 |
АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция
Людям, которые должны научиться действовать и выражать свои мысли; после физической
Инертности у них наступает ментальная
(а значит и духовная) апатия.
Движение – внешняя форма действия,
Которое само по себе является ключом
К приобретению технологических
И культурных навыков».
Жан – Овид Декроли (1871-1932)
Приобретение же учителем технологических и культурных навыков происходит под влиянием философской, педагогической литературы; в процессе живого профессионального и человеческого общения с коллегами; через механизм соблюдения и следования нормам, устанавливаемым педагогическим сообществом и обществом в целом.
В качестве значимого источника, содержащего в себе позитивный образ «Я» учителя выступает художественная и мемуарная литература. И если для читателя-не учителя фрагменты этих текстов часто выпадают из поля зрения, то читатель-педагог непременно фиксирует их. В «копилке» каждого учителя непременно найдется некий набор выписок, в которых воссоздаются те или иные грани как идеального, так и далекого от идеала образа представителя своей профессии. Наличие такой «копилки» значительно облегчит учителю написание конкурсного эссе, сочинения и др.
Сошлемся на совсем недавний случай из нашей практики повышения квалификации: на одном из семинарских занятий, посвященном проблемам формирования, описания, презентации продуктивного педагогического опыта, мы позволили себе обратиться к отрывку из романа Дж. К. Джерома «Как мы писали роман», который фактически содержал в себе богатейший материал для осмысления имеющихся в массовой педагогической практике негативных штампов и стереотипов, сводящих на нет все благие намерения даже очень старательных и исполнительных педагогов-воспитателей. Позволю себе привести этот отрывок, ибо он многое проясняет и может быть полезным для актуализации собственного творчества в процессе написания конкурсного эссе:
… Я рассказал Джефсону и про другую кошку, которая некогда принадлежала нашей семье. Она была воплощенным чувством материнства и все свое счастье видела в детях. И действительно, я не помню, чтобы у нее когда-нибудь не было семьи – большой или маленькой. Ее не очень беспокоило, что у нее за семья. Если не было котят, она довольствовалась щенками или крысятами. Любое существо, которое она могла мыть и кормить, по-видимому, вполне устраивало ее. Полагаю, что она могла бы вырастить цыплят, если бы ей их доверили.
Вероятно, все ее умственные способности были поглощены материнством, ибо особого ума она не проявляла. Она никогда не могла отличить своих детей от чужих. Она воображала, что всякое молодое существо – котенок. Мы как-то поместили среди ее потомства щенка-спаниеля, потерявшего собственную мать. Я никогда не забуду ее удивления, когда он впервые залаял. Она отодрала его за уши и потом сидела, уставившись на него с поистине трогательным выражением негодования и горести.
«Много же радости ты принесешь своей маме,- казалось, говорила она, - нечего сказать, хорошенькое утешеньице на старости лет! Только и знаешь, что шуметь и безобразничать! И погляди-ка на свои уши; они же закрыли тебе все лицо! Не знаю, откуда ты набрался всего этого».
Спаниель был добрый песик. Он пытался мяукать, и мыть лапой морду, и не вилять хвостом, но результаты не соответствовали его усилиям. Не знаю, что было печальнее – его ли старания сделаться почтенной кошкой, или отчаяние его приемной матери, когда из этого ничего не получалось.
Потом мы дали ей на воспитание малютку белку. В то время кошка вскармливала собственную семью, но с восторгом приняла белочку, воображая, что это еще один котенок, хотя и не совсем понимала, как могла проглядеть его. Вскоре белочка стала ее любимицей. Кошке нравилась расцветка белочки, и она по - матерински гордилась ее хвостом. Смущало ее лишь то, что хвост норовил задираться на голову. Кошка придерживала его одной лапой и не переставая лизала полчаса подряд, пытаясь привести его в порядок. Но стоило только кошке отпустить беличий хвостик, как он тут же опять задирался вверх. Я слышал, как несчастная мать плакала с досады.
Поиск по сайту: