монстра. Он шлепнул тяжелой когтистой лапой по стене и заставил себя продолжить: - И все же я это сделал. Я стал камнем и просто поднял свою руку, чтобы заблокировать врагов Дриззта.

- И теперь это уходит, - мягко произнес Дриззт. -Теперь пич снова выпадает из твоей хватки, скрываясь под инстинктами хук хоррора.

Щелкунчик посмотрел в сторону, снова и снова вместо ответа ударяя по стене. Что-то в этом движении давало ему успокоение, и он повторял его вновь и вновь, ритмично постукивая, словно пытаясь удержаться за некую малую часть самого себя.

Дриззт и Белвар удалились из ниши и направились назад, в туннель, чтобы оставить своего друга-гиганта наедине с самим собой. Через короткое время они заметили, что стук прекратился, а Щелкунчик высунул голову; его огромные птичьи глаза были на-полнены печалью. Его заикающаяся речь заставила друзей вздрогнуть, она подтверждала его логику, логику его просьбы:

- П-пожалуйста, уб-бейте меня.

Поиск по сайту: