В ста километрах к востоку от Авалон-сити

Капитан 12-х Веганских рейнджеров Абдулазиз Ирааби направил "Уорхаммер" шагом, сближаясь с НВК-5Р "Хэнчбэк" сержанта Димо Костадиновы. Смыкающиеся воедино в сплошной покров листья деревьев фильтровали солнечный свет, плюхая на зелено-бежевую машину лучи какими-то скудными пятнами, отчего та казалась практически невидимой.

- Ну так что, сержант, видишь что-нибудь? – спросил Ирааби.

- Если я что-нибудь увижу, - с явным пренебрежением в голосе произнес Костадинова, - Ты первым об этом узнаешь.

Помолчав, он добавил, - Капитан.

Ирааби хохотнул, - А ты, оказывается из вечных пессимистов, да, сержант?

- Послушай, капитан, - зарычал Костадинова, - Мы застряли здесь, посередине нигде…

- … и подальше от боев, - жизнерадостно протянул Ирааби.

- Без шансов заняться чем-нибудь толковым…

- …ну разве что только выспаться, и регулярно получать нормальную гражданскую еду, приготовленную в кои-то веки на настоящей плите в настоящей кухне…

- Без ремонтной мастерской…

- …и с уймой боезапаса, которого нам за всю жизнь не истратить.

- Черт, кончай, а?!

Смуглое лицо Ирааби расплылось в широкой улыбке. - Полагаю, ты хотел произнести, "Прекратите это, пожалуйста, капитан"?

- Слушай, ты, - отпечатал взвинченный сержант, - Дэвионы относятся к нам, как к каким-то второразрядным, и ты не можешь этого отрицать.

- Ну, не знаю, сержант, - тихо произнес Ирааби, и голос его стал внезапно мрачен. – Где-то там прямо сейчас Третья Дэвионовская Гвардия сражается и умирает, в то время как мы с тобой в безопасности и со всем комфортом.

Радио Ирааби для разнообразия выдало чуточку тишины, но затем он услышал бормотание Костадиновы. – Это просто нечестно.

- Почему бы мне тоже не попатрулировать, - заметил вслух Ирааби. – Продолжайте, сержант.

Он подал мех вперед, направляя "Уорхаммер" по вытоптанной дорожке, окружавшей склад, попутно глянув влево.

Склад боеприпасов был в добрую сотню метров шириной и на пять или даже шесть метров в глубину, бессчетные сотни ящиков ракет, снарядов и болванок к гауссовкам, закрытые от постороннего глаза камуфляжными сетями, а попутно также и плотной листвой леса индиговых деревьев, звавшихся гражданскими высокими верхушками.

Деревья явно оправдывали свое название – псевдопальмы, вытягивающиеся на добрых пятнадцать-двадцать метров с симпатичным раскидистым венчиком из листьев поверх и уймой места для передвижения под ними. Короче, отличное место чтобы припрятать там немного мехов.

Переступив через узкий ручеек, он направился вниз по пологому холму. Тропинка загнулась влево, и Ирааби покорно по ней последовал.

Он думал о душе, что обязательно примет после того как сменится с поста. Как и многие другие мехвоины, в полевых условиях он спал прямо в своей машине, но это вовсе не значило, что ему будет лениво слезть с машины ради хорошего душа и обеда, презентованного патриотичными новоавалонскими фермерами. А если Костадинова будет слишком погружен в депрессию ради какого-то там обеда, он и его порцию съест запросто.

При этой мысли Ирааби хихикнул.

Довольный и радостный, он двинулся по тропинке, ведущей на ту сторону склада, а затем машинально поднял глаза.

Как правило, правоверные не богохульствуют, но для тех ситуациях, где шок и отчаяние могут побудить католика или протестанта богохульствовать, у правоверных имеется особая фраза, и то, что Ирааби увидал, заставило слететь эту фразу с его губ. – Нет бога, кроме бога, - с легкостью шепнул он на чистом арабском, - и Аллах звать его.

Вспышки рубиновой, изумрудной и аквамариновой энергии вгрызлись в него, столь многочисленные, что невооруженный глаз не смог бы разделить их на отдельные лучи. В мановение ока на схеме броня его полыхнула с зеленого на желтый и затем через красный…

… на черный.

Он рухнул.

Капитан Абдулазиз Ирааби умер в кабине своего меха, лицом вниз, с кровью, идущей ртом, вслушиваясь в предсмертные крики его людей и пронзительный и бесполезный вой тревоги.

Поиск по сайту: