АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция

Раздел 6.Испанская культура эпохи Просвещения

Читайте также:
  1. I. Ознакомление со структурным подразделением организации
  2. I. Раздел общая дерматология.
  3. II раздел. Расчет эффективности производственно-финансовой деятельности
  4. II. Два подразделения общественного производства
  5. II. Культура и экономика.
  6. II. Накопление в подразделении II
  7. II. Управление персоналом структурного подразделения организации
  8. III. ПОДРАЗДЕЛЕНИЕ. АПРИОРИЗМ
  9. III. Прекращение и расторжение брака. Раздельное жительство супругов
  10. III. Раздел наследства
  11. III.Базисные разделы
  12. IV. Обмен в пределах подразделения II. Необходимые жизненные средства и предметы роскоши

Тема 8. Своеобразие просветительского движения в Испании. Французская буржуазная революция и Испания. Война за испанское наследство и её итоги для Испании. Правление Карла III (1759-1788). Усиление абсолютизма. Концепция «просвещенного абсолютизма»). Изменения в управлении государством. Ограничение влияния церкви. Внешняя политика. Франко-испанские «фамильные пакты». Семилетняя война. Голодные бунты 1766 г. Великая французская революция и Испания.

Тема 9. Просвещение: общая характеристика идеологии и культуры. Французские связи и французское влияние. Борьба против «офрансеадос». «Махос» - как идеологический феномен сопротивления Просвещению (т.е. французскому влиянию).

Умеренность испанского Просвещения, его «литературно-полемический» характер. Испанская художественная культура эпохи Просвещения. Борьба за реформу испанской словесности, за изгнание «пережитков барочного сознания». Г.Ховельянос-и-Рамирес (1744-1811) – ярчайший представитель испанской просветительской литературы. Живопись испанского Просвещения. Творчество Ф.Гойи (1746-1828). Темы, сюжеты, мотивы, техника. Анализ п.п.5,6 первой главы книги Х.Ортеги-и-Гассета «Гойя и народное» (1950).

Восемнадцатый век вошел в историю Испании, как и в историю других европейских государств, веком реформ и Просвещения. Испанское просветительское движение, как культурный и общественный феномен, оформилось в 60-80 годы, когда испанская монархия обратилась к политике административных, культурных и экономических преобразований. Реформы испанского абсолютизма Бурбонов были направлены на возрождение экономики страны после кризиса XVII в. и бурных политических событий, которыми открылся для Испании век XVIII (так называемая "война за испанское наследство" 1701-1715). Философия Просвещения с ее убежденностью в необходимости преобразования действительности на началах Разума и Естественного закона, культом практики и общественной пользы дала идеологическое обоснование реформам. Испанский абсолютизм второй половины XVIII века имеет статус абсолютизма просвещенного. Пред испанской монархией стояли глобальные задачи: централизация государственной власти, объединение страны, преодоление экономической разобщенности различных ее частей, восстановление хозяйственной жизни, установление внутренней стабильности для восстановления международного престижа и ведения колониальной политики.

Испанскому абсолютизму Габсбургов, по историческим причинам, не удалось довести до конца ни окончательное политическое объединение страны, добиться жесткой централизации власти, ни решить насущные экономические проблемы, связанные с последствиями "революции цен" и Упадком XVI-XVII веков. Подавление движения городских коммун - "восстание коммунерос" в 20-ых годах XVI века - трагически сказалось на процессе складывания испанской буржуазии, предопределив экономическую и политическую слабость торгово-предпринимательских кругов. Изгнание морисков и марранов, произошедшее по религиозным соображениям, ослабило торговлю и ремесло - те сферы экономики, где позиции этих групп населения были традиционно сильны. Внутренняя и внешняя политика испанского абсолютизма принимала во внимание интересы крупных сеньоров -землевладельческой аристократии, незаинтересованной в развитии отечественной экономики ввиду притока в страну драгоценных металлов Нового Света и существования обширных владений в Европе, значительно превосходивших пиренейскую Испанию по уровню своего экономического развития. Существование многочисленного слоя идальго - мелкого дворянства - в основной своей массе нетитулованного, - так же было важным фактором внутреннего давления на политику испанских королей, толкавшего их к агрессивной внешней политике в Европе и освоению территорий Нового Света. Именно такая "продворянская" ориентация внутренней политики испанской монархии в ХVI-ХVII веках и привела к незавершенности процессов централизации и экономической интеграции пиренейской Испании. Решение этих проблем выпало на долю государственных деятелей XVIII столетия.

Государство, доставшееся Карлу III в наследство от "первых Бурбонов " - Филиппа V и Фердинанда VI - уже не было тем "бездыханным трупом", который приводил в ужас современников войны 1701-1715. За пол-столетия пребывания на испанском престоле Бурбонам удалось провести ряд преобразований, способствовавший централизации страны в духе абсолютизма. Поражение в европейской войне предопределило "испанизацию" политики династии, поворот к проблемам пиренейской Испании, и таким образом явилось предпосылкой реформ. Сразу после окончания войны за наследство были проведены первые реформы, цель которых состояла в централизации управления страной, упразднении традиционной политической самостоятельности областей.

В 1750 году страна была разделена на провинции: появились новые административные единицы, нарушавшие границы древних королевств. Таким образом, политическая разобщенность частей страны - наследие Реконкисты - ушла в прошлое. Фердинанд VI принял новый титул - "король Испании и Индий". Отменены были внутренние таможни между Арагоном, Каталонией и Кастилиями, введена единая система мер и весов. Эти административные преобразования проводились на фоне экономического подъема, связанного с постепенным преодолением последствий Упадка XVII века. Увеличение численности населения (ко второй половине столетия - на 1750 год - в Испании насчитывалось 9 млн.300 тыс, в 1768 году - 10 млн. жителей) повлекло за собой и освоение новых сельскохозяйственных площадей, и введение новых сельскохозяйственных культур. Общий демографический подъем привел к росту не только сельского, но и городского населения.

Собственно светского образования в Испании не существовало до середины XVIII века. Контроль за университетской казной (казначеями в испанских высших ученых заведениях были духовные лица) обеспечивало церкви решающее влияние на формирование учебных программ университетов и colegios mayores. Духовный авторитет Церкви в повседневной жизни был непререкаем, а вездесущая Инквизиция всегда была готова поддержать его насильственными методами.

В 1759 году на испанский трон вступает Карл III (1759-1788). К управлению страной приходят политические деятели, которые видели в абсолютной монархии силу, способную путем проведения административных и экономических реформ превратить Испанию в экономически сильное государство с эффективно действующим аппаратом власти, которое может успешно отстаивать свои международные интересы. Политика первых Бурбонов подготовила почву для таких преобразований. Карл III и политики, пришедшие к власти вместе с ним, обратились к идеям Просвещения для обоснования своей деятельности.

Испанское Просвещение к 60-м гг. XVIII столетия уже оформилось в самостоятельное и влиятельное интеллектуальное течение, которое определяло духовную атмосферу эпохи. Оно обладало своими особенностями, которые проявлялись комплексе тем и проблем, которые разрабатывались испанскими мыслителями XVIII века.

Поражение в войне за наследство, результатом которого был крах европейской империи и утрата монополии в колониальной торговли, стало не только критическим моментом в государственной и политической истории Испании, но в развитии общественной мысли. Утрата международного престижа, новая династия на престоле, разорения, принесенные войной, были зримым проявлением краха некогда великой державы и обращали испанских интеллектуалов к напряженному поиску причин отставания от Европы и средств возрождения былой славы Отечества. Изыскания эти приводили не только к созданию экономических и политических трактатов - рецептов спасения Испании, но и к мысли о том, что корень всех несчастий заключается в недостатке знаний или пороках самих этих знаний, неумении рассуждать и исследовать, выявлять подлинные причины явлений. Стремление к возрождению Испании, превращению её в достойную уважения европейскую державу породили требовательный интерес образованных испанцев к достижениям научной и философской мысли Европы. Таким образом, основной идеей, определившей развитие идей Просвещения в Испании стала идея преобразования, реформы окружающей действительности, связанная со стремлением к "возрождению Испании", преодолению последствий Упадка XVI-XVII вв. В трудах Б.Ж.Фейхоо-и-Монтенегро (1676-1764; выдающийся учёный), Г.Майанса-и-Сискар а (1699-1781; учёный, литератор), А.Пикера-и-Аррауфата (философ, естествоиспытатель) оформляются основные темы испанской просветительской мысли: образование и воспитание, основанное на освобождении разума от предрассудков, обучении самостоятельному мышлению и рассуждению; возможность совмещения научного опыта Европы с испанскими культурными и научными традициями; связь критики "предрассудков и заблуждений" современников. Одним из основных понятий испанского Просвещения было понятие "культуры", которое подразумевало обновленное отношение к действительности, "умение пользоваться собственным разумом".

Развитие идей Просвещения в Испании к началу 60-ых годов привело к формированию типа испанского просветителя -"hombre к ilustrado ". Речь идет, без сомнения, о представителях культурной элиты - чрезвычайно немногочисленного слоя общества, которому был открыт путь к образованию и возможностям карьеры на государственном посту.

Испанское Просвещение представляет собой сложный культурный комплекс, до сих пор мало изученный в исторической литературе. Только в последние десятилетия историки разных стран стали активно заниматься проблемами, связанными с этим интереснейшим явлением европейской культуры XVIII века. А между тем, испанская просветительская мысль, равно как и гуманистические традиции Золотого Века, оказала огромное влияние на формирование национального самосознания испанского народа, на формирование взглядов целой плеяды испанских общественных деятелей Х1Х и XX веков, таких как М.Х. де Ларра, «поколение 1898 года».

Традиционно камнем преткновения в испанистике является проблема соотношения общего и особенного, типичного и специфического в испанском Просвещении. Полемизируется самобытность, оригинальность испанской просветительской мысли. Это обусловлено тем, что одним из факторов, повлиявшим на развитие Просвещения в Испании, было расширение культурных контактов с Францией, связанное с восшествием в 1700 году французской династии Бурбонов на испанский престол. Поэтому долгое время в историографии бытовало мнение о том, что просветительские идеи были привнесены в Испанию из Франции, и, следовательно, испанское Просвещение носит подражательный характер.

Идейное и философское своеобразие испанской просветительской мысли XVIII века представляет собой актуальную научную проблему. Традиция негативного отношения к истории и культуре Испании, трактовки испанского национального характера, обозначается в европейской литературе ещё XVI веке. На протяжении всего XVIII века между сторонниками идей Просвещения во Франции и Испании шла скрытая полемика, поводом к ней послужили негативные оценки роли Испании в истории Европы, прозвучавшие в произведениях Монтескье и Вольтера. Испанские просветители XVIII века, например, Б.Х.Фейхоо, обратили внимание своих французских оппонентов на своеобразие исторического прошлого Испании, упрекали их в незнании конкретных фактов испанской действительности. Критика отдельных сторон философии французского Просвещения также присутствовала в произведениях испанских просветителей. Этот подспудный спор затягивался и казался бесконечным, под его влиянием в испанской общественной мысли XVIII века сложилась традиция так называемой «просвещенной апологии Испании», что свидетельствовало о том, что критика взглядов французских просветителей начинала приобретать наступательный характер.

Критика суждений об историческом прошлом Испании, о ценности вклада Испании в прогресс наук и искусств во второй половине столетия переросла в «общее место» исторических и политических сочинений. Так рождается полемическая литература. Она оказалась настолько обширной, что исследователи окрестили испанский XVIII век «веком полемик». Дискуссии просветителей об историческом прошлом Испании в 1770-1780 гг. стали явлением общественной жизни. Обнаружилось существование различных направлений в просвещенной среде по отношению к трактовке исторического прошлого. Это размежевание среди просветителей стало явным, когда рассуждения о ценности исторического опыта Испании переросли в обсуждение насущных экономических проблем испанской действительности, перспектив развития страны в Век Разума и Просвещения. Так была поставлена проблема исторической судьбы Отечества.

Сам феномен дискуссии в среде «просвещенного меньшинства» в Испании второй половины XVIII столетия - факт, говорящий о существенных переменах, которые переживало просветительское движение. Споры вышли за рамки просвещенных салонов или дружеских кружков, переросли простой обмен мнениями в переписке единомышленников, литературную критику "на расстоянии". Авторы апеллируют теперь не к кругу избранных, а к мнению читающей публики, стараясь оказать определенное влияние на формирование общественного мнения.

Одним из первых споров о прошлом и настоящем Испании, всколыхнувшем просвещенное меньшинство, стало столкновение 1772 года X. Кадальсо-и Васкеса (1741-1782) и А. Капмани -и-Монпалау (1742-1813) о трактовке 78 "Персидского письма" Ш.Монтескье.

Хосе Кадальсо - сын богатого кадисского коммерсанта, драгунский полковник, - был одним из самых популярных испанских писателей во второй половине восемнадцатого Века. Европейское образование, богатый опыт путешественника, стремление к активной деятельности на общественном поприще, успех его первых литературных опытов сделали его заметной фигурой в просветительских салонах Мадрида. «Письмо путешественника» - художественное произведение, в котором критика Монтескье вложена автором в уста совершенно определенного литературного персонажа - умудренного жизненным опытом испанского дворянина старой закалки. Неприятие точки зрения персонажа "Персидских писем» воспринималось читателем как точка зрения "старшего поколения", чуждого духу новых идей Просвещения и таким образом - предопределяло реакцию читающей публики. Защита испанской нации" представляет собой так называемую "просвещенную апологию" - произведение весьма характерного и распространенного жанра в испанской литературе XVIII века.

Другая группа материалов связана с полемикой по так называемому «Делу Массона» - дискуссией, развернувшейся вокруг статьи "Испания" в Методической Энциклопедии в 1783-1786 гг. Методическая Энциклопедия (Encyclopédie metodique par ordre de matiers) объявлялась наследницей "Толкового словаря искусств, наук и ремесел"(именно поэтому современники называли ее Новой Энциклопедией) и была организована как система серий словарей, посвященных различным отраслям знания и каждой из наук в соответствии с классификацией, которая была предложена в "Очерке происхождения и развития наук". Первый том серии "Современная География" вышел в свет в 1783 году. Автором Введения и статьи "Испания" был Н. Массон.

Статья "Испания" представляет собой добросовестную компиляцию выводов об истории и современном состоянии Испании, которые были сделаны авторитетами французской просветительской мысли - Монтескье и Вольтером. Однако Массон вульгаризировал эти выводы, уподобив Испанию XVIII века "несчастной колонии, которая нуждается в защите метрополии" и провозгласив, что, с просвещенной точки зрения, Испания в развитии своей истории, ничего не привнесла в прогресс современной Европы. Ценность исторического опыта Испании была образом поставлена под сомнение, именно поэтому произведение, в сущности весьма посредственное, послужило стимулом к развитию полемик об исторических судьбах Отечества. В качестве официального ответа было выбрано сочинение аббата Антонио Хосе Каванильяса (1745-1804) «Заметки о статье “Испания”». Каванильяс избирает чрезмерно наступательный тон. Из его работы следовало, что Европа обязана только Испании своими достижениями. Кроме того, ее отличие от других просвещенных апологий состоит в том, что описание прогресса Испании в XVIII веке, успехи просвещенного царствования Карла III были основным аргументом Каванильяса в пользу Испании.

Опровержение точки зрения Массона предложил аббат Антонио Понс (1725-1784), известный своими очерками "Путешествие по Испании" (к 1783 году вышло 15 томов этого сочинения, два тома выдержали уже три переиздания). В 1784 году появляется на свет "Путешествие за пределы Испании", второй том которого открывается полемическим "Прологом", также представляющим собой апологию. В отличие от Каванильяса, Понс обращается к колониальной истории Испании. История завоевания и колонизации Нового Света с точки зрения ценностей эпохи Просвещения дает мало фактов, которые могли бы послужить аргументами в пользу Испании- и позволяли бы говорить о положительном историческом опыте. Именно поэтому "Пролог" Понса, благодаря оригинальному способу доказательства исторических заслуг Испании, в ряду критических трактатов- апологий представляется произведением своеобразным и вносит новые оттенки в суждения просветителей об исторических судьбах Отечества.

Дискуссии об исторических судьбах Отечества возникали, как указано выше, из опровержений суждений об истории Испании, прозвучавших в произведениях французских просветителей. Испанцы были хорошо знакомы с французской просветительской литературой, с произведениями Монтескье, Вольтера

Обращение же к научному исследованию литературы апологий, отношение к ним как к историческому источнику для изучения общественного движения Испании, связано с формированием так называемой католической школы в испанской историографии. Ее основателем был выдающийся ученый, филолог и историк, общественный деятель М.Менендес Пелайо. Его фундаментальный труд "История испанских инакомыслящих" (1880-1882) - история развития общественной мысли со времен средневековья до XIX века. Основа специфического испанского бытия, считал Менендес Пелайо - духовные ценности, связанные с католицизмом. Все противоречащее католическом вероучению - явление ненормальное, чуждое испанском сознанию. Идеи французского просвещения, проникшие "по ту сторону Пиренеев" также отнесены автором к проявлению инакомыслия, развращавшего испанцев. Таким образом историк отрицал само существование Испанского Просвещения как явления общественной жизни и общественной мысли, рассматривая отдельные проявления просветительства как простое подражание французским теориям, не привившимся на испанской почве.

Категоричность выводов "Истории испанских инакомыслящих" тенденциозно. И в последующие столетия ученые, общественные деятели, публицисты, например, так называемое "поколение 1898 года", будут представлять направление исторического развития Испании как проблему, решение которой было связано с определением сущности испанского своеобразия. Был ли крах империи связан с тем, что Испания следовала по слишком специфическому историческому пути и отгораживалась от материальных и духовных достижений Европы? Именно поэтому осмысление испанской истории превратилось в одно из направлений мировоззренческих поисков испанских интеллектуалов рубежа веков, принимавших участие в "Большом споре об Испании" (Унамуно, Мартинес Руис, Маэсту, Ортега- и-Гассет). Известный историк и филолог Р.Менендес Пидаль выступил со своей теорией "двух Испаний": Испании ортодоксальной, консервативной, реакционной и Испании вольнодумной, стремящейся к прогрессу. XVIII столетие представлялось переломным в истории отечества, поскольку именно тогда замкнутая в себе Пиренейская Испания была открыта влиянию европейских идей.

Характеристики испанской просветительской мысли в трудах философа Х.Ортеги-и-Гассета исходят из представления о том, что светские, прагматические идеи чужды консервативному испанскому сознанию. Х.Ортега с сожалением констатировал, что Испания "перепрыгнула" XVIII век, великий век образования. Восемнадцатое столетие с его "офранцуженной" элитой было, по мнению философа, исключением на историческом пути Отечества, явлением по сути "антииспанским". Равно как и Менендес Пелайо, Ортега отрицал существование Испанского Просвещения. Однако, в отличие от автора "Истории испанских инакомыслящих" философ полагал, что отсутствие в Испании влиятельного просветительского движения - скорее всего было упущенным историческим шансом. Авторитетное мнение X. Ортеги-и-Гассета долгое время оказывало решающее влияние на отношение испанских историков к исследованиям XVIII века.

Официальная идеология франкизма - теория "испанидад", испанской исключительности оставила глубокий след предвзятости и односторонности в отношении к изучению испанской просветительской мысли и литературы полемик. Франкистская пропаганда ориентировала историков на изучение эпох национальной славы и использовала материалы дискуссии по"делу Массона" как пример противостояния истинного испанского патриотизма чуждым испанскому сознанию идеям "ужасной революции". Односторонние оценки сущности дискуссии об исторической судьбе Испании с точки зрения официальной идеологии повлияли на отношение к ней историков либерального направления. Не принявшие идеологию испанидад исследователи рассматривали апологетическую литературу как проявление реакционной ура-патриотической идеологии XVIII века, противостоящей прогрессивным европейским идеям Просвещения.

Особенности политической и экономической ситуации в Испании XVIII века создали почву для единства политических интересов абсолютной монархии и патриотических устремлений интеллектуальной элиты общества. Это единство интересов, с одной стороны, дало историкам повод для характеристики испанского абсолютизма второй половины столетия как абсолютизма просвещенного, а с другой - для того, чтобы говорить об "управляемости" испанского Просвещения, "оправдывании" просветителями политики абсолютизма, вплоть до консервативных ее проявлений.

Восемнадцатый век вошел в историю Испании, как и в историю других европейских государств веком реформ. Испанское просветительское движение, как культурный и общественный феномен, оформилось в 60-80 гг. столетия - период, когда испанская монархия обратилась к энергичной политике административных, культурных и экономических преобразований. Дискуссии об исторических судьбах Отечества были детищем особенной идейной атмосферы тех лет.

Реформы испанского абсолютизма в эпоху царствования Карла III (1759-1788), были направлены на возрождение экономики страны после кризиса XVII в. и бурных политических событий, которыми открылся для Испании век XVIII (так называемая "война за испанское наследство" 1701-1715). Философия Просвещения с ее убежденностью в необходимости преобразования действительности на началах Разума и Естественного закона, культом практики и общественной пользы превратилась в идеологическое обоснование реформ, дав, таким образом, повод к характеристике испанского абсолютизма второй половины XVIII века как абсолютизма просвещенного.

60-80 годы XVIII столетия были знаменательным этапом в развитии просветительских идей в Испании.

Особое общественное звучание просветительских дискуссий во второй половине XVIII века было обусловлено еще и многими факторами культурного свойства, которые также являются особенностями испанского просветительского движения. Вступление французской династии на испанский престол повлекло за собой не только смену внешнеполитической ориентации, административные и экономические реформы, но и открыло Испанию влиянию другой культуры. Уровень экономического развития соседней страны, универсальный характер французской культуры XVIII века, - все это приводило к тому, что на фоне

процветающей" Франции Испания представлялась современникам "полудикой страной". Сравнение "Испания" - "Европа" чрезвычайно характерно для испанских просветителей. Признание превосходства Франции в "могуществе, политике и' литературе" породило требовательный интерес к французской культуре, отождествлявшейся образованными испанцами с европейской. Поэтому неудивительно, что XVIII век вошел в историю Испании "офранцуженным веком" - el siglo afrancesado.

Мировоззрение просвещенных полемистов было сформировано не только благодаря знакомству с трудами европейских мыслителей (причем круг их французами, как мы видели, не ограничивался). Некоторые исследователи склоняются к тому, что испанская просветительская мысль развивалась под влиянием не столько идей французского просвещения (что долгое время считалось естественным), сколько английской, немецкой и итальянской литературы просвещенного столетия. Однако "запиренейские идеи", как правило, доходили до образованных испанцев благодаря французским переводам. Так, вся зарубежная литература была литературой прежде всего французской, а поклонники новых идей заслужили у современников имя офранцуженных" - afrancesados. Именно поэтому проблема самобытности испанского Просвещения является одной из самых дискуссионных в испанской истории XVIII века. Достижения европейской философии были освоены творчески, переосмыслены в соответствии с насущными проблемами, которые диктовала испанская действительность, с культурными традициями страны.

В полемической литературе проблема французского влияния ставилась как проблема соотношения испанских традиций и новаторства европейский идей Просвещения (главным образом, французских), как вопрос о правомерности обращения к иностранным теориям и опыту, когда речь идет о преобразовании и о возрождении былого величия Испании. Поэтому дискуссии об исторических судьбах Испании предстают как столкновения сторонников испанской традиции ("традиционалистов") и приверженцев новых идей ("офранцуженных" - afrancesados).

Возникновение споров об исторических судьбах Отечества в Испании 70-80 гг. XVIII века было связано с оформлением в сознании просвещенной элиты Испании представления об особенностях исторической ситуации, в которой оказалось их Отечество к концу просвещенного столетия.

Просвещенному абсолютизму удалось провести ряд административных и экономических преобразований, которые в условиях экономического подъема XVIII века способствовали развитию производительных сил и благодаря которым Испания преодолела наследие Упадка XVI-XVII вв., частично восстановила утраченный во время войны за наследство международный престиж. Упорядочивание системы государственного управления в духе абсолютизма, регализм, обновление связей с колониями и превращение их в стабильный источник доходов,восстановление мануфактур и сельского хозяйства, внутренняя колонизация - все эти преобразования проводились в рамках системы Старого Порядка и не затрагивали его основ. Именно поэтому аппелляция к традиции, призыв к совершенствованию существующего порядка, избегая крайностей, резких изменений стала основой официальной идеологии просвещенного абсолютизма.

Испанское просветительское движение сформировалось в эпоху преобразований. Существенным стимулом, обратившим интеллектуальную элиту Испании к доктринам европейской "новой философии" былостремление способствовать "возрождению славы Отечества". Именно поэтому понятия Реформа и Просвещение для испанских просветителей были синонимами. Рационализм, критика, опыт представлялись иминструментами, с помощью которых можно было преобразовать Отечество на началах Разума и Естественного Закона. Единство патриотических устремлений просвещенной элиты и направления преобразований абсолютной монархии было причиной непосредственного участия просветителей в практике преобразований. С другой стороны, участие в проведении в жизнь реформаторских проектов предопределило такие характерные черты испанской просветительской мысли как идеологический прагматизм и отсутствие политической критики. Возрождение Отечества было задачей прикладной, и именно с этой точки зрения испанцы оценивали теории, "приходящие из-за рубежа". Просветители, воодушевленные начавшимися преобразованиями, рассматривали Испанию как часть просвещенной Европы, считали себя членами единой "республики просвещенных умов". Для них XVIII столетие

составило целую эпоху, навсегда отделившую их от времен варварства и

предрассудков века Упадка. И тем больнее звучали для них суждения о прошлом и настоящем Испании в сочинениях таких авторитетов как Монтескье. Статья Массона, объединившая все выводы о перспективах развития Испания, к которым пришла французская просветительская мысль в век Просвещения, спровоцировала громкую дискуссию.

Полемики разворачивались вокруг просветительского варианта "черной легенды". Испания представлялась царством предрассудков и невежества, враждебным культуре и прогрессу, и стала как бы символом Старого Порядка. Французские просветители отказывали Испании в способности развиваться, в соответствии с ценностями, которые превозносила новая философия. Массон, подводя итог историческому пути Испании, считал ее варварской страной, недостойной стать членом просвещенной Европы.

Своеобразие наследия просвещенных дискуссий 70-80 гг. заключается в преобладании в нем критических трактатов, которые современники называли апологиями. "Оправдательные речи", "речи в защиту испанской славы" составили целую литературу. Главной отличительной чертой этих произведений является однонаправленность аргументации - необходимо

было любыми средствами (будь то даже очевидной подтасовкой фактов) доказать, что современное состояние Испании, ее история и культура вполне соответствуют системе ценностей Просвещения. Просвещенные апологии являются интереснейшим источником с той точки зрения, что они демонстрируют, как абстрактность, универсальность идей Просвещения делает возможным их использование для обоснования любой, даже самой консервативной доктрины.

Бережное отношение к историческому опыту, в целом характерное для испанской общественной мысли эпохи Просвещения, приводило апологетов к неприятию духа разрушительной критики, антиклерикализма, свойственных французской просветительской мысли. С другой стороны, оно превращалось в подчеркнутый традиционализм, что сближало точку зрения апологетов с идеологией просвещенного абсолютизма.

Апологетическая аргументация не лишена противоречий. Традиционалисты настаивали не столько на своеобразии, сколько на исключительности исторических судеб Испании.

Критики считали, что чрезмерное внимание к прошлому, восхваление исторических заслуг отвращают от активной деятельности во имя преобразования настоящего. Традиция не может быть основой преобразований, реформа должна основана на "чистых" естественных, логических закономерностях, которые следуют из самой природы человека и

лишенных конкретного исторического содержания. История в представлении критиков предстает по большей части как негативный опыт; в современной жизни от неаследия прошлого следует избавиться. Патриотизм критиков отрицает гордость славой ушедших веков, он основан на "простой любви к истине и общественной пользе".

Столкновение явственно противоположных точек зрения апологетов и критиков происходит не только в оценке результатов исторического пути Испании, но и в оценке перспектив ее дальнейшего развития в истории. Так дискуссия об историческом опыте перерастает в спор об исторической судьбе Отечества. Оценка преобразований просвещенного абсолютизма стоит в его центре.

Судьба Отечества, по единодушному мнению полемистов, связана с реализацией идеалов Просвещения - достижения "благоденствия и счастия нации", политической мощи государства. Если апологеты считают, что современное состояние Испании не требует кардинальных изменений, а лишь последовательного совершенствования, то критики настойчиво обращают внимание своих оппонентов на существовании сословных привилегий и "связанной собственности", которые суть причины отставания Испании от цивилизованной Европы.

Главный вопрос дискуссий - о месте Испании в Европе, об историческим и культурном своеобразии страны - в разных интерпретациях и вариациях прошел через всю историю испанской общественной мысли Х1Х и XX веков. Именно поэтому наследие просвещенных дискуссий звучит так актуально.

 

Вопросы для самопроверки:

Литература:

Бочкарёва Н.С. Мировая художественная культура для филологов. Ч.1: Учеб. Пособие для вузов / Прем. Ун-т. Пермь, 2003. С.63-90.

Филиппов С.М. Культурология: учеб. Пособие для студентов вузов в 2 ч. Перм. гос. ун-т. Пермь, 2011. Ч.2. С.137-161.

Ортега-и-Гассет Х. Гойя и народное // Х.Ортега-и-Гассет Эстетика. Философия культуры. М.: Искусство, 1991. С.515-534.

 

Раздел 7.Испанская культура XIX века

Тема 10. XIX век – эпоха буржуазных революций в Испании. Война за независимость и первая буржуазная революция. Вступление французских войск в Испанию. Испанская герилья и её историческое значение. Политика Наполеона в Испании. Борьба либералов и «сервилес». Конституция 1812 г. Колониальный вопрос в годы первой буржуазной революции. Государственный переворот 10-12 мая 1814 г. и восстановление абсолютизма. Антиабсолютистские «пронунсиамьенто» 1814-1820 гг. Вторая буржуазная революция (1820-1823 гг.). Потеря колониальных владений в Новом Свете. Карлистские войны. Третья (1834-1843), четвертая (1854-1856) буржуазные революции. «Десятилетняя война» на Кубе (1868-1878).

Тема 11. Испанская художественная культура в эпоху «цикла буржуазных революций». Романтизм как мировоззренческая и эстетическая система. Реализм. Романтическое двоемирие, романтическая ирония, региональная (областническая) культура, костумбристская художественная литература, специфика раскрытия образа мира и человека испанскими художниками XIX века. Национальная специфика испанского романтизма. «Цикл буржуазных революций», но консерватизм, застойность испанской жизни, приверженность средневековым традициям, обычаям в быту и сознании людей. Интерес испанских романтиков к выявлению взаимоотношений человека с национальной общностью, поискам национального типа. Роль барочных традиций в испанском романтизме. Актуализация (и направления интерпретации) образа Дона Хуана Тенорио в литературе испанского романтизма. Драма Х.Соррильи (1817-1893) «Дон Хуан Тенорио» (1844). Романтический период в творчестве Ф.Гойи. Альбомы «Капричос» (1797-1798), «Тавромахия» (1815), «Диспаратес» (1820-1813): сюжеты, темы, мотивы, техника. Образ мира и человека в творчестве художников-реалистов. Стремление к всестороннему познанию человека. Попытки преодолеть романтический субъективизм и односторонность. Стремление к регионализму – специфика испанского реализма. Краткий обзор творчества писателей-регионалистов (Ф.Кабальеро, А. де Труэва): выдвижение на первый план образа человека из народа, верность патриархальным обычаям и католическим верованиям. Демократизм областнической литературы. Костумбризм – региональная, нраво-бытописательная ориентированность художественной культуры. Костумбриpизм в живописи Испании и Латинской Америки. Творчество Э.Лапланте, В.П.Ландалусе, Ф.Миале. Темы, сюжеты, техника. В Испании и во второй половине XIX в. продолжали сохраняться феодальные пережитки в социальной, политической и экономической жизни. Буржуазная собственность мирно уживалась с помещичьими латифундиями, элементы нового буржуазного права со средневековыми привилегиями аристократической верхушки, дворцовой камарильи и католической церкви. Прошедшие в первой половине века три буржуазные революции обнаружили неспособность слабой и трусливой испанской буржуазии к решительной борьбе против старого порядка, ее склонность идти не путем революционных преобразований, а постепенных реформ, ее панический страх перед растущей активностью народных масс. Все это выявилось еще ярче в революциях 1854—1856 и 1868—1874 гг., когда на арену политической борьбы в Испании впервые вышел рабочий класс.

Следствием последней из этих революций, в ходе которой в Испании некоторое время существовала республика, явился компромисс между реакционной верхушкой буржуазии и правящей феодально-дворянской камарильей, испанское государство превратилось в буржуазно-помещичью монархию.

Этот компромисс обеспечил более интенсивное, чем прежде, развитие капиталистических отношений в последней четверти века, но углубил кризис, переживаемый господствующими классами: коррупция разъедала государственный аппарат, у власти сменяли друг друга правительства помещиков-консерваторов и «либеральных» буржуа, одинаково чуждые народу. Понадобилось сокрушающее поражение в испано-американской войне 1898 г., чтобы развеялся мираж былого величия Испании. Однако задолго до этого печальные судьбы родины привлекли внимание передовых деятелей культуры Испании.

В 50—60-х годах господствующие позиции в литературе продолжал сохранять романтизм. Между тем романтическое искусство на испано-кастильском языке уже лишилось жизненной силы и внутренне застыло. Исключение составляет творчество Густаво Адольфо Домингеса Бастиды, известного в истории литературы под второй фамилией отца — Беккер (1836—1870). Единственный сборник его лирических стихотворений — «Стихи» (1871) — был опубликован посмертно.

Поэзию Беккера отличает крайний субъективизм и трагическое мироощущение; его романтическое бунтарство лишено активного характера и заставляет его занять по отношению к действительности, социальные пороки которой он отчетливо осознавал, позицию, обозначаемую емким испанским словом ensimismamiento (углубление в свой внутренний мир, самосозерцание). Социальная тема проникает на страницы книги стихов Беккера редко: доминирующее в ней чувство — любовь. Поэзия, по мысли Беккера, — это «живое воспоминание о перечувствованном» после того, как память очистила ощущения поэта от всего случайного и наносного. Несомненно, что поэтическая манера Беккера складывалась под перекрестным воздействием, с одной стороны, немецкой романтической поэзии и лирики Г. Гейне, а с другой — андалузской народной поэзии (так называемое «канте хондо»), с которой творчество Беккера связывают непосредственность и искренность выражения, сознательный аскетизм в выборе поэтических средств, необычайная музыкальность стиха.

Безбрежность, беспредельность счастья любить и быть любимым — лейтмотив небольшого цикла стихотворений — сменяется трагическим переживанием разрыва с любимой, отчаянием, которое в последних стихотворениях книги заставляет поэта отождествлять любовь со смертью.

Стихотворения Беккера предельно лаконичны; часто для того, чтобы передать сложную гамму чувств лирического героя, поэту достаточно четверостишия. Беккер весьма скуп на эпитеты, метафоры и прочие поэтические фигуры, его стихи часто производят, благодаря своей

459

удивительной непосредственности и простоте, впечатление талантливой импровизации. Это впечатление, однако, обманчиво, ибо за внешне неприхотливым рисунком стиха внимательному читателю раскрывается тщательная и долгая шлифовка каждого образа, в результате которой возникает предельная внутренняя напряженность стиха, наполняются глубоким чувством самые простые и даже иногда банальные слова. К поэзии Беккера вполне применима характеристика, данная им народному поэтическому творчеству: «...поэзия естественная, лаконичная, сдержанная, высекаемая душой, подобно электрической искре... тревожащая чувство одним мимолетным словом, лишенная какой-либо искусственности, свободная от заранее предуказанных форм, пробуждающая тысячи идей, которые дремали в бездонном океане фантазии».

Сложнее и по строю, и по поэтической образности, и по мысли «Легенды» Беккера, напечатанные полностью также посмертно. Эти своеобразные стихотворения в прозе, в которых субъективный и лирический мир стихов объективируется, переносится в далекое, преимущественно средневековое прошлое. Однако, в отличие от «Исторических романсов» герцога Риваса и «Легенд» Соррильи, искусство Беккера и здесь лишено нарративности, он остается прежде всего лириком. Содержание этих легенд («Зеленые глаза», «Маэстро Перес, органист», «Луч света» и др.) разнообразно, оно нередко заимствовано из народных сказок, но почти всегда в основе трагического конфликта, определяющего развитие их сюжета, лежит тяга к недостижимому, ускользающему и укрытому покровом тайны. В этих легендах не только воспроизводится опоэтизированный мир прошлого, но и появляется своеобразный «идеологический» пейзаж, к которому позднее испытывали такое влечение писатели «поколения 1898 года». Эта перекличка с творчеством писателей рубежа века не случайна: завершая развитие романтического искусства на испано-кастильском языке, произведения Беккера пролагали пути новаторскому искусству писателей XX в.

На фоне псевдоромантического эпигонства, царившего в испано-кастильской поэзии, лирика Беккера, полная неподдельной романтической страсти, могла бы показаться удивительным и необъяснимым феноменом, если бы в это время не переживала подлинного расцвета каталонская, галисийская и баскская поэзия. Именно во второй половине XIX в. особенно отчетливо обнаруживается диалектически противоречивый характер культурного развития Испании. С одной стороны, в это время выявляются и акцентируются черты глубокого своеобразия в развитии литератур каталонского, галисийского и баскского народов, их стремление к обособлению от испано-кастильской художественной культуры. С другой — не менее важны и многочисленные контакты и взаимодействие этих литератур. Прежде всего это получает выражение в двуязычии литературного творчества многих писателей, писавших как на родном языке, так и на испано-кастильском. В этих условиях обмен идеями, художественными открытиями, поэтическими формами оказывался совершенно естественным и неизбежным.

Историки литературы малых народов Испании называют этот период Возрождением, понимая этот термин как восстановление и развитие находившихся в течение нескольких веков в упадке местных языков и литератур. Перед деятелями культуры стояла задача отстоять право этих культур на самостоятельное существование. Не случайно в каталонской, баскской и галисийской литературах этого времени видное место занимает тема героического прошлого, исторического и легендарного. Так, галисийский поэт Эдуардо Пондал (1835—1917) в сборнике «Жалобы сосен» (1886) многие стихотворения посвятил жизни и подвигам легендарного прародителя галисийского народа Бреогана. Бродячий баскский певец-импровизатор Хосе Мариа Ипаррагирре (1820—1881) сочинил песню «Дерево Герники» (1853) о святыне баскского народа дубе Герники, под которым, по преданию, собирались предки басков на народное вече; эта песня стала национальным гимном басков. Крупнейший каталонский поэт этой поры Джасинт Вердагер (1845—1902) создает поэмы «Атлантида» (1877) и «Каниго» (1886), где воскрешаются героические деяния каталонцев в средние века и развертывается величественный пейзаж Пиренеев с их высочайшей вершиной Каниго, «матерью Каталонии».

Патриотическим чувством продиктованы и широкий интерес деятелей культуры Каталонии, Басконии и Галисии к народному творчеству, его собирание, обработка и творческое освоение в собственной поэзии. Таков сборник стихов каталонского поэта Джоакина Рубио-и-Орса (1818—1899) «Волынщик с Льобрегата» (1842). Такова и книга крупнейшей галисийской поэтессы Розалии Кастро (1837—1885) «Галисийские напевы» (1863). Подлинная и глубокая народность содержания и поэтической формы, искренняя любовь, с какой поэтесса изобразила неброские картины родной природы, быт и чувства своих соотечественников в этой книге, дополняются обличением многих социальных бед современности в ее же сборнике стихов «Новые листы» (1850). В произведениях некоторых писателей, например баскского поэта Индалесио Бискаррондо (1871—1876), обнаруживаются социально-критические тенденции, но большинство галисийских, баскских и каталонских писателей этой поры склонны скорее к бытописанию, чем к социальной критике.

Эта костумбристская струя в литературах малых народов оказала большое влияние на формирование регионалистской (областнической) прозы в испано-кастильской литературе и сама, в свою очередь, усваивает многие характерные черты испано-кастильского регионализма.

Регионализм издавна был характерен для испанской культуры — ведь устойчивые провинциальные различия К. Маркс справедливо считал одним из исконных свойств испанской социальной действительности со времен Реконкисты. Неравномерность капиталистического развития еще более углубила эти различия, а характерные для капитализирующегося общества тенденции к нивелированию быта и нравов вызвали усиленное сопротивление патриархально-консервативных элементов общества. На этой основе и получает развитие регионалистская проза 50—60-х годов. Всех писателей-областников характеризовали такие черты, как любовь к своей «малой родине», интересы которой они ставили выше общенациональных, обращение преимущественно к современной теме, выдвижение на первый план темы народа, изображаемого носителем высокой нравственности и добродетели.

В трактовке этой темы особенно явственно обнаруживалась патриархальность общественных позиций регионалистов. Им свойственно отрицание неизбежности капиталистического пути развития, т. е. то, что В. И. Ленин, характеризуя русское народничество, назвал «сентименальной критикой капитализма» (Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 2. С. 202). И все же их демократические пристрастия способствовали тому, что в произведениях испанских реалистов второй половины века видное место заняли сюжеты из народной жизни, картины народного быта, типы людей из народа, фольклорные мотивы и т. д.

Ранние регионалисты — автор многочисленных романов и повестей Фернан Кабальеро (под этим мужским псевдонимом скрывалась Сесилия Бель де Фабер, 1796—1877) и создатель ряда сборников рассказов из народной жизни Страны Басков Антонио Труэва (1819—1889), — как и их предшественники костумбристы, обычно, стремясь к предельной достоверности, со всей тщательностью выписывают в своих произведениях картины быта и природы. Но и в понимании сущности художественного конфликта, и в способах построения характеров, и во многих других компонентах их творчество развивается еще в русле романтизма. Вот почему регионалистскую прозу 50—60-х годов, которую иногда объявляют первым этапом развития критического реализма в Испании, можно считать лишь его предвестьем, а качественно новый этап в истории испанской литературы открывают писатели, зрелое творчество которых относится к последней четверти века, — Аларкон, Валера, Перес Гальдос, Переда.

Поначалу, в 70-х годах, в идейной и эстетической борьбе на первый план выдвигался по-прежнему конфликт между новым и старым обществом, лежавший в основе и многих произведений ранних регионалистов. Внимание именно к этому конфликту объяснялось не только тем, что недавно завершившаяся революция справедливо осмыслялась как острейшее его выражение, но и тем, что в 70-е годы в стране шла гражданская война (1872—1876), в которой сторонники претендента на испанский престол Карла VI отвергали компромисс, достигнутый после революции.

Этот конфликт приобретает у писателей-реалистов принципиально иное освещение, чем прежде. Ранним областникам капиталистические порядки в Испании представлялись чем-то наносным, случайным и потому, при всей своей «зловредности», более или менее легко устранимым. Для реалистов последней четверти века победа буржуазного общества — свершившийся факт, его с горечью признают даже консервативно настроенные романисты Переда и Аларкон.

Хосе Мариа де Переда (1883—1905) — крупнейший представитель реалистической регионалистской прозы — придерживался реакционных политических взглядов. Все его симпатии принадлежали патриархальному прошлому, но в сборниках рассказов «Горные сцены» (1864) и «Типы и пейзажи» (1871) он с болью рисовал, как неотвратимы перемены, происходящие вокруг. Уже в этих ранних костумбристских произведениях в описаниях полной сурового трагизма борьбы людей из народа за существование нетрудно различить симпатии автора к труженикам и его ненависить к буржуазному миропорядку.

Эта антибуржуазная тема становится центральной в повестях «Порядочные люди», «Золото побеждает» (опубл. в 1871 г.) и в откровенно политически тенденциозных романах «Дон Гонсало Гонсалес де ла Гонсалера» (1879) и «Педро Санчес» (1883). Реакционность политических оценок в этих произведениях очевидна: автор создает злой пасквиль на революцию,

461 республику и парламентский строй. Но ненависть обострила зрение Переды: он сумел разглядеть в борьбе буржуазных партий, в самой буржуазной революции такие стороны, которые ускользали от взоров либерально настроенных литераторов, и обличить своекорыстие, демагогию политиканов новой формации с убийственной меткостью и глубиной. В романах 80—90-х годов Переда все чаще противопоставляет ненавистному ему буржуазному укладу сохраняющиеся еще в глухих уголках Бискайи патриархальные нравы. Сочетание предельной жизненной достоверности в описании природы, быта, одежды, речи обитателей Бискайи с их идиллическим истолкованием — важнейшая особенность зрелого творчества Переды, представленного романами «Сотилеса» (1885) и «На горных вершинах» (1895). Это последнее произведение — морально-философский роман о нравственном очищении человека, зараженного пороками буржуазной цивилизации, под воздействием девственной природы и бесхитростных обитателей баскских гор — создано не без влияния идей Л. Толстого.

Консервативные убеждения, по крайней мере в зрелые годы, характерны и для другого родоначальника критико-реалистического метода в Испании, Педро Антонио де Аларкона (1833—1891). Вершиной его творчества стала повесть «Треугольная шляпа» (1874), основанная на сюжете «двойного адюльтера», популярном в европейских литературах со времен «Декамерона» (8-я новелла VIII дня). Погрузив действие своей повести в атмосферу быта маленького испанского городка начала XIX в., писатель стремился достоверно воссоздать своеобразие этого быта, уже исчезающее под давлением «безжалостной революционной нивелировки». На этом фоне и изображены, с одной стороны, мельник Лукас и его жена — красавица Фраскита, воплощающие нравственное здоровье народа, величие и благородство его духа, а с другой — гротескно иронические фигуры характерных для «доброго старого времени» представителей местных властей — коррехидора, альгвасила, алькальда. Трезвый взгляд на прошлое, оцениваемое Аларконом критически, далек от исторического оптимизма, ибо пришедшие на смену людям старого режима «юнцы-конституционалисты» внушают ему еще меньшее доверие, чем прежние правители. Отсюда и возникает в повести то особое отношение к старине, которое один из исследователей метко назвал «иронической нежностью». Жанровая картинка, вставленная в историческую рамку, обрела подлинную масштабность и перспективу, позволившие за анекдотической историей рассмотреть глубинные процессы, происходившие в стране. В этом именно, а не только в жизненной достоверности описаний и обнаруживается реализм повести.

Хуан Валера (1824—1905) в кругу писателей-реалистов последней четверти XIX в. занимает особое место. В отличие от регионалистов, сталкивавших в своих повестях и романах различные нравы, и авторов социально-бытовых романов, которые изображали противоборство двух типов социального бытия, воплощенных в разных персонажах, Валера обычно строит свои романы на столкновении двух типов мировоззрения, притом нередко в сознании каждого героя. Эти острые психологические конфликты находят объяснение и разрешение в конечном счете в общественных условиях этой эпохи. Поэтому романы Валеры можно назвать социально-психологическими.

Наибольшей известностью пользуются у читателей первая повесть Валеры — «Пепита Хименес» (1874) и романы «Командор Мендоса» (1877) и «Донья Лус» (1879). Хотя эти три произведения не связаны друг с другом сюжетно, их можно рассматривать как своеобразную трилогию, ибо в основе каждого из них лежит один и тот же «казус совести», морально-психологический конфликт, который возникает в сознании героя или героев и оказывается неразрешимым с позиции господствующей в обществе традиционной христианско-католической морали. В результате герои либо погибают, будучи не в силах сбросить с себя оковы этой морали, либо добиваются счастья, смело бросая ей вызов. В «Пепите Хименес» конфликт разрешается идиллически, в «Командоре Мендосе» и «Донье Лус» — драматически и даже трагически.

С 1881 г. Гальдос начинает работу над новой серией романов, которые он позднее объединил в цикл «Современных романов» (1881—1915). Подобно «Человеческой комедии» Бальзака, этот цикл Гальдоса должен был дать анатомический разрез современного автору общества. При этом Гальдос сознательно сужает сферу наблюдения преимущественно «средним классом», т. е. буржуазией; дворянство и представители народа если и появляются здесь, то лишь как объект ограбления и эксплуатации со стороны нового хозяина страны — буржуа. Художественное исследование процесса умирания старого и утверждения буржуазного общества, а в особенности критическая оценка социальных последствий этого процесса, отчетливо проступающая в таких романах этого цикла, как «Друг Мансо» (1882), четыре повести о ростовщике Торквемаде (1889—1895) и др., составляют общественное содержание позднего творчества Гальдоса. Это же можно сказать и обо всей реалистической прозе Испании конца XIX в.

Развиваясь позднее западноевропейского, испанский реалистический роман несомненно испытал на себе воздействие творчества Бальзака, Стендаля, Диккенса. В эту же эпоху впервые одним из существеннейших факторов интеллектуальной жизни Испании стал интерес к русской культуре. «Письма из России» Хуана Валеры, полностью опубликованные лишь в наше время, но имевшие широкое хождение в литературных салонах Мадрида еще в 1856—1857 гг., книга Эмилии Пардо Басан (1852—1901) «Революция и роман в России» (1887) — обширное и оригинальное исследование русской литературы XIX в. в ее связях с общественным движением своего времени, многочисленные переводы сделали русских писателей, в особенности Толстого, Достоевского и Тургенева, широко известными в Испании. Быть может, высокий нравственный пафос, резкое неприятие социальной несправедливости, внимание к судьбам «маленького человека», глубокая народность русской культуры ослабили воздействие натуралистической эстетики на творчество испанских литераторов.

Полемика вокруг натурализма и творчества Золя широко развернулась в Испании в 1882—1883 гг., когда Э. Пардо Басан опубликовала серию статей, вскоре вышедших отдельной книгой под названием «Животрепещущий вопрос», а Хуан Валера откликнулся резко критической оценкой и книги Пардо Басан, и натурализма в работе «Заметки о новом искусстве сочинять романы» (1886). Между тем отношение Пардо Басан к натурализму отнюдь не было безоговорочно апологетическим: высоко оценив стремление Золя поставить литературу в один ряд с наукой, глубину, тщательность и точность

463 наблюдений, свойственных его произведениям, писательница вместе с тем отвергает приверженность Золя и натуралистов к «отталкивающим или постыдным сюжетам», «вечную торжественность и безрадостность» фабулы и т. п. Двойственность в оценке натурализма обнаруживают и другие писатели, представители младшего поколения романистов конца века: Леопольдо Алас-и-Уренья (1852—1901), широко известный под псевдонимом Кларин (исп. — рожок), Висенте Бласко Ибаньес (1867—1928) и др. Этих писателей, как и Пардо Басан, обычно причисляют к натуралистической школе. Это, однако, не так. Несомненно отдав дань натурализму в некоторых своих произведениях (этого, впрочем, не избежали и Переда, и Аларкон, и Гальдос) — таковы, например, романы Пардо Басан «Женщина-трибун» (1883), «Родовая усадьба Ульоа» (1886), «Природа-мать» (1887), романы Бласко Ибаньеса «Бесшабашная жизнь» (1894), «Майский цветок» (1895) и др., эти писатели в целом сохранили верность принципам критического реализма. О натурализме в Испании XIX в. можно говорить лишь как о более или менее существенном эпизоде в творческой эволюции писателей-реалистов конца XIX в. Об этом свидетельствуют роман Кларина «Регентша» (1884—1885), повесть «Хутор» и поздние социально-тенденциозные и психологические романы Бласко Ибаньеса, созданные в русле реалистической эстетики.

Поэзия и драма во второй половине XIX в. проходят тот же путь, что и проза. Но если в эпоху романтизма им принадлежала первостепенная роль, то теперь они оказались отодвинутыми романом на периферию литературного процесса. К тому же именно в поэзии и драме дольше сохранялись пережитки романтизма, о чем свидетельствует творчество популярных в те годы Мануэля Тамайо-и-Бауса (1829—1898), Хосе Эчегарая (1832—1916) и др. В сущности говоря, подлинно реалистическая драматургия в Испании возникает лишь на рубеже XX в. и представлена творчеством каталонского драматурга Анжела Гимера (1849—1912), создателя социально-психологических драм, наиболее значительные из которых «Мария Роза» (1894) и «Низина» (1896), и Бенито Переса Гальдоса, переделавшего для сцены многие свои прозаические произведения и создавшего несколько оригинальных пьес, в их числе антиклерикальную драму «Электра» (1901) и психологическую драму «Дед» (190 Еще более скромными в этот период были достижения реалистической поэзии. Собственно, только галисийский поэт Мануэл Куррос Экрикес (1851—1908) в сборнике стихов «Песни родной земли» (1880) и большой антиклерикальной поэме «Божественный сайнет» (1888) подхватывает и усиливает социально-критический пафос, звучавший в поэзии Розалии Кастро и некоторых других романтиков. Из глубокого кризиса, в котором оказались поэзия и драматургия в конце XIX в., суждено было вывести их лишь писателям нового поколения, чье творчество относится уже к нашему столетию, по праву называемому «вторым Золотым веком» испанской культуры.

4).

 

 


1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 |

Поиск по сайту:



Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Студалл.Орг (0.018 сек.)