IV. С ОСТРОВА НА ОСТРОВ 76 страница

Это - при корреспонденте "Известий"! Это - при заступничестве Верховного Суда РСФСР! А как с теми, за кого не заступаются?..

И еще почти год идёт казуистическая борьба - и наконец Верховный Суд постановляет: Потапов ни в чём не виновен, оправдать и освободить! (Три года просидел...) А как с теми, кто развращал и подучивал детей? Ничего, сорвалось так сорвалось. А легко ли хоть пятнышко на львиную грудь Авдеевой? Нет - она высокий народный избранник. А что решено о сталинском истязателе Васюре? На месте, на месте, когти не подстригались.

Стой и процветай судебное сословие! Мы - для тебя! Не ты для нас! Юстиция да будет Тебе ворсистым ковриком. Лишь было б тебе хорошо!

Такая проверенная устойчивость правосудия очень облегчает жизнь милиции: она даёт возможность без оглядки применять приём Прицеп или "Мешок преступлений". Дело в том, что по нерадивости, по нерасторопности, по недодумию местной милиции - одно, другое и третье уголовное преступление остаётся нераскрытым. Но для отчётности они непременно должны быть раскрыты (то есть, "закрыты")! Так ждут удобного случая. Вот попадается в участок кто-нибудь податливый, забитый, дураковатый - и на него нахомучивают все эти нераскрытые дела - это он их совершил за год, неуловимый разбойник! Кулачным битьём и вымариванием его заставляют во всех преступлениях признаться, подписать, получить большой срок по сумме преступлений - и очистить район от пятна.

Общественная жизнь очень оздоровляется благодаря тому, что не остаётся ненаказанного порока. И милицейских следователей премируют.

А еще более оздоровилось общество и еще более укрепилось правосудие от того года, когда кликнуто было хватать, судить и выселять тунеядцев. Это указ тоже в какой-то степени заменил ушедшую гибкую 58-10 - обвинение тоже оказалось вкрадчивое, невещественное - и неотразимое. (Сумели же применить его к поэту И. Бродскому!)

Это слово - тунеядец - было ловко извращено при первом же прикосновении к нему. Именно тунеядцы - бездельники с высокой зарплатой, сели за судейские или административные столы, и потекли приговоры нищим работягам и умельникам, колотящимся после рабочего дня подработать еще что-нибудь. Да с какой злостью - извечною злостью пресыщенных против голодных! - накинулись на этих "тунеядцев"! Два бессовестных аджубеевских журналиста11 не постыдились заявить: тунеядцев недостаточно далеко от Москвы высылают! разрешают им получать посылки и денежные переводы от родственников! недостаточно строго их содержат! "не заставляют их работать от зари до зари" - буквально так и пишут: от зари до зари! Да на заре какого же коммунизма, да по какой же конституции нужна такая барщина?!

Мы перечислили несколько важных потоков, благодаря которым (и при никогда не скудеющем казённом воровстве) постоянно пополняется Архипелаг.

Да не совсем же впустую ходят по улицам и сидят в своих штабах и дробят зубы задержанным - "народные дружинники", эти назначенные милицией ушкуйники или штурмовики, не упомянутые в конституции и не ответственные перед законом.

Пополнения на Архипелаг идут. И хотя общество давно бесклассовое, и хотя полнеба в зареве коммунизма, но мы как-то привыкли, что преступления не кончаются, не уменьшаются, да что-то и обещать нам перестали. В 30-е годы верно обещали: вот-вот, еще несколько лет! А теперь и не обещают.

Закон наш могуч, выворотлив, непохож на всё, называемое на Земле "законом".

Придумали глупые римляне: "закон не имеет обратной силы". А у нас имеет! Бормочет реакционная старая пословица: "закон назад не пишется". А у нас - пишется! Если вышел новый модный Указ и чешется у Закона применить его к тем, кто арестован прежде - отчего ж, можно! Так было с валютчиками и взяточниками: присылали с мест, например из Киева, списки в Москву отметить против фамилий, к кому применить обратную силу (увеличить катушку или подвести под девять грамм). И - применяли.

А еще наш Закон прозревает будущее. Казалось бы, д_о суда неизвестно, каков будет ход заседания и приговор. А смотришь, журнал "Социалистическая законность" напечатает это всё раньше, чем состоялся суд. Как догадался? Вот спроси...12

А еще наш Закон совершенно не помнит греха лжесвидетельства - он вообще его за преступление не считает! Легион лжесвидетелей благоденствует среди нас, шествует к почтенной старости, нежится на золотистом закате своей жизни. Это только наша страна одна во всей истории и во всём мире холит лжесвидетелей!

А еще наш Закон не наказывает судей-убийц и прокуроров-убийц. Они все почётно служат, долго служат и благородно переходят в старость.

А еще не откажешь нашему Закону в метаниях, в шараханьях, свойственных всякой трепетной творческой мысли. То шарахается Закон: в один год резко снизить преступность! меньше арестовывать! меньше судить! осуждённых брать на поруки! А потом шарахается: нет изводу злодеям! Хватит "порук"! строже режим! крепче сроки! казнить негодяев!

Но несмотря на все удары бури - величественно и плавно движется корабль Закона. Верховные Судьи и Верховные Прокуроры - опытны, и их этими ударами не удивишь. Они проведут свои Пленумы, они разошлют свои Инструкции - и каждый новый безумный курс будет разъяснён как давно желанный, как подготовленный всем нашим историческим развитием, как предсказанный Единственно Верным Учением.

Ко всем метаньям готов корабль нашего Закона. И если завтра велят опять сажать миллионы за образ мышления, или ссылать целиком народы (снова те же или другие), или мятежные города, и опять навешивать четыре номера - его могучий корпус почти не дрогнет, его форштевень не погнётся.

И остаётся - державинское, лишь тому до сердца внятное, кто испытал на себе:

Неправый суд разбоя злее.

Вот это - осталось. Осталось, как было при Сталине, как было все годы, описанные в этой книге. Много издано и напечатано Основ, Указов, Законов, противоречивых и согласованных, - но не по ним живёт страна, не по ним арестовывают, не по ним судят, не по ним экспортируют. Лишь в тех немногих (процентов 15?) случаях, когда предмет следствия и судоразбирательства не затрагивает ни интереса государства, ни царствующей идеологии, ни личных интересов или покойной жизни какого-либо должностного лица - в этих случаях судебные разбиратели могут пользоваться такою льготой: никуда не звонить, ни у кого не получать указаний, а судить - по сути, добросовестно. Во всех же остальных случаях, подавляющем числе их, уголовных ли, гражданских - тут разницы нет, - не могут не быть затронуты важные интересы председателя колхоза, сельсовета, начальника цеха, директора завода, заведующего ЖЭКом, участкового милиционера, уполномоченного или начальника милиции, главного врача, главного экономиста, начальников управлений и ведомств, спецотделов и отделов кадров, секретарей райкомов и обкомов партии - и выше, и выше! - и во всех этих случаях из одного покойного кабинета в другой звонят, звонят неторопливые, негромкие голоса и дружески советуют, поправляют, направляют - к_а_к надо решить судебное дело маленького человечка, на ком схлестнулись непонятные, неизвестные ему замыслы возвышенных над ним лиц. И маленький доверчивый читатель газет входит в зал суда с колотящейся в груди правотою, с подготовленными разумными аргументами, и, волнуясь, выкладывает их перед дремлющими масками судей, не подозревая, что приговор его уже написан - и нет апелляционных инстанций, и нет сроков и путей исправить зловещее корыстное решение, прожигающее грудь несправедливостью.

А есть - с_т_е_н_а. И кирпичи её положены на растворе лжи.

Эту главу мы назвали "Закон сегодня". А верно назвать её: З_а_к_о_н_а _н_е_т.

Всё та же коварная скрытность, всё та же мгла неправоты висит в нашем воздухе, висит в городах пуще дыма городских труб.

Вторые полвека высится огромное государство, стянутое стальными обручами, и обручи - есть, а закона - н_е_т.

Конец седьмой части

1 Вместо выкинутого на переплавку клодтовского памятника атаману Платонову.

2 Первый секретарь ростовского обкома Басов, чьё имя вместе с именем Плиева, командующего Северо-Кавказским военным округом, будет же когда-нибудь надписано над местом массового расстрела, за эти часы приезжал в Новочеркасск, и уже бежал, напуганный (даже, говорят, с балкона 2-го этажа спрыгнул), вернулся в Ростов. Сразу после новочеркасских событий он поехал делегатом на героическую Кубу.

3 По этой версии солдаты, отказавшиеся стрелять в толпу, сосланы в Якутию.

4 Известно тем, кто близко был, но тот или убит или изъят.

5 47 убитых только разрывными пулями засвидетельствованы достоверно.

6 Несколько меньше, чем перед Зимним Дворцом, но ведь 9 января вся разгневанная Россия ежегодно и отмечала, а 2 июня - когда начнём отмечать?

7 Вот новочеркасская учительница (!) в 1968 г. авторитетно рассказывает в поезде: "Военные не стреляли. Раз только выстрелили в воздух, предупредить. А стреляли диверсанты, разрывными пулями. Откуда взяли? У диверсантов что угодно есть. И в военных и в рабочих они стреляли... А рабочие как обезумели, напали на солдат, били - а те-то причём? Потом Микоян ходил по улицам, заходил посмотреть, как люди живут. Его женщины клубникой угощали..."

* Вот э_т_о пока только и остаётся в истории.

8 Ну да из-за негров американских мы подписали, а то бы зачем она нам?!

9 Кстати сто лет назад процесс народников был "193-х". Шума-то, Боже, переживаний! В учебники вошёл.

10 "Известия" - 18.9.64.

11 "Известия" 23.6.64.

12 "Социалистическая законность" (орган Прокуратуры СССР), янв. 1962, No. 1. Подписан к печати 27 дек. 1961 г. На стр. 73-74 - статья Григорьева (Грузда) - "Фашистские палачи". В ней - отчёт о судебном процессе эстонских военных преступников в Тарту. Корреспондент описывает допрос свидетелей; вещественные доказательства, лежащие на судейском столе; допрос подсудимого ("цинично ответил убийца"), реакцию слушателей, речь прокурора. И сообщает о смертном приговоре. И всё свершилось и_м_е_н_н_о _т_а_к - н_о лишь 16 января 1962 г. (см. "Правду" от 17 янв.), когда журнал уже был напечатан и продавался. (Суд перенесли, а в журнал не сообщили. Журналист получил год принудработ.)

Поиск по сайту: