Мальчик из облаков Кавказских гор 8 страница

Саломея взяла за руку Амон-Pa и повлекла его за собой. Ювелир последовал за ними.

Глава 19

– Почему люди собираются на площади, Саломея? – спросил Амон-Pa, еле поспевая за девочкой.

Толпа людей, и взрослые, и маленькие, действительно спешила к площади.

– Скажи мне, что значит «мессия»? – спросила Саломея.

– Мессия – значит спаситель, пророк.

– Так вот, говорят, что придет мессия, которого зовут Иисус.

Когда они пришли на площадь, где два дня тому назад Амон-Pa и Иорам лечили больных, то увидели огромное количество людей. Почти весь город собрался на площадь. Здесь были люди даже из других городов и окрестностей. Вокруг не было свободного места. Кто-то громко объявил собравшимся:

– Иисус со своими учениками придет до захода солнца!

Чего только не говорили в толпе люди. Кто утверждал, что Иисус – это Христос, Бог, сын Бога.

Рассказывали о чудесах, которые творил Иисус: слепым возвращает зрение, исцеляет калек, воскрешает мертвых, покоряет разбушевавшееся море. Рассказывали еще о Его проповедях: о том, что приближается Царство Небесное; о том, что надо уметь прощать и даже молиться за врагов своих, о том, что надо накапливать богатство не на земле, а на Небе. Еще люди пересказывали друг другу Его притчи о сеятеле, о самаритянине, о злых виноградарях...

Кто-то верил, что Иисус действительно есть Мессия, есть Христос. А кто-то твердил, что он лжец, а никакой не пророк.

Откуда-то из толпы появился Илья и встал возле Саломеи и Амон-Ра.

Солнце уже клонилось к горизонту. Опять кто-то объявил, что Иисус сюда уже не придет, так как он остановился у подножья Горы Оливковых Деревьев вместе со своими учениками и последователями, где завтра с утра будет проповедовать свое учение и исцелять страдающих.

Народ огорчился. Все очень хотели увидеть Мессию, послушать Его, а больные надеялись на исцеление. Многие тут же решили пойти к Горе Оливковых Деревьев, там заночевать, а утром занять удобное место и с близкого расстояния увидеть Мессию.

Люди долго и неохотно расходились.

– Вы пойдете к Горе? – спросила Саломея и робко продолжила. – Я хочу быть вместе с вами!

В это время ребята услышали зов Иорама.

– Амон-Ра! – Иорам с трудом пробрался сквозь толпу и подошел к ним. Он был очень взволнован. – Мама меня даже во двор не пустила. Отец, говорит, от тебя никакого исцеления не примет, он даже видеть тебя не хочет. Как мне быть? Вот мазь, которую я принес из пещеры.

«Да будет путь твой тернистым», – как будто заговорил камень-письмо Амон-Ра и шепнул ему на ухо: «Решай».

Нужно ли заставлять больного принимать микстуру или силой накладывать мазь на раны калеке, если ни тот, ни другой не хотят принимать от тебя помощь? Надо ли лечить больного, который тебя не хочет даже видеть? Надо ли оставаться светлым ангелом для тех, кто тебя считает сатаной?

В мыслях Амон-Pa камень-письмо превратился в Книгу Мудрости, которая сама раскрылась перед его внутренним взором. И он начал читать:

Да будет путь твой тернистым:

Независимо от того, ждут от тебя добро

или не ждут его –

Твори добро.

Независимо от того, заметят твое добро

или не заметят его –

Твори добро.

Независимо от того, принимают твое добро или

отбрасывают его –

Твори добро.

Независимо от того, чем будут платить тебе за добро:

добром или злом –

Твори добро.

Твори добро и ни у кого не спрашивай разрешения,

Ибо никто не властен над твоим добром.

Твори добро и не ищи его плодов,

не спрашивай, кто пользуется ими.

Сеятель добра тот, кто никогда не ждет урожая

и радуется, когда он достается другим.

Восполни сердце свое добром даже тогда,

когда окажешься в водовороте зла;

И тогда,

когда станешь каплей в море добра.

Твори добро в тайне,

Ибо добро в тайне с легкостью найдет путь к тому,

кому оно нужно.

Добро в тайне с благодарностью примет

и друг, и враг, и добрый, и злой,

И здоровый, и калека.

Добро, творимое в тайне, готовит душу для полетов к звездам.

Трудно творить добро.

Путь творения добра и есть путь тернистый...

– Амон-Pa, куда ты смотришь? Как мне быть с отцом? – уже который раз спрашивал Иорам, дергая друга за рукав.

Амон-Pa успел дочитать до конца раскрытую страницу Книги Мудрости и теперь уже точно знал, что ответить. «Добро, творимое в тайне», – вот что нужно делать.

– Иорам, садись на этот камень.

Камень был тот же самый, на котором они два дня тому назад разложили всю свою аптеку.

Иорам сел на камень, а Амон-Pa устроился у его ног.

– Иорам, слушай меня внимательно. Наполни все свое сердце чувством благодарности к отцу, ибо он сотворил тебя. Пронзи свое сердце чувством жалости и сострадания к отцу, ибо он теряет сына из-за своего невежества. Призови всю свою любовь в сердце и направь к отцу, ибо отец – родной тебе человек. И пошли весь этот сердечный огонь вместе с мазью отцу. Иорам, ты – творец добра! Так исцели отца!..

Иорам послушался Амон-Pa. Он закрыл глаза и постепенно погрузился в иной мир.

На лице его отразились боль и сострадание, глаза наполнились слезами.

Баночку с мазью он крепко держал в руке.

Иорам осторожно приближается к отцу.

Сердце его шепчет:

«Отец, я твой сын, твой Иорам.

Ты мне отец и я люблю тебя такого, какой ты есть.

Я твой сын. Так прими меня такого, какой я есть.

Не бойся, отец, я стою на пути добра, а добро не связано с сатаной.

Я целитель, отец.

Дай мне исцелить тебя.

Потом я сам дам тебе большую палку, и, раз так хочешь, разбей мне голову.

Отец, сегодня народ оплакивал Мару, она закрыла сына, и твоя палка убила ее.

Но Амон-Pa, сын ее, не озлоблен против тебя.

Дай мне помочь тебе, отец, я не хочу, чтобы ты на всю жизнь остался калекой.

Покажи твою спину.

Я смажу твою спину целебной мазью.

И ты через три дня встанешь, отец.

Я люблю тебя, отец».

Илья и Саломея сидели перед Иорамом и с тревогой следили за мученическим выражением его лица.

– Что с ним? Может быть, ему стало плохо? – шепнула девочка Амон-Pa. Но он не ответил ей, потому что в это время Амон-Pa тоже был там, где и Иорам, и посылал его отцу огонь своего сердца.

Оставшиеся на площади люди окружили детей. Кто с насмешкой, кто с любопытством смотрели на мальчика, сидевшего на камне, вся сущность которого находилась вдали от площади, там, где в полутемной комнате на низкой тахте лежал отец и стонал от нестерпимых болей.

– Женщина, – позвал он жену, – иди сюда!

Женщина приблизилась к больному.

– Что тебе, муж?

– Помоги лечь на бок...

Женщина помогла, и муж со стоном сменил положение. Иорам в это время мысленно поднял рубашку отца и по всей ею спине наложил мазь, смешанную с огнем сердца.

– Женщина, что это со мной происходит?

– А что такое? – удивилась жена.

– Как будто по всей спине мурашки бегают, а все тело наполняется приятным теплом. Это ты творишь со мной такие чудеса, или так бывает перед смертью?

– Мерещится тебе все! Я не дотрагивалась до твоей спины. И не бойся, не умрешь пока! – ответила жена и продолжила с гневом, – Эх, ты, безбожник! Что тебе надо было от сына или от других? Бедную женщину, которая спасла сына от твоего безжалостного удара, сегодня хоронили. Не даст тебе покоя в жизни этот грех...

Иорам продолжал втирать мазь.

Муж почувствовал, что ужасная боль отступает и затихает.

– Да, я не умираю, – проговорил отец Иорама, – Бог меня спасает, уходит боль!

– Таким, как ты, Бог не помогает, – ответила жена, – ты крепкий орешек, вот и все.

– Опять вправляешь мне мозги? – гневно закричал муж. Он хотел сказать еще что-то злобное, но вдруг увидел перед собой образ Иорама и услышал его голос: «Вот смажу твою спину целебной мазью, и ты через три дня встанешь, отец!» И после этих слов будто огонь охватил всю спину, и отец Иорама почувствовал сильное жжение.

– Женщина, Иорам здесь? – в недоумении воскликнул он.

– Что ты несешь, муж, у тебя и вправду видения! – печально ответила жена. – Ты же запретил мне впускать его даже во двор, сатаной его обзываешь. Какая это мать, которая сына из дома выгоняет, и какой это отец, который гоняется за сыном, чтобы убить его? Кто же мы теперь после всего этого? – маме Иорама хотелось плакать, но она боялась разгневать мужа, уже готового взорваться.

– Значит, Иорама сейчас здесь нет?! – с недоверием спросил муж, перед глазами которого все время стоял образ сына.

– Ты опять о своем... Сказала же тебе, нет здесь Иорама! Где ты его видишь, несчастный!

– Замолчи сейчас же! – зарычал муж. – Знаю я, где его вижу! Вот тут вижу, перед своими глазами! Ты что, слепая?

– Разрази тебя гром!

– Эх, если бы я мог сейчас встать, то показал бы тебе, на чьей голове разразился бы гром! Надеюсь, наступит этот день... – и опять озадаченно спросил, – скажи мне правду, это ты меня чем-то по спине мажешь?

– Ничем я не мажу тебя, нет у меня никакой мази! Ты же сам запретил мне трогать твою спину!

– Тогда не пойму, что все это значит! – произнес муж так, как будто извинялся перед женой. – Слушай, женщина, – сказал он после некоторого раздумья, – если через три дня я исцелюсь и встану на ноги, найди Иорама и приведи ко мне!

«Как бы не так, – подумала жена, – через три дня, может быть, ты ноги протянешь. Какое чудо поможет тебе встать на ноги? С ним что-то странное происходит. Надо опять пойти к гадалке за советом!» А вслух сказала:

– Зачем его к тебе приводить? Чтобы ты опять разбил ему голову?

– Ты его приведи, а я уж знаю, что с ним сделаю! – проговорил муж с такой странной интонацией раскаяния, что жена подумала: наверное, чувствует приближение смерти и хочет просить у сына прощения...

Амон-Pa открыл глаза и помог Иораму придти в себя.

– Хватит. Через три дня твой отец встанет на ноги.

Иорам почувствовал сильные боли в спине, в позвоночнике. Он привстал, но чуть было не упал, хорошо, что его поддержали Саломея и Илья.

– Что с тобой, Иорам? – заволновалась Саломея, – Амон-Pa, помоги ему!

Ни Саломея, ни Илья не знали, что происходило в течение этих последних пяти-семи минут. Они даже не догадывались, где был Иорам и почему ему вдруг стало так плохо. Только Амон-Pa был свидетелем всего, ибо он тоже был там, где Иорам, и во всем помогал ему.

– Не бойся, – успокоил он Саломею, – ничего опасного у него нет.

Амон-Pa взял из рук Иорама баночку с мазью и заглянул внутрь. Иорам тоже заглянул в нее и с изумлением воскликнул:

– Амон-Ра, мазь была до краев! Где же она?

– Чем же ты натирал спину отца? – ответил Амон-Ра.

Собравшиеся вокруг ребят люди все увиденное сочли глупой игрой детей и разошлись по своим делам.

Саломея опять вспомнила, что завтра утром у Горы Оливковых Деревьев с людьми будет говорить Мессия и стала настойчиво просить мальчиков отправиться туда немедленно.

– Далеко это, придется идти ночью, и ты устанешь у нас. Может быть, нам лучше пойти туда рано утром? – предложил Илья.

Но сердце Амон-Pa подсказывало, что надо, не медля ни одной секунды, пускаться в дорогу.

– Послушаемся Саломею, – сказал он, – если не будем терять времени, то в полночь уже придем туда и выберем удобное место, откуда будет все хорошо слышно и видно. До утра мы успеем еще и немножко поспать.

И ребята дружно направились в сторону Горы Оливковых Деревьев.

Глава 20

Была чудесная лунная ночь, поэтому друзьям было нетрудно идти по бездорожью. К Горе Оливковых Деревьев шли и другие – кто впереди, а кто сзади них. Саломея потребовала от мальчиков ускорить шаг, чтобы обогнать других. Однако Иораму было трудно идти быстрее, так как каждый шаг отдавался страшной болью в спине. Ему помогал Илья, который шел рядом и бережно поддерживал его.

Было уже за полночь, когда ребята дошли до Горы Оливковых Деревьев. Ни один из них никогда не видел столько людей, собравшихся вместе. Тут были и иудеи, которых становилось все больше, и галилеяне, и самаритяне, и финикийцы, и кессарийцы, и амонитяне, и римляне, и сирийцы, и греки, было даже несколько иберийцев и армян. Здесь были женщины и дети, молодые и старые. Было очень много больных и калек, некоторые из них были принесены сюда на носилках.

У подножья и на склоне Горы люди устраивались небольшими группами. Кое-где уже горели костры, и женщины готовили на них пищу, а мужчины оживленно о чем-то разговаривали. Многие же, особенно дети и старики, спали, им совсем не мешала суета остальных, даже веселье и танцы неутомимых юношей и девушек не могли их разбудить.

Как только Амон-Pa и его друзья выбрали место и удобно расположились на нем, к ним подошла старая женщина с корзиной.

– Дети мои, вы, надо полагать, голодные! – сказала она и для каждого достала из корзины большой кусок хлеба и рыбу. – А воду вы можете взять вон оттуда! – и она указала им на колодец.

Ребята поблагодарили добрую женщину, быстро поели и приготовились ко сну. Саломея положила голову на плечо Амон-Pa и уснула.

На востоке уже вспыхнул бледный красный свет приближающегося рассвета, смешанный с еще спящими, и поэтому ленивыми, темно-синими облаками, когда Амон-Pa открыл глаза. В лагере было тихо. Мальчик хотел подняться, но побоялся разбудить Саломею, которая спала так же, как и заснула, положив голову ему на плечо.

Он задумался. Слово «Мессия» он знал еще от Андрея. «Придет Мессия, – говорил он, – и принесет людям новые знания, и если люди последуют Его Учению, то обретут счастье, а если же нет, то станут несчастными». «Откуда Мессия придет?» – спросил Амон-Pa. Андрей указал ему на звезды и сказал: «Оттуда». И тогда, как помнил Амон-Pa, им овладело предчувствие. Кого Андрей ждал так терпеливо, находясь в пещерах в течение нескольких лет? Чей портрет он нарисовал на стене, а потом назвал эту пещеру «Пещерой Господа»? Мессия и есть Господь? Мессия – Тот, который сошел с рисунка? Амон-Ра закрыл глаза и внимательно уставился на внутренние образы. «Андрей здесь, он где-то здесь... Я вижу его... Он рядом с Мессией, с Господом, он – ученик Господа...» От этих радостных предчувствий сердце начало стучать все сильнее и сильнее и, наверное, этот колокольный звон сердца разбудил Саломею. Она потянулась, протерла глаза и присела.

Иорам и Илья тоже проснулись.

Быстро просыпался весь лагерь.

Восток краснел и переливался всеми цветами радуги.

В лагере все зашевелилось: кто умывался, приводил себя в порядок, а кто еще сладко потягивался.

– С какой стороны появится Мессия? – спросила Саломея, но не получила ответа. Ночью ребята не могли хорошо разглядеть, какое выбрали место, а теперь увидели, что вокруг них суетилось огромное количество людей.

– Мы сможем отсюда увидеть Мессию? Мы услышим Его голос? – не успокаивалась Саломея.

И в это время вместе с первым лучом солнца по всему лагерю ветерком пробежал шепот, полный восторга, надежды, удивления, недоумения:

– Мессия... Мессия... Иисус... Мессия... Христос...

– Где Мессия? Куда смотреть?

– Вон Мессия. Он рядом с солнцем...

Кто еще лежал или сидел, сразу вскочили на ноги, небольшие ростом подтягивались на цыпочках, взрослые посадили детей на свои плечи. Приподнялись даже больные и калеки.

– Мессия... Мессия...

– Иисус... Иисус...

– Христос... Иисус Христос...

– Амон-Pa, дай мне взглянуть на Мессию! – с такой мольбой в голосе произнесла девочка, что Амон-Ра тут же поднял ее и посадил себе на плечи.

– Вижу, вижу! – радостно зашептала девочка. – Он светится как солнце... Он в белом... Светится!..

Амон-Pa не видел Мессию, но вся его сущность переживала трепет перед величайшим событием. Теперь он точно знал, что Мессия, Иисус, Христос – это все одно, это Он, который сошел со стен Пещеры и призвал к Себе Андрея. Он не видел Мессию и тех, кто Его сопровождал, но чувствовал: одним из них был Андрей. И вот Саломея воскликнула:

– Амон-Pa, рядом с Ним, с правой стороны стоит твой дядя Андрей... Я не ошибаюсь, это он.

Вдруг в лагере все стихло, воцарилось такое молчание, что были слышны лишь стук сердец и сдержанное дыхание людей. Еще мгновение – и люди, как один, опустились на колени. Амон-Pa посадил Саломею на землю и тоже стал на колени.

Никто уже не заслонял ему вид, и он увидел Его – Господа, которого люди звали Мессией и Иисусом Христом. Он стоял на возвышенном месте, а за Его спиной радужными красками играли лучи восходящего солнца. Справа и слева от Него стояли Его ученики, среди которых Амон-Pa увидел Андрея.

Мальчик был зачарован ярким свечением, исходящим от Иисуса.

Может ли кто сказать словами, как выглядит Истинная Доброта, Истинное Сострадание, Божественная Любовь? «Иисус Христос есть Образ Божественной Доброты и Сострадания, Божественной Любви и Красоты», – заключило сердце Амон-Ра.

Иисус стоял вдали от того места, где расположились ребята, но для мальчика Он был совсем рядом, Он стоял среди них, был так близко, что слышно было, как Он дышит и как бьется Его сердце.

Иисус протянул руки к народу и произнес:

– Мир вам!

Это был тот же самый голос, который Амон-Ра слышал в Пещере Господа.

Мессия стоял вдали, но слова Его звучали так близко, наполняя собой все пространство.

Иисус начал говорить.

Каждое Его слово, движение руки или поворот головы наполняли радостью душу и сердце Амон-Ра.

– Слушайте, нищие духом, чистые сердцем!

Это есть первая и наибольшая заповедь:

Господь Бог един.

Возлюби Господа Бога твоего

Всем сердцем твоим,

Всею душою твоею,

Всем разумением твоим.

И вторая подобная ей заповедь:

Возлюби ближнего твоего

Как самого себя.

Бог есть дух

И поклоняющиеся Ему должны поклоняться в духе и истине.

Царство Божие дается силою,

Ибо много званых, а мало избранных.

Сила же в вере.

Если будете иметь веру и не усомнитесь

И скажете этой горе: поднимись и ввергнись в море,

Так будет.

Сила в слове.

За всякое праздное слово, какое скажут люди,

Дадут они ответ в день суда,

Ибо от слов своих оправдаешься

И от слов своих осудишься.

Сила в деяниях.

И так во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди,

Так поступайте и вы с ними.

Добрый человек из доброго сокровища выносит доброе,

А злой человек из злого сокровища выносит злое.

Входите тесными вратами,

Потому что широки врата и пространен путь, ведущие в погибель,

И многие идут ими;

Потому что тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь,

И немногие находят их.

Не творите милостыни вашей перед людьми с тем, чтобы они видели вас,

Иначе не будет вам награды от Отца вашего Небесного.

И так, когда творишь милостыню,

Пусть левая рука твоя не знает, что делает правая.

Слышали вы, что сказано древними:

«Не преступай клятвы, но исполняй перед Господом клятвы твои».

А я говорю вам:

Не клянись вовсе

Ни небом, потому что оно престол Божий;

Ни землею, потому, что она подножие ног Его;

Ни головою не клянись,

Потому что не можешь ни одного волоса сделать белым или черным.

Да будет слово твое – да, да; нет, нет.

А что сверх того, то от лукавого.

Если же правый глаз соблазнит тебя,

Вырви и брось от себя,

Ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих,

А не все тело твое было ввергнуто в геенну.

И если правая твоя рука соблазнит тебя,

Отсеки ее и брось от себя,

Ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих,

А не все тело было ввержено в геенну.

Любите врагов ваших,

Благословляйте проклинающих вас,

Благотворите ненавидящих вас,

И молитесь за обижающих вас и гонящих вас.

Да будете сынами Отца вашего Небесного,

Ибо Он повелевает солнцу Своему всходить над злыми и добрыми

И посылает дождь на праведных и неправедных.

Всякого, кто слушает слова сии и исполняет их,

Уподобляю мужу разумному,

Который построил дом свой на камне.

И пошел дождь,

И разлились реки,

И подули ветры,

И устремились на дом тот,

И он не упал,

Потому что основан был на камне.

А всякий, кто слушает слова сии мои и не исполняет их,

Уподобляется человеку безрассудному,

Который построил дом свой на песке.

И пошел дождь,

И разлились реки,

И подули ветры,

И налегли на дом тот.

И он упал,

И было падение его великое.

Кто не берет креста своего и не следует за Мною,

Тот не достоин меня.

Не собирайте себе сокровищ на земле,

Где моль и ржа истребляет

И где воры подкапывают и крадут.

Но собирайте себе сокровища на Небе,

Где ни моль, ни ржа не истребляют,

И где воры не подкапывают и не крадут.

Ибо где сокровище ваше,

Там будет и сердце ваше.

Итак, будьте совершенны,

Как совершенен Отец ваш Небесный.

У кого есть уши, да услышит.

Народ, затаив дыхание, принимал каждое слово Иисуса Христа. Только там и тут несколько фарисеев и книжников пытались помешать ему. «Какою властью Ты это говоришь?» – закричал один. Другой поддержал его: «Кто Тебе дал такую власть!» «Не Ты ли сын Иосифа из Назарета, откуда тебе все это знать?» – подхватил третий.

Но народ заставил их умолкнуть.

Амон-Pa совсем был отрешен от всего окружающего. Он не видел ни огромную толпу людей, ни даже Саломею. Для Амон-Pa под Горой Оливковых Деревьев находились только двое – Иисус Христос и он. Иисус смотрел ему в глаза и поверял тайну своего Царства Небесного, объяснял скрытый смысл своих притч. Мессия держал в руке камень-письмо Амон-Pa и читал мальчику то, чего тот не смог, не успел познать в своем сне. Теперь же Амон-Pa понимал каждый знак, каждое слово, каждую линию своего камня-письма, он вник в его самую тайную суть. За Амон-Pa оставался выбор: идти по проторенному пути или по тернистому, входить через врата широкие или же через узкие. Однако выбор этот уже был предрешен, ведь Амон-Pa был учеником Андрея, а Андрей – ученик Иисуса Христа. Андрей уже взял свой крест и пошел за своим Учителем. И Амон-Pa тоже возьмет свой крест и последует за своим Учителем.

– Амон-Pa, смотри, что происходит!.. Ты видишь? Ты видишь? – кричал Илья и смотрел на Иисуса Христа широко раскрытыми глазами.

С тех пор, как Иорам увидел Мессию, он не чувствовал никаких мучительных болей в спине, словно их никогда и не было, и поэтому с удивлением, благоговением и восхищением взирал на Иисуса.

– Амон-Pa, смотри, смотри, что сейчас произойдет! – дергала Ра за руку Саломея.

Перед Иисусом стоял человек, как говорила Саломея, слепой, никогда не видевший света. «Так говорят люди, я сама это слышала», – объясняла она друзьям. А в это время Иисус наложил свои руки на глаза слепого и произнес: «Да будет свет в глазах твоих!» Затем Он отвел руки и сказал: «Смотри!» Человек, впервые увидевший мир, солнце, небо и деревья, стоял ошеломленный и потрясенный произошедшим чудом. Потом он пришел в себя и пал ниц к ногам Иисуса, целуя Его платье, ноги, сандалии на Его ногах и рыдая от радости и счастья.

Иисус поднял его и сказал:

– Вера твоя спасла тебя!

Затем к нему поднесли женщину на носилках. Ее сыновья сказали Иисусу, что вот уже девять лет она лежит в постели, как прикованная. «Господи, она верит в Тебя, и заставила нас нести к Тебе. Уже месяц, как мы ходим по стопам Твоим, в поисках Тебя», – говорили они плача.

– Женщина, встань, возьми свою постель и иди домой.

Эти слова Иисус произнес очень спокойно, но они были наделены такой властью и силой, что все слышавшие их почувствовали, как огонь пробежал по их спинам. Необычную духовную власть в словах Иисуса почувствовал и Амон-Pa и тут же стал свидетелем чуда: женщина сама встала, зарыдала от счастья, поцеловала ноги Мессии, взяла постель в руки и пошла. Сыновья ее тоже преклонились перед Спасителем и устремились за матерью.

Перед Иисусом встал прокаженный. Люди с испугом и ужасом попятились назад. Было страшно смотреть на этого человека, на теле которого висели гнилые куски мяса, а вместо щек были видны оголенные челюсти. Вокруг прокаженного распространялось тяжелое зловоние.

– Господи, если будет воля Твоя, то очисть меня! – и он с мольбой и отчаяньем в глазах, уже давно выцветших от горя и слез, упал перед Христом на колени.

Иисус простер руку, прикоснулся к нему и произнес слова, наделенные божественной властью:

– Очистись!

И проказа тотчас же сошла с бедняги. Теперь перед людьми, испуганными происшедшим, стоял красивый, крепкий мужчина, с чистым телом и глазами, полными счастья.

– Слава Тебе, Господи!.. Слава Тебе, Господи!.. – заплакал он и прильнул к ногам Иисуса.

В это время Иисус свершил Свою волю над человеком с засохшей рукой.

«Сила Иисуса Христа в Его Небесной воле, – подумал Амон-Ра, – будут звучать Его слова или нет, заключенная в них сила способна преобразовать все».

И человек с засохшей рукой, так же как и остальные, был исцелен, ибо была исполнена воля Иисуса, хотя на этот раз он не произнес ни одного слова.

Время пролетело очень быстро. Было уже далеко за полдень.

Поток больных иссяк.

Люди разошлись по группам и устроились в тени у подножия Горы Оливковых Деревьев. Они не спешили вернуться домой, а хотели еще послушать Мессию и потому ждали завтрашнего утра. Опять везде зажглись костры, вокруг которых собрались люди и оживленно обсуждали, чему учил их сегодня Иисус Христос и какие Он сотворил чудеса.

К Иисусу хотели подойти присутствующие здесь женщины с детьми, чтобы Он наложил на детей руку и благословил их. Но несколько учеников преградили им дорогу со словами:

– Неужели не видите, что Учитель устал, и Его нельзя больше беспокоить!

Иисус заметил это и остановил их:

– Пустите детей, – сказал Он ученикам, – и не препятствуйте детям приходить ко Мне, ибо их есть Царство Небесное!

Дети выстроились в ряд и стали по одному подходить ко Христу.

– Давайте и мы тоже пойдем! Пойдем, пойдем... – обрадовалась Саломея, и буквально потащила Амон-Pa за собой. За ними последовали Илья и Иорам.

Иисус обнимал каждого ребенка, накладывал руку на голову, улыбался, благословлял и наставлял.

Так он благословил одного, второго, третьего... десятого... тридцатого...

– Учитель, хватит на сегодня! – сказал Ему осторожно один из учеников.

Христос повернулся к ученикам:

– Истинно говорю вам, – сказал Он, – кто не примет Царства Божия как дитя, тот не войдет в него.

Тот же ученик воспользовался случаем и спросил:

– Учитель, а кто больше в Царстве Небесном?

В это время Иисус благословлял Саломею. Он взял ее за руку и поставил посреди учеников.

Амон-Pa затаил дыхание от благоговения и восхищения.

Иисус же спокойно и терпеливо начал пояснять ученикам:

– Истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете как дети, то не войдете в Царство Небесное. Кто умалится, как это дитя, тот и больше в Царстве Небесном. И кто примет одно такое дитя, – Иисус поднял подбородок девочки, заглянул в ее чистые глаза и улыбнулся ей, – во имя Мое, тот и Меня принимает. А кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, – голос Его стал тверже стали, – то лучше бы он не рождался в мире сем...

Ученики впитывали каждое слово Учителя. Иисус погладил Саломею по голове и приблизил к Себе.

– Смотрите, – сказал он предупреждающе, – не презирайте ни одного из малых сих, ибо говорю вам, что их Ангелы небесные всегда видят лик Отца Моего Небесного. Ибо Сын Человеческий пришел взыскать с презирающих и обижающих и спасти погибающих. Как вам кажется, если бы у кого-то было сто овец, и одна из них заблудилась, то не оставит ли он девяносто девять в горах и не пойдет ли искать одну заблудившуюся? И если случиться найти ее и вернуть, то, истинно говорю вам, он возрадуется о ней более, нежели о девяноста девяти не заблудившихся. Так и нет воли Отца вашего Небесного, чтобы погиб хоть один из малых сих!

Иисус дал ученикам осмыслить Его слова, а потом заключил:

– Кто хочет быть первым, тот будь из всех последним и всем слугою!

Мессия отпустил Саломею и прижал к себе Илью, положил руку на голову и благословил.

– Бери мою ношу! – сказал Он мальчику.

Затем перед Ним предстал Иорам.

Иисус приласкал его, наложил руку, благословил.

– Иорам, – обратился Он к мальчику, – будь добрым целителем душ и сердец людских. Какою мерою отмеришь, такою мерою будет отмерено и тебе...

– Да, Господи! – произнес мальчик, зачарованный прикосновением и словами Иисуса. Он хотел взмолиться Иисусу об исцелении отца, но не осмелился.

Иисус же Сам произнес:

– У твоего отца хороший сын. Да будут прощены грехи ему, благодаря сыну. Завтра он встанет. Повидай его и порадуйся.

Вся сущность Иорама возблагодарила Иисуса, но он произнес только два слова:

– Да, Господи!

Поиск по сайту: