Введение. Благотворительность - вот слово с очень спорным значение и с очень простым

Благотворительность - вот слово с очень спорным значение и с очень простым

смыслом. Его многие различно толкуют и все одинаково понимают. Спросите, что

значит делать добро ближнему, и возможно, что получите столько же ответов,

сколько у вас собеседников. Но поставьте их прямо пред несчастным случаем,

пред страдающим человеком с вопросом, что делать - и все будут готовы помочь,

кто чем может. Чувство сострадания так просто и непосредственно, что хочется

помочь даже тогда, когда страдающий не просит о помощи, когда помощь ему

вредна или опасна, когда он может злоупотребить ею. На досуге можно

размышлять и спорить об условиях правительственных ссуд нуждающимся, об

организации и сравнительном значении государственной и общественной помощи,

об отношении той и другой к частной благотворительности, о доставлении

заработков нуждающимся, о деморализующем влиянии дарового пособия: на досуге,

когда минует беда, и мы обо всем этом подумаем и поспорим. Но когда видишь,

что человек тонет, первое движение - броситься к нему на помощь, не

спрашивая, как и зачем он попал в воду и какое нравственное впечатление

произведет на него наша помощь... Лишь бы помочь ему остаться живым и

здоровым, а если он дурно воспользуется нашей помощью - это его вина...

Так понимали у нас частную благотворительность в старину; так, без сомнения,

понимаем ее и мы, унаследовав путем исторического воспитания добрые понятия и

навыки старины.

Древнерусское общество под руководством Церкви в продолжение веков прилежно

училось понимать и исполнять и вторую из двух основных заповедей, в которых

заключаются весь закон и пророки, - заповедь о любви к ближнему. При

о6щественной безурядице, при недостатке безопасности для слабого и защиты для

обижаемого, практика этой заповеди направлялась преимущественно в одну

сторону: любовь к ближнему полагали, прежде всего, в подвиге сострадания к

страждущему, ее первым требованием признавали личную милостыню. Идея этой

милостыни полагалась в основание практического нравоучения, потребность в

этом подвиге воспитывалась всеми тогдашними средствами духовно-нравственной

педагогики. Любить ближнего - это прежде всего накормить голодного, напоить

жаждущего, посетить заключенного в темнице. Человеколюбие на деле значило

нищелюбие. Благотворительность была не столько вспомогательным средством

общественного благоустройства, сколько необходимым условием личного

нравственного здоровья: она больше нужна была самому нищелюбцу, чем нищему.

Целительная сила милостыни полагалась не столько в том, чтобы утереть слезы

страждущему, уделяя ему часть своего имущества, сколько в том, чтобы, смотря

на его слезы и страдания, самому спострадать с ним, пережить то чувство,

которое называется человеколюбием. Древнерусский благотворитель,

"христолюбец", менее помышлял о том, чтобы добрым делом поднять уровень

общественного благосостояния, чем о том, чтобы возвысить уровень собственного

духовного совершенствования. Когда встречались две древнерусские руки, одна с

просьбой Христа ради, другая с подаянием во имя Христово, трудно было

сказать, которая из них больше подавала милостыни другой: нужда одной и

помощь другой сливались во взаимодействии братской любви обеих. Вот почему

древняя Русь понимала и ценила только личную, непосредственную

благотворительность, милостыню, подаваемую из руки в руку, при том "отай",

тайком не только от стороннего глаза, но и от собственной "шуйцы ". Нищий был

для благотворителя лучший богомолец, молитвенный ходатай, душевный

благодетель. "В рай входят святой милостыней", - говорили в старину, - "нищий

богатым питается, а богатый нищего молитвой спасается". Благотворителю нужно

было воочию видеть людскую нужду, которую он облегчал, чтобы получить

душевную пользу; нуждающийся должен был видеть своего милостивца, чтобы

знать, за кого молиться. Древнерусские цари накануне больших праздников, рано

по утрам, делали тайные выходы в тюрьмы и богадельни, где из собственных рук

раздавали милостыню арестантам и призреваемым, также посещали и отдельно

живущих убогих людей. Как трудно изучить и лечить болезнь по рисунку или

манекену больного организма, так казалась малодействительной заочная

милостыня. В силу того же взгляда на значение благотворительного дела

нищенство считалось в древней Руси не экономическим бременем для народа, не

язвой общественного порядка, а одним из главных средств нравственного

воспитания народа, состоящим при Церкви практическим институтом общественного

благонравия. Как в клинике необходим больной, чтобы научиться лечить болезни,

так в древнерусском обществе необходим был сирый и убогий, чтобы воспитать

уменье и навык любить человека. Милостыня была дополнительным актом

церковного богослужения, практическим требованием правила, что вера без дел

мертва...

Трудно сказать, в какой степени такой взгляд на благотворительность

содействовал улучшению древнерусского общежития. Никакими методами

социологического изучения нельзя вычислить, какое количество добра вливала в

людские отношения эта ежедневная, молчаливая тысячерукая милостыня, насколько

она приучала людей любить человека и отучала бедняка ненавидеть богатого.

Явственнее и осязательнее обнаруживалось значение такой личной милостыни,

когда нужда в благотворительной помощи вызывалась не горем отдельных

несчастливых жизней, а народным физическим бедствием... Недороды и неурожаи

были нередки в древней Руси. Недостаток экономического общения и

административной распорядительности превращал местные недоборы продовольствия

в голодные бедствия.

Такое бедствие случилось в начале XVII в. при царе Борисе. В 1601 году, едва

кончился весенний сев, полили страшные дожди и лили все лето. Полевые работы

прекратились, хлеб не вызрел, до августа нельзя было начать жатву, а на

Успеньев день неожиданно ударил крепкий мороз и побил недозревший хлеб,

который почти весь остался в поле... При первых признаках неурожая начала

разыгрываться хлебная спекуляция... Хлебные цены были взбиты на страшную

высоту: четверть ржи... вздорожала в 30 раз. Царь принимал строгие и

решительные меры против зла, запретил винокурение и пивоварение, велел

сыскивать скупщиков и бить кнутом на рынках нещадно, переписывать их запасы и

продавать в розницу понемногу, предписывал обязательные цены и карал тяжкими

штрафами тех, кто таил свои запасы.

Сохранившийся памятник вскрыл нам одну из частных благотворительных

деятельностей, которые в то время работали внизу, на местах, когда царь

боролся с народным бедствием наверху. Жила тогда в своем имении вдова-

помещица, жена зажиточного провинциального дворянина, Ульяна Устиновна

Осорьина. Эта была простая, обыкновенная добрая женщина древней Руси,

скромная, боявшаяся чем-нибудь стать выше окружающих. Она отличалась от

других разве только тем, что жалость к бедному и убогому, - чувство, с

которым русская женщина на свет родится, - в ней было тоньше и глубже,

обнаруживалась напряженнее, чем во многих других, и развиваясь от непрерывной

практики, постепенно наполнила все ее существо, стала основным стимулом ее

нравственной жизни, ежеминутным влечением ее вечно деятельного сердца...

Нищелюбие не позволяло ей быть запасливой хозяйкой. Домовое продовольствие

она рассчитывала только на год, раздавая остальное нуждающимся... Порой у нее

в дому не оставалось ни копейки от милостыни, и она занимала у сыновей

деньги, на которые шила зимнюю одежду для нищих, а сама, имея уже под 60 лет,

ходила всю зиму без шубы. Начало страшного голодного трехлетия при царе

Борисе застало ее в нижегородской вотчине совсем неприготовленной. С полей

своих она не собрала ни зерна, запасов не было, скот пал почти весь от

безкормицы. Но она не упала духом, а бодро принялась за дело, распродала

остаток скота, платье, посуду, все ценное в доме и на вырученные деньги

покупала хлеб, который и раздавала голодающим, ни одного просящего не

отпускала с пустыми руками и особенно заботилась о прокормлении своей челяди.

Тогда многие расчетливые господа просто прогоняли с дворов своих холопов,

чтобы не кормить их, но не давали им отпускных, чтобы после воротить их в

неволю. Брошенные на произвол судьбы среди всеобщей паники, холопы

принимались воровать и грабить. Ульяна больше всего старалась не допустить до

этого своих челядинцев и удерживала их при себе, сколько было у ней силы.

Наконец, она дошла до последней степени нищеты, обобрала себя дочиста, так

что не в чем стало выйти в церковь. Выбившись из сил, израсходовав весь хлеб

до последнего зерна, она объявила своей крепостной дворне, что кормить ее

больше она не может, кто желает, пусть берет свои крепости или отпускные и

идет с Богом на волю. Некоторые ушли от нее и она проводила их с молитвой и

благословением, но другие отказались от воли, объявили, что не пойдут, скорее

умрут со своей госпожой, чем покинут ее. Она разослала своих в верных слуг по

лесам и полям собирать древесную кору и лебеду и принялась печь хлеб из этих

суррогатов, которыми кормилась с детьми и холопами, даже ухитрялась делиться

с нищими, "потому что в то время нищих было без числа", лаконически замечает

ее биограф. Окрестные помещики с упреком говорили этим нищим: зачем это вы

заходите к ней? чего взять с нее? она и сама помирает с голоду. "А мы вот что

скажем", - говорили нищие: "много обошли мы сел, где нам подавали настоящий

хлеб, да и он не елся нам так в сласть, как хлеб этой вдовы - как бишь ее?".

Многие нищие не умели и назвать ее по имени. Тогда соседи-помещики начали

подсылать к Ульяне за ее диковинным хлебом; отведав его, они находили, что

нищие были правы, и с удивлением говорили меж себя: мастера же ее холопы

хлебы печь! Два года терпела она такую нищету и не опечалилась, не пороптала,

не дала безумия Богу, не изнемогла от нищеты, напротив была весела, как

никогда прежде: так заканчивает биограф свой рассказ о последнем подвиге

матери. Она и умерла вскоре по окончании голода, в начале 1604 г. Предания

нашего прошлого не сохранили нам более возвышенного и более трогательного

образца благотворительной любви к ближнему.

Никто не сосчитал, ни один исторический памятник не записал, сколько было

тогда Ульян в Русской земле и какое количество голодных слез утерли они

своими добрыми руками. Надобно полагать, что было достаточно тех и других,

потому что Русская земля пережила те страшные годы, обманув ожидания своих

врагов. Здесь частная благотворительность шла на встречу усилиям

государственной власти. Но не всегда так бывает. Частная благотворительность

страдает некоторыми неудобствами. Обыкновенно она оказывает случайную и

мимолетную помощь и часто не настоящей нужде. Она легко доступна

злоупотреблению... Она чиста в своем источнике, но легко поддается порче в

своем течении. Здесь она против воли благотворителей и может разойтись с

требованиями общественного блага и порядка... Общественная

благотворительность имеет свои преимущества: уступая частной милостыне в

энергии и качестве побуждений, в нравственно-воспитательном действии на обе

стороны, она разборчивее и действительнее по своим практическим результатам,

оказывает нуждающемуся более надежную помощь, дает ему постоянный приют...

Поиск по сайту: