Развитие поэзии во второй половине XIX века

Стихотворения, которые создавались русскими авторами в 50-х годах, были подданы острой критики – все они сравнивались с наследием Александра Сергеевича, и, по мнению многих критиков намного были намного «слабее» их. В этот период поэзию начала постепенно вытеснять проза. На литературном поприще появились такие талантливые прозаики как Толстой, Тургенев и Достоевский. Следует заметить, что именно Толстой был одним из самых безапелляционных критиков новых русских поэтов: творчество Тютчева он игнорировал, Полонского, Майкова и Фета открыто называл «бездарями».

Во второй половине 19 века русская поэзия начала активно восстанавливаться, несмотря на активное противодействие. Творчество Н. А. Некрасова стало вершиной русской поэзии второй половины 19 века. В своих поэмах и стихотворениях он поднимал острые на то время темы, касающиеся тягостной жизни простого русского народа. Путем литературных приемов, активно задействованных в произведениях, Некрасов старался донести высшим слоям понятие о величие простого крестьянина, лишенного материальных благ, но сумевшего сохранить истинные человеческие ценности.

Свою литературную деятельность поэт воспринимал в первую очередь как свой гражданский долг, который заключался в служении своему народу и Родине. Некрасов, известный своей издательской деятельностью, стал отцом – наставником начинающих поэтов того времени и дал им толчок для дальнейшей реализации.

Творчество Фета, Тютчева, Плещеева, Полонского

Особое место в литературе той поры занимала поэтическая лирика. Стихотворения Фета, Тютчева, Майкова, Плещеева, Полонского, Кольцова, Никитина – были наполнены преклонением перед величием природы, ее могуществом и вместе с тем ранимостью. Ярким примером является стихотворение Тютчева «Люблю грозу в начале мая», которое у читателя всегда будет ассоциироваться с магией и волшебством обыкновенных природных явлений, захватывающих дух человека.

Произведения этих поэтов, несмотря на лирическое наполнение, не были лишены и гражданской позиции. Особенно ярко это наблюдалось в творчестве А. К. Толстого – автора многих исторических баллад и сатирических стихотворений, в которых высмеивался монархический режим и само понятие царской власти на Руси.

5) ЧЕРНЫШЕВСКИЙ Николай Гаврилович (1828-89), рус. революционер-демократ, учёный, писатель. В своих экон. и политич. воззрениях Ч. приблизился к материалистич. пониманию истории; проблемы народонас. в России связывал с обществ. устройством - крепостным правом и нарождающимся капитализмом.Родился в семье священника. Окончил Саратовскую духовную семинарию и в 1846 г. поступил на историко-филологическое отделение Петербургского ун-та, где занимался под руководством выдающегося исследователя древнерусского языка И. И. Срезневского, но гораздо больше интересовался общественными науками и политикой: читал работы по утопическому социализму, французские политические газеты, труды немецких философов. Окончив ун-т (1850), Чернышевский некоторое время работал в Саратове преподавателем гимназии, а в 1853 г. вернулся в Петербург, где активно сотрудничал в литературных журналах: сначала в «Отечественных записках», затем в «Современнике». В магистерской диссертации «Эстетические отношения искусства к действительности» (1855) критически анализировал основные положения эстетики Г. В. Ф. Гегеля. Для Чернышевского община — патриархальный институт русской жизни, в общине существует «товарищеская форма производства» параллельно с капиталистическим производством, которое со временем будет упразднено. Тогда будет окончательно утверждено коллективное производство и потребление, после чего община как форма производственного объединения исчезнет. Срок перехода от обработки земли частными силами отдельного хозяина к общинной обработке целой мирской дачи он оценивал в 20-30 лет. Использовал идеи Фурье и его главного ученика Консидерана. В «Очерках из политической экономики» с некоторыми оговорками передает учение утописта о труде, указывая на необходимость крупного производства, и разъясняет невыгодность труда наемного. Чернышевский считал, что «потребитель продукта должен являться и его хозяином-производителем». Согласно воззрениям Фурье, Чернышевский указывал на преувеличенное значение торговли в современном обществе и недостатках её организации. В романе «Что делать?» прямо изобразил фаланстер (Четвертый сон Веры Павловны)Литературную деятельность начал в 1853 г. небольшими статьями в «Санкт-Петербургских Ведомостях» и в «Отечественных Записках».

В начале 1854 г. он перешел в журнал «Современник», где в 1855—1862 являлся руководителем наряду с Н. А. Некрасовым и Н. А. Добролюбовым, вел решительную борьбу за превращение журнала в трибуну революционной демократии, что вызывало протест литераторов-либералов (В. П. Боткин, П. В. Анненков и А. В. Дружинин, И. С. Тургенев), сотрудничавших в «Современнике»[3].

1) Главный положительный образ романа Чернышевского «Что делать?» - Рахметов (Никитушка Ломов). Он является средоточием определенной позитивной программы Чернышевского, воплощением авторских этических и эстетических идеалов. Но, конечно же, содержание этого образа не исчерпывается ни этой программой, ни этими идеалами. Чернышевский понимал, что сам народ, само крестьянство не имеет условий для выработки революционного сознания. И, с этой точки зрения, образ Рахметова – это попытка художественно решить вопрос, который волновал Чернышевского всю жизнь. Именно в утверждении стремления к единству с народом - смысл и содержание этого образа. Образ Рахметова ярок и самобытен. Бросается в глаза подчеркиваемая автором простота, естественность этого героя, его полное равнодушие к богатству (несмотря на дворянское происхождение), отсутствие в нём всего господского, барского, его постоянное внимание к простым людям. Именно Рахметов приходит к Вере Павловне помочь в её большом горе. Рахметов живет лишь для народа, во имя народа: «...дел у него была бездна, и всё дела, не касавшиеся его лично, личных дел у него не было...»

Стремясь показать близость и единство Рахметова с народом, Чернышевский соединяет в этом характере два образа: образ передового человека с «истинно современным» образом мыслей и образ «человека из народа»— Никитушки Ломова. Мы видим, как не жалеет себя этот герой. Он обладает нечеловеческой силой, выносливостью, вместе с бурлаками везёт на своих плечах тяжелые баржи. Поэтому он близок и понятен народу. Сравнение с пушкинским Пугачевым, гоголевским Тарасом Бульбой и другими подобными героями говорит о новизне этого типа для русской литературы. Чернышевский очень настойчиво и последовательно подчеркивает именно те новые черты в моральном облике своего героя, которые как раз и сближают его с народом. Когда Рахметова спрашивают, что является причиной его «странностей» и «чудачеств» (он развивает себя физически, очень просто одевается, ест «простою пищу») — он отвечает: «Так нужно... это дает уважение и любовь простых людей. Это полезно, — добавляет революционер, — может пригодиться».

Рахметов — необыкновенный человек. Но в чьих глазах? «…Все немного побаивались Рахметова, — замечает Чернышевский, — даже Лопухов, и Кирсанов, и все, не боявшиеся никого и ничего, чувствовали перед ним, по временам, некоторую трусоватость». А «с Верой Павловной он был очень далек». Только среди простых людей Рахметов — «свой человек»: он «любимец Маши», прислуги Веры Павловны и всех «равнявшихся ей или превосходивших ее простотою души и платья. Сам Рахметов гордился своей близостью к народу.

Самым страшным, самым непростительным преступлением этот герой считает преступление против интересов народа. Упрекая Веру Павловну за то, что во время тяжелого душевного потрясения она на минуту забыла о своих мастерских, Рахметов говорит, что из-за этого могло пострадать дело, дело, в конечном счете, нужное именно народу. «Это, Вера Павловна, — продолжает Рахметов,— то, что на церковном языке называется грехом против духа святого, — грехом, о котором говорится, что всякий другой грех может быть отпущен человеку, но этот — никак, никогда». В сцене разговора с Верой Павловной Рахметов выполняет двойную «миссию», Вера Павловна успокоена, все начинает входить в рамки «обычной» жизни, но героя заботит состояние её прислуги Маши:

— Вы теперь спокойна, Вера Павловна?

— Да, почти.

— Хорошо. Как вы думаете, спит Маша? Нужна она вам теперь на что-нибудь?

— Конечно, нет.

— А ведь вы уже успокоились; стало быть, вы уже могли бы вспомнить, что надобно сказать ей спи, уже первый час, а ведь она поутру встает рано».

Интересно, что сцена у Веры Павловны — единственное место в романе, где появляется и действует Рахметов. Чернышевский вводит в эту сцену мотив заботы о простом человеке.

Все условности «образованного общества» для Рахметова не существуют. Мысль о народе пронизывает весь образ революционера Рахметова. Это не случайно. Для Чернышевского заботиться о благе народа, о судьбе простых людей, значило быть революционером.

В образе Рахметова воплощен дух самой эпохи, заветная мечта писателя. В нём нельзя не отметить романтические черты. Автор поднял героя над толпой, воплотил в нём надежду на пробуждение революционного сознания в народе, его раскрепощение и счастье. Неслучайно Рахметов появляется вновь в конце романа в сопровождении загадочной «женщины в розовом», символизирующей революцию.

Поиск по сайту: