XV. Принятие решений. Процесс выбора. 5 страница

Уголовная и судебно-психиатрическая казуистика дает большой материал, иллюстрирующий сказанное.

Один больной, страдавший маниакально-депрессивным психозом, обычно в периоде начала маниакального состояния поражал своими необычайными рассказами. Так, однажды он очень правдоподобно и живо рассказал, приехав ночью к пользовавшему его врачу, что во время прогулки по Петроградским островам он был свидетелем попытки утопиться, предпринятой одной великосветской дамой; он подробно рассказывал, как дама бросилась в воду, как и кто ее спас, описывая ее костюм, наружность; упомянул о составлении протокола, о присутствии репортера, обещавшего поместить заметку в газете и т. д. Случай оказался вымышленным, но лица, не знавшие больного, не могли иметь оснований, чтобы ему не верить. В другой раз этот больной в драматических тонах рассказывал, как его дочь подверглась покушению на убийство со стороны близкого ей лица, при чем была тяжело ранена; это также оказалось вымышленным от начала до конца.

16-летний юноша, воспитанник военно-учебного заведения, всегда отличался прекрасными способностями; нередко рассказывал разные небывальщины, но всегда без злого умысла, не задевая других; 2 г. т. наз. перенес скарлатину, после чего ему стало гораздо труднее заниматься; вместе с тем усилилась лживость; когда брат его, проведший лето на фронте, вернулся обратно с георгиевской медалью, юноша начал рассказывать, что он сам был ранен на фронте и представлен к медали; для убедительности он перевязал себе руку. В другой раз он сам послал себе на училищный адрес телеграмму, извещавшую его о том, что отец его, офицер, убит на фронте революционерами; воспитатель, прочтя телеграмму, сообщил ее содержание матери больного; лишь впоследствии дело раз'яснилось. При медицинском исследовании больной об'яснил, что приблизительно через два месяца с ним бывают состояния мнительности, нередко связанные с тоской; в одном из таких состояний ему показалось, что воспитатель несправедливо к нему относится; случайно он проходил мимо одного из вокзалов, с которого и послал телеграмму; думал предупредить мать, но не успел; телеграммой он надеялся возбудить к себе жалость (Cyclotimia).

XX.

Обостренная впечатлительность и несоразмерные восприятия. Иррадиация ощущений. Синэстезии. Галлюцинации и иллюзии, их определение. Деление по органам чувств. Простые и сложные галлюцинации. Истинные галлюцинации. Частота галлюцинаций у душевно-больных. Псевдогаллюцинации Кандинского или галлюциноиды; их характеристика. Гипнагогические, панорамические и внушенные галлюцинации. Содержание галлюцинаций. Навязчивость галлюцинаций. Стационарные и подвижные галлюцинации. Иллюзии, их деление. Иллюзии Muller-Lier'a. Односторонние галлюцинации. Психологическая характеристика галлюцинаций и их возникновения. Значение галлюцинаций, как признака душевного заболевания. Причины, вызывающие появление галлюцинаций. Зависимость содержания галлюцинаций от психического состояния больных. Локализация в пространстве. Отношение больного к галлюцинациям. Произвольные галлюцинации. Об'ективные признаки галлюцинаций. Массовые галлюцинации. Галлюцинации у недушевно-больных. Примеры галлюцинаций. Механизм происхождения галлюцинаций; различные теории.

Каждый человек получает от органов и членов своего тела большое количество впечатлений, определяющих его самочувствие и в значительной степени обусловливающих его настроение; эти впечатления настолько постоянны, настолько обычны и настолько слабы, что не привлекают внимания здорового человека и при обыкновенных условиях не доходят до его сознания; чаще всего они становятся предметом его внимания при тех или других болезненных ощущениях или некоторых особых условиях; напр., мы невольно прислушиваемся к работе своего сердца после бега или высокого под'ема, мы обращаем внимание на кишечник при развивающемся урчании в животе, мы ощущаем свой желудок при чрезмерном его наполнении или при изжоге. Однако, при надлежащем сосредоточении внимания на деятельности внутренних органов целый ряд ощущений может восприниматься и проникать в сознание людей здоровых; напр., при тишине и спокойном положении тела мы можем воспринимать работу своего сердца и биение сосудов; закинув ногу на ногу, мы можем видеть ритмические движения голени и ощущать эти движения, вызываемые пульсацией подколенной артерии, при сжимании челюстей можем воспринимать шум от сокращения m. stapedii, можем до известной степени воспринимать тяжесть своих членов, особенно при усталости, ряд кожных ощущений и т. под. Сосредоточение внимания и наблюдение в указанном направлении может обнаружить множество ощущений, сознавание которых несвойственно здоровому человеку, почему они должны представиться ему новыми и могут получить в его глазах особое значение и вызвать беспокойство; надлежащее об'яснение явления в таких случаях принимается соответствующим образом. Аналогичное описанному наблюдается, напр., при пользовании неопытного наблю-

НЕТ 223 СТРАНИЦЫ.

Пожалуйста, пожалейте, пришлите какого-нибудь лекарства или скажите, в какой больнице можно ожидать помощи. Так как болезней очень много, то узнать очень трудно в точности. Пожалейте, я ужасно бедный.

Покорнейше прошу сообщить и осмотреть, не имеется ли у меня внутренней болезни по заболеванию почек, легких, сердца, кишек или дыхательных органов. Пожалейте, сообщите, могу ли я надеяться на выздоровление и какое принимать лекарство и куда обратиться. Мне сказали в N. обратиться к Вам и говорили, болезнь опасная. Посмотрите у меня половой орган (червь), он у меня совсем исчез, болел четыре раза - происходила страшная опухоль и белые пятна. Пожалейте, ужасно я бедный; приехал специально за этим. Сколько времени принимать лекарство и выдадут ли мне лекарство в N., так как ждать ужасно долго, будут ли выдавать для продолжения".

"Пожалейте".

Другое письмо принадлежит пожилой особе, по профессии учительнице; приведу из него тоже выдержки.

"Тяжело у меня на душе сегодня. Не могу удержаться от слез, плакала утром и сейчас плачу. Но не от тоски плачу я, не от раздражительности, а от скуки физической и нравственной. Вчера вечером мне было опять нехорошо, опять был один из тех мучительных приступов, которых я так боюсь; дрожу при одной только мысли, что приступы эти будут повторяться еще и еще; а пока меня мучит сердце, их не может не быть. В сердце у меня постоянно тяжелые ощущения - я постоянно ощущаю его в себе, точно оно разрослось у меня и с правой стороны к чему-то прилипло там внутри, болит физической болью, немеет и дрожит; слышу каждое его биение, оно бьется в глазах и висках и в темени и в спине, в особенности же сильно в ушах и в кончиках пальцев; качается, как весы, то слева направо, то сверху вниз, то быстро-быстро, то медленно. У меня постоянное ощущение смерти во всем теле; это не страх, а чисто физическое ощущение, мучительное до крайности. Оно отнимает у меня способность свободно двигаться, я точно качаюсь и, падаю, и все вокруг меня качается; не могу и стоять долго и сидеть прямо, не прислоняясь и не облокачиваясь, - кружится голова, и я опять качаюсь и падаю и точно уже слышу шум, который произвожу, падая. Все эти ощущения не дают мне и заниматься чем-либо; не могу ни шить, ни вязать, как другие больные. Читать тоже не могу: у меня нет активного внимания, и мне трудно сосредоточивать свои мысли на чем-нибудь; приходится сильно напрягать внимание, я скоро устаю. В голове постоянный гул, шум и свист, она тяжелая, стянутая и часто болит. Боль жгучая, летучая. Закрывая глаза, чувствую, что болит темя, а открывая их, ощущаю боль во лбу или затылке, а в темени ее уж нет. Когда ощущения в сердце усиливаются, мне делается нехорошо - я умираю. Во всем теле, в особенности в сердце, ушах, глазах, во лбу и в руках во время этих приступов такая масса ощущений, что я теряюсь совсем, все во мне путается, чувствую ясно только одно - умираю; сердце качнется еще раз и остановится совсем. Но вот сердце начинает биться сильнее, все ощущения в теле становятся слабее, и я прихожу в себя и тут же засыпаю........

Но бывает, что в сердце становится тише, ощущения ослабевают настолько, что чувствую себя бодрее и крепче, как физически, так и нравственно, и тогда я могу и говорить, и пошутить, и посмеяться, но очень скоро устаю от всего этого".

Оба приведенных примера настолько характерны, что не требуют пояснений; следует обратить внимание, что во втором случае дело идет не только об обостренном восприятии ощущений, но и о развитии у больной ряда парэстезий, свойственных истеричным и значительно переоцениваемым. Вообще, пар-эстезии занимают существенное место в патологии душевных болезней.

Известное значение имеет также иррадиация или распространение ощущений, наблюдаемая и у здоровых и заключающаяся в распространенном локализировании различных ощущений; один из примеров иррадиации представляет зубная боль, когда источник боли ограничивается одним зубом, а у больного получается впечатление, что болит вся челюсть, при чем нередко он даже не в состоянии определить, который именно зуб болит. Иррадиирующие восприятия могут являться источником бредовых идей.

Одним из редких случаев иррадиирующих ощущений являются audition и vision coloree, т. наз. синэстезии, (Beaunis, Binet, Brucke, Flournoy) 352); когда раздражение органов чувств вызывает одновременно зрительные восприятия, то это явление известно под названием синопсии или фотизм; явление audition coloree или цветного слуха заключается в окрашивании слуховых впечатлений в различные определенные цвета, в некоторых случаях чрезвычайно сложные и красивые; исполнение музыкальной пьесы может в отдельных случаях поглощать внимание больного не столько возникающими при этом слуховыми впечатлениями, сколько одновременно развивающимися цветовыми; vision coloree чаще всего проявляется в окрашивании букв и слов читаемого текста в определенные цвета. Рассматриваемое явление встречается редко, преимущественно у лиц, страдающих истерией, у эпилептиков, особенно в периоде, предшествующем приступу. Иррадиация ощущений несомненно имеет значение и при развитии галлюцинаторных явлений. Аналогичное распространение ощущений со стороны других органов чувств - вкуса, обоняния, осязания - встречается реже.

Bruhl описал случай, относящийся к двум братьям Nussbaumer, у которых при слушании музыки возникали цветовые ощущения, при чем каждому музыкальному тону соответствовал определенный цвет; молодые люди должны были отказаться от посещения концертов, так как обилие возникавших при этом цветовых впечатлений приводило их в сильное возбуждение 359).

Чрезвычайно существенное значение в патологии душевного расстройства принадлежит обманам органов чувств, т. наз. галлюцинациям или фантазмам и иллюзиям; самый термин "галлюцинация" обозначает "ошибку", "погрешность", "обман". Деление таких обманных и ошибочных восприятий на галлюцинации и иллюзии установлено Esquirol'ем 344) и с тех пор представляется общепризнанным и общепринятым в учении о душевных болезнях; слово "галлюцинация" впервые введено в психиатрическую литературу Sauvages'ем, но содержание этого понятия сначало не было столь определенным, как это получилось при дальнейшей разработке вопроса. Галлюцинации и иллюзии, как явление, известны в истории всех народов с незапамятных времен; им всегда придавалось особое значение, они и до настоящего времени известны под названием "видений" и "откровений", и до настоящего времени им придается не только в народных массах, но и среди людей образованных, особое, иногда пророческое значение. Научное определение понятия, конечно, явилось гораздо позднее.

Естественно-историческое миросозерцание не принимает приведенных взглядов, рассматривая галлюцинации, как результат нарушенной душевной деятельности; содержание галлюцинаций не дается откуда-то извне, не является для переживающего галлюцинацию новым, незнакомым, но черпается из психического запаса человека; неожиданным и новым для галлюцинирующего может представиться самый феномен и те сочетания представлений, которые в его содержании обнаруживаются.

Однако, галлюцинация не есть простое представление, не ecть только воспоминание или воспроизведение, так как последние не носят чувственной окраски, доводящей их до степени восприятия, как реальных предметов. Вот почему галлюцинация может быть определяема, как восприятие чувственных признаков идеи (Brierre de Boismont)345), точнее, - идеи, представления с его чувственными признаками. Галлюцинация есть восприятие не существующего в данный момент пред лицом галлюцинирующего реального предмета. Корсаков *) определяет галлюцинации, как представления, соединенные с ощущениями, соответствующими таким предметам, которые в действительности в данную минуту не производят впечатления на органы чувств человека; несколько более точным представляется следующее определение: галлюцинация есть чувственное переживание прежнего восприятия без наличности соответствующего ему нового внешнего раздражения (Goldstein)346). Можно было бы привести еще несколько определений галлюцинаций, но все они представляются приблизительно тождественными, отличаясь лишь более или менее удачной и точной редакцией; по существу же все эти определения лишь варианты определения, данного еще Esquirol'ем**).

Иллюзиями называются ложные, неправильные, искаженные восприятия предметов реальной действительности 344) 347). Таким образом, галлюцинация или галлюцинаторное восприятие есть восприятие несуществующего в данное время и в данном месте, восприятие мнимое, а иллюзия - неправильное восприятие существующего или ложное восприятие. Указанным признаком галлюцинаторные восприятия резко отличаются от иллюзорных, хотя бывают случаи, когда провести резкую границу между теми и другими очень затруднительно и даже невозможно.

Самое давнее и естественное деление галлюцинаций, сохранившееся до настоящего времени, есть деление по органам чувств, в которых они развиваются; оно еще принято в одной из самых старых монографий о галлюцинациях, принадлежащей Baillarger 348). Галлюцинации разделяются на зрительные, слуховые, вкусовые, обонятельные, осязательные или, точнее, кожного чувства; сюда следует прибавить галлюцинации мышечного чувства и галлюцинации, связанные с мнимыми ощущениями во внутренних органах.

Восприятия галлюцинирующего обычно отличаются такой реальностью, что бесполезно бывает убеждать его в болезненном происхождении явления и в мнимом характере его впечатлений. Зрительные галлюцинации заключаются в видении не находящихся перед больным предметов и образов, напр., видение умершего родственника, видение Христа, божьей матери, ангела, диавола, различных зверей, гадов, насекомых; различных более или менее сложных картин или событий, неподвижных или меняющихся; видение собственного двойника и т. д. Галлюцинаторные восприятия настолько реальны, что за некоторыми исключениями больные убеждены в их действительном существовании и на замечание врача о мнимом характере явления нередко отвечают, что если это так, то необходимо признать, что и все находящееся вокруг - мебель, стены, люди и сам доктор - все это только кажущееся.

При слуховых галлюцинациях больные воспринимают несуществующие слуховые впечатления так, как если бы они действительно происходили; они слышат несуществующие звуки, музыку, шопот, слова, фразы, произносимые знакомыми или незнакомыми голосами, исходящими из различных частей помещения, в котором они находятся, из-за стен, из-под пола, с потолка, с ближ-

*) Корсаков, 1. с.221) т. I, стр. 154.

**) Esquirol, 1. с.344).

них и дальних расстояний, произносимые то тихо, то громко; содержание и интонация голосов могут быть самыми разнообразными - безразличными, повелительными, просительными, насмешливыми, издевающимися, приятными, угрожающими, мрачными, ругательными, неприличными.

При обонятельных галлюцинациях больные воспринимают различные запахи, напр., неиз'яснимо приятные ароматы и благоухания, запах копоти, падали, мертвечины, испражнений, половых органов, мочи. При вкусовых галлюцинациях больные жалуются на приятный или неприятный, отвратительный вкус во рту. Неприятные обонятельные и вкусовые галлюцинации часто заставляют больных отказываться от пищи. При осязательных и вообще кожных галлюцинациях иопытывается ощущение прикосновения к различным частям тела, - больного хватают за руки, за ноги, испытываются прикосновения к половым органам и т. под. Галлюцинации мышечного чувства приводят к ощущению особой легкости членов и всего тела или их тяжести, ощущениям непроизвольного движения языка и других членов. При галлюцинациях, связывающихся с внутренними органами, больные получают ощущения нахождения в них различных посторонних тел и предметов, о чем иногда и заявляют врачу.

Галлюцинации обонятельные, вкусовые, кожного и мышечного чувства, а также общего чувства, особенно трудно отличаются от иллюзорных восприятий, так как в указанных областях далеко не всегда бывает возможным исключить наличность реального раздражителя в форме легкого запаха, вкусового ощущения и парэстезий, неправильно оцениваемых больными. Галлюцинации, ограничивающиеся в своем проявлении областью одного из органов чувств, называются простыми галлюцинациями; наблюдаются, однако, случаи, когда галлюцинаторные восприятия распространяются на два и более органов чувств; при таком течении галлюцинаторного процесса мы встречается с сложными галлюцинациями. Галлюцинация может представляться сложной с самого начала своего возникновения, или она может усложняться по мере своего течения и развития.

Больной переживает видение, - к нему приближается его умерший родственник, он слышит его шаги, слышит его голос, испытывает прикосновение его рук и ощущает холод или тепло его тела, - постепенное развитие сложной галлюцинации.

Больная, постоянно жаловавшаяся на запах дыма и копоти, заявила, что она превратилась в копченого сига, - сочетание обонятельной галлюцинации с галлюцинацией кожно-мышечного чувства; та же больная испытывала превращение в волка, бегавшего по лесам и пожиравшего трупы детей.

Послушник одного монастыря, заявлявший о своей необычайной легкости и способности к летанию, выскочил из окна своей кельи для полета; по его словам, он испытывал не только легкость своих членов, но и ощущение воздуха, скользившего по его кожной поверхности; по счастью, келья находилась над подвальным этажом, и больной не разбился при падении на землю.

В развитии сложных галлюцинаций большое значение принадлежит самовнушению.

Галлюцинаторные восприятия, определение которых дано выше, при переживании которых больной обнаруживает такое отношение к ним, как к предметам и явлениям реальной действительности, в большинстве случаев не отличая одних от других, называются истинными галлюцинациями; этим названием устанавливается известная разнотипность явлений, охватываемых термином "галлюцинация", о которой мы еще будем говорить.

Галлюцинации наблюдаются у душевно-больных довольно часто, не одинаково часто при различных формах душевных заболеваний; при одних заболеваниях они очень часты, даже занимают центральное место (delirium tremens, amentia, dementia paranoides, paraphrenia, истерические и эпилептические психозы и др.), при других встречаются реже (маниакально-депрессивный психоз, прогрессивный паралич помешанных), при третьих почти не встречаются (psychasthenia, paranoia chronica). Количественное содержание галлюцинаций при различных формах душевных болезней нельзя всецело ставить в зависимость от формы болезни, так как при одной и той же форме душевной болезни наблюдаются в этом отношении весьма значительные колебания с количественной и качественной стороны, обусловленные степенью развития и силой болезненного процесса и индивидуальностью больного. Старая статистика Brierre de Boismont*) показала, что из 1146 душевнобольных галлюцинации и иллюзии были обнаружены у 725, т. е., около 63 %. Чаще всего встречаются слуховые галлюцинации, за ними по частоте возникновения следуют зрительные, далее кожные, обонятельные и вкусовые. Галлюцинации простые развиваются чаще сложных, обонятельные нередко сочетаются с вкусовыми, галлюцинации в двух органах чувств чаще, чем в нескольких; галлюцинации часто сочетаются с иллюзиями, носят смешанный характер.

Частота галлюцинаций у душевно-больных оценивается различно, в пределах от 30 - 80%**); вероятно, такие широкие колебания обусловливаются неодинаковыми взглядами наблюдателей, из которых одни относят к галлюцинациям явления, рассматриваемые другими иначе.

До сих пор мы описывали патологическое явление, известное, под названием истинных галлюцинаций; прилагательное "истинный" предусматривает заключение, что существуют еще явления, относимые к галлюцинаторным, подобные им, но в то же время чем-либо от них отличающиеся. Из описания галлюцинаций видно, что это есть психическое явление, протекающее в области интеллектуальных процессов воспроизведения и воображения, но в значительной степени снабженное чувственным, сенсориальным элементом; в противном случае галлюцинаторные восприятия не могли бы уподобиться восприятиям из реального мира. Еще Baillarger ***) расчленил обширную область галлюцинаций на галлюцинации, соответствующие нашему описанию, которые он назвал психосенсериальными или полными (истинные галлюцинации), и на психические или неполные галлюцинации; вторые сходны с первыми в том отношении, что и те и другие возникают, как последствие несознаваемой душевной деятельности, независимо от воли данного лица; в то же время они резко отличаются от первых тем, что лишены чувственного элемента, будучи сходными с яркими картинами воображения. Психические галлюцинации по терминологии Baillarger были впервые подробно изучены русским психиатром Кандинским, описавшим и разобравшим их психологическую и клиническую картину в своей известной монографии349). Кандинский присвоил этим явлениям, весьма близким к галлюцинациям, но в то же время отличающимся от них, название псевдогаллюцинаций, ложных галлюцинаций; название псевдогаллюцинаций не принадлежит Кандинскому, оно заимствовано им у Hagen'а350), но оба автора соединяют с этим термином различное содержание. Нagen подразуме-

*) Brierrе de Boismont, 1. с. 345), р. 82-128.

**) Griesinger, 1 с. 5), S. 87.

***) Baillarger, 1. с 349), p. 368.

вает под псевдогаллюцинациями вообще психопатологические явления, ошибочно принимаемые за галлюцинаторные, как, напр., обманы памяти; в этом смысле он и характеризует их, как ложные галлюцинации; Кандинский же вкладывает в это понятие совершенно определенное содержание; он связывает с этим термином те случаи, в которых вследствие "суб'ективного возбуждения известных сенсориальных областей головного мозга в сознании являются весьма живые и чувственно до крайности определенные образы, которые, однако, резко отличаются для самого восприемлющего сознания от истинно-галлюцинаторных образов тем, что не имеют присущего последним характера об'ективной действительности, но напротив, прямо сознаются, как нечто суб'ективное, однако, вместе с тем, как нечто аномальное, новое, нечто весьма отличное от обыкновенных образов воспоминания и фантазии"*). Таким образом, псевдогаллюцинации Кандинского отличаются от настоящих галлюцинаций тем, что не имеют характера об'ективной действительности; псевдогаллюцинаторные образы не проецируются во внешнее пространство, вследствие чего и не рассматриваются самим псевдогаллюцинантом, как предметы внешнего мира; псевдогаллюцинаторные явления представляют собою как бы следствие галлюцинаторного процесса, не достигшего в своем развитии предела, необходимого для получения истинной галлюцинации. Кандинский поясняет**), что при псевдогаллюцинациях зрительные образы видятся внутренно, как при усилии воображения, даже могут несколько удаляться наружу, но не приводятся в соотношение с окружающими предметами; от образов фантазии псевдогаллюцинаторные образы отличаются тем, что не могут подобно первым изменяться по желанию галлюцинирующего, не могут изменять своего вида, положения, окраски, как это бывает при игре воображения, они рассматриваются такими, какими появились в сознании больного.

Название псевдогаллюцинаций или ложных галлюцинаций, как справедливо замечает и сам Кандинский, не представляется вполне точным; обладая существенными свойствами галлюцинаций, псевдогаллюцинации заслуживают скорее названия неполных галлюцинаций или галлюциноидов; последний термин выдвигает, между прочим, и автор; поэтому, не возражая особенно против деления галлюцинаций на истинные и ложные, как общепринятого, я предпочел бы ради стремления к более точному обозначению говорить о галлюцинациях и галлюциноидах.

Дальнейшая разработка вопроса о зрительных галлюцинациях и галлюциноидах в смысле их различия между собою существенно подвинута вперед Ноишевским 470); главное различие между теми и другими Ноишевский видит в том, что от галлюцинаторного образа можно отвернуться, тогда как от псевдогаллюцинаторного отвернуться нельзя, - он следует за движениями глаз и головы; это явление обусловливается тем, что псевдогаллюцинации являются, главным образом, производными сетчатки, а истинные галлюцинации - мозговой коры; справедливость этого допущения Ноишевский доказывает следующим образом: при зрительных представлениях зрительные впечатления соединяются в одно целое с двигательным актом, а при последовательных образах сетчатки такого соединения в сколько-нибудь прочной форме не происходит; чем больше сетчатковый образ предмета, тем крупнее он нам кажется и наоборот, чем меньше иннервация двигательного акком-

*) Кандинский, 1. с. 349), стр. 25-26.

**) Кандинский, 1. с. 349), стр. 45-46.

модативного акта, тем большим кажется предмет; так как последовательный образ, не может изменять своих размеров в сетчатке, то представление о величине его будет зависеть только от величины, иннервации двигательного аккоммодативного акта; этим об'ясняется, почему действительные предметы кажутся тем больше, чем они находятся ближе, а последовательные образы, наоборот, по мере приближения к глазу, уменьшаются, поэтому зрительные галлюцинации должны увеличиваться по мере удаления от больного, а галлюцинаторные образы уменьшаются, и обратно; подтверждение своей теории автор видит в примере, приводимом Кraft-Ebing'ом: мальчик видел мадонну в белом одеянии, сидящую на облаках; когда он увидел эту же мадонну, летавшею вокруг его указательного пальца, она имела миниатюрные размеры, - зрительный галлюциноид; в Творках один больной автора, увидел образ мадонны громадных размеров, пал на колени и наклонил голову, не смея смотреть на образ; когда он решился поднять голову, образ начал удаляться, делаясь все меньше и меньше, - зрительная галлюцинация.

Подобно тому, как галлюцинации различаются по органам чувств, в области которых они развиваются, различаются и галлюциноиды; однако, галлюциноиды, сравнительно легко устанавливаемые, как таковые, в области зрения и слуха, с большим трудом распознаются в других областях, в которых, как было указано, и галлюцинации не всегда бывает возможно отчленить от иллюзорных восприятий. Чаще всего приходится встречаться с зрительными и слуховыми галлюциноидами.

Зрительные галлюциноиды характеризуются тем, что они видятся внутренно, внутренним оком, как бы глазами, обращенными внутрь; это отсутствие проецирования во внешний мир, свойственное всем галлюциноидам вообще, присуще и галлюциноидам слуха. При слуховых галлюцинациях галлюцинаторные звуки воспринимаются так, как если бы они исходили из внешнего пространства; при слуховых галлюциноидах слуховые восприятия локализируются чаще всего в голове, больные слышат не телесным, а духовным ухом; эти "внутренние" голоса и другие звуковые явления бывают весьма разнообразными и живыми, но обычно они отличаются больными от галлюцинаторных голосов, смешиваемых с действительными; для об'яснения галлюциноидов больные нередко создают различные теории. При описании своих переживаний больные сами отмечают появление галлюциноидов независимо от их воли и желания, отличают их вынужденный характер. Галлюциноиды часто бывают навязчивыми, особенно это относится к слуховым галлюциноидам. Нередко больные ведут обширные разговоры с галлюциноидными голосами, - они предлагают им мысленно вопросы и получают ответы, иногда бывает наоборот, т. е., вопросы ставятся голосами; иногда галлюциноиды заключаются в повторении мыслей больного или в подсказывании мыслей; больные жалуются при этом на звучание мыслей, на двойное мышление, они думают, а мысли их громко повторяются, - на насильственное мышление, на мысленное говорение, на насильственное говорение365), как если бы кто-либо "иннервировал" их язык, заставляя его двигаться помимо их желания и участия (галлюцинации и галлюциноиды мышечного чувства); последнее явление SegIas 351) называет двигательными галлюцинациями, более подробное изучение их принадележит Cramer'у 352); по SegIas двигательные галлюцинации обнаруживаются и в других сложных процессах, напр., при письме. Приходится слышать также заявления больных, что они находятся под влиянием "беззвучных голосов", что они воспринимают внутренние, мысленные голоса, как бы слышат речь "души"; это явление выходит из области галлюцинаторных, до известной степени его подразумевал Baillarger под психическими галлюцинациями, его отметил также Griesinger*), рассматривая, как чрезвычайно живые представления.

Из галлюцинаций выделяются, как их разновидности, гипнагогические и внушенные или гипнотические галлюцинации. Первые наблюдаются в дремотном состоянии, в периоде перехода из бодрственного состояния в сон. Кандинский полагает, что все гипнагогические обманы органов чувств, уподобляющиеся сонным грезам, являются не галлюцинациями, а исключительно галлюциноидами**). В большинстве случаев это совершенно правильно, особенно, когда дело идет о галлюцинировании зрительном при закрытых глазах; но возможны и истинные гипнагогические галлюцинации (Hagen) ***), чего для отдельных случаев не отрицает Кандинский; развитие слуховых и других гипнагогических галлюцинаций не подлежит сомнению.

Поиск по сайту: