ДРЕВНЕЕВРЕЙСКИЙ АЛФАВИТ

Найджел Пенник

Магические алфавиты

Рис. 1. "Буквенные деревья": еврейское имя Бога, буддийская мантра Хум
и древо связи рун из скандинавской традиции.

ПРЕДИСЛОВИЕ

Проницательный глаз всегда находил в символе более или менее ясное откровение Богоподобия. Елена Блаватская

Тайны и секреты алфавитов: что нового может поведать нам этот предмет о мире, в котором мы живем, и о нас самих? Очень и очень немного — как может показаться с первого, поверхностного взгляда. Но, вглядевшись поглубже, любой из вас поймет, что это не так. Алфавиты — одно из самых изощренных средств, при помощи которых человечес­тво пытается глубоко осмыслить этот мир и наше место в нем. Правильно составленный алфавит — а все древние алфавиты, несомненно, таковы, — метафоричен по своей природе. Язык сам по себе есть метафора, поскольку он представляет пред­меты и понятия, но при этом сам не является этими предме­тами или понятиями.

Сама сущность языка метафорична. Мы обычно различа­ем вещи, сравнивая их: множество тому примеров можно найти в нашем элементарном описании окружающего мира. На вопрос "Что это такое?" мы всегда готовы ответить сравнением: мы говорим, что это похоже на нечто другое; что существует какая-то другая вещь, реальная или воображаемая, которая каким-то образом напоминает данную вещь. Для описываемой вещи, объекта или качества мы подыскиваем нечто характерное, что укладывается в рамки привычных человеческих понятий. Увидеть этот процесс в действии мож­но на примере человеческого тела. Вспомните: тело может быть физическим, космическим, геометрическим, а иногда мы говорим даже о теле плотины или о плодовом теле гриба! Мы говорим: голова человека, голова процессии, глава книги, голова поезда и глава правительства. У ткани имеется лицо, точно так же, как есть лицо у игральной карты; есть лицо должностное, а есть и подставное; юридическое лицо и лицо под надзором. У грибов есть ножки, у ботинка — язык, игла имеет ушко, а картофелина — глазки. Как видите, таких примеров можно привести очень много. Таким образом, язык, по большей части, воспринимает мир, сравнивая его с уже известными предметами — в частности, с человеческим телом и его частями. Это беспрерывный процесс: новый языковой материал создается по мере необходимости.

В философии эта метафоричность языка проявляется в виде концепции "человек есть уменьшенная модель вселенной (микрокосм)", которая лежит в основе западного эзотерического мышления. Эта концепция заключена в герметической максиме "Как вверху, так и внизу", приписываемой Гермесу Трисмегисту, которого древнеегипетские мифы называют от­цом всех наук. Проницательные люди, понимающие действи­тельность таким образом, утверждают, что все, находящееся внизу, является фактически отражением того, что находится вверху. Этот "малый мир", или микрокосм, представленный физической или психической конституцией человеческого су­щества, является отражением и частью "большего мира" — макрокосма или вселенной. Такие отражения существуют на всех уровнях: спиральные структуры галактик воспроизводят­ся в виде речных водоворотов или в субатомной структуре самой материи. Аналогичная модель лежит в основе "происхождения всех вещей" — этот процесс, который я назвал бы "трансволюцией", может совершаться в течение миллионов лет, а может произойти за несколько тысячных долей секун­ды. Именно постижение этой вселенской модели и осознание ее истинного смысла позволяет нам проникнуть в суть нашей собственной реальности и, таким образом, достигнуть прос­ветления.

Алфавит, подобно языку, есть метафизическое описание реальности. Самая важная функция магических алфавитов состоит в том, чтобы помочь ищущему познать на опыте процессы преобразования. Алфавиты предоставляют нам ряд доступных образов реальности, в некоторых случаях не поддающейся постижению при помощи других средств. Они могут быть использованы для преодоления внешней видимой обо­лочки вещей и проникновения в более глубокие грани реаль­ности. Будучи неизменно динамически действенными, они постоянно рекомбинируют новые способы выражения поня­тий, описания структур, чувств и сущности трансволюции, необъяснимой другими средствами. В своем эзотерическом аспекте они несут значение, которое нельзя адекватно пере­дать никакими другими средствами. Они являются символа­ми, способными выразить опыт, который лежит за пределами слов и способен резко изменить наше сознание и восприятие действительности. Они способны внезапно изменить течение наших мыслей, направив их в новое неожиданное русло. Тот, кто пользуется магическим алфавитом, может пережить обильный прилив нового понимания, за которым последует немедленное осознание совершенно нового восприятия жиз­ни. После такого переживания человеческая жизнь преобра­зовывается во всех своих аспектах. Это внутреннее преобра­зование является одной из главных целей изучения магических алфавитов любой традиционной системы; все алфавитные системы, описанные в этой книге, ведут к такой цели.

Магические алфавиты, если дать этому термину более общую формулировку, указывают на присутствие бесконечно­го в конечном, неограниченного в ограниченном. Соответс­твенно тем философским системам, к которым они принад­лежат, их можно рассматривать как присутствие Бога в мире или же как множество пока нереализованных возможностей существования, которые могут реализоваться по мере возникновения соответствующих условий. Буквы любого алфавита — метафоры реальности; сами по себе они, в большинстве случаев, всего лишь некие символы или формальные знаки, которые не обладают трансцендентным внешним значением — но это значение пребывает в умах тех, кто пользуется буквами или постигает их смысл. Кроме того, буквы, облик которых напоминает естественные геометрические структуры (в частности, шестиугольные ячейки пчелиных сот), сами по себе являются трансцендентными формами. Но, как правило, буквы магических алфавитов представляют собой сложные символические построения, действующие внутри каждой отдельно взятой алфавитной системы. В частности, совершенно одинаковые по своей форме буквы в разных алфавитах могут использоваться для передачи разных звуков — или разных концепций.

Некоторые люди упорно настаивают на том, что правиль­ный способ использования чего бы то ни было может быть только один, а все остальные — неправильные. Я считаю, что такие заявления — не более чем окультуренная форма навяз­чивости. Возьмем, к примеру, начертание буквы X, которая в разных алфавитах обозначает разные звуки. В греческом языке буква "Хи" читается как русское "х"; в римском алфавите — "кс"; в рунических письменах и в одном из вестфальских алфавитов эта буква читается как "г". Первый коэлбрен уэльского барда Мюриг Дафидда обозначал этой буквой звук "а", тогда как участники германского тайного общества Феме, а также инквизиторы произносили эту букву как "h". Секрет­ный алфавит бардов, известный под названием "Бобилет", использовал эту букву для звука "о" — точно так же, как это некогда делал в древней Греции полумифический Аполлоний Тианский; а вот алхимики Ренессанса использовали ее для передачи звука "т". Для звука "т" используется эта буква и в североафриканской письменности "тифинаг". Алфавит, при­писываемый тамплиерам, связывает эту букву со звуком "н". Таким образом, буква "X" соответствует звукам "а, х, г, h, н, о, т" и, собственно, "х". И это только в самых известных магических алфавитах. Здесь мы видим веское доказательство того, что глубокое познание посредством внешних форм букв — явление редкое. Только через их внутреннее значение мы должны подходить к пониманию каждой отдельной буквы в каждом отдельно взятом алфавите. В целом эти алфавиты можно рассматривать точно так же, как и языки, использующие различные слова и разный синтаксис для описания одних и тех же объективных явлений. Нельзя сказать: "этот язык лучше, а этот хуже", но при определенных обстоятельствах тот или иной язык может оказаться более соответствующим. Применение условных знаков известно с глубокой древ­ности. В Европе архаические идеоморфемы находят на многих пещерных стоянках первобытного человека (примерно 12000 — 17000 лет назад до н. э.) Несмотря на то что нет конкретных сведений об их значении, некоторые из этих идеоморфем похожи своими начертаниями на более поздние алфавиты. Прекрасным примером этого является ряд симво­лов, которые начертаны красной охрой на черепе мамонта, найденного в Межириче на Украине. Этой находке — около 14000 лет. Знакам такой огромной древности вряд ли воз­можно дать толкование. И все же они показывают, что предки человека были очень похожи на нас. Значительно позже, в V тысячелетии до н. э., на территориях теперешних Венгрии, Чехословакии, Румынии и Югославии существовала высокая культура, оставившая нам массу изделий с символи­ческими знаками, которые уже можно истолковать с совре­менной точки зрения. Эти идентифицируемые символы — самые древние в Европе. Среди них имеется много знаков, которые позже стали литерами алфавитов, например руничес­ких письмен, подобно магическим и религиозным символам, таким, как крест и свастика. Глиняная посуда и фигурки, найденные в Биланах (Чехословакия), датируются приблизи­тельно концом VI тысячелетия до н..э.; миниатюрные сосуды, найденные на стоянке доисторического человека в Винке(Румыния), имеют множество подобных надписей. В Белг­радском национальном музее экспонируются другие образцы. Эти следы материальной культуры 5000-летней давности яв­ляются частью национальной традиции, которая сохранилась и по сей день, хотя прошло уже более семи тысячелетий.

Преобладает мнение, что все древние символы имели магическое и религиозное значение. Легенды сообщают, что они были дарованы людям богами. В древнегреческих преданиях говорится, что Гермес, бог странствий, торговли и письменности, который изобрел первые буквы, однажды увидел ключ летящих в небе журавлей — и придумал буквы. Разно­образные очертания журавлей подсказали ему мысль о том, что буквы, расположенные в определенном порядке, могут представлять и обозначать звуки. Другая версия происхожде­ния букв гласит, что их создал финикиец Кадм. Исторически известно, что греческое письмо заимствовано из финикийско­го рукописного шрифта. Однако современные научные изыс­кания в области человеческого восприятия открывают и дру­гие возможности, одна из которых таится в глубине нашего собственного человеческого сознания. Современная нейрофи­зиология обнаружила фосфены — геометрические формы и образы, которые подсознательно присутствуют в зрительных центрах коры головного мозга и нервной системе. Эти формы и образы имеются у всех людей: они получили название энтоптических, то есть видимых с закрытыми глазами. Их наблюдают также в состояниях трансформированного созна­ния: во время медитации, экстаза или галлюцинаций, вызван­ных переутомлением, заболеванием и приемом наркотиков. Геометрические формы, соответствующие буквам, часто восп­ринимаются в ранних фазах вхождения в транс.

Рис.2. Древние идеоморфемы наскальных граффити, взятые из разных и находящихся далеко друг ох друга мест, обнаруживают родственные формы, которые предшествуют алфавитным знакам: (слева направо, верхний ряд) (I) Даут, Ирландия; (II, III) Слейв-на-Кайлех, Ирландия; (IV, V) Вишера, Пермская обл., СССР; (VI) Тайа Амарилло, Испания; (VII) Куэва де лас Паомас, Испания;

(VIII, IX) Валь Камоника, Италия; (X) Богуслан, Швеция; (средний ряд) (XI) Богуслан, Швеция; (XII) Нокмари, Ирландия; (XIII) Остерготланд, Швеция; (XIV) Даут, Ирландия; (XV) Слейв-на-Калех, Ирландия; (XVI, XIX) Докмарик, Британия; (нижний ряд) (XX) Томск, СССР; (XXI—XXIII) Атаонь, Ирландия; (XXIV) Сена, Франция; (XXV) Трас уш Монтэ, Португалия; (XXVI) Пуэрто делосРуэдас, Португалия; (XXVI—XXVIII), Валь Камоника, Италия

Подобные состояния сознания являются компетенцией шаманов — людей, которые в поисках озарения вступают на тонкую черту между жизнью и смертью. Древнеисландская легенда, повествующая о происхождении рун, связывает их возникновение с изнурением и агонией шаманоподобного бога Одина, истязавшего себя на дереве, "в ветвях на ветру". Такие шаманские приемы самоистязаний применяются и в наше время в туземных религиозных обрядах Северной Аме­рики и Центральной Азии, а также в некоторых сектах японского буддизма. Посредством эзотерических методик достигаются измененные, ранее не известные состояния соз­нания, через которые приобретается новое понимание. В случае необходимости (если вообще возникает необходимость передачи информации другим людям) эти новые проникно­вения в сущность должны преподноситься в формах, которые соответствуют врожденным матрицам человеческого созна­ния. Легенда, повествующая о сокровенной руне Одина, — классический пример сознательного понимания и формали­зации этих фосфенных матриц. Из этого видно, что алфавиты, будь они древнееврейского, древнегреческого, этрусского, ла­тинского, рунического, коэлбренического, готического, вест­фальского или всем нам привычного римского начертания, являются естественными элементами нейронной структуры каждого человеческого существа. Но в то же время они служат метафорами для выражения разнообразных понятий природ­ной реальности. Через изучение этих энтоптических матриц в их универсальном аспекте мы можем найти ключ к понима­нию многих магических алфавитов, подробно описанных в этой книге, и, более того, ключ к дверям личного просветле­ния.

ДРЕВНЕЕВРЕЙСКИЙ АЛФАВИТ

В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога.

Евангелие от Иоанна, 1,1-2

А лфавит — это система письменного изображения звуков языка, как согласных, так и гласных, передаваемых посредством отдельных знаков. Исторически первым таким алфавитом на территориях современного Ливана и прилегающих землях был финикийский, или западносемитский. Этот алфавит стал отправным пунктом для всех более поздних алфавитов Европы, а также и для древнееврейского и арабского алфавитов. Единственное отличие финикийского от последую­щих европейских состоит в том, что в нем нет гласных букв. Надпись на саркофаге царя Ахирема из Библоса, правившего за 1000 лет до н. э., считается бесспорной версией финикийс­кого алфавита. Этот упорядоченный, состоящий из 22 букв алфавит стал использоваться приблизительно за 1200 лет до н. э.; это — одна из версий различных систем знаков, которые применялись в те времена на территориях восточного Среди­земноморья.

Имеется предположение, что древние египтяне первыми применили принцип "один знак — один звук", хотя они и пользовались громоздким иероглифическим письмом. Египетские иероглифы имели неоднозначное толкование: иероглиф мог представлять либо предмет, который он изображал, либо соответствующий звук или магическую аналогию. Но из на­писания было не ясно, имелись в виду звук, предмет или магическая ссылка — для указания чтения иероглифов требо­вались дополнительные символы. Как обычно, возникла необ­ходимость обозначать звуки, и, в конце концов, была форма­лизована система из 24 знаков согласных. Эти необычные символы использовались в комбинациях с иероглифами, но постепенно, по мере увеличения количества иностранных слов и наименований, для обозначения которых не хватало иерог­лифов на письме, эта система стала использоваться для напи­сания заимствованных слов. Египтяне сами не применяли в качестве алфавита 24-значную систему согласных, однако яс­но, что эти начертания в некоторой степени повлияли на две другие системы письма, предшествовавшие финикийской: "протоханаанская письменность", обнаруженная в ханаанс­ком городе Джебаль, и "синайский" шрифт, дошедший до нас из египетских рудников в Серабит-эль-Хэдем на Синае.

Стандартизированный шрифт царя Ахирама из Библоса получил широкое распространение благодаря торговцам и колонистам. Он достиг берегов Северной Африки, где стал известен как. пунический, а также повлиял на создание тартесского шрифта в Испании. Известна финикийская надпись на критской "геометрической" гробнице в Кноссе. В Италии этот алфавит, по-видимому, подтолкнул к созданию этрусской письменности, и уже наверняка под его влиянием в середине VIII столетия до н. э. был разработан греческий алфавит. Древнееврейский шрифт, представляющий систему согласных из 22 знаков, является только частью этого семейства алфави­тов и базируется, в основном, на финикийской письменности.

Поиск по сайту: