Тема 8. Русская философия

Русская философия явление позднее. В то время как на Западе с первых веков познание оформлялось в четкие, рациональные формулы, приобретало систематический характер и выражалось на разный лад. Философия на Западе цвела и открыла много тонких различий, ввела массу понятий и вообще считалась высшей формой отношения к миру. В творчестве Гегеля она ставится выше искусства и религии, но итог западной мысли запечатлен в таких учениях, как пантеизм, материализм, атеизм, скептицизм. Даже в лице «беспредпосылочного» Эдмунда Гуссерля философия говорит о нужде в Боге как «необходимом гносеологическом понятии», а предельное понятие Хайдеггера Бытие – это не больше, чем глубинный мир языка. Кругом незаконченность, поиск и вечная неудовлетворенность, а дело в том, что началом западной философии признавался разум и, опять-таки, не в его целостном восприятии, а в плоском однолинейном и одностороннем. И сами европейские философы это понимают, они говорят о нигилизме, о декадентстве философии, а что в России? На протяжении многих веков интеллектуальная мысль не облекалась в слово, наблюдалась теоретическая немота, молчание. Дело в том, что философия это высказывание того, что содержит опыт человека. Она называлась квинтэссенцией культуры, по ней можно судить о культуре, народе, о самом глубоком, что он переживает. Но русский опыт, наверно, отличается какой-то невыразимостью. Он неоднозначен. В лучшем случае его передавали в притчах, сказках, песнях. И еще этот опыт был религиозным. И формой передачи его долгое время служила проповедь. Это опыт внутренний, молитвенный, обрядовый. И не было достаточного языка, чтобы можно было облечь его в ясную форму, в этом не было нужды. Никому доказывать его не приходилось. Опыт простой веры принимался как должное, а его живая передача и была определенной формой апологетики. Доказать что-либо можно двумя путями: примером и рассуждением; и личные примеры – это более действенный способ, «философское богословие» без внутреннего горения ничтожно. Однако, начиная с Ивана Грозного, Церковь принимает образ социального служения. Многое в ней обращено на внешнее. Наши богословы едут учиться в Европу, и это приводит к расколу, а потом реформа Петра І, которая главою духовного организма поставила Священный Синод с обер-прокурором. Исповедоваться можно было по талонам и недаром к концу 18 началу 19 вв. русская аристократия отошла от своих религиозных традиций и стала увлекаться западными учениями. В Россию начали проникать философские трактаты, и они явились той единой формой, в рамках которой русские мыслители могли обсуждать проблемы своего мировоззрения, бытия, культуры. Философия была занесена в Россию как форма, оказывающая влияние на содержание, это очень тонкие вещи и многие русские мыслители этого не заметили, даже когда они рассуждали над своими религиозными вопросами. Используя категории европейской философии, они искажали свои подлинные переживания и приходили к неадекватным выводам. В этой связи можно говорить о неоднозначности русской философии по содержанию, по направленности интересов, проблем. Она заключает в себе чисто русские идеи, но в большинстве своем по форме она продолжает рассуждать в западном русле, она рационализирует свои интуиции.

Уже Радищев написал сочинение «О человеке, его жизни, смерти и бессмертии», в котором продумал динамичное движение человека по путям совершенства. Но понятия были им заимствованы у Лейбница. В начале 19 в острую критику России проводит Чаадаев. Он пишет в эпистолярном жанре, как бы женщине, целый ряд заметок, в которых утверждает, что Россия – это белый лист бумаги, в ней нет ничего красивого, она ничего не создала, ни во что не оформилась, а вот на Западе существуют образцы, произведения искусства, учения, а причина этого различия в том, что там религия разумная, а у нас вера слепая. Наша духовность пассивна.

На такие мысли ответили славянофилы. А.С. Хомяков (1804-1860) в статье «О старом и новом», а также И.В. Киреевский(1806-1856). В данной работе Хомяковым была очерчена постоянная тема славянофильских дискуссий: «Что лучше, старая или новая Россия? Много ли поступило чуждых стихий в ее теперешнюю организацию? Много ли она утратила своих коренных начал и таковы ли были эти начала, чтобы нам о них сожалеть и стараться их воскресить?» Взгляды Хомякова тесно связаны с его богословскими идеями. Под Церковью он понимал, прежде всего, духовную связь, рожденную даром благодати и «соборно» объединяющую множество верующих «в любви и истине». Подлинный идеал церковной жизни сохраняет, по убеждению Хомякова, только православие, гармонически сочетая единство и свободу и, тем самым, реализуя центральную идею Церкви – идею соборности. Как в католицизме, так и в протестантизме, считал Хомяков, отход от соборного начала привел к торжеству рационализма, враждебного духу Церкви. Критикуя рационализм, Хомяков обосновывает необходимость цельного знания, источником которого выступает соборность: «совокупность мышлений, связанных любовью». Религиозно-нравственное начало, играя определяющую роль в познавательной деятельности, оказывается как его предпосылкой, так и конечной целью.

