Характеристика одной из статей В.Г.Белинского

Русский критик Аполлон Григорьев писал: "Имя Белинского, как плющ, обросло четыре великих и славных имени - Пушкина, Грибоедова, Гоголя, Лермонтова - сплелось с ними так, что, говоря о них как об источниках современного литературного движения, немедленно бываешь поставлен в необходимость говорить и о нем".

В статье Белинского о романе Лермонтова можно выделить следующие главные положения, связанные с характеристикой личности Печорина. Во-первых, Печорина не за что обвинять в эгоизме, считать безнравственным извергом и злодеем. Он сам знает о своих пороках и говорит о них смело, желчно и откровенно. Печорин имеет благородную привычку смотреть действительности в глаза, называть вещи своими именами. В нем есть сила духа и могущество воли; недра его души глубоки и богаты.

Во-вторых, главное в характере Печорина - не эгоизм. Он сам глубоко презирает себя за эгоистические порывы. Сущность его щедро одаренной натуры - благородство. Искренние слезы Печорина в открытой степи, поведение его на дуэли убедительнее всего это доказывают. Всем сердцем Печорин жаждет чистой и бескорыстной любви, готов ценою жизни обрести веру, обрести смысл существования.

В-третьих, понять Печорина можно, только поняв время, в которое он живет, обстоятельства, в которые он поставлен жизнью. Печорин - носитель пороков эпохи, но одновременно и жертва своего времени.

Роман о Печорине не злая ирония, а одно из тех произведений, "в которых отразился век, и современный человек изображен довольно верно". Печорин - один из тех, о ком пишетЛермонтов в "Думе", к кому обращает свое энергическое воззвание. "Герой нашего времени" - это грустная дума о нашем времени".

В-четвертых, эпоха безвременья, героем которой был Печорин, губит все лучшее в людях с еще большей жестокостью, чем в онегинское время - двадцатые годы. Поэтому, если судьбаОнегина драматична, то судьба Печорина трагична. Неразрешимые противоречия эпохи обрекают лермонтовского героя на более мучительные, чем у Онегина, страдания.

В-пятых, Печорин отличается от Онегина не только тем, что живет в другое время. Он гораздо талантливее Онегина, в отличие от равнодушного, вечно хандрящего пушкинского героя. Печорин энергичен, деятелен, бешено гоняется за жизнью. В герое Лермонтова сильнее склонность к самоанализу, заставляющая его горько обвинять себя.

Утверждая, что книга Лермонтова "спрыснута живою водою поэзии", Белинский той же живой водой окропил и свою статью. Вот как образно, поэтично пишет критик об отношении Печорина к Бэле: "Любовь Бэлы была для Печорина полным бокалом сладкого напитка, который он выпил за раз, не оставив в нем ни капли, а душа его требовала не бокала, а океана, из которого можно ежеминутно черпать, не уменьшая его". Такая метафоричность всего текста статьи дает благодатнейший материал для эмоционально ярких, облагораживающих душу раздумий.

51. Стилевое своеобразие романа “Кто виноват?” А И. Герцена, жанр, композиция, язык.

И в теории, и в практике Герцен последовательно и целеустремленно сближал публицистику и художественную литературу. Он бесконечно далек от спокойного, невозмутимого изображения действительности. Герцен-художник постоянно вторгается в повествование. Перед нами не бесстрастный наблюдатель, а адвокат и прокурор в одном и том же лице, ибо если одних действующих лиц писатель активно защищает и оправдывает, то других разоблачает и осуждает, не скрывая своих субъективных пристрастий. Авторское сознание в романе выражено прямо и открыто.

Первая часть романа состоит преимущественно из развернутых биографий действующих лиц, что подчеркивается даже названием отдельных разделов: «Биографии их превосходительств», «Биография Дмитрия Яковлевича». Во второй части развертывается более последовательное сюжетное повествование с многочисленными вставными эпизодами и авторскими публицистическими отступлениями. В целом же весь художественный текст связан единством авторской идеи и строится прежде всего на основе четкого и последовательного развития авторской мысли, которая стала важнейшим структурообразующим и стилеобразующим фактором. Авторская речь занимает центральное место в общем ходе повествования. Она часто проникнута иронией — то мягкой и добродушной, то разящей, бичующей. При этом Герцен блестяще использует самые разнообразные стили русского языка, смело сочетая формы просторечия с научной терминологией, щедро вводя в текст литературные цитаты и иноязычные слова, неологизмы, неожиданные и потому сразу обращающие на себя внимание метафоры и сравнения. Так создается представление об авторе как великолепном стилисте и энциклопедически образованном человеке, обладающем острым умом и наблюдательностью, способном улавливать самые разнообразные оттенки изображаемой им действительности — смешные и трогательные, трагические и оскорбляющие человеческое достоинство.

Роман Герцена отличается широким охватом жизни во времени и пространстве. Биографии героев позволили ему развернуть повествование в большом временном диапазоне, а поездки Бельтова давали возможность описать дворянскую усадьбу, провинциальные города, Москву, Петербург, рассказать о его заграничных впечатлениях. Глубокий анализ своеобразия Герцена-писателя содержится в статье Белинского «Взгляд на русскую литературу 1847 года». Главную силу автора романа «Кто виноват?» критик увидел в могуществе мысли. «У Искандера (псевдоним Александра Герцена),— писал Белинский,— мысль всегда впереди, он вперед знает, что и для чего пишет; он изображает с поразительною верностью сцену действительности для того только, чтобы сказать о ней свое слово, произвести суд» [10, 343]. По глубокому замечанию критика, «такие таланты так же естественны, как и таланты чисто художественные» [10, 318]. Белинский называл Герцена «по преимуществу поэтом гуманности», в этом он видел пафос творчества писателя, важнейшее общественное и литературное значение романа «Кто виноват?». Традиции интеллектуального романа Герцена были подхвачены и развиты Чернышевским, на что указывает прямая перекличка заглавий: «Кто виноват?» — «Что делать?»

52. Роль биографий героев в реалистической поэтике романа. Образ Владимира Бельтова.

«– Конечно, странно, – заметил Дмитрий Яковлевич, – просто непонятно, зачем людям даются такие силы и стремления, которых некуда употребить. Всякий зверь ловко приспособлен природой к известной форме жизни. А человек... не ошибка ли тут какая-нибудь?

Просто сердцу и уму противно согласиться в возможности того, чтоб прекрасные силы и стремления давались людям для того, чтобы они разъедали их собственную грудь. На что же это?

– Вы совершенно правы, – с жаром возразил Бельтов, – и с этой точки вы не выпутаетесь из вопроса. Дело в том, что силы сами по себе беспрерывно развиваются, подготовляются, а потребности на них определяются историей. Вы, верно, знаете, что в Москве всякое утро выходит толпа работников, поденщиков и наемных людей на вольное место; одних берут, и они идут работать; другие, долго ждавши, с понурыми головами плетутся домой, а всего чаще в кабак; точно так и во всех делах человеческих: кандидатов на все довольно – занадобится истории, она берет их; нет – их дело, как промаячить жизнь. Оттого-то это забавное а propos всех деятелей. Занадобились Франции полководцы – и пошли Дюмурье, Гош, Наполеон со своими маршалами...конца нет; пришли времена мирные – и о военных способностях ни слуху, ни духу.

– Но что же делается с остальными? – спросила грустным голосом Любовь Александровна.

Как случится; часть их потухает и делается толпой, часть идет населять далекие страны, галеры, доставлять практику палачам; разумеется, это не вдруг, – сначала они делаются трактирными удальцами, игроками, потом, смотря по призванию, туристами по большим дорогам или по маленьким переулкам. Случится по дороге услышать клич – декорации переменяются: разбойника нет, а есть Ермак, покоритель Сибири. Всего реже выходят из них тихие, добрые люди; их беспокоят у домашнего очага едкие мысли. Действительно, странные вещи приходят в голову человеку, когда у него нет выхода, когда жажда деятельности бродит болезненным началом в мозгу, в сердце и надобно сидеть, сложа руки... а мышцы так здоровы, а крови в жилах такая бездна... Одно может спасти тогда человека и поглотить его... это встреча... встреча с...

Он не договорил».

Бельтов еще поболее, чем Онегин, аналитик, сердцевед, широк во взглядах и умен; он сильнее томится отсутствием поля деятельности. Сильнее к нему ненависть провинциального дворянства, уездных и губернских обывателей. Уже через месяц после того, как Бельтов, вернувшийся в Россию из Европы, где он пытался «найти себя», поселился в городе NN, его возненавидели и помещики, и чиновники. «В числе ненавидевших были такие, которые его в глаза не знали; другие, если не знали, то не имели никаких сношений с ним; это была с их стороны ненависть чистая, бескорыстная, но и самые бескорыстные чувства имеют какую-нибудь причину. Причину нелюбви к Бельтову разгадать нетрудно. Помещики и чиновники составляли свои, более или менее замкнутые круги, но круги близкие, родственные; у них были свои интересы, свои ссоры, свои братии, свое общественное мнение, свои обычаи, общие, впрочем, помещикам всех губерний и чиновникам всей империи».

Таким образом, Бельтов оказывается в отношениях идеологического антагонизма не только с непосредственно окружающими его представителями помещичье-бюрократического государства, но и со всем самодержавно-крепостническим строем России. И все потому, что он был человек, «любивший все то, что эти господа терпеть не могут, читавший вредные книжонки все то время, когда они занимались полезными картами»; что он «с своим камердинером обращался так вежливо, что это оскорбляло гостя», что он «с дамами говорил, как с людьми».

На примере отношения провинциального общества к Владимиру Бельтову можно хорошо понять, что такое идеологическая непримиримость. Это не противостояние не сходных, но равноправных идей, а несовместимость образов жизни и миропонимании; это столкновение неравноценных культур. Борьбу их решает не логика: в борьбе несовместимых идеологий побеждает не тот, кто скажет умнее своего противника, не тот, чья идея лучше, а тот, кто сумеет утвердить свой образ жизни, разрушив весь жизненный уклад враждебной стороны. (Это, кстати, очень хорошо понимают наши идеологические противники, которые, с помощью отобранной специально пропагандистской информации, пытаются навязать нам стандарты такого быта, который совершенно противоположен законам урбанистического общежития...)

Поиск по сайту: