Глава 15. Не быть уверенным в виновности подсудимого до внутренней убежденности

Разумное сомнение:

Не быть уверенным в виновности подсудимого до внутренней убежденности.

Шесть лет назад...

Лиам Хендерсон

Жизнь в Нью-Йорке никогда не была обычной. Каждый день что-то новое, обнаруживалось то, что я никогда раньше не видел.

Хотя я по-прежнему продолжал что-то делать, несмотря на выигрыш одного из самых больших, но негласных дел в штате, я все еще пытался найти себя - лично и профессионально. Я понял, что народная известность всегда бы обходила меня стороной, но до тех пор, пока я был недооценен, а не переоценен, я справлялся с этим.

Я бросил книгу с очерками на кофейный столик, как только услышал громкий стук в дверь. Так громко и надоедливо делал только мой лучший друг Кевин.

- Ты знаешь, что не можешь продолжать приезжать посреди… - Я замолчал, когда понял, что это был не Кевин. Это были женщина с мужчиной, одетые в серые костюмы.

- Вы Лиам Эндрю Хендерсон? - Спросила женщина.

- Кто спрашивает?

- Вы Лиам Эндрю Хендерсон? - Человек заговорил сурово.

- Зависит от того, кто хочет знать.

Они оба моргнули.

- Да, - сказал я. - Я Лиам Хендерсон.

- Вас вызывают в суд. - Женщина сунула толстый синий конверт в руку, в десятый раз это случилось со мной на этой неделе.

- Это что-то типа шутки? Нью-Йорк Таймс пытается повысить свой рейтинг за мой счет снова?

Они обменялись взглядами, в замешательстве.

- Я просто делаю свою работу, - сказал я. - Если они хотят продолжить свою мелочность, отказываясь печатать мою фотографию всю оставшуюся деятельность их газеты, это нормально. Я справлюсь с этим, на самом деле. Но вручать мне повестки в суд в качестве шутки каждый день в течение полутора недель…

- Комиссия по ценным бумагам и биржам не шутит, - сказала женщина, прежде чем они оба ушли.

Я закрыл дверь и тут же позвонил Кевину. - Лучше бы у тебя была чрезвычайная ситуация, - ответил он. - Ты знаешь, сколько сейчас времени?

- Есть ли кто-то обозленный на нашу фирму?

- Конечно, есть. Почему спрашиваешь?

- Я только что получил повестку в суд от комиссии по ценным бумагам и биржам, снова.

- А ты открывал какие-то остальные? – спросил он.

- Две из них. - Я подошел к журнальному столику и выдвинул ящик. - Что-то о клиенте по имени Фергюсон, который утверждает, что мы не депонировали его деньги? Он предъявляет нам иск на пять миллионов и предположительно связывается с нашими другими клиентами. У нас хоть есть клиент по имени Фергюсон?

- У нас есть три клиента по имени Фергюсон.

- Кто-нибудь из них обозленный на нас?

- Нет, насколько мне известно. - Он казался обеспокоенным. - Я уверен, что они бы связались с нами, прежде чем подавать иск, ты так не думаешь? Ты уверен, что это не Нью-Йорк Таймс играет злую шутку с нами? Потому что это десятое письмо, которое ты получил.

- Это первое, о котором я спросил сегодня вечером. Они сказали, что это не они.

Мы оба молчали в течение нескольких секунд.

- Это они. - Мы смеялись в унисон.

- Извини за звонок в такое время. - Я засунул конверт в ящик со всеми остальными. - Поговорим позже. - Я повесил трубку.

- Папа? - Эмма вошла в гостиную, потирая глаза, и подошла ко мне. - Могу ли я поиграть?

- Сейчас три часа утра, Эмма. - Я покачал головой. – О чем ты думаешь?

- Я хочу поиграть... - Она улыбнулась, посмотрев на меня таким взглядом, которому я был не способен отказать.

Я улыбнулся в ответ и поцеловал ее в лоб, думая о том, куда мы могли бы выйти в этот час. Центральный парк был вне рассмотрения, как и любой другой, на самом деле. Был круглосуточный магазин пончиков поблизости, куда мы могли бы пойти или…

Я остановился на середине мысли. Кевин построил специальную игровую комнату для нее в офисе, комнату, которая была в два раза больше его собственного кабинета. Он сказал, что это помешало бы мне использовать в качестве оправдания, что «Я должен пойти проверить Эмму», когда мы работали над делами, которые требовали больших затрат сил.

- Я знаю, куда мы можем пойти. - Я взял ее на руки и понес в свою комнату, помогая надеть ее любимую обувь - пару красных резиновых сапог, которые она носила каждый день, даже когда не было дождя. - Так, пойди и посиди на диване, чтобы я мог одеться, а затем мы пойдем, хорошо?

Она выбежала из своей комнаты, не сказав ни слова. Мне на самом деле нужно было найти способ, как избежать ее пробуждения в три часа утра как можно скорее, но части меня это нравилось. Это было наше особое время вместе.

Я надел спортивный свитер и послал своей жене краткое письмо по электронной почте.

Тема: Эмма.

«Возьму Эмму поиграть. Ты все еще в кафе?

Люблю тебя,

Лиам»

Тема: Re: Эмма.

«Что ты собираешься ответить, когда она спросит тебя о пони?

(Да, я все еще здесь... Период подачи налоговых деклараций будет моей смертью. Хочешь, чтобы я принесла тебе чашечку кофе? А хочешь попробовать кофе-латте?)

Я люблю тебя больше,

Ава»

Тема: Re: Re: Эмма

«Ничего. Я просто куплю пони.

(Нет, спасибо. Ты знаешь, я на самом деле ненавижу кофе).

Невозможно. Я люблю тебя больше, чем ты когда-либо могла представить,

Лиам»

- Я готова! Я готова! - Эмма забежала в мою комнату, опрокинув стопку папок. - Я готова!

Смеясь, я положил телефон в карман и попытался засунуть бумаги обратно по порядку, останавливаясь, как только увидел свою подпись. Поддельную.

Поставленный в тупик, я просмотрел другие документы, заметив то же самое.

Что это?

- Пошли, папа! - Эмма потянула меня за штаны.

Я засунул папку под мышку и сжал ее ручку. – Твой дневной сон сегодня продлится, по крайней мере, пять часов. Ты знаешь это?

- Я не люблю днем спать.

- Конечно, не любишь... - Я повел ее из нашей квартиры к машине. Как обычно, Ава оставила записку под дворниками.

«Дорогой муж,

Я люблю тебя очень сильно, и мне больно видеть тебя, того, у кого есть деньги и статус, за рулем автомобиля, такого, как этот. Я знаю, что ты скромный, и самый дорогой костюм, который у тебя есть, вероятно, стоит восемьдесят долларов, но давай же! Ты должен жить, Лиам!

Я не говорю тебе покупать машину на следующей неделе, но я и не принимаю отказа,

Ава.

PS: Благодарю тебя за розы, которые ты послал мне вчера. У меня есть для тебя что-то особенное, и я положила это на столе в офисе».

Я улыбнулся и закрепил Эмму в ее автомобильном кресле, сдавшись, когда она попросила послушать ее любимую песню на повторе по дороге на фирму.

Стильный дизайн здания еще вызывал восторг у людей, когда они видели его в первый раз. Это было единственное, на что я не жалел денег при построении. Я удостоверился, что полупрозрачные золотые панели были ультрасовременными, что статуи весов Фемиды были должным образом возведены на мраморных выступах, и что каменные буквы над входом «Хендерсон и Харт» полировались каждую неделю.

И с гигантской ненавистью к правительству за захоронение моего первого дела, дела, которое должно было сделать мое имя известным каждой семье, и разместить меня на рекламных щитах по всей этой стране, у меня был офис, построенный прямо перед их Министерством социального обеспечения.

Заехав на выделенное место для парковки, я посмотрел в зеркало заднего вида, увидев, что Эмма крепко спала.

Я так и знал...

Я вышел и вынес ее, так или иначе. Я был уверен, что она проснется в ближайшее время.

- Доброе утро, мистер Хендерсон. - Стажер поприветствовала меня, когда я вошел внутрь.

- Доброе утро, Лаура, - ответил я. – Я оказался в другом часовом поясе сегодня? Почему все уже проснулись и работают сейчас?

Она покраснела. – Сейчас же период подачи налоговых деклараций.

- Я слышал это... - Я зашел в лифт. - Увидимся позже.

Эмма покрутилась в моих руках, бормоча что-то, но затем последовало мягкое сопение.

Когда двери лифта открылись, я прошел через массивные «Н&Н» стеклянные двери, ведущие к наполовину законченной игровой для Эммы. Я осторожно опустил ее на массивную розовую кровать и укрыл одеялом, прошептав «Я люблю тебя», прежде чем приглушил свет.

Я сел в углу и вытащил папку, которая была под моей рукой, просматривая то, что походило на письменные расписки и счета денежных переводов. Вещи, которые я и не помнил, как делать.

Я вытащил свой телефон, чтобы отправить сообщение Аве, я хотел убедиться, что это была просто еще одна тщательно продуманная шутка, но я услышал ее голос.

- К черту! - Закричала она.

Я вскочил и направился туда, откуда доносились крики, остановившись, как только услышал знакомый голос.

- Твоя киска ощущается так чертовски хорошо...

- Ааах... - Ава стонала. - Просто трахай меня... Трахай меня сильнее...

Я полностью застыл, не в состоянии сделать еще один шаг. Я не хотел верить в то, что другой человек – это Кевин, судя по звукам, трахал мою жену, и она изменяла мне.

Я не мог в это поверить. Я доверял ей слишком сильно.

Но, когда она закричала еще несколько раз, те же крики, которые были во время занятия сексом со мной, я понял, что это правда.

- Вы так всегда ведете дела, миссис Хендерсон? - Спросил Кевин со смехом в голосе.

- Ты серьезно собираешься доставать меня после того, как мы только что трахнулись? - Она застонала. - Можем ли мы на самом деле вернуться к работе прямо сейчас? Это третий перерыв сегодня вечером, и я действительно хочу что-то сделать.

- Прекрасно, прекрасно...

Зашуршали бумаги, открылось окно, но я застыл, все еще в недоумении. Только, когда я заглянул в щель двери, мой мозг на самом деле начал обрабатывать то, что происходит.

- Что мы будем делать с этим дерьмом Фергюсона? - Спросил Кевин.

- Дерьмо Фергюсона? Вот как мы называем это?

- Ах, да. Вот лучшее название для этого: от пяти до десяти лет для меня. Пятнадцать лет для тебя.

- Я думала, двадцать.

- Двадцать? - Он ударил по столу. – Ты выжила из своего гребаного ума? Двадцать лет? Ты полагаешь, что мы так влипнем?

- Нет... - сказала она. - Только Лиам.

- Что? - Он казался взбешенным. - Ты что, шутишь сейчас?

- Ты слышишь, чтобы я смеялась?

Тишина.

- Ава, послушай... - Он вздохнул. - Лиам, как брат мне…

- И это говорит человек, который сейчас трахал его жену... Какой же ты брат.

- Это ошибка.

- Ошибкой был бы раз, - сказала она, закуривая сигарету. – Но раз в день в течение последних нескольких лет, это уже не одно и то же. Извини.

Мое сердце сжалось.

- Это было ошибкой, Ава. - Он посмотрел противоречиво. - Сегодня должен был быть последний раз, так или иначе. Я не могу продолжать делать это с ним.

- Я не хочу останавливаться. - Она подошла к окну и вздохнула. - Я не могу...

- Что?

- Он не дает мне ничего из того, что мне нужно...

- Ты должна сделать так, чтобы он смог. Теперь собственно может быть хорошее время, чтобы начать, судя по тому, что он мог бы быть твоим адвокатом.

Она повернулась в слезах. - Это действительно последний раз?

- Первый раз должен был быть последним. - Он подошел и помассировал ее плечи. – Ты всего лишь использовала меня... Ты, как правило, забываешь об этом.

- Нет… - Она подавила рыдание. - Я не использовала тебя...

- Использовала. - Он поцеловал ее в губы. - И это нормально. Я благосклонно к этому относился.

- Ты думаешь, я была ужасным человеком?

- Нет.

- Честно?

Он кивнул, обхватив ее лицо руками. - Он не может дать тебе ребенка, а ты хотела этого... Естественно... Это вполне понятно. - Я сдержал вздох.

- Он не трахает меня, как ты... - прошептала она.

- Прекрати, Ава. - Он поцеловал ее в щеку. - Прекрати это.

Я не хотел слышать больше.

Я не мог принять это.

Когда они начались целоваться и обниматься, полностью погружаясь в свой собственный мир, я заставил себя уйти.

Я включил свет в своем кабинете и заметил ярко-голубую коробку на столе. На ней была записка: «Кому: Любви моей жизни. От: Твоя первая и единственная любовь.

Мое сердце снова заболело, когда я разорвал упаковку и заглянул внутрь: новый набор запонок, набор, вероятно, стоит больше, чем все мои костюмы вместе взятые. Мои инициалы были выгравированы на них, и она приложила цитату одного из моих любимых авторов:

«Не будьте слишком моральными. Вы можете сильно обделить себя жизнью. Цельтесь выше морали». - Генри Дэвид Торо.

Я вздохнул. Она опустила последнюю часть цитаты: «Будьте не просто хорошими, будьте хорошими для чего-то».

Я вытащил телефон, и послал ей письмо по электронной почте.

Тема: Кофе.

«Я думаю, что попробую кофе... Ты все еще в кафе?

-Лиам»

Тема: Re: Кофе.

«Да. Я думаю, что буду здесь всю ночь.

Какой бы ты хотел?

-Ава»

Тема: Re: Re: Кофе.

«Какой угодно, который ты посчитаешь лучшим для первого раза...

Ты разговаривала с Кевином сегодня?

-Лиам»

Тема: Re: Re: Re: Кофе.

«Нет. Он был более странным, чем обычно в последнее время. (Мы действительно должны найти ему подругу...) А ты?

-Ава»

Я не ответил.

Я покинул свой кабинет и пошел в игровую Эммы, чтобы посмотреть на нее, пока она мирно спала. Я хотел ее разбудить, чтобы она взглянула на меня, так бы я мог изучить ее черты по отдельности, таким образом, я бы увидел, что она действительно была Кевина, но я не мог.

Она была моей, биологический я отец или нет.

Я вынес ее из фирмы и помчался домой. Как только я положил ее, то опрокинул журнальный столик и открыл конверт, который я получил несколькими часами ранее.

Это была стандартная повестка, требование явиться в суд, но перечисленные обвинения не заканчивались на одной странице. Они даже не заканчивались на второй.

Это был манифест на десять страниц, подробный перечень фигни, которой я никогда и не пытался делать: взяточничество, вымогательство, уклонение от уплаты налогов, мошенничество с использованием почты, мошенничество в сети – везде гребаное мошенничество.

Что это, черт возьми?

Я корпел над документами в течение нескольких часов, мой ум работал со скоростью одной мили в минуту. Тем не менее, я не мог полностью обработать все – мои мысли все еще были о Кевине и Аве.

Как она лгала мне.

Как он тоже лгал мне.

А теперь это.

Дверь открылась в пять утра, и Ава поставила горячую чашку кофе передо мной.

- Нам надо поговорить, - сказала она.

Я ничего не ответил. Просто закрыл все папки и посмотрел на нее.

- Я только что получила повестку от компании по ценным бумагам и биржам... - Она расхаживала по комнате. - Повестка, не противоречащая закону... Они пришли на фирму и…

- Я думал, что ты была в кафе.

- Была. - Она сглотнула. - Я заехала на фирму после того, как взяла тебе кофе, чтобы забрать некоторые вещи.

- С тобой был кто-нибудь?

- Конечно, нет. - Она усмехнулась. – В такое время. Так или иначе...

Я не мог слышать больше ничего из того, что она говорила. Я видел, как ее губы шевелились, издавали какие-то звуки, но ложь, которую она только что сказала мне, затмила все.

- Почему ты мне изменяешь? - Выпалил я, вдруг раздраженный ее слезами, катящимися по лицу.

Она втянула в себя воздух и смерила меня взглядом. - Лиам, компания по ценным бумагам и биржам только что необоснованно вручила мне повестку. Ты серьезно будешь обвинять меня в неверности прямо сейчас?

- Я не обвиняю тебя. Обвинение означало бы, что есть шанс, что ты могла бы быть невиновной. Почему ты мне изменяешь?

Она играла с драгоценными камнями на ожерелье. Потом она начала напевать припев классической песни Синатры «Нью-Йорк, Нью-Йорк».

- Не заставляй меня спрашивать тебя снова, Ава, - сказал я. - Я знаю, что ты трахаешься с Кевином.

Ее глаза, наконец, встретились с моими. - Отлично... Да, я трахаюсь с ним. Теперь, что? - Слезы появились в ее глазах. - Я не хотела, чтобы это произошло. Я никогда не думала, что свяжусь именно с ним из всех людей...

- Ты сказала мне, что Эмма была неожиданным сюрпризом... - сказал я. - Ты не хотела иметь детей, пока нам не будет около тридцати пяти лет.

Ее лицо побледнело. - Ты был в офисе сегодня, не так ли?

- Да, был...

Тишина.

- Таким образом, - сказал я, мысленно собирая кусочки головоломки. - Либо ты лжешь ему обо мне, что я бездетный, потому как в последнее время, прямо перед тем, как Эмма чудесным образом была зачата, ты все еще заставляла меня надевать презервативы, и мы даже не пытались зачать ребенка. Либо ты лжешь мне и просто хотела трахнуть моего лучшего друга из скрытых побуждений, которые приберегла на потом. Так что из этого?

- Я все еще люблю тебя, Лиам, это просто…

- Что?

Она ничего не сказала, просто стояла там, слезы катились из глаз.

Я поднял одну из папок, которую прочитал до конца. - Я просматривал это сегодня вечером... Сначала, я думал, что это обычная исходящая почта, что ты подписалась за меня, пока меня не было или я был слишком занят, стандартные заказы канцелярских и подобных вещей...

- Где ты взял это?

- Но, оказывается, - сказал я, не обращая внимания на ее вопрос, - это всякие помощи от судей и чиновников, и я не припоминаю, чтобы об этом просил. Когда-либо.

- Лиам...

- Есть ли в этом городе кто-то, с кем ты не трахалась, чтобы получить что-то взамен?

Она выглядела так, будто на самом деле должна была подумать об этом.

- Я посылаю тебе цветы каждый день, каждый гребаный день. - Я шагнул вперед. - Я говорю тебе, что люблю тебя, и что ты делаешь меня совершенным, каждый день, и это то, что я получаю взамен?

- Я понимаю, как ты себя чувствуешь, Лиам, но…

- Нет, ты, черт возьми, не можешь понять. - Я сжал кулаки. - Я никогда даже не допускал мысль о том, чтобы связаться с другой женщиной. Я убеждался, что все знают, что я полностью недоступен и ни у кого нет и проклятого шанса.

- Я обманула тебя для твоей же выгоды, Лиам. Я сделала это для тебя.

Что, блять?

Я слышал много дерьма в своей жизни, но это было вне конкуренции.

- Как ты думаешь, выиграл дело Лутрелла? - Она вытерла слезы и прищурилась, глядя на меня. - Ты думаешь, что сделал это благодаря своему ораторскому искусству и очарованию?

- У тебя психическое расстройство, о котором ты не сказала мне?

- Я трахалась с судьей за три дня до вынесения приговора. Ты должен был проиграть. И если бы ты проиграл то дело, то некоторые из наших нынешних клиентов не выбрали бы нашу фирму, чтобы управлять их счетами.

- Нашу фирму?

- Ты думаешь, что построил ее один? - Она рассмеялась. - Лиам Хендерсон, участливый, лояльный, и слишком уверенный, что знаешь, что сработает плохо? Пожалуйста. Я должна была перехватывать каждый контракт, который ты посылал, и менять половину условий. Если бы я оставляла все так, как было, то твоя фирма была бы ничем иным, как несбыточной мечтой. Ты должен поблагодарить меня, потому что ты понятия не имеешь, сколько работы я проделала, чтобы ты добился того, что имеешь.

- Ты никогда не обсуждала ни одно дело.

- Нет, но я трахала много влиятельных людей, чтобы удостовериться, чтобы ты никогда не проиграл ни одно из них.

- Я никогда не проигрывал, потому что я чертовски хороший адвокат.

- А я чертовски хорошая любовница. - Она пожала плечами. - Конечно, мой собственный муж был так занят в этом году, что, вероятно, даже не знал.

- Ты обвиняешь меня в том, что я предоставил твою киску другим?

- Я в шоке, что ты даже знаешь значение слова киски. - Прошипела она. - Мы лежали в постели вместе каждую ночь, и ты не хотел трахать меня.

- Ты всегда говоришь, что ты устала. Или это тоже ложь?

- Я была уставшая только, чтобы трахаться с тобой. - Она прошла мимо меня и закрыла дверь в комнату Эммы. - Что ты хочешь сделать сейчас, а? Развестись со мной?

- Это серьезный вопрос?

- Так и есть. - Она ухмыльнулась, и постучали в дверь.