Будущая «новая» философия виделась Киреевскому в формах православного, «истинного» осуществления принципа гармонии веры и разума, отличного от католического мировоззрения. В идеологии Киреевского главенствующее место занимает идея цельности духовной жизни. «Цельное мышление» позволяет личности и обществу обрести подлинные формы жизни и познания. Россия нуждается в разработке собственной, самобытной философии, считал Киреевский. Первым шагом на пути формирования оригинальной философии должно быть «присвоением умственных богатств той страны, которая в умозрении опередила все другие народы». Чужеземные мысли полезны, но только при условии развития собственных. Отечественная философия должна развиться «из нашей жизни, создаться из текущих вопросов, из господствующих интересов нашего народного и частного быта».

В дальнейшем в эту полемику «православного востока и католического запада» включились другие мыслители, например, Н.Я. Данилевский – ученый-естествоиспытатель, автор фундаментального научно-критического исследования эволюционной теории Дарвина. Самым известным его сочинением стала работа «Россия и Европа», в которой была изложена оригинальная концепция культурно-исторического процесса. Данилевский подверг критике европоцентризм, доминировавший в историографии XIX в., и, в частности, общепринятую схему деления мировой истории на Древность, Средние века и Новое время. Подобное деление он считал имеющим условное значение и совершенно неоправданно «привязывающим» к этапам европейской истории явления совсем иного рода. Центральное место в учении Данилевского занимает понятие «культурно-исторического типа». Самобытный культурно-исторический тип образует всякое племя или семейство народов, характеризуемых отдельным языком или группой языков, довольно близких между собою, если оно вообще по своим духовным задаткам способно к историческому развитию и уже вышло из состояния младенчества. Данилевский выделял в качестве основных культурно-исторических типов, уже реализовавших себя в истории, египетский, китайский, ассиро-вавилоно-финикийский, индийский, иранский, еврейский, греческий, аравийский и германо-романский (европейский). В ближайшем будущем, считал Данилевский, огромную роль в истории предстоит сыграть новой культурно-исторической общности – России и славянскому миру. Данилевский практически исключал возможность непосредственной преемственности в культурно-историческом развитии. «Начала цивилизации не передаются от одного культурно-исторического типа другому». Речь шла именно о началах, составляющих основу своеобразия определенной культурной традиции и остающихся, по Данилевскому, всегда чуждыми иному типу культуры.

Такой философ как К.Н. Леонтьев подчеркивал естественно-органический характер исторического развития. Он писал о «триедином универсальном процессе», имеющем место и в природе, и в обществе. Все этнические, государственные и культурные образования проходят в своем развитии три стадии: 1) первоначальной, «младенческой» («первичной») простоты, 2) «цветущей сложности» (зрелого возраста) и, наконец, 3) «вторичной простоты», характеризующейся всеобщим упрощением и уравнением, завершающейся неизбежной смертью исторического организма («космический закон разложения»). С его точки зрения, Европа как раз вступила в эту последнюю стадию. В эпоху Просвещения и Великой Французской революции на Западе утверждается идеология равенства, и эгалитарный процесс ведет ко «вторичному упрощению», смерти. Так что для России этот комплекс европейских идей губителен, поскольку он приведет к утрате «цветущей сложности», означающей здоровую жизнь во всех сферах.

Большое влияние на последующую философию оказало творчество Владимира Соловьева. Принцип всеединства Соловьева является исходным и определяющим моментом не только онтологии, но и всех сфер метафизики – теории познания, этической системы, эстетики, философии истории. Единство всего означает, прежде всего, связь Бога и мира, божественного и человеческого бытия. «Эта идея... состоит в положительном всеединстве, в силу коего Бог, будучи один, вместе с тем заключает в себе все, и будучи безусловно самостоятельным и единичным существом – вместе с тем есть производящее начало всего другого». В онтологии Соловьева различаются три вида бытия: 1) явления, 2) мир идей, 3) абсолютное бытие, а в гносеологии выделяются три основных вида познания: опытное, разумное и мистическое. В «Критике отвлеченных начал» Соловьев утверждал, что в основе истинного знания лежит мистическое или религиозное восприятие, от которого наше логическое мышление получает свою безусловную разумность, а наш опыт – значение безусловной реальности. В работе «Теоретическая философия» Соловьев исходит из того, что «факт веры есть более основной и менее опосредованный, нежели научное знание или философское размышление». Нравственная философия Соловьева наиболее систематически представлена в работе «Оправдание добра». Вера Соловьева в абсолютное значение нравственных норм, в единство Добра, Истины и Красоты становится основой осмысления морали и одновременно получает свое философское обоснование («оправдание»). Он выделяет три типа нравственных отношений: стыд, жалость, благоговение. Стыд указывает на надприродный статус человека (человек не может быть «равен» животному, он всегда «выше» или «ниже» его); жалость означает солидарность с живыми существами; благоговение – добровольное подчинение высшему, божественному началу. Все прочие нравственные качества признаются лишь различными формами проявления основных начал. Эстетические воззрения Соловьева были органической частью его метафизики и в существенной мере определялись идеей «богочеловеческого» преображения действительности. Искусство должно быть реальной силой, просветляющей и перерождающей весь человеческий мир. В статье «Красота в природе» утверждается реальность эстетического начала уже в природном, космическом процессе. Цель искусства состоит не в повторении, а в продолжении того художественного дела, которое начато природой. Соловьев определяет высшую, теургическую задачу художника как «общение с высшим миром путем внутренней творческой деятельности». Система В.С.Соловьева оказалась, по признанию большинства специалистов, наиболее совершенным продуктом философского развития отечественной мысли XIX века.

В отечественной философии XX в. мы обнаруживаем существенное разнообразие тем и подходов. К началу XX в. в российском философском процессе были представлены практически все значительные течения западной философии: от позитивизма и марксизма до кантианства и феноменологии. Сторонниками метафизики были В.С. Соловьев, С. Н. Трубецкой, Л. М. Лопатин, Е.Н. Трубецкой, П.А. Флоренский, С.Н. Булгаков, С.Л. Франк, Л.П. Карсавин и др. Марксизм представлен в трудах Г.В. Плеханова, дополнен кантианством (П.Б. Струве, М.И. Туган-Барановский и др.), позитивизмом новой волны - эмпириомонизм, эмпириокритицизм (В.А. Базаров, А.А. Богданов, Н. Валентинов и др.). Российское неокантианство было представлено в творчестве А.И. Введенского, И.И. Лапшина, Г.И. Челпанова, С.И. Гессена, Ф.А. Степуна и др. Видным представителем феноменологии в России был Г.Г. Шпет. Начало столетия оказалось столь плодотворным для творчества отечественных мыслителей, что этот период получил определение «серебряного века русской философии».

К числу значительных явлений начала XX в. следует отнести Религиозно-философские собрания (1901-1903). Среди инициаторов этих собраний, создавших условия для своеобразного диалога между интеллигенцией и церковью были Д.С. Мережковский, В.В. Розанов, Д. Философов и др. В 1906 г. в Москве создается Религиозно-философское общество имени Вл. Соловьева (Бердяев, А. Белый, Вяч. Иванов, Е.Н. Трубецкой, В.Ф. Эрн, П.А. Флоренский, С.Н. Булгаков и др.). В 1907 г. начинает свои заседания Петербургское религиозно-философское общество. В Москве было образовано философское издательство «Путь», отметившегося выпуском сборника «О Владимире Соловьеве» (1911). Издательство «Путь» пропагандирует творчество русских религиозных мыслителей, выпуская сочинения мыслителей не только прошлого, но и настоящего (труды И.В. Киреевского, книги Бердяева о Хомякове, Эрна - о Сковороде и др.).

Победа Октябрьской революции 1917 г. привела к существенным переменам в политической и идеологической сфере. Советское правительство приступило к созданию нового строя, радикально меняя прежние учебные и научные организации, систему преподавания, издательской политики. Создается Социалистическая, затем Коммунистическая Академия, Институт красной профессуры, Институт Маркса-Энгельса, Институт философии Комакадемии, возникает «Общество воинствующих материалистов», «Общество материалистических друзей гегелевской диалектики» и т.п. Усилия философских специалистов направляются коммунистической партией на осмысление творческого наследия классиков марксизма. Развернувшая на «философском фронте» борьба против идеализма завершилась «окончательной и бесповоротной» победой материализма. Материалистическая философия провозглашается в качестве единственно верной системы, которой необходимо придерживаться при решении всех философских проблем. С 20-х годов возобладала идеологическая концепция, согласно которой на философов возлагалась задача по теоретическому обоснованию политической линии партии. Дальнейшее партийное строительство советского государства привело к тому, что от философии требовалось методологическое и мировоззренческое руководство всеми сферами науки и культуры. Философия снова приобрела статус «царицы наук» (гуманитарных и естественных), пребывая при этом в качестве «служанки партии».

В результате «перестройки» в 90-е гг. прошлого века произошли существенные изменения не только в социально-экономической, политической жизни общества, но и в философии. Вместо марксистско-ленинской философии, навязанной в советское время в качестве «единственно верного» учения, установилась атмосфера свободы и многообразия философского творчества. Сообщество философов, осваивая интеллектуальное наследие своей страны, принимает активное участие в решении философских проблем совместно с зарубежными коллегами. Переводятся тексты классических философов Европы, США, Латинской Америки, создаются новые философские журналы, проводятся всероссийские и международные конгрессы и симпозиумы, формируются новые школы и направления. Отечественные философы принимают самое активное участие в решение всех проблем, возникающих в современном обществе в сфере науки, искусства, политики, экономики.

Поиск по сайту: