|
|||||||
АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция |
Менестрельная бесписьменная традиция
Культура менестрелей чужда книжной логике и книжным ценностям, она не выразима с помощью одних лишь начертаний, букв, невм и мензуральных знаков. Она проявляет себя в произнесенном слове и пропетом стихе, в столкновении и вибрации инструментальных звучаний, в артистическом обаянии жонглёра, в ухающем гвалте пляшущих вилланов. Духовные ценности здесь курсировали в устной сфере и воспринимались в звучании живой интонации. Если пишущий автор чувствует себя духовным диктатором, фантазия которого ничем не стеснена и отчужденный расстояниями во времени и пространстве читатель может лишь воспринять текст в готовом варианте, то менестрель находится в живом контакте со своей публикой, он на себе испытывает непосредственную реакцию слушателей и зрителей, их бойкот может быть опасен для музыканта. Ещё платоновский Сократ «связывает с письмом не прогресс культуры, а утрату высокого уровня, достигнутого бесписьменным обществом», зрелый сформировавшийся стиль переходит к стилю эмбриональному», и, по выражению Ю. Лотмана, «упрощается семиотическая структура культуры». Да, вплоть до XIII века грамотные люди среди менестрелей были редкостью, но зато их феноменально разработанная память, их творческая способность к спонтанному складыванию новых поэм, в том числе и продолжительностью в несколько тысяч стихов, а также к беспрестанному отбору интонационно-поэтических средств в собственном воображении в реальном времени – всё это качества певца-поэта, совершенно неведомые нам, почти невероятные с точки зрения носителя книжной традиции. Если средневековый менестрель-инструменталист в самых общих принципах своего выступления перед публикой подобен, например, сегодняшнему джазовому музыканту, то в сходной роли работает и поющий поэт, создатель эпоса. Как и всякая профессиональная импровизация, его искусство связано со сложной системой формул и канонов, он разрабатывает унаследованный формульный фонд. Средневековый поэт-певец был исполнителем, актером и режиссером повествования одновременно.
Таким образом, техника средневекового певца была синтезом навыков регулярной работы памяти, орнаментирующей виртуозности и энергии варьирования. Только профессионально овладев такой техникой пения-сочинения продолжительных повествований, можно было получить признание в среде опытных мастеров. Важно, однако, помнить, что описанный метод постоянного пересочинения характеризует именно сверхпродолжительные песни, но бессмысленно импровизировать заново миниатюру, особенно если она яркая и афористичная. Развитая устная культура скорее всего сочетала в себе различные соотношения вариантотворчества, свободного импровизирования, неизбежных в крупных формах, с довольно точной фиксацией в памяти ярких отрывков и малых форм — от единичных ходовых интонаций до располагающих к полному запоминанию выразительных песенок, пословиц, популярных рефренов, сирвент и т.п. А образцы эпоса, записанного в XII—XIII вв., стали своего рода фотографиями, поймавшими один миг жизни переменчивой материи — устного вариантотворчества. В жизнеописании жонглера Арнаута Даниеля изложен интересный в этом плане эпизод: «Однажды он [Арнаут Даниель] оказался при дворе английского короля Ричарда. И пока он при том дворе гостил, какой-то другой жонглер вызывающе хвалился своими рифмами — они, мол. у него изысканнее арнаутовых. Это Арнаута задело. Они побились об заклад на своих коней и призвали короля рассудить их. Король запер их по комнатам. Так вот Арнаут от охватившей его тоски никак не мог и двух слов связать. Жонглер же сложил свою песню (fes son cantar) легко и быстро. Было у них на все десять дней сроку. И вот королю через пять дней судить. Жонглер спросил Арнаута, готово ли у него, и Арнаут ответил, мол, да, еще третьего дня, а ему и на ум еще ничего не пришло. А жонглер взялся до утра петь свою песню, чтобы наизусть выучить (be la saubes). Арнаут задумал над ним подшутить; как только опустилась ночь, жонглер запел свою песню, а Арнаут принялся все запоминать, и напев (el so) тоже. И как только они предстали перед королем, Арнаут вызвался петь первым и запел ту песню, что жонглер сложил. Жонглер, услышав ее, посмотрел на него напрямую, лицом к лицу и объявил, что песня сложена им. Король спросил, как так могло получиться. Жонглер же стал умолять короля добиться истины. Тогда король спросил у Арнаута, каким образом все так обернулось. Арнаут рассказал ему все как было. И тут король изрядно развеселился и свел все ко всеобщей шутке. Заклады были отменены, да еще и прекрасные дары каждому были пожалованы. А песню (lo cantar) отдали Арнауту Даниелю». Соперник Арнаута потому и стал жертвой плагиата, что он не только разучивал, но и сочинял свою песню вслух, во-всеуслышанье. Ведь и громкое заучивание было бы ненужным, владей он письмом. А в устной поэзии акт творчества часто похож на музицирование, его тоже можно подслушать.
4. Импровизационная природа творчества менестрелей. Игровая логика творческого мышления менестрелей.
Таким образом, в основе творчества менестрелей лежит импровизация, варианто-творчество и комбинаторика воспроизводимых формул, моделей, сюжетов, варьирование и орнаментация. Профессионализм менестреля заключался в самом акте артистического досочинения, новой продолжающей реализации («новой редакции») напева, песни, наигрыша. Готовые формулы выстраиваются, несколько видоизменяясь, в новую форму, в основе которой находится комбинирование намеренно ограниченным выбором тематически равнозначных элементов, новые сочетания уже являвшихся оборотов, блоков, игра ими — активная, живая, изобретательная. За этим энергичным, красочным игровым сочетанием скрыта своя внутренняя логика, не нуждающаяся в привычных нам фазности, фразовости, фабульности — одним словом, чуждая всякой процессуально в новоевропейском смысле. Отсюда и почти экзотическая странность этой музыки для современного слуха, всегда требующего и предвкушающего в любом интонационном движении некую микродраму, непременное восхождение к кульминации и спад к развязке, к снятию напряжения. Здесь проявляется процессуальное мышлении, производящее строгий отбор выразительных средств ради движения к цели и достижения её. Мышление же в устном творчестве оперирует невозрастающим числом элементов, время развертывается не процессуально, в игре, в магическом вращении, калейдоскопе формул и блоков. Ведь игровая комбинаторика — это не только техника. Игра реализует поэтику менестреля, его свободу, иронию, изобретательность, ненормативность, переплетение смехового и серьезного, культ неожиданности. Это орудование вычлененными объектами часто представляется некой игрой в себе, ради игры, что, казалось бы, особенно свойственно именно средневековому искусству. Внутренняя игровая суть импровизации порождается особо активным отношением к жизни, чувством свободы — как психологической (раскованность), так и технологической (свободное владение техникой своего искусства). В игровой форме ярче выстраивается концепция, выразимая с помощью таких категорий, как ирония, смеховство, куртуазность, причудливость, восторг, гротеск, неожиданность, комизм, переимство, радость. Игровая форма всегда открыта. Это не произведение, а способ существования, не картина мира, а его разъятие на множество частей, кусков, осколков. В таком виде мир лишен изначальной целостности, это уже не подавляющая громада, а спутанная мозаика, подвергаемая без всякого риска «смеховому анализу» и разоблачению. В менестрельном поэтическом жанре «фатра» («фатрази») из привычных связей изъяты и двигаются по невероятной траектории, даже взлетают город, монастырь, река, море и т.д.; или часть объекта вычленяется («ножка табуретки», «тень быка», даже «щучий лай», «хохот петуха», «крик дохлой перепелки») и становится самостоятельно действующим персонажем, совершая сюрреалистические демарши: «птичье перо с собой весь Париж унесло»; «от звуков корнета прокисло сердце грома небесного»; «безумный беззубый безротый мудрец съел наше столетие» или «добряк без головы устроил большой праздник» (из аррас- ских фатрази XIII в., см.: [474]). Не случайно об этом средневековом жанре вспомнили французские сюрреалисты. Менестрель Ватрике Браснье довел свои fastras до формального блеска. Его фатрази, чем-то напоминая сегодняшние пародии, начинаются с квази-цитаты — с «нормального» лирического двустишия, подвергаемого затем чудовищному снижению, фантасмагорическому обессмысливанию. Например, за двустишием «Меня сладостно утешает / та, что сердцем моим завладела» следует его причудливая жонглерская обработка: «Меня сладостно утешает полудохлая кошка, поющая всегда по четвергам аллелуйю, да так громко, что дверной засов требует себе понедельник; а был еще и волк такой свирепый, что наперекор судьбе отправился в рай покушаться на Господа, да и сказал:,Я принесу тебе, приятель, ту, что сердцем моим завладела"». Те же пугающие сочетания обнаруживается и в фантастике средневековых книжных иллюминаций с их гибридными чудовищами и невероятными композициями.
Такие нагнетания гротескных перекладок порождены и влиянием смеховой антилогики, карнавального мировоззрения, что может находить своеобразное подобие и в музыке через динамичную импровизацию с ее непредсказуемостью, игрой неожиданными вариантами Однако не варьирование одной структуры и не измысливание вариантов сами по себе составляют наиболее самобытные признаки жонглерского мышления, а именно способ разнообразить сплетения нескольких элементов посредством их свободных взаимоперемещений, изобретательной комбинаторики. Жонглированием мотивами в сочетании с микровариантностью пронизаны пьесы, напрямую отразившие жонглерскую технику музицирования
Поиск по сайту: |
Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Студалл.Орг (0.005 сек.) |