Мы оба стояли приросшие к полу, и стук раздался снова.

- Я так и сделаю. – Предупредил я. - Оставайся там.

Я ушел и открыл ее, ожидая увидеть Кевина, чтобы выбить дерьмо из него, но это была уже другая женщина в костюме.

Молодая блондинка.

- Вы, гм... - Ее щеки покраснели. - Вы...

- Вызываетесь в суд! - Прошептал кто-то громко из-за угла. - Скажи ему, что он вызывается в суд...

- Вы стажировались в Нью-Йорк Таймс, не так ли? - Я закатил глаза.

Она кивнула, но потом добавила. - Мой босс говорит, что вы можете идти к черту, и что даже при том, что мы никогда не опубликуем вашу фотографию, мы удостоверимся, что все знают, что ваша фирма будет уничтожена, начиная с завтрашнего дня. - Она протянула мне печатную копию статьи для завтрашней газеты. - Он говорит, теперь ваша очередь, почувствовать некоторую карму.

Я захлопнул дверь перед ее лицом. - Я думаю, что ты должен серьезно взвесить свои варианты, прежде чем действовать на эмоциях. - Ава была прямо позади меня, держа спящую Эмму.

- Это угроза?

- Это обещание...

Я поднял бровь. - И какие ты предлагаешь условия?

- Если ты поможешь уладить мне эту вещь, отделаться от комиссии по ценным бумагам и биржам, то мы сможем избежать тюрьмы.

- Я, черт возьми, не собираюсь в тюрьму. Я не делал ничего плохого. И если ты думаешь, что я не буду первым, кто захочет помочь государству засадить твою задницу, то ты, к сожалению, чертовски ошибаешься.

- Ая-яй. - Она надулась. - Посмотри на себя. Пытаясь казаться мужественнее и жестче для разнообразия, ты становишься похож на человека, которым я хочу, чтобы ты, возможно, был.

- Пошла ты, Ава.

- Ни за что. - Она прищурилась, глядя на меня. - Позволь мне попытаться сформулировать это иначе: я знаю, что ты - юрист года, и ты никогда охотно не лгал, потому что у тебя есть совесть и все такое. Но если ты не поможешь мне, или если ты откажешься сказать следователям, что ты был частично ответственен за то, что произошло, что мы все играли небольшую роль, я подам на единоличное право опеки над Эммой.

- Подавай. Ни один судья в здравом уме не даст тебе право единоличной опеки.

Она рассмеялась. – Вот почему, на самом деле, люди трахаются, чтобы получить то, что они хотят, милый. Это всегда очень удобно, особенно, сейчас. Кроме того, ты даже не ее настоящий отец. - Она поцеловала в лоб Эмму. - Ты подслушал эту часть, в то время как наблюдал за нами, когда мы трахались, или ты был слишком занят, делая заметки?

Я не получил возможности ответить.

- Не шути со мной, Лиам. - Прошипела она. - Ты не имеешь ни малейшего представления, как далеко я готова пойти, чтобы не сесть в тюрьму.

- Даже если ты заслуживаешь того, чтобы быть там? - Я выхватил Эмму у нее, вызвав замешательство. - Ты искала клиентов, используя мое имя, и ты присвоила деньги. Для чего?

- Для статуса. То, что ты никогда не поймешь.

- То, что тебе никогда не понадобится. - Возразил я. – За решеткой все одинаковые.

Она закатила глаза. - Я дам тебе несколько дней, чтобы прийти в чувство.

- А иначе что?

- Ты не захочешь знать ответ на этот вопрос. - Она вышла, хлопнув дверью и разбудив Эмму.

Она посмотрела на меня своими ярко-голубыми глазами, улыбаясь. - Можно я поиграю?

Я кивнул, не в силах даже говорить. Неся ее к террасе, я даже не потрудился захватить зонтик для себя. Я опустил ее и помог надеть пальто, стараясь не думать о том, что Ава могла бы иметь про запас.

Эмма подняла голову к небу и проглотила капли дождя, а потом помчалась от меня, бегая по кругу.

Громко прогремел гром вдали, и, как будто предугадав мои слова, она посмотрела на меня с широкой улыбкой. - Еще пять минут!

***

Нью-Йорк Таймс не тратил время впустую, печатая историю. Ну, истории.

Хендерсон и Харт, уважаемая юридическая фирма, втянута в скандал.

Харт соглашается сотрудничать против Хендерсона после жестокой ссоры в баре.

Хендерсон арестован и допрошен после того, как его жена заявила о домашнем недавнем насилии.

Единственной историей, которую они не упоминали из висящего на волоске уважения, был мой проигрыш по опеке над Эммой. Забрав ее у меня, чтобы передать Кевину.

Я был невиновен по каждому обвинению, с которым столкнулся. Но в связи с тем, что я избил голову Кевина, а Ава утверждала, что я был столь же жестоким по отношению к ней, это не оставило судье другого выхода, кроме как отдать ей опеку с ее воображаемой «любовью и биологическому отцу по запросу матери».

Я думал, что это будет только в течение недели или двух, месяц в лучшем случае, но, поскольку накопленные обвинения и дела тащились через суд черепашьими темпами, то месяцы шли дальше и дальше.

Что еще хуже, Кевин с Авой специально брали Эмму в те места, где они знали, что я часто бываю: мое любимое место в Центральном парке, мое место на Бруклинском мосту, мои любимые рестораны.

В перерывах между моими выступлениями в суде, я следовал за ними в парк, сопротивляясь желанию кричать на них, приблизиться к ней слишком близко на улице, сдерживая желание забрать ее и бежать из штата.

Вместо этого, я подавал иск за иском, борясь со всеми делами сразу. Я перерыл каждую лазейку в опеке, подтверждая документами дело за делом, которые сохраняли права не биологическому отцу.

В конце концов, правда о схемах Авы и Кевина начали всплывать на поверхность, и в тот же день, когда Ава призналась, что солгала о том, что я ее бил, когда она призналась, что сделала это все, я выиграл опеку над Эммой.

Это было за три дня до ее четвертого дня рождения, так что я позвал несколько ее друзей, которые жили недалеко, чтобы пришли с родителями. Темой был дождевой лес, и, конечно же, подарками были зонтики и резиновые сапоги.

Кевин, по-прежнему глупо доказывал свою невиновность в отношении мошенничества, он совсем привязался к Эмме за последние несколько месяцев. Он спросил, может ли видеть ее по выходным, когда возвращал ее мне, но я даже не потрудился ответить на этот вопрос.

Он видел ее достаточно долго.

Стоя возле своего дома, я позвонил ему за два часа до вечеринки по случаю дня рождения, чтобы убедиться, что он привезет ее вовремя. Вместо того, чтобы поговорить со мной, как взрослый, он заставил Эмму повторить каждое его слово для меня.

- Мы скоро будем, - сказала она, с улыбкой в ее мягком голосе. - Можешь ли ты, пожалуйста, позволить нам насладиться нашим последними несколькими часами? Она и моя дочь тоже.

- Увидимся скоро, Эмма.

- Пока, папа! - Она повесила трубку, и я переставил декорации для вечеринки в сотый раз, приветствуя первые гостей и направляя их в гостиную.

Прошло полчаса.

Целый час.

Два.

Я позвонил Кевину, раздраженный, что он так нагло врал, как будто для него это было все сложнее, чем для меня, но не было никакого ответа.

Расстроенный, я набрал полицию, и они были у моей двери в течение нескольких минут.

- А вы Лиам Хендерсон? – спросили они.

- Да, это я.

Я вытащил распоряжение суда из кармана и объяснил, что происходит, как Кевин с юридической точки зрения совершил похищение, но они меня перебили.

Они не были в моем доме, чтобы принять заявку.

Они были там, чтобы отчитаться.

Когда они спокойно объясняли произошедшее, что она была меньше, чем за квартал отсюда, когда автомобиль столкнулся с грузовиком, мой мир остановился.

Я спросил, в какую больницу она сейчас доставлена, чтобы поехать самым быстрым путем, но полицейские просто вздохнули и посмотрели мимо меня, как будто они не хотели что-либо говорить больше.

Они и не должны были.

Их взгляды все сказали.

Похороны Эммы происходили в серый и дождливый день, еще один сильный удар по моему сердцу. Я выдержал речи нескольких людей, с которыми она пересекалась, ее юных друзей, которые еще не в полной мере осознали, что действительно означала ее смерть.

Четырехлетняя девочка по имени Ханна, которая сидела рядом со мной, сказала. - Я надеюсь, что ты вернешься на следующей неделе, Эмма. Ты можешь прийти на мой день рождения.

Я смотрел на крошечный гроб, когда они опустили его в землю, половина меня хотела прыгнуть туда и рискнуть быть похороненным заживо. По крайней мере, я бы ничего больше не чувствовал.

Как только толпа начала рассеиваться одним за другим, похлопывая меня по плечу и высказывая соболезнования, и они ушли, я заметил Аву, идущую на кладбище.

В сопровождении двух тюремных охранников она упала на колени и закричала, как только добралась до открытой могилы.

- Вы привезли меня поздно на похороны моего ребенка. - Она проклинала охранников. – Я, черт возьми, пропустила их... Как можно быть такими жестокими?

- У всех отпусков из тюрьмы есть ограничения по времени, мэм, - решительно сказал один из них. - Мы не могли выехать немного раньше.

Она покачала головой и продолжала плакать, бить руками по земле. Как будто ей нужно было дистанцироваться от чувства вины, она встала и подошла к трибуне, читая газеты, которые были оставлены там.

Она снова сломалась, и я подошел.

- Лиам... - Она протянула руки. – Ее действительно больше нет, да?

- Да.

Я отказался утешать ее. - И это все твоя вина, Ава. Твоя чертова вина.

- Ты думаешь, я не знаю об этом? - Она шмыгнула носом. – Ты думаешь, что я не чувствую это?

- Это ты должна быть там, в земле прямо сейчас. Это должна быть ты.

- Лиам...

- Она не заслужила того, чтобы быть отнятой у меня, и ты это знаешь.

- Я знаю это... Я просто…

- Попыталась доказать свою точку зрения? Сделать все возможное, чтобы причинить мне боль, потому что ты облажалась и хотела потащить меня вслед за собой?

- Мы можем пройти через это... Мы все еще можем найти способ восстановить свое имя в этом городе, и ты лучший юрист, которого я знаю, так что... Я знаю, что ты можешь предотвратить все вокруг и, возможно, помочь мне тоже. Может быть, простишь меня?

- Я собираюсь сделать все, что в моих силах, чтобы убедиться, что ты сгниешь в тюрьме, чтобы убедиться, что ты никогда не выйдешь, и комиссия по условно-досрочному освобождению никогда не проявит к тебе и капли сочувствия.

- Ты не мыслишь, что говоришь, Лиам...

- Если я когда-либо найду способ, чтобы мне все сошло с рук, то вы с Кевином будете моими первыми жертвами.

Охранник напротив нас взглянул на меня.

- Не будь таким, Лиам...

- Я буду Лиамом еще недолго, и ты знаешь почему. Я буду Эндрю.

- Ты уезжаешь? Ты собираешься оставить меня здесь?

- Это ты должна быть в земле прямо сейчас... - Я заметил, как распорядитель похорон начал складывать стулья, бездумно разрушая то, что было просто еще одной церемонией для него. - Это должна быть ты...

Один из охранников начал говорить с сотрудником похоронного бюро, спрашивая о том, должны они покинуть территорию или нет. Заметив, что ее время здесь было ограничено, Ава схватила меня. - Лиам, в смысле... Эндрю. Ты явно все еще любишь меня, потому что ты доверяешь мне в этом... Мы можем восстановить все, что было, начать все сначала, ты и я... Мы можем сделать это, если ты мне поможешь...

Я схватил ее за руки и убрал их, поскольку один из охранников подошел ближе.

- Ты знаешь, что я не смогу быть в тюрьме, - сказала она, плача. - Они переводят меня на постоянное место пребывания на следующей неделе... Спаси меня, Эндрю... Спаси меня...

Я ничего не ответил.

- Если бы я могла все вернуть, я клянусь... Я клянусь, что сделала бы это. Ты не думаешь, что я тоже люблю Эмму?

- Любила, - сказал я. – Теперь надо говорить в прошедшем времени, тебе так не кажется?

Она вздохнула. - Пожалуйста, не бросай меня...

- Не буду. - Я отступил назад, чтобы охранники могли сопроводить ее обратно к фургону. - Я напишу...

- Правда? - Ее глаза засияли надеждой, когда она уходила. - Хорошо, я с нетерпением жду твоих писем... Я надеюсь, что у нас все наладится...

Дождь усилился, перейдя от моросящего к ливню, но я остался стоять, не в состоянии уйти от Эммы. Я перечитал ее крошечное надгробие, плача, когда ее образ пришел в мою голову.

Эмма Роуз Хендерсон,

Папина девочка, целиком и полностью.

Ушедшая слишком быстро,

Но вовек не забытая...

Я смотрел на эти слова в течение нескольких часов, позволяя дождю промочить меня до костей. Только когда директор кладбища сообщил мне, что ворота закрывались, я ушел.

Потерянный и убитый горем, я провел следующие несколько месяцев в головокружительном тумане. Несмотря на то, что Ава была за решеткой, газета продолжала извергать ее ложь как факты, оклеветав меня, и я даже не потрудился оспорить это.

У меня не было сил.

Я представил письменные свидетельские показания через адвокатов, которых нанял, зная, что в конечном итоге все разрешится само собой. Меня даже не волновало, что Ава наняла своих юристов высокого профиля, чтобы не дать мне развестись с ней.

Мне было на все наплевать.

Моя фирма рухнула на глазах - все, вплоть до сточной трубы было распродано по частям, а в юридическом сообществе банкротство стало предупреждением, сигнальной лампочкой того, что произошло, когда статус и жадность поглощает одного из нас.

Я пил каждое утро, позволяя алкоголю заглушить мою боль. И всякий раз, когда я просыпался после отключки, я снова пил. Только когда я начал употреблять кофе, я мог хоть довольно неплохо существовать, чтобы сделать что-нибудь.

Посещать кладбище было слишком больно, почти так же больно, как и заходить в комнату Эммы. Поэтому я нанял несколько человек, чтобы упаковать все в коробки, сказав им, чтобы оставили рамки из «Е» и «Н». Я еще мог вытерпеть смотреть на них, поскольку она сделала их своими руками.

В течение многих месяцев я оплакивал свою жизнь, в которой ее больше не будет, пытаясь осознать это. Я знал в глубине души, что не мог здесь остаться, но и не мог уехать, таким уж человеком я был. Я знал, что никогда не забуду Эмму, но мне нужен был способ, как справиться с этим. Медленно вернуть себя в реальный мир.

Остановившись возле газетного киоска, мне на глаза попалась статья о новом отчаянном адвокате в городе - Майкле Уэстоне. Одетый в один из дорогих костюмов, которыми Кевин когда-то бредил, он говорил о городе и, судя по словам, которые я читал, он был дерзким, лишь немного дерзче, чем я в последнее время стал.

- О, у вас последняя... - сказала женщина, когда встала рядом со мной.

- Вы хотите эту газету?

- Ну... - Она покраснела. - Не совсем газету. Я просто хочу статью Майкла Уэстона, чтобы показать своим друзьям идеального парня моей мечты.

- Читали ли вы то дерьмо, которое он сказал в этом интервью? - Я поднял бровь. – Он - мудак.

- Это только делает его более привлекательным, разве вы так не считаете.

- Они спросили его, что он делает, когда получает меньше, чем благоприятные отзывы. - Я не мог поверить, какой чертовски доверчивой выглядела эта женщина. - Вы хотите знать, что он ответил?

- Конечно. - Она скрестила руки на груди. – И что он делает, когда получает плохие отзывы?

- Он смотрит на свой банковский счет, - сказал я. - А потом заявляет, я цитирую: «Я не считаю, что кто-то должен быть всеми любимым, чтобы быть успешным». Он действительно сказал это.

Она практически растеклась лужицей по тротуару. – Держу пари, что он действительно знает, как трахаться...

Я дал ей газету и ушел. Ее разговор о сексе напомнил мне то, как долго я не спал с кем-то.

И тут меня осенило: секс.

Мне нужен был кто-то, очень сильно.

Я подписался на сайт знакомств Дэйт-Мэтч и медленно терял оболочку человека, которым я когда-то был. Я купил дорогие костюмы по одному на каждый день недели. Я потихоньку ограничивал свое чрезмерное употребление алкоголя, чтобы освободить место для нового аппетита, и вместо того, чтобы бить кулаками по стенам для снятия стресса, я вложил капитал в кубинские сигары.

Однако, женщины, которых я встречал в интернете, были обычными, и ни одна из них, кажется, не была заинтересована в сексе. Они просто хотели поговорить о всякой фигне, всегда оставляя меня неспокойным и одиноким в конце ночи, чтобы пропивать свое горе, заставляя меня вернуться к исходной точке моего эксперимента.

Как женщина, которая сидела на краю кровати прямо сейчас, проклятая болтушка. Она была на несколько лет старше меня, какая-то учительница, и она не могла заткнуться ни на секунду.

Она говорила о своей жизни в колледже, о каком-то мальчике по имени Билли, которого когда-то любила, о каком-то мальчике, который никогда не любил ее. Прежде чем она начала уточнять про студенческий костер, где они познакомились, я понял, что больше не мог вытерпеть этого дерьма.

- Мы с Билли были бы идеальной парой, я так думаю, - сказала она. - Был даже один раз, когда…

- Мы будем трахаться или как? – перебил ее я.

- Что? - Она прижала руку к груди. - Что ты только что сказал?

- Я спросил, мы будем трахаться или как? - Я подчеркнул, каждый слог. - Я не для того заказал этот номер, чтобы сидеть и слушать, как ты говоришь всю ночь.

Ее челюсть отвисла.

- Я думала, что... – Она начала заикаться. - Я думала, что понравилась тебе.

- Ты понравилась мне достаточно для того, чтобы трахнуть тебя. Вот так.

Ее глаза расширились, и она отошла. - Все это время, которое мы были знакомы, ты думал только о том, как переспать со мной?

Я мысленно добавил «риторические вопросы» в список дерьма, которое я не собирался терпеть больше.

- Мне казалось, что все те свидания, на которые ты меня приглашал, были, потому что…

- Я приглашал тебя на все те свидания, чтобы мы могли поверхностно узнать друг друга. Так, чтобы я мог знать, что ты не какой-то псих-убийца, и чтобы ты могла быть уверена, что и я не один из них. - Я скривился, поскольку все время было потрачено впустую. - Цель была такая, чтобы нам было достаточно комфортно для того, чтобы трахнуться, а затем, после этого, мы могли бы пойти разными путями.

- Это должен был быть только один раз?

- У тебя проблемы со слухом?

Она выглядела совершенно потерянной, и я не был в настроении разъяснять что-то более подробно.

Прежде, чем я что-то сказал, она посмотрела мне в глаза.

- Получается, - сказала она, все еще пребывая в шоке, - что все сведения в твоем профиле были ложью?

- Нет. В моем профиле все верное на сто процентов. - Я вытащил телефон. - Я специально написал, чего ожидаю, и я был более чем снисходительный, проводя свое время с тобой. Ты, кажется, хороший человек, но после сегодняшнего вечера, в независимости от того, трахнемся мы или нет, я не буду больше с тобой общаться. Итак, это будет?

Она стояла, ее челюсть отвисла еще раз, и я взглянул на свой профиль.

Конечно же, я забыл изменить параметры по умолчанию, когда подписался на Дэйт-Мэтч, и в графе «Кого я ищу» была какая-то фигня: «Долгое общение, знакомство с кем-нибудь, с кем я смогу действительно построить отношения, и найти свою единственную настоящую любовь».

Ха...

Я быстро стер весь текст и поднял глаза, заметив, что моя сегодняшняя спутница все еще была в комнате.

- Если ты будешь продолжать стоять здесь, - сказал я, - то я буду считать, что ты на самом деле хочешь трахнуться сегодня вечером. Если нет, то дверь прямо позади тебе.

Звук ее раздражения был последним, который я услышал, прежде чем дверь хлопнула так сильно, что затряслось зеркало на стене.

Сохраняя спокойствие, я размышлял, что бы хотел написать в разделе своего профиля. За последние несколько месяцев, я разочаровывался снова и снова, тратящий слишком много своего времени и денег на женщин, которые не были на той же волне, что и я.

А теперь все это приобрело истинный смысл. Все те ненужные ужины, поздние ночные разговоры, и всякая фигня должны были закончиться прямо сейчас.

Мне не нужны были другие отношения, те дни ушли навсегда, и я никогда не потрачу больше недели, разговаривая с одной и той же женщиной по телефону.

Когда начало садиться солнце за окном, ко мне пришла идеально подходящая формулировка, и я набрал: Один ужин. Одна ночь. Никаких повторов.

Затем я выделил это жирным шрифтом.

Посмотрев еще раз, я понял, что это смотрелось как-то убого, так кто-то мог фактически подумать, что я не был до конца честным, поэтому ниже, я сделал все предельно ясным:

Случайный секс. Ни больше. Ни меньше.

Поиск по сайту: