Глава 20. Терпение, часть 2

Белла вздрогнула, но подавила желание обхватить себя руками. Ей нужно было почувствовать это, почувствовать все. Реальность, казалось, стала ярче, пока она стояла под мрачным небом и сбитыми облаками, а облегчение от того, что она, наконец, призналась Майклу, ошеломило ее.

Пока она твердо стояла на ногах, ее манеры были странным образом величественны, она была сосредоточена на своей задаче, а не на ужасающих последствиях.

Честно говоря, ей казалось, что она только что выпала из самолета и слепо махала руками в поисках вытяжного троса парашюта.

Она могла бы и дальше так бездейственно стоять в ожидании, когда Майкл справится с открывшимися ему новостями, но приступ астмы не позволял ему этого сделать.

- Все хорошо… все хорошо, - сказала она, взяв его за локоть и сожалея, что ее голос прозвучал несколько резковато. – Хочешь, принесу тебе воды? – Она была не уверена, что это именно то, что ему сейчас нужно. У него никогда не было приступов астмы, пока они встречались, и было довольно страшно наблюдать за уже вторым приступом за прошедшие три дня. Лицо его стало зефирно-белого и розового цвета. Последнее, что ей было нужно, – чтобы он упал в обморок. Слава Богу, Карлайл был врачом.

- Не беспокойся, - нечетко ответил он и вытер рот тыльной стороной ладони. Пчела сидела на лацкане его пиджака, но сказать ему об этом она не отважилась.

- Я сожалею, я сожалею обо всем, что произошло, - снова начала Белла, начиная думать, что он не слушал ее. Похоже, он находился в шоке. Он оглянулся в поисках места, куда можно было бы сесть, но вокруг не было ничего, кроме низкой живой изгороди.

- Да, все в порядке… - Он замолчал, а затем, казалось, мысленно встрепенулся. – Я поменял билет. Уезжаю вечером. Если хочешь, оставь машину здесь, полетим со мной. – Лицо его сморщилось от улыбки, и она почувствовала тревогу. Его взгляд был слегка затуманен - как у людей, немного тронутых умом.

Она сделала шаг вперед и дотронулась до его рукава.

– Ты слышал, что я сказала, не так ли? – Она встретилась с его взглядом и повторила еще раз: – Я остаюсь здесь.

Он тряхнул головой, а на его губах снова появилась та омерзительная улыбочка.

– Да ладно тебе, Белла. – И покачал головой, словно она была ребенком, только что отпустившим противную шуточку.

Ее взгляд не дрогнул, и она решила перефразировать:

- Я остаюсь здесь. Мне нужно остаться с Карлайлом, и, мне очень жаль, но я… я ухожу от тебя, Майкл.

Майкл отпрянул.

– Что?

- Я сожалею, - сказала она, открыла сумочку и пошарила в ней рукой в поисках кольца. Она вложила его ему в ладонь, надеясь, что этот жест заставит его понять, что она говорила серьезно.

Он недоверчиво уставился на кольцо, словно не видел его раньше, хотя на деле – изучал под ювелирной лупой, оценивая достоинства и недостатки.

В пустом блеске его глаз отражался бриллиант.

Белла смотрела на него, ее грудь сжималась. Он покрутил в пальцах кольцо и, как истинный прокурор, быстро начал допрашивать ее.

- Почему это происходит? – вымолвил Майкл. – Все было хорошо неделю назад, а теперь ты совсем другая. Почему ты уходишь?

Она совершенно не знала, как достойно ему ответить.

– Я вернулась домой, - просто сказала она. – А надо было вернуться еще давным-давно.

- Это из-за Эдварда? – страдальческим шепотом вопросил он.

Она не могла врать.

– Да. Конечно, из-за Эдварда.

Она ненавидела себя за эти слова, но вынуждена была уточнить:

- Все всегда было из-за Эдварда. Только из-за Эдварда. – Майкл заслуживал пояснения за те крохи любви, что даровал ей не один год.

Майкл с неподдельным шоком в глазах смотрел на кольцо в своей руке.

– Я не могу в это поверить.

Поднялся ветер и начал развевать черное платье, что она позаимствовала из гардероба Эсме.

- Майкл, между нами уже давно все разладилось. Я знаю, жить со мной было тяжело, но, вернувшись сюда, я кое-что осознала. - Она замолчала, пытаясь сообразить, как объясниться и не травмировать его еще больше.

- Я… никогда не покидала это место, Майкл. Неважно, где бы я ни находилась, я всегда была здесь, во всех смыслах.

Майкл помотал головой.

– Я обещаю: ты можешь жить где угодно. Со мной. У нас будет жизнь вне этого дома. Ты будешь счастлива. - Он дотронулся до длинного локона ее волос, лежащего на плече. – Это место словно лисий капкан. Давай просто уберемся отсюда, и ты снова обретешь ясность. Поехали домой, Белла. Мы справимся. Я буду ходить с тобой на сеансы к Анжеле. Я за все прощу тебя.

Он видела, что он действительно подразумевает то, о чем говорит, и думала, чего ему самому будет стоить столь щедрое предложение. Будет ли оно снедать его? Когда он снова обо всем вспомнит за ужином в их тихой обеденной комнате, почувствует ли она это на себе? Наступит ли такой момент, когда он не сможет смотреть ей в глаза, и она все поймет?

Пока она молчала, он придумывал новые способы прорвать ее оборону.

- Твоя работа. Ты просто уволишься?

Она вздрогнула. Ей платили немного, но ей нужна была работа.

- И квартира! Белла, квартира. Что мне теперь делать? Ты не можешь так поступить со мной. Я взял на себя обязательство, и мне не нужно напоминать тебе, что и ты тоже.

- Знаю, - сказала она, чувствуя, как начинает закипать. – Но ведь именно ты принял решение насчет квартиры - не я.

В отчаянии повысив голос, Майкл очень старался спровоцировать ее на ответную реакцию.

- Ну а что станется с твоей жизнью? Будешь работать кассиром в Форксе? Тебе придется. Другой работы тут нет.

Белла немного прищурилась, будто что-то вспоминая.

– Тебя всегда смущала моя работа. Я слышала твои слова, когда ты разговаривал с Эдвардом.

Майкл замер.

– Что ты слышала? – осторожно спросил он.

- Я слышала, как ты сказал, что я не журналист. Казалось… эта мысль внушала тебе отвращение. Будто ты меня стыдишься.

Майкл смотрел на нее, сузив глаза.

– Не нужно делать из меня плохого парня в этом сценарии. Теперь мне придется ехать домой и объяснять всем знакомым, что ты полностью потеряла рассудок. - Он заметно вздрогнул. – Ты хоть представляешь, насколько будет унизительно вернуться домой в одиночестве?

Он использовал последний свой аргумент, положив влажные ладони на ее запястья и пытаясь заставить ее забрать кольцо обратно. Он отпустил кольцо, и она неловко поймала его во время падения.

- Я очень мило веду себя, Белла. Ты была неверна, но я смирюсь с этим. Клянусь: если ты поедешь со мной домой, я никогда не упомяну о прошлом, - это все, что он мог сказать. Он воспользовался последним козырем: – Я люблю тебя. Вся моя жизнь крутится вокруг тебя одной.

В тот же миг она почувствовала, как пробегает по телу дрожь, но рука ее уже поднялась и вложила кольцо в ладонь Майкла, хотя Белла была даже не в состоянии контролировать собственное тело.

- Ты говоришь, что сможешь простить меня, но я сомневаюсь на этот счет. И я действительно не могу простить тебе твои слова об Эсме.

Майкл поморщился, но она продолжила: – Твое неуважение к ней меня потрясло. Я поступила с тобой ужасно, но твои слова были неуместны.

Она дрожала, тело ее трепетало от энергии, адреналина и чего-то еще, чего-то сладкого.

– Ты понятия не имеешь, что значит для меня моя семья. И если считаешь, что имеешь право приказывать мне не видеться с ними, ты совсем не знаешь меня. Ты заставил меня сделать выбор, и я выбираю их.

Она не знала, выжгут ли они с Эдвардом друг друга дотла, сгорят ли они слишком быстро. Но смотря на блестящий бриллиант в руке Майкла, она понимала, что так крепко держит его лишь страх быть униженным.

Его чувства не были любовью, настоящей любовью. Она не сомневалась, что Майкл любил ее своим тихим здравым смыслом.

Была ли любовь Эдварда – здесь внутри нее все с тревогой перевернулось – такой любовью, с которой она могла бы выжить? Или без нее? Что это была за любовь?

Внезапно, хотя вокруг не происходило ничего подобного, она вдохнула в легкие аромат роз, и вспомнила, что ей снилось прошлой ночью. Она целое утро пыталась вспомнить сон.

Кокетливая сознательная жажда - не что иное, как дежавю, головокружительные и навязчиво красивые картинки наконец-то воссоединились в нечто общее.

Картинки накладывались одна на другую и дразнили края ее сознания – это был не сон. Это были воспоминания Эдварда.

Бессонные ночи Эдварда, его почти невообразимое одиночество. Розы, топазы и боль, боль. Его неисчислимые попытки остановить самого себя от взятия ее в плен и преднамеренное наказание, которому он сам подверг себя, заставляя жить в мире, который эхом отдавался внутри него. Страдание, бег и впустую прожитая жизнь.

Вместо Бога он молился ей.

Солнце светило ярко, отбрасывая лучи на все вокруг и грея траву, на которой они стояли.

- Не знаю, как буду все объяснять, - снова сказал Майкл, и Белла представила, как он объявит эту новость всем своим коллегам.

Она сделала глубокий вдох, и заставила себя быть стойкой.

– Ты справишься с этим. Ты найдешь другую – ту, что больше будет тебе подходить, нежели я.

У него вырвался горький смешок.

– Справлюсь с чем? С финансовым крахом, общественным осуждением, карьерой, смытой в унитаз?

Он закрыл глаза и почувствовал, как она снова вкладывает кольцо в его ладонь.

- С разбитым сердцем. Не думаю, что справлюсь, - сказал он, борясь с навернувшимися слезами. – И ты оставишь меня со всем этим? – Он посмотрел на ее красивое лицо и с довольствием отметил, что она плачет. – Ради школьного увлечения. Боже, Белла, это такое клише. Я ведь только и делал, что любил тебя.

- И я люблю тебя, - честно ответила Белла.

Шаркающие шаги послышались ужасающе близко.

Эдвард прошел мимо них, положив руку на плечо Карлайла и ведя его к машине.

Эдвард отвернулся от них.

Даже в профиле Эдварда она видела его боль. Белый флаг поражения развевался на его плечах, и когда он повернулся, она увидела, как решительно он сжал челюсть, и внутри нее все скрутило от боли.

Майкл напрягся, заметив, как она смотрит на Эдварда, заметив выражение ее лица - словно она поверглась пыткам.

В зале суда он всегда заранее, еще до объявления приговора, знал о проигрыше. И сейчас знал. Он проиграл. Он проиграл ее.

- Но не так сильно, как любишь его. - Он осторожно достал бумажник и положил кольцо в отделение для монет, к десятицентовикам и никелям. Теперь все эти мелочи стоили одинаково мало, что даже забавно было так их беречь.

Белла увидела, как отъезжает машина Эдварда, и повернулась к Майклу.

- Мне жаль. Очень жаль. Но я никогда и никого не любила так, как его. Прости, что мне понадобилось столько времени, чтобы понять это. Я зря растратила и твое сердце, и твое время.

Машина Эдварда резко повернула и скрылась из виду.

Белла воспроизводила в уме последнюю минуту.

Эдвард слышал, как она сказала Майклу, что любит его: может, он подумал, что она сделала выбор.

Она хотела окликнуть его, велеть ему остановиться, сказать, что выбрала его, но Майкл и так находился на грани бешенства.

- Вы оба говорите мне, как сильно любите друг друга, - выплюнул Майкл. – Вам, конечно, на мои чувства плевать?

Белла прикусила язык, останавливая себя от мольбы понять ее.

Майкл отвернулся и, совершенно опустошенный, потянулся за ключами от арендованной машины.

- У меня ничего не осталось, - безучастно сказал по пути к машине, оставляя ее позади. На парковке он обернулся и увидел на ступеньках Роуз и Эммета.

Он снова медленно повернулся и внезапно взорвался от гнева, отчего все вздрогнули. Животные на холмах позади часовни подняли свои головы, отрываясь от трапезы, и навострили уши, когда голос Майкла разрезал тишину сердитым рычанием.

- Я потерял тебя. Я люблю тебя, и я потерял тебя. Я растоптан. Думаешь, ты будешь счастлива? Он чертов эксцентрик. Когда-нибудь ты почувствуешь то же, что чувствую сейчас я. – Ярость губительно распространялась по всему его телу, но это чувство было лучше печали.

Он открыл дверь машины и начал садиться в нее.

– Однажды ты почувствуешь то же, что чувствую я. Идиотом, который так хотел быть с кем-то, а в итоге его в корне разрушили. – Слезы побежали по его щекам, когда он вставил ключ в зажигание и завел мотор.

- Майкл, не надо… - беспомощно запротестовала Белла. Она не хотела расставаться с ним в таком состоянии.

- Вы оба стоите друг друга. - Он резко развернул автомобиль и с визгом шин уехал, отчего маленькие воробьи и голуби, перебиравшие опавшие листья, встрепенулись и испуганно улетели.

Эммет и Роуз раскрыли рты от удивления, глядя на происходящее с верхней ступеньки лестницы.

Когда двигатель машины Майкла утих вдалеке и гравий на дороге наконец осел, Белла подняла руку.

- Молчите, - предупредила Белла, закрыв глаза и захлебываясь от тошноты, но, в конце концов, побороть ее не удалось. Она была слишком наивна, думая, что сможет без последствий расстаться с Майклом; она пыталась быть вежливой и разумной, но забыла о его эго и сердце, которое благодаря ей теперь оказалось разбитым.

Она не просто вежливо отказалась от привычной жизни, она разорвала ее на кусочки и развеяла по ветру.

Пока ее тошнило на зеленую живую изгородь возле часовни, Роуз и Эммет придерживали ей волосы и утешительно потирали руки.

- Все будет хорошо, - уверенно сказала Роуз Белле, сейчас в ее глазах не было ни намека на увеселение или довольствие. Она утверждала, что хочет отставки Майкла, а получив желаемое, почувствовала, как во рту после произошедшего остался отвратительный привкус. Чувствуя, как дрожат красивые плечики Беллы, она устыдилась своих чувств. Ничего хорошего из такой боли не выйдет.

- Пойдем домой, - сказал Эммет, подхватывая Беллу под руку.

- Я не могу, - слабо прошептала она, цепляясь каблуками, пока он вел ее к машине. – Я не уверена, где…

- Он с нами, - мягко сказал Эммет.

- Самое трудное - позади, - добавила Роуз, скользнув рядом с Беллой на заднее сидение.

Белла тряхнула головой, но позволила Роуз прижаться к ней, пока сама прижималась заплаканным лицом к плечу Роуз. Все, что Белла видела перед глазами, – боль на лице Эдварда. Мимолетный взгляд, который она так хорошо знала: его необходимость сбежать от нее или умышленно разрушить все первозданное и чудесное.

- Я не уверена, - прошептала она, уткнувшись в шею Роуз. Белла знала, что разочаровала Роуз, и не могла забыть отвращения в ее глазах прошлой ночью. Но сейчас она закрыла глаза, дыхание ее замедлилось, она повторяла имя Эдварда в голове вновь и вновь, пока не почувствовала себя спокойнее.

Они ехали домой, и, как и прошлым вечером, все были вместе. Эммет взглянул на девушек на заднем сидении в зеркало заднего вида, их глаза были закрыты, а волосы переплетены.

Он улыбнулся, поворачивая машину в скрытый за деревьями поворот, который сейчас был отмечен красным воздушным шаром, словно на детском дне рождения. Он ничего не мог с собой поделать: наверное, ужасно, что в день похорон его матери, он немного развеселился.

Он мягко постучал пальцами по рулю и беззвучно хмыкнул. Все теперь стало отчетливее, а он так долго этого ждал, а сейчас будто эта ясность упала ему в руки, будто монета. Он увидел, как Белла нахмурилась во сне, и наконец осознал всю сложность ее выбора. Запутанная история об эгоизме и бескорыстии – вот из чего была соткана их любовь. Неправильно, что они были настолько безнадежно зависимы друг от друга, но так оно было испокон веков.

Припарковав автомобиль, он увидел, как убегает с крыльца Эдвард, и глубокомысленно кивнул сам себе, пытаясь спрятать улыбку. Беги, кролик, беги, - хотел он его немного подразнить. Его бедный брат был столь беззащитным и, наверное, очень страшился будущего. Он рискнул своим сердцем и еще не знал, отыгрался или потерял все. По правде говоря, Эммет сам не был до конца уверен, но он точно знал, что шанс есть.

Он дал девушкам отдохнуть минуты или две, а сам облокотился на автомобиль и смотрел на поля и деревья, затем закрыл глаза, в его груди расцветало терпение. Ветер ослаб, и его охватило прекрасное наслаждение этим моментом. Ему казалось, будто мама стояла возле машины рядом с ним, наслаждаясь моментом, и улыбалась слишком широко - как улыбаются порочные и ранимые влюбленные, прежде чем раскрыть свое сердце.

Терпение, сказал себе Эммет, открывая заднюю дверь и целуя Роуз в щеку. Самое главное теперь – это набраться терпения.

Поиск по сайту: