Глава 10. The Hole in the Wall

Брешь в стене.

«Твою мать, как подходяще звучит», - рассеянно подумал Эдвард, роняя сумку на скалы под аркой, и повернулся к Белле.

Он встал на колени, не отводя от нее взгляда. В животе у него все переворачивалось, и он зарылся покалывающими пальцами в холодный песок, по привычке сощурив один глаз.

Она стояла на узкой границе между океаном и сухим песком, вне досягаемости от его влажных цепких пальцев. Ветер утягивал ее в сторону воды, снова и снова нападая на нее, на короткое время задерживаясь на ней, удваивая свои усилия, но всё же все его попытки были тщетны. Когда еще одна волна направилась к Белле, она встала на цыпочки. Она выглядела маленькой, хрупкой. Если бы Земля повернулась вокруг своей оси, то Белла непременно упала бы на глубину в сорок саженей.

Белла повернулась лицом к Эдварду. Он стоял на коленях под каменной аркой, подсвеченный небом, прибоем и скалами, находящимися вдали. Этот момент походил на картину. Небо было туго натянутым холстом, испачканным густым и тяжелым слоем масляных красок. Свинец, хром, древесный уголь. Окружавший его каменный собор был сформирован под непрестанным упорством водной глади. Он был устойчивым, покрытым резким мазком кисти черного цвета.

Воздух был охвачен волнением, и Белла тоже. Она положила руки на ребра, замедляя свое дыхание, пытаясь контролировать себя и унять гнев. Снова вернувшись на это место, она теряла контроль над собой чаще, чем это было в прошлые года. «Я снова становлюсь прежней», - подумала она, чувствуя знакомый прилив паники и нервозности, скрутивший все у нее внутри.

Она очень не хотела находиться на этом пляже. Она чувствовала, что стояла на краю мира. Сегодня слишком много боли.

Капельки воды укололи ее скулы. Сначала, она подумала, что это похоже на соленые брызги, но внезапно в небе раздался грохот. Когда она побежала к убежищу, влажный песок попытался помешать ей. Начал идти сильный дождь, и затяжные потоки холодной воды побежали по ее волосам, одежде, шее, позвоночнику. Когда ледяной воздух прорвался в ее легкие, ее дыхание стало резким. К тому времени, когда Белла достигла арки, она с трудом переводила дыхание и была абсолютно промокшая. Она выглядела так, как будто только что вышла из моря.

Она подошла к нему, тоже промокшему, смотря, как влажные капельки стекают вниз по его коже.

Она надеялась, что намочила его. Заморозила. Она позволила дождю стечь по ее волосам ему на лицо. Он не двигался, но высунул язык, чтобы облизнуть воду, что сбежала к уголку его рта. Ее рука горела от желания ударить его.

Теперь дождь лил как из ведра, и странный ветер кружил около арки, в то время как они застряли в туннеле между двумя мирами. Воздух пах солью и паром. Белла сняла свою влажную куртку и бросила ее на скалу.

Без слов Эдвард встал на ноги и снял свою кожаную куртку.

Она чувствовала, как болезненно защемило у нее сердце.

Ее единственная защита от его магнетического притяжения обратилась в камень, когда он обернул куртку вокруг нее, но она не разрешила себе поддаваться роскошному теплу. Она чувствовала, как нежно его руки скручивают в узел ее волосы, поднимая их и выжимая капли дождя. Он приподнял край своей футболки, чтобы стереть влагу с ее щек, и удивился, почувствовав, что горячая соль пропитала его пальцы. Она резко отпихнула его от себя, и он снова прижал влажную ткань к животу.

Белла медленно отступила, садясь на свою куртку и уставившись на пляж. Она была обречена делить пространство с Эдвардом, пока ливень не закончится. В мыслях она злобно прокляла погоду.

Эдвард порылся в своей сумке и, к ее удивлению, дал ей бутылку воды. До этого она не понимала, что он заранее подготовился. Возможно, так на нем отразилась война.

Она взяла бутылку, избегая его взгляда, и стала пить залпом.

Все, что она могла чувствовать и осязать, это воду.

Он еще раз залез в сумку и вытащил бумажный пакет, который был абсолютно невредим. Он отдал его ей, а сам, в мокрой от брызг футболке, встал в проеме сводчатого входа, развернувшись к ней спиной. Она видела, как клубится пар возле его плеч.

Белла заглянула внутрь пакета и с удивлением увидела множество всяких разных вещей.

Печенье, сэндвич, ярко-красное яблоко, шоколадные сердца, завернутые в блестящую фольгу. Это было похоже на пакет с обедом для ребенка.

- Ты приготовил мне ланч? - прямо спросила она, цинично сузив глаза.

Он немного повернул голову, искоса смотря на нее. - Да. Небольшое свидание за ланчем, знаю. - Он потер шею и вздохнул, смотря на свои кожаные мотоциклетные ботинки, покрытые песком.

- Будешь что-нибудь? - спросила она, покачивая пакетом, но он потряс головой.

Эдвард вернулся к ней и опустился вниз, спокойно скрестив ноги напротив нее. Он вытащил армейскую фляжку и сделал глоток. Она не знала в точности, что там, но с неодобрением отметила его гримасу.

Он уставился на нее неморгающим взглядом, пока она ела сэндвич.

Это был тот же взгляд, что она помнила в канун Нового года. Она задрожала под своей влажной одеждой.

Как будто ощущая ход ее мыслей, он заговорил. Его голос был тих, и сквозь дождь она едва его слышала.

- Я хочу рассказать тебе, что произошло в тот день на самом деле. Я не жду, что тебя это заинтересует. Но в любом случае расскажу. - Он положил руки на колени, и она заметила, как побелели костяшки его пальцев - то ли от холода, то ли от напряжения.

- Я не могу показать тебе, как сделала это ты. - Его темные нефритовые глаза блеснули в полутьме. - Я лишь прошу тебя выслушать меня.

Она вздохнула и закрыла лицо руками. Белла действительно не хотела слышать эту историю. Это причинило бы ей новую боль, она была уверена в этом. Ничто, что он мог бы сказать, не исцелило бы эту кровоточащую рану на ее сердце.

Как несправедливо, что он может подобрать слова, в то время как ее мысли всегда обнажены перед ним. Но затем она вспомнила слова Анжелы, в которых она уверяла, что, возможно, прояснение ситуации поможет ей.

Белла повторила те же слова, какими он дразнил ее прошлой ночью перед камином.

- Только не пытайся что-то скрыть от меня.

Он саркастично рассмеялся. - Мы немного похожи, не так ли?

- Еще я не хочу слышать никаких извинений, - предупредила она, зажав ладони коленями. - Ты сделал все исходя из собственного выбора.

Красивый тембр его голоса заставил ее закрыть глаза, и небо прогрохотало в ликующем удовлетворении.

- Я помню все так же, как и ты. Не так детализировано, но помню, что чувствовал в тот день. Слушая твои воспоминания, я воспроизводил в голове свои, чувствуя, как будто этот день был вчера и, одновременно с этим, миллион лет назад. - Он стал царапать внутреннюю поверхность руки, проявляя свою нервозность. Эдварду сложно было облекать свои чувства в слова, которые казались ему чужими.

- Ты права: я офигенно сходил с ума, будучи запертым в этом доме. Они в первый раз замуровали меня так, что это действительно сработало.

Не потому что я не мог найти выхода. Дверь ведь была не заперта. Я просто чертовски устал и позволил им удерживать меня в доме.

Белла резко распахнула глаза и перебила его едким голосом:

- ТЫ устал? С какой стати ты устал? А как я себя чувствовала по-твоему?

Он чуть поморщился.

- Ты знаешь, почему. Мои отношения с тобой стали хуже… Ты была права: частично это из-за того, что я не мог заставить тебя… сдаться. Не только секс я имею в виду, хотя, черт возьми, я был так озабочен, что каждую ночь готов был облизывать дверь твоей спальни. Мне просто необходимо было, чтобы ты смирилась с этим. Мы смирились. - Его пристальный взгляд встретился с ее.

Когда она увидела старый знакомый блеск в его глазах, внутри у нее все содрогнулось. Сила его слов накрыла ее с головой.

- Мне не нравится твой выбор слова «сдаться». - Белла покачала головой.

Он откинулся на локти, и его футболка задралась вверх. Она заметила сбоку на его теле небольшую серебристую полоску. Шрам.

Эдвард заметил, на чем сосредоточен ее взгляд, и живо прикрыл его.

- Теперь я понимаю, что сражался с самим собой. - Он прикусил губу, задумавшись над своими словами.

- Я пытался завоевать тебя, но еще и сражался со своей одержимостью.

- Ты имеешь в виду, что, пока ты спал со всем, что шевелится, ты, оказывается, чахнул по мне и облизывал дверь моей спальни? - Она поравнялась с ним, смотря на него и радуясь тому, как убедительно звучал ее голос.

- Я никогда не говорил, что чах, - решительно и раздраженно выпалил он. - Ты будешь меня слушать? Хочешь этого вообще?

- В любом случае продолжай, - саркастически сказала Белла, указывая на дождь. - Я никуда не уйду. Кстати, с каких пор ты стал таким самоанализирующим? Откуда такая ясность?

- У меня в запасе было много лет, чтобы обдумать все, что случилось, и я хотел бы считать, что теперь я вижу ситуацию ярче, чем тогда.

Он сел и перевернул руку, обнажая чувствительную кожу. Ее взгляд пробежался по вене, задержался на его бицепсе, в то время как он потирал большой и указательный пальцы, формулируя ответ.

Наконец, Эдвард замер.

- Прошло много лет между прошлым и настоящим. Все мы нашли свои собственные способы терапии. Для меня это стало гражданской войной в Сомали и камера за пазухой, вместо… - Он замолчал и развел руками.

- Вместо кушетки врача? Это ты хотел сказать? Да пошел ты.

Голос Беллы дрожал, и она рассердилась на себя. Она отвела взгляд, мрачно приказав себе не плакать.

- Нет, не это. Я хочу сказать, что у нас с тобой разные способы решать проблемы. Мы абсолютные противоположности. Ты предпочитаешь интеллектуальный путь. А я - физический.

Он одернул футболку, когда она снова задралась.

Его глаза заблестели от страшного воспоминания.

- Именно поэтому я слонялся по дому, словно сумасшедший. Ты права, я действительно выбил тому парню зуб. Я помню, что мы находились тогда в спортзале, а команда девушек стояла на другом конце зала. На тебе была отвратительная спортивная форма: ярко-желтая футболка и серая юбка, но все равно выглядела ты замечательно. Твои волосы были собраны на макушке, и ты обернулась, как будто зная, что я смотрю на тебя. Ты махнула мне рукой и, немного наморщившись, улыбнулась.

- Я не морщилась, - сказала Белла.

- Вообще-то, морщишься. Кончиком носа, - заспорил Эдвард. - И хватит перебивать, черт побери. Я тебя не прерывал.

Она преувеличенно наморщила нос в ответ.

- Короче, тот парень - сейчас я даже не могу вспомнить его имени - остановился позади меня и сделал отвратительный комментарий. Сомневаюсь, что тебе нужны детали. У меня чуть не случилось кровоизлияние в мозг.

Эдвард занервничал, вспоминая. И снова стал царапать руку.

- Я даже представить себе не мог, что у него хватит нахальства говорить подобное в пределах радиуса сто миль, пока я с тобой. В том году я предельно ясно разъяснил это другим ублюдкам. Ты была вне зоны доступа.
Ты, наверное, уже знаешь об этом. Я распространил слух, что мы спим вместе, и тому, кто станет к тебе приставать, лучше скрыться, прежде чем он станет мертвецом.

Белла покачала головой. - Вообще-то я была в абсолютном неведении.

От изумления Эдвард усмехнулся.

- Поэтому я развернулся, а он просто улыбнулся и сказал: «Я ведь прав?», как будто он пытался подружиться со мной, мать его. Но он просто проверял меня. Я ведь сам все это время проверял людей, и, увидев это, сразу же признал, что он делает. Я сказал, осмелится ли он повторить свои слова. Вокруг нас уже стали собираться другие ребята.

«Очевидно же, что ты еще не получил то, о чем говоришь, - сказал он. - Тебе охеренски это нужно, а добиться ее не можешь».

Я велел ему отъебаться. Я был так сердит, что кровь вскипела во мне как кислота.

Я чувствовал вибрацию, исходящую от других парней. Они все меня ненавидели, я всегда это знал. Директор и так уже делал мне предупреждение, и мне лучше было бы просто уйти оттуда.

Я поискал тебя взглядом и нашел на площадке - ты стояла там на расстоянии в тридцать ярдов. Стояла одна и смотрела на меня своими огромными глазами. Ты помнишь? Я сказал тебе уйти. Я не хотел, чтобы ты видела, как я буду разбираться с этой ситуацией.

Но я увидел выражение твоих глаз, когда ты повернулась ко мне, и взорвался еще сильнее.

Когда ты ушла, я треснул его кулаком по лицу. Это было так же легко, как разбить окно.

Белла покачала головой. - Нет. Большинство из этого я не помню. - Как только она произнесла эти слова, он понял, что она лжет.

Воспоминания сияли в ее глазах.

Эдвард, абсолютно невозмутимый, стоял там один против пятнадцати других парней. Странные, болезненно неописуемые ощущения зародились у нее в животе, когда она уходила, слыша, какой хаос происходит позади нее. Уходя, ее взгляд был устремлен на крышу соседнего здания.

- Тем вечером Эсми и Карлайл почти час читали мне нотации. Папа отослал тебя домой. Они сказали мне слышанное и прежде: я должен прекращать так себя вести, иначе, когда стану взрослым, попаду в тюрьму за нападение. Как будто ничего из этого я не знал. Ты же была в своей комнате, за запертой чертовой дверью, пока я проходил мимо нее.

Так или иначе, на следующий день я просто остался лежать в своей комнате, а ты пошла в школу. Когда мне становилось совсем не по себе, я шел и ложился на твою кровать. Жутко, да? Еще бы. Я так устал, но не мог выйти. Большую часть дня я просто бродил по дому.

Той ночью я в пятидесятый гребанный раз спустился вниз по лестнице. Я прошел мимо рабочего кабинета Карлайла и услышал, как он говорит твое имя. Я прислонился к стене и стал подслушивать.

Они с Эсми обсуждали, примешь ли ты их предложение уехать за границу. Я ни слова от тебя об этом не слышал. Они говорили о том, что оплатят перелет.

Ни намека на мысль об этом я у тебя не слышал. Ты так хорошо скрывала это от меня? Я не знал. Может, они решили отослать тебя отсюда, а ты даже не подозревала. Может, тот небольшой инцидент за день до этого стал последней каплей. Я пошел в ванную под лестницей.

Думаю, у меня было что-то вроде приступа паники. Ты вроде показывала мне это раньше. Мое сердце никогда еще не билось так сильно. Никогда. С тех пор я никогда больше не был в таких дурацких ситуациях.

Я пошел наверх и, чтобы успокоиться, выпил четверть бутылки виски, которую прятал.

В течение долгих недель я знал, что все изменится и очень скоро. Школьные советники уже назначили с нами встречи, чтобы мы поделились планами по поводу колледжа. Я очень не хотел думать об этом. Я был подавлен будущим.

Я едва ли мог сосредоточиться на настоящем, а мысль о тех годах, выстроенных в ряд передо мной… - Эдвард замолчал и еще раз отпил из фляги.

- Я не мог справиться с этим.

Той ночью я прокрался в кабинет Карлайла и обыскал все его ящики. Я прочитал каждый долбанный листок бумаги в той комнате, но ничего не нашел о твоем отъезде. Может, они говорили о том, что произойдет через несколько лет? Я всегда рассчитывал, что мы пойдем в один и тот же колледж.

Я устал от этого извечного состоянии бдительности. Знаю, я сам во всем виноват, но просто не мог остановиться. Эта одержимость взяла надо мной верх. Я просто хотел, чтобы ты была со мной. Мне это нужно было, но ты постоянно сопротивлялась. Я не мог заставить тебя понять, что это абсолютно естественно.

Ты так усердно боролась со мной, что я уже ничего не понимал.

В школе вокруг меня было множество девчонок, который буквально бились за меня, но я не хотел ни одну из них. Я спал с ними, чтобы доказать себе и тебе, что у меня есть выбор, но все они были такими… простыми и обычными по сравнению с тобой.

Ты была намного таинственнее, язвительнее, непонятнее. - Он ухмыльнулся.

- Когда я слышал комментарии парней в школе, что ты нежная хорошая девушка, то всегда удивлялся.

Я знал, что ничего не может быть так далеко от правды, как эти слова. Когда дело доходило до страсти, ты была идеальной моей половинкой. Не отрицай этого, ты вся покраснела. Мы оба знаем, что это правда.

- Не говори так, - еле слышным голосом прервала его Белла, и ее щеки действительно заалели. - Ты отвратителен.

Глаза Эдварда предупреждающе вспыхнули. Пальцы напряглись.

- Хочешь оставаться жертвой? Думаю, тебе удобнее помнить себя как невинную, девственную школьницу, преследуемую мной.

Он сделал паузу.

- Сейчас-то мы честны друг перед другом?

Она кивнула, смотря на обувь.

- Твое видение самой себя, как тогда, выводило меня из себя. Ты и сама была не прочь поиграть со мной, Белла.

Она уставилась на него, когда коварная темнота скользнула по ее венам.

- Черт тебя подери, ты о чем говоришь?

Его голос стал резким.

- Так дай мне закончить, в конце концов. Ты сознательно испытывала меня. Я же говорил уже, что проверял людей, поэтому в тебе сразу это признал.

Я видел искру в твоих глазах, когда ревновал. Ты и ненавидела это, и любила. Ты кричала из-за того, что я делал, но в следующий раз тебя это не останавливало. Ты и сама была одержима, и хотя я усиленно пытался быть выше этого, ты всегда знала, на какие кнопки нажимать. Я словно был гребанной марионеткой в твоих руках.

Не знаю, сознательно ты это делала или нет. Но так же, как ты ненавидела это, я чувствовал пульсацию под твоей кожей. Ты лгала так же хорошо, как и я, скрывала от меня и продолжала спать в другом конце коридора. Ты не должна была, но делала это.

Лицо Беллы покраснело. Она услышала то, чего не хотела. Она покачала головой, отводя от него взгляд, надеясь, что ее лицо кажется раздраженным, уставшим.

Но понимала, что он прав до мозга костей.

Она обожала его ревность.

Его ревность была единственным ключом к разгадке, который он давал ей.

Некоторые самые эротические ее фантазии были основаны на его ревнивых вспышках. Она согревала ее кровь, заставляла ее чувствовать себя сильной, желанной. Ревность была единственным знаком на то, что между ними есть большее, чем небрежное поддразнивание и мучение.

- Не переводи стрелки на меня, - защищаясь, выплюнула она, когда нежелательное понимание заставило ее проявить характер. - Думаешь, в том, как ты относился ко мне, моя вина? Думаешь, я заставляла тебя быть настоящим тираном? Какой же ты ублюдок.

Он усиленно закачал головой, нахмурившись.

- Нет, я вообще не об этом говорю. Я признаю, что пока мы были подростками, вел себя абсолютно неправильно. Я сожалею обо всем, что сделал. - Он взял в руки горстку песка, сжал ее, и она увидела, что говорил он искренне.

- Если то, что я сказал, неправда, тогда, возможно, я несправедлив. Но я сказал правду. Ты знаешь. - Он откинул песок в сторону, бросая ей вызов.

Она снова открыла рот, чтобы заспорить, попытаться сохранить себя, но он взглядом заставил ее молчать.

- Дай мне закончить. Я и так уже на краю. Прекрати меня перебивать.

Я лежал на твоей кровати, будто бродяга в гребанном смокинге, в доме, полном людей. Эсми была сердита на меня - я должен был помогать. Весь вечер она была одержима тем, чтобы я вел себя как настоящий джентльмен. Но я не мог играть чужую роль.

Я лишь чувствовал себя животным, пойманным в капкан.

Я всегда понимал, насколько мы связаны друг с другом. До сих пор. Ты можешь отрицать и можешь пытаться разъединить нашу связь этим чертовым кольцом, но ты знаешь правду. - Он вытянул ноги вперед, скрестив лодыжки.

- Блядь, когда я увидел тебя в том красном платье, я чуть не подавился шампанским. Я слишком часто видел тебя в джинсах и футболке - ты была словно незнакомка. Я мгновенно полюбил это платье, обнажающее твои руки и ноги, но мне не нравилось, как иначе ты стала выглядеть.

Ты выглядела взросло, а я не хотел, чтобы ты так быстро и без моего ведома изменилась. Я хотел сохранить все так, как было. Ты понятия не имела, как выглядела.

Его глаза потемнели, а сверху раздался драматичный раскат грома.

- Я до сих пор, время от времени, вспоминаю тебя в том платье. - Окинув ее взглядом, Эдвард тихо выдохнул.

- Ммм, ты была словно маленький соблазнительный подарок, обернутый в красную рождественскую бумагу. Я бы сорвал ее или медленно снял? Или быстро посмотрел, что скрывается под краями? Потряс бы тебя, чтобы услышать, какой шум ты издашь?

Он поднял глаза к небу, по-видимому, заблудившись в собственных мечтах, и немного поерзал, выпрямив одно колено.

- Интересно, ты хотела, чтобы твою обертку сорвали или аккуратно сняли?

Белла широко открыла рот и начала отодвигаться от него. Он слишком уж яро воспламенился. Ни на один из подобных вопросов нельзя было найти ответа.

Они встретились взглядами - зеленый против карего.

Ответом служило беспорядочное биение ее пульса.

- Я весь вечер сидел в комнате, напротив тебя, еле сдерживая ярость. - Усмехнувшись, он блеснул зубами. Белла уставилась на свои ногти.

- Я не мог подойти и поговорить с тобой. Но чувствовал аромат твоей кожи со всех концов комнаты.

Ты пришла со своей новой подругой Элис, которая прежде ни разу не обращала на меня внимания. На самом деле, для меня это было своего рода облегчением. Но и раздражало тоже. Теперь рядом со мной были две девушки, и обеим было на меня наплевать.

Белла покачала головой от его самовлюбленности. Он же пожал плечами.

- Ты заговорила с каким-то парнем, смеялась и касалась своих волос, иногда бросая на меня взгляд, чтобы увидеть, как я отреагирую. Мне очень не нравилась та твоя улыбка. Мне ты улыбалась по-другому. Ты выглядела освободившейся и слишком счастливой. Когда ты была со мной, то казалась похищенной жертвой.

Карлайл махнул мне, и я вышел из комнаты. Перерыв был, вероятно… своевременным. Кто знает, может он наблюдал за нами.

Он послал меня в подвал за льдом, возможно, тем самым приказывая мне остыть. Я стоял там около пяти минут, пытаясь успокоиться. Я практически лицом прижался к пакету со льдом.

Когда я поднялся, ты поймала меня под лестницей. Твои глаза были немного затуманены, потому что ты выпила. Обычно ты никогда не искала меня, и я тут же заподозрил неладное.

Ты сказала, что хочешь мне что-то сказать. Наедине.

Я сразу же понял, что ты собираешься объявить мне, что уезжаешь. Все указывало на это. Этот вечер был наполнен ужасным веянием важных событий, празднованием. Я задался вопросом, сообщит ли Карлайл нечто большее во время своей традиционной речи. Я слышал, как он просил Чарли приехать. Что было странным - он никогда не приходил к нам.

Ты пыталась ухватиться за меня, но я отступил. Я не хотел слышать эти слова. Мне нужно было время, чтобы подготовиться, продумать стратегию.

Поэтому я согласился встретиться с тобой наверху. Я чувствовал тошноту от того, что внезапно все пошло наперекосяк. Я зашел со льдом на кухню. Там стояла Элис, держа в руках бокал с шампанским и доедая остатки закуски.

Она посмотрела на меня, но не смутилась от того, что ее поймали. Некоторые девушки засмущались бы, но она - нет. Она лишь засунула за щеку еще несколько треугольных печений и прожевала их, проводя взглядом по мне вверх и вниз. Она выглядела несколько странно, как будто оценивала меня.

Я поздоровался с ней и, зайдя в кладовку, высыпал лед в большие ведерки, поставив туда упаковку с шампанским, чтобы оно охладилось.

Я развернулся и увидел, что она стоит в дверном проеме. Позади нее горел свет, поэтому ее лицо мне не было видно.

«Ты любишь Беллу?» - просто спросила она. Без приветствия или чего-нибудь в этом роде. И внезапно я рассвирепел.

Я сказал ей, что это не ее чертово дело. Она рассмеялась надо мной.

Я пытался пройти мимо, но она закрыла собой проем.

«Когда я вижу безрассудную любовь, то сразу же признаю ее». - Она допила остатки шампанского и поставила бокал на пол.

Затем она сказала: «Конечно, я знаю, на что она похожа. Каждый раз, когда я смотрюсь в зеркало, я вижу ее. Я знаю, что значит любить того, кто никогда не полюбит тебя в ответ».

Увидев выражение лица Беллы, Эдвард внезапно поднял палец вверх. Внезапно между ними ворвался ветер.

- Не надо так на меня смотреть, Белла. Она не имела меня в виду. Ей было насрать на меня.

Она сказала: «Я хочу почувствовать твое отчаяние». И улыбнулась, будто говоря о погоде.

Я понятия не имел, о чем она говорила. Это было какое-то непонятное мне дерьмо. Кто вообще говорит человеку, что хочет почувствовать его отчаяние? Но я посмотрел на нее.

Черт, подумал я. Ее лицо, ее глаза. Она была похожа на меня.

Она подошла ко мне.

Я спросил ее, какого хрена она задумала.

«Мой парень бросил меня до того, как я переехала сюда. Сказал, что нам лучше остаться друзьями. Теперь он с кем-то встречается, и это настоящая мука». - Она выглядела грустной и подавленной.

«Мне жаль», - сказал я и погладил ее по плечу. Думаю, я просто пытался казаться вежливым. Она схватила меня за руку.

«Разве ты не понимаешь, что вы оба напрасно тратите время?» - сказала она.

Она обернула руки вокруг моих плеч и наклонила мою голову, чтобы я поцеловал ее. Это не было приятным, не было сексуальным. Мы думали о других людях, а на ее щеках сияли слезы. Мне не нравилось быть с девушкой, которая думала о другом парне. Прежде со мной такого никогда не происходило, в этом я чертовски уверен.

Я стоял, на автомате целуя эту девушку, а этажом выше ты дожидалась меня. Ты собиралась сказать мне, что уезжаешь. И внезапно у меня возник ответ. Одно решение - два возможных исхода. Разбить тебе сердце - и ты уедешь, или вызвать у тебя ревность и заставить понять, что ты меня любишь. Заставить тебя остаться.

Наверное, я понимал, что это не имеет никакого смысла?

Я не мог позволить тебе бросить меня. Не мог. Я знал, что оскорблю тебя. Я умолял бы тебя остаться. Я бы упал на колени, и ты наконец поняла бы свои… да ладно. - Теперь Эдвард отвел взгляд, внезапно почувствовав смущение. Невысказанное слово зависло в воздухе.

- Я по горло был сыт отчаянием, которое увидела во мне Элис. То, что видели парни в школе.

Я так устал от своей привязанности к тебе - к девушке, которая не хотела меня, которая никогда не полюбит меня так, как мне это нужно. Я ненавидел то, насколько захватывающим был твой ум для меня. Я просто хотел стать нормальным. Это был первый раз в моей жизни, когда я не хотел слышать твои мысли.

Второй раз случился сегодня.

Мне нужен был полный разрыв. Нужно было разорвать эту связь. Иначе я бы преследовал тебя, куда бы ты ни направилась, и избивал мужчин на каждом континенте. Я знал, что не мог оставить тебя надолго, но ты заслуживала лучшего.
Мои намерения были понятны. Я не знал, чего хотел. Причинить тебе боль, выгнать тебя, но одновременно с этим вызвать ревность, заставить почувствовать ко мне ту же страсть. Я сражался с этим. Как я уже говорил, я был соткан из противоречий.

«Почему ты делаешь это? - спросил ее я. - Разве ты не являешься ее подругой?»

«Она сказала, что ничего не испытывает к тебе. Что ты для нее как брат», - По щекам у нее потекли слезы, капая на ее долбанную шею.

Она как будто ударила меня кулаком в живот.

«Давай проверим эту теорию». - Она поднялась вверх по лестнице, и я направился за ней, не понимая ее планов.

Я не мог перестать думать об искре в твоих глазах, когда ты заревнуешь. Это означало, что ты чувствуешь ко мне большее, чем позволяешь мне видеть.

Если ты когда-нибудь и ревновала меня к другим девушкам, то охрененно хорошо это скрывала. Даже мысли твои были чисты.

Я хотел этой ревности. Даже если мне придется поцеловать твою лучшую подругу, я пойду на это. Ты думала, что жаждешь моей ревности? Твоей я хотел в миллион раз сильнее. Я не задумывался о том, почему она это делает. Мне даже было все равно, что она твоя так называемая подруга. Еще одна проверка, что я единственный друг, который тебе нужен. Я лишь сэкономлю тебе время, сказал я себе.

Я велел ей немного подождать и прокрался к твоей спальне. Тебя там не было. Я увидел свет из-под двери своей комнаты и понял, что именно там ты меня и ждешь.

Это было жалко и отвратительно, но полностью покрывало преступление. Мы пошли в твою спальню.

Элис перестала плакать. А я испытывал непонятную тревогу. Что-то не так было с этой девушкой. Я спросил ее, что случилось, а она сказала, что в душе у нее зияет дыра.

Я спросил, не пьяна ли она - она становилась ужасно сентиментальной. Она лишь улыбнулась и сказала, что если бы у меня было хоть какое-то сочувствие, то я бы понял, что алкоголь ничего с подобной болью не сделает.

«Пожалуйста, - сказала она. - Пожалуйста, давай просто притворимся на минуту. Это не правда, это только притворство. Я - Белла, а ты - Джаспер».

Это была полная херь, и я рассердился.

Я чувствовал себя настоящим уродом, потому что ей явно было очень погано, и думаю, я обманывал ее, но все равно наклонился к ней и поцеловал. Что-то, должно быть, сработало, потому что внезапно она откликнулась и стала целовать меня должным образом.

Факт того, что она была такой безразличной ко мне, но вдруг смогла переключиться, напомнило мне обо всем, что я надеялся получить от тебя. Это должно было происходить с тобой, Белла. Все, о чем я мог думать, была ты. И, испытывая презрение к себе и к тому извращенному чувству, что все идет не так как должно, стало достаточной причиной, чтобы возбудиться и толкнуть ее на твою кровать.

Она не тратила время впустую и, вытащив презерватив из кармана, дала его мне. Не могу сказать, планировала она сделать это со мной или хотела кого угодно. Это не имело значения. Мне было все равно. Кроме тех причин, что я назвал тебе, я больше не могу объяснить, почему она это делала.

Я не мог ее услышать. Я мог слышать лишь звук своего сердца.

Я… просто сделал это. Я вошел в нее, и она начала смеяться.

«Хотя бы смотри мне в глаза, - сказала она. - Я знаю, что не та, кого ты хочешь. Ты тоже не он. Но, по крайней мере, смотри мне прямо в глаза». - Она ухватилась за мои плечи, пытаясь заставить ответить ей.

Внезапно в комнате появился свет из коридора, и мы словно оказались на первом плане. Я знал, что это ты. Я знал это до того, как повернул голову. Знал, потому что я планировал это. Как нелепо, что все мои предыдущие планы и заговоры не срабатывали, а этот - сработал так легко. Но твой взгляд был таким ранимым, что я тут же пожалел, что не могу повернуть время вспять.

Я совершил монументальную ошибку и все же достиг того, чего намеревался. Я все испортил. Наверное, безвозвратно.

Эдвард с побелевшим лицом провел рукой по волосам.
- Я вышел из нее и обернулся, что уладить это дерьмо, но к тому времени, когда я развернулся, ты ушла. В дверном проеме были только твои туфли, а ты, блядь, исчезла. Я услышала, как Эсми кричит твое имя. Элис начала плакать.

Я побежал за тобой, распихивая гостей.

«Что ты наделал?» - закричала на меня Эсми, когда я погнался за тобой вслед.

Ты права, луна была ясной. Я должен был отпустить тебя и, возможно, ты бы не бежала так быстро, не травмировала бы ноги. Все мои намерения быть благородным и предоставить тебе шанс принимать решения потерпели крах, но я просто не мог остановиться. До сих пор не могу. Я лишь должен был удостовериться, что ты вернешься домой. Я хотел… не знаю чего. Может, хотел попросить прощения. Может, хотел сделать тебе еще больнее. Кто знает, черт возьми.

Я видел, как ты упала. Я слышал твое дыхание и понял, что ты боишься меня. Я замедлился и позволил тебе уйти вперед.

Я остановился под деревом, и меня вырвало - вид тебя, бегущей как загнанный зверек, стал худшим переживанием в моей жизни.

К тому времени, когда я добрался до твоего дома, я не знал, чего хотел и что скажу тебе.

Когда я увидел твоего отца, у меня чуть не случился гребанный сердечный приступ.

За все эти годы я обменялся лишь несколькими предложениями с твоим отцом.

Я ненавидел его. Ненавидел, что он может быть таким безразличным по отношению к тебе. Как будто ты для него не существуешь. Не расстраивайся, Белла, я не пытаюсь причинить тебе еще большей боли. Я просто не мог понять его мышление. Я лишь хотел защитить тебя, охранять. Возможно, именно это должен был делать отец?

Я идиот, но, вероятно, зауважал бы его, если бы он заставил тебя вернуться в его дом. Но вместо этого ему было все равно, он не беспокоился. Это прозвучит странно, но я закипел от злости от того, что он не старался защитить тебя… от меня. Но имело ли это смысл?

И вдруг он, внезапно заинтересовавшись тобой, стоял там как долбанный Джон Уэйн, со своим оружием, которое не пустило еще ни одну пулю. Отчасти я хотел, чтобы он начал стрелять в меня. Это было бы самым гуманным поступком.

Знаешь, сказать, что мы поругались, не сказать ничего. Он абсолютно ясно дал мне понять, что всегда думал обо мне. Он сказал, что я отвратительный больной извращенец, преследующий его дочь. А я рассмеялся над ним.

«О, значит, вам наконец не все равно? - сказал я. - Вы только что вспомнили, что у вас есть дочь? Спустя столько лет?»

Он действительно рассердился. Велел мне нахрен заткнуться.

А меня понесло. Я продолжил подначивать его. Наверное, хотел драки или еще чего-то. Думаю, мне нужно было, чтобы меня кто-нибудь ударил.

«Карлайл был ей большим отцом, чем вы», - сказал я и поднялся по лестнице. Он не отошел в сторону.

«Слушай ты, маленький ублюдок, - сказал он. - Я скажу тебе это всего один раз. И я не буду бить тебя, потому что уважаю твоих родителей.

Я отошлю ее за границу. И ты даже не посмеешь контактировать с ней. Ты не узнаешь, где она, и, гарантирую, после этого твоего выкида, она не скажет тебе. Я запру тебя на хрен в камеру, если ты посмеешь преследовать ее в аэропорте. Ты для нее никто. Всегда так было. Ты недостаточно хорош для нее, и сам прекрасно знаешь об этом, маленький уродец». - Он выглядел так, будто вот-вот плюнет на меня.

Он велел мне убираться из его собственности. Прогулка до дома была долгой.

Из кладовки я достал бутылку шампанского и сел позади дома на лестнице. Я выпил ее полностью. Я не любил шампанское, но должен был хоть как-то разогреться, чтобы справиться с этой бедой. Но моя попытка потерпела полный и абсолютный крах.

На улицу вышла Эсми и обнаружила меня. Я сказал ей, что разбил тебе сердце и теперь - полностью. Не на мелкие кусочки и трещины. А полностью. Она была добрее ко мне, чем я того заслуживал, и забрала у меня пустую бутылку. Села рядом со мной на каменные ступеньки в своем вечернем платье и взяла меня за руку.

Сказала, что знает о моем даре, о том, что из-за моего характера моя жизнь никогда не была легкой. Сказала, что нельзя причинять людям боль, особенно тем, кого так сильно любишь. Сказала мне, что ты скоро уедешь.

«Так будет лучше», - произнесла она, и я был полностью с ней согласен. Хотя внутри себя я кричал. Я не знал, что и думать, представив тебя, в чужой стране, окруженной незнакомыми людьми, и боялся, что меня снова вырвет.

Когда меня все же вырвало всем выпитым шампанским в ее куст роз, она гладила меня по спине.

И сказала, что если ты предназначена мне судьбой, то всегда вернешься ко мне, несмотря на то, где ты находишься на этой земле сейчас. И я вернусь к тебе.

Ты же знаешь, что она верит в теорию родственных душ и всякого подобного дерьма.

«Не говори мне, куда она уезжает», - сказал я, хотя позже сожалел, что попросил ее об этом.

Даже спустя день, после того как ты уехала, я отчаянно в тебе нуждался. Я не мог спать, потому что мне постоянно снились кошмары о тебе, потерянной. Я шесть дней ничего не ел. Карлайл заставил меня пойти в больницу и целый день просидеть с капельницей в руке, смотря на потолок.

Все волновались из-за меня, но я не мог понять почему. Я заслуживал этого.

Они должны были волноваться из-за тебя. Я пытался представить, где ты есть. Я воображал каждую зарубежную страну, которую видел или о которой читал, реакцию людей, когда видят, насколько чиста и добра ты, поочередно воображая, что они то жестоко, то по-доброму к тебе относятся. Используют тебя в своих интересах или помогают тебе.

Наша связь все еще была сильной. Ты походила на призрака в моем доме. Я спал на твоей кровати, продолжал искать в комнате часть тебя. Но Эсми и Карлайл полностью опустошили ее.

Я снова начал обыскивать весь дом. Я походил на наркомана; бесспорно уверенный в том, что некоторая часть доказательств о том, где ты, находилась там; так бы я cмог, по крайней мере, знать, на какую часть атласа мне смотреть.

Белла, мне было ненавистно то, какую боль я тебе причинил, но это был единственный путь. Я действительно жалею об этом. Но только так я мог дать тебе будущее.

- Но ведь в итоге я все равно вернулась в США, - вздрогнув, заметила Белла. - Я уехала не навсегда.

Эдвард посмотрел на землю и начал перебирать гальку.

- К тому времени, когда ты вернулась, я уехал. - Он закрыл глаза. - И, конечно, я был не готов вести теперешнюю нашу беседу.

- Ты ненавидела меня. А я продолжал получать известия от Эсми, насколько тебе хорошо, как ты счастлива. Я испортил большую часть твоей жизни, так что верь мне, когда я говорю, что хотел видеть тебя счастливой.

Белла закрыла глаза и в течение долгого времени сидела, пытаясь обдумать все им сказанное. Его причудливая странная логика тем вечером на самом деле не удивила ее. Он был настоящим противоречием. Она знала его достаточно хорошо, чтобы быть шокированной.

Он наклонился вперед. - Ты понимаешь, почему я сделал это?

- Вроде того, думаю. Но не согласна с этим.

Мысленно она обдумывала его мотивацию, рассматривая ее со всех сторон. Не этого она ожидала. Она считала, что слишком хорошо его знает, Считала, что он хотел Элис. "А он берег меня", - подумала она. Слишком сложно. Он все испортил.

Анжела была права. Она чувствовала, что теперь перед ней больше перспектив. Тогда они были детьми. Выслушав его извинения, она поняла, что это немного помогло. Она увидела его страдания… и это доставило ей порицающее удовольствие.

Белла села, разглядывая ноготь на своем большом пальце.

- Думаю, от произошедшего мы оба немного исцелились, - громко прошептала она самой себе.

Эдвард резко поднял голову, и взгляд его стал жестким.

- Исцелились? - прорычал он, выпрямляя ноги и встав перед ней на колени. - Исцелились? И что, твою мать, это значит?

- Это значит, что мы может пойти дальше. Каждый может жить своей собственной жизнью.

- Ничего подобного. Нет никакого исцеления. От этого нельзя излечиться. - Он протянул руку, обернув ладонь вокруг ее холодной лодыжки.

- Ты слишком долго находилась в зале суда. Это не судебное дело. А ты не судья и не выслушала всех показаний. Случилось то, что случилось. Я сожалею о том, что сделал. Сожалею, что причинил тебе боль.

Она попыталась стряхнуть с ноги его руку, но он посмотрел на нее, и серый свет осветил черты его лица.

- Дело закрыто, да? Я виновен. Так?

- Нет, Эдвард, послушай. Мне нужно немного времени, чтобы все обдумать.

Он резко отпустил ее и встал на колени между ее ногами.
- Все здесь. - Его слова имели странный смысл, и он нежно провел пальцами по ее скуле, погружая руки в ее волосы.

- Скажи мне сейчас… - тихо прошептал он ей на ухо, и горячность его дыхания опалила ее кожу.

- Я сегодня раскрыл тебе себя…. Мне нужно от тебя только одно. - Он обернул руки вокруг ее талии, проводя своими горячими от песка пальцами по ее коже.

Она на автомате покачала головой.

Он тихо рассмеялся. - Ты действительно ревновала?

- А какое тебе дело после стольких пройденных лет? - Она очистила свой разум, когда его щетина, соприкоснувшись с ее щекой, наэлектризовала каждое нервное окончание в ее теле.

- По тем причинам, которых ты, возможно, хочешь. - Его дыхание заставило ее задрожать и закрутиться, пытаясь вырваться из его рук.

Как бесстыдно он ее упрашивал…

- Давай, расскажи мне. Разве это нанесет дополнительный урон? - Он прикусил кожу над ее пульсом, посасывая ее и наслаждаясь тем, как задрожали ее мысли. - Теперь ведь все в прошлом, правда?

Он почувствовал, что она сдается, и мгновенно опустил руку с ее кожи. Он хотел, чтобы она сама поделилась этим, а не под угрожающим принуждением подслушивания ее мыслей.

Она взвесила все «за» и «против. И наконец решила, что больше это не имеет значения.

- Конечно, я ревновала, - с силой произнесла она эти слова. - Я ревновала тебя к каждой девушке. Я просто цепенела от этого и просто… - Она прикусила губу, удерживаясь от ненужных слов.

Он опустил взгляд на ее губы, желая, чтобы она произнесла их. Его пальцы жаждали коснуться ее руки, но он опустил ладонь в задний карман джинсов.

Когда он отстранился, чтобы встать, она увидела вспышку в его взгляде.

- Пойдем. Нужно вернуться. Сегодня Эммет устраивает семейный ужин. - Эдвард начал собирать сумку.

Белла поняла, что дождь перестал лить. Она встала, чувствуя вес его куртки на своих плечах.

Они вышли из "The Hole in the Wall", украдкой бросая друг на друга взгляды.

Если бы кто-нибудь из них оглянулся - а никто этого не сделал - то увидел бы, что следы их ног создали симметричный узор: отпечаток к отпечатку, постепенно удаляющиеся друг от друга, а затем снова сближающиеся. Постоянное волнообразное магнетическое притяжение и отстранение.

Снова начал надвигаться прилив, дюйм за дюймом скользя, чтобы стереть доказательства их пребывания. В своем первозданном ритме он мягко стирал частичку за частичкой с извечных скал. Когда-нибудь они все смешаются, но пока достаточно и этого.

Поиск по сайту: