Проблема человека

Антропологический, или гуманистический, период в развитии античной философии связан с деятельностью софистов, Сократа и сократических школ во второй половине V в.

Во всей истории греческой философии нет более спорного явления, чем софисты. Первоначально словом «софист» назы­вали мудреца, посвятившего жизнь высшей, умственной деяте­льности. Так, Геродот называет софистами Пифагора и Солона. Но постепенно, в контексте полемики Платона и Аристотеля, термин «софистика» приобретает негативный смысл, обозначая «рассуждение, сознательно вводящее в заблуждение», а софис­том стали называть мыслителя, пользующегося умением рас­суждать для доказательства того, что угодно ему, независимо от истинности доказываемого; «платного учителя красноречия», «ложного мудреца», поэтому важно понять как общее в деяте­льности софистов и Сократа, так и принципиальное различие их теоретических и нравственных установок.

Софисты и Сократ жили в бурную эпоху греческой исто­рии, начавшейся после успешной войны Эллады с персами. История Греции этого периода характеризуется острой полити­ческой борьбой внутри полисов, государственными переворо­тами. Аристократические формы правления сменяются демо­кратическими, демократия порой перерождается в олигархию и тиранию. Общественная жизнь усложняется и становится со­держанием повседневности, она выносится на городскую пло­щадь, в народное собрание, суд. Время требует новых идей, новых знаний; умения разбираться в психологии, аргументиро­вать, доказывать, умения правильно мыслить и правильно го­ворить.

Именно софисты и Сократ сместили философскую рефлек­сию античности с проблематики физики и космоса на пробле­му человека и его жизни как члена общества, противопоставив существующее по природе и существующее по установлению. Как философское течение софистика неоднородна. Для нас наибольший интерес представляет деятельность старшей груп­пы софистов — Протагора, Горгия, Гиппия, Продика. Учение Протагора — это крайний вывод из посылок философии Герак­лита. Знаменитое положение Протагора гласит: «Человек есть мера всех вещей, существующих, что они существуют, и не су­ществующих, что они не существуют». Речь идет об относительности всего существующего, в том числе истины и знания. Ощущение, считал Протагор, не может ошибаться, показывая нам, какое состояние лучше, а какое хуже. Однако «лучше» или «хуже» вовсе не значит, что одно истина, а другое нет. Мерзнущего надо согреть, больного -вылечить. Таков рецепт Протагора. Словом, говоря об истинности ощущений, Прота­гор переводит проблему в практическую сферу; в этом досто­инство его философской установки. Но можно ли согласиться с тем, что все суждения в равной степени истинны? Однако рассуждения Протагора приводят именно к такому выводу, до­водя до крайности посылки философии Гераклита. Взаимодей­ствуя, вещи постоянно изменяются. Ни одна из них не может обладать каким-либо свойством безотносительно. Значит, и в первую очередь, вещи зависят от организации воспринимаю­щего субъекта, его состояния: «Все есть и не есть, все подле­жит противоположным утверждениям, все сказывается обо всем и ничто ни о чем». Таким образом, Протагор приходит к релятивизму — учению об относительности и условности че­ловеческого познания.

Подобно Протагору, Горгий также делает крайние выводы, но уже из учения элеатов. Приняв их доказательства против множественности, движения и возникновения сущего, Горгий не согласился с выводом о единстве, неизменности и вечности бытия. Тем самым он приходит к нигилистическому положе­нию о том, что все суждения в равной степени ложны. Мы хо­тим познать сущее мыслью и выразить его словом, однако су­щее не совпадает ни с мыслью, ни со словом, поэтому его не­возможно ни познать, ни выразить, ни объяснить кому-либо. Следовательно, объективной истины не существует, а есть лишь разнообразные мнения. А человек — мера не только ве­щей, но и мнений. Можно убеждать всех во всем, и нет для человека более высокого искусства, чем искусство убеждать, а слово — главное средство убеждения. Отсюда — интерес со­фистики к языку, риторике. Философское знание интересует софистов лишь как средство для достижения своих целей, они больше заняты логикой спора и обоснования, чем содержани­ем учений. Этим определяется специфика философствования софистов. Отрицание объективной истины, абсолютных мораль­ных ценностей поставило софистику на грань, где философия перестает существовать. Собственно философской остается только форма — содержание исчезает. Древняя досократовская философия пала. Возможно ли возродить ее, сможет ли фило­софия познавать истину, полезна ли она сама по себе, способ­на ли быть самоцелью?

Вопросы, столь остро поставленные софистами, разрешил Сократ (470-399 гг. до н. э.). В эпоху колебания нравственных, религиозных и политических принципов он указал на человече­ское самопознание как источник всякого истинного знания и философии. Именно в сфере человеческого духа, в нравствен­ной области Сократ начал поиски знания — всеобщего, объектив­ного, безусловного, не зависящего от показаний чувств, внешнего авторитета или произвольного рассуждения. Что есть сущность человека? — вот проблема, которая мучает Сократа. И мыслитель открывает душу, т. е. разум и нравственно-ориентированное пове­дение человека, как то, что составляет его сущность, отличаю­щую его от всех других живых существ. При этом Сократ счита­ет знание добра не только необходимым, но и достаточным усло­вием нравственного действия. Если человек знает, что есть добро, то и действие его будет истинным и добрым. Добродетель, по Сократу, состоит в знании добра и действии соответственно этому знанию. Это положение дает основание считать этику Со­крата рационалистической. Чтобы достичь знания добра, утверж­дал мыслитель, необходимо прежде всего отрешиться от мнимого знания, осознать свое собственное незнание, другими словами, подвергнуть традиционные ценности суду разума. Разоблачение ложной «мудрости», освобождение от иллюзорного «зна­ния»—задача жизни Сократа. Отсюда — диалектика как метод прежде всего этический, направленный на воспитание души, на осознание человеком подлинного смысла своего существования, и только затем — метод логический и гносеологический. Диалек­тика Сократа построена в форме диалога, включающего в себя иронию и майевтику, а по содержанию — индукцию и определе­ния. Ирония состоит в том, что любое утверждение собеседника, поданное как безусловно истинное, Сократ принимает как тако­вое, а затем, выводя через вопросы все следствия этого утвержде­ния, раскрывает противоречия между формальной всеобщностью утверждения (прекрасное — это девушка) и относительностью его содержания (прекрасны и меч, и копье, и лошадь). Завершается ирония выводом: «Я знаю, что ничего не знаю». С иронией свя­зана индукция, т. е. рассмотрение различных мнений, как попыт­ка найти путь, ведущий к пониманию самим человеком общего, истинного смысла понятия: определение прекрасного как таково­го — истины, ради которой шел спор. По Сократу, истинное зна­ние не может быть передано одним человеком другому, его может «родить» только сам человек, а миссия Сократа — лишь по­мочь духовному рождению мысли.

Сократические школы — это группы философов, более или менее цельные в своих установках и ссылавшиеся на Сократа как на своего учителя. Они существуют на протяжении всего IV в. и частично затрагивают эллинистическую эпоху, оказав вли­яние на формирование стоицизма и скептицизма. Это киники, киренаики, мегарики. Однако, хотя все они и пользовались не­которыми идеями Сократа, решая их софистическими средства­ми, отношение их к собственно сократовскому учению можно назвать весьма и весьма косвенным.

Основателем кинической школы был Антисфен (ок. 444-368 гг. до н. э.), ученик софиста Горгия, а затем Сократа. Школа Антисфена была основана в гимнасии Киносарг (ky-nos — собака). Отсюда происходит насмешливая кличка кини­ков «собачники». Наиболее яркий проповедник кинизма — Ди­оген. Во II-I вв. до н. э. кинизм поглощается стоицизмом, но в I-III вв. н.э. переживает возрождение.

Философию киники считали жизненной мудростью. Лишь та философия, которая врачует душу человека, имеет право на существование. Подлинное благо человека — его внутренняя свобода, воздержание от наслаждений и нечувствительность к страданию. Только природа определяет минимум благ, необ­ходимых человеку для жизни. Все существующее «по обычаю» (в том числе государство) уводит человека в сторону от истин­ного счастья. Антитеза «природы» и «культуры», отвержение значимости общего — центральные идеи кинического учения, неоднократно воспроизводившиеся в различных формах в ис­тории философии.

Основателем школы киренаиков был Аристипп (род. ок. 435 г. до н. э.). Школа была названа в честь г. Кирена в Север­ной Африке — родине Аристиппа и ряда его последовате­лей — Антипатра, Ареты, Гегесия.

Принцип удовольствия лежал в основе практической фило­софии киренаиков, отсюда произошло название их этической концепции — гедонизм (hedone — наслаждение). В то же время мудрец, стремясь к удовольствию, будет господствовать над жизненными благами, а не находиться у них в плену. Он дол­жен быть полностью свободным от внешних благ и волнений мира. У Гегесия развитие этого тезиса приводит к самоотрица­нию гедонизма. Так как достичь совершенного счастья невозможно, то жизнь не имеет смысла. Гегесий получил прозвище «убеждающий умирать».

Основатель мегарской школы Евклид жил в г. Мегара, отсю­да и название школы. Из его учеников прославились Евбулид (ему принадлежит формулировка знаменитого парадокса «Лжец») и Стилпон. Школа просуществовала до сер. III в. до н. э. и постепенно была поглощена скептицизмом.

Утверждая ценность общего, мегарики исследовали множе­ственность имен единого сущего. Это привело их к открытию логических противоречий в мышлении — знаменитых логиче­ских или семантических парадоксов (софизмов). Софизм «Лжец» в формулировке Евбулида гласит: «Когда ты говоришь «Я лгу», и говоришь правду, то ты лжешь. Ибо ты говоришь, что ты лжешь, и все же говоришь правду; следовательно, ты лжешь». Исследование и разрешение этих парадоксов способ­ствовало совершенствованию способов аргументации, стимули­ровало развитие логики.

Поиск по сайту: