Глава 2. Я пожала руку Матео, удивляясь своей хватке

Я пожала руку Матео, удивляясь своей хватке.

- Я - Вера, рада знакомству, - сказала я, прежде чем осознала, что довольно близко придвинулась к нему. Я здесь не для того, чтобы спать с первым встречным испанцем. В противном случае в будущем я рискую оказаться в постели с мужчиной, которого случайно встретила на улице.

- Вера, - повторил Матео гладким голосом. - Мы только что познакомились, а ты уже подняла мне настроение.

Я нахмурилась и с любопытством посмотрела на него, считая его английский восхитительным. – Как так?

- Я тоже опоздал. Думал, придется ехать одному, - он тепло мне улыбнулся. - Итак. Расскажи мне о себе.

Я откинула назад волосы и усмехнулась. – О, хорошо. Сколько будет длиться поездка?

- Три часа, - сообщил он, кивнув в сторону Маноло. - Столько мы будем в пути и должны все время разговаривать, - он непринужденно пожал плечами. - Так или иначе.

Он был прав. Все в автобусе, не замолкая ни на секунду, о чем-то разговаривали, на всех диалектах, постоянно меняя тембр.

- Хорошо, - сказала я, чувствуя себя уютно рядом с ним. Затем снова наступил один из тех неловких моментов, которые бывают, когда вы находитесь рядом с женатым мужчиной. Вам остается только быть собой. - Давай сыграем в игру с вопросами? Я спрошу первой, затем ты. И так по очереди, - я не хотела казаться умнее, учитывая то, как хорошо он знает английский - я просто забыла, зачем он здесь.

- Я знаю, что такое по очереди.

- Хорошо, тогда вот мой первый вопрос, - сказала я. В другой раз я бы игриво толкнула его в бок, но сегодня решила этого не делать. Ну ладно, может, быть собой не всегда получается. - Зачем ты здесь? Ты превосходно говоришь по-английски.

- Это все моя компания, - начал он. - Да, мой английский хорош, но далек от совершенства. На международной арене котируется только свободное владение языком. Если это не так, - он обвел взглядом собравшихся здесь бизнесменов и поморщился, - то на тебя смотрят как на немого.

- Ты определённо не немой, - сообщила я ему.

Он слегка улыбнулся. У него были чувственные губы.

- Ты не знаешь меня после выпитого пива.

- Та да, вижу, ты некрупного телосложения (прим. - lightweight на англ.).

Он нахмурился. - Светлый… вес (прим. - light weight на англ.)?

Да, он конечно не был немым, но я видела, что он знал не все. Пришло время испробовать свои несуществующие обучающие навыки. Боже, это все, чем мне надо будет заниматься весь следующий месяц. Я только надеялась, что мне это будет удаваться так же легко, как и с Матео - незнакомцем вплоть до нескольких минут назад. Но я знала, что не настолько удачлива.

Я откинулась на спинку сиденья. - Да, человек легкого веса. Это означает, что ты не умеешь пить. И от одной рюмки ликера у тебя гудит голова, следующая - и ты уже пьяный.

- Гудит? - спросил он, хмуря брови. - Как пчела? Я не понимаю, - у него были действительно потрясающие брови.

Я должна была прекратить думать об этом.

- Вроде того, - сказала я. Не хотелось его смущать. - Но при этом тебе хорошо, ты чувствуешь себя непринужденно, - я махнула руками вверх-вниз подобно одурманенному наркотиками хиппи. - Навеселе. Почти пьян. Ты похож на...

- Счастливого, - закончил он.

- Да, - сказала я. Ну, если ты не пил и находишься в плохом настроении, тогда тот первый напиток просто заставит тебя плакать. Но это несущественно.

- Ты становишься от этого... счастливой, Вера? - спросил он. Его голос был низким, затрагивая потаенные струны души. Я уловила свежий запах его одеколона, чего-то дорогого. От одеколона я была счастлива.

Я улыбнулась, внезапно смутившись. Я ожидала, что он будет смотреть в вырез моего декольте, поскольку эта чертова черная майка сползла слишком низко, но он уставился прямо перед собой, терпеливо дожидаясь моего ответа.

- Гм, - красноречиво сказала я. - Давно известно, что надо, чтобы быть счастливым.

Он кивнул, как будто был доволен этим ответом и расслабился, откинувшись на спинку, расстояние между нами снова увеличилось. – На испанском языке есть много слов, которые я мог бы использовать, но, как сказал Маноло, у тебя будут неприятности, если мы не будем говорить по-английски. Признаюсь, это меня не совсем устраивает. Я не знаю, выдержу ли три недели.

Я почувствовала разочарование, это было странно. - Всего три недели? Я здесь на четыре.

- Бьюсь об заклад, что ты устанешь от разговоров, - ухмыльнулся он. - А я устану от необходимости думать. Возможно, я стану молчаливым в конце.

- Но если у тебя есть достаточно пива, ты можешь быть молчаливым и счастливым.

- Гудеть, - напомнил он, усмехнувшись. Затем достал телефон из кармана брюк. - Я должен это записать. Гудеть, - он пробежался по клавишам, вызвав этим у меня улыбку. Когда он закончил, то убрал телефон и посмотрел на меня.

- Теперь, - сказал он медленно, - моя очередь спрашивать.

- Минутку, я собиралась спросить тебя, где ты работаешь.

Он склонил голову на бок, его губы растянулись в широкой ухмылке. - Это против правил - сейчас моя очередь. Итак, Вера, чего ты хотела… достичь... когда летела в Испанию?

Я поджала губы. - Я не уверена, что правильно тебя поняла.

Он провел рукой по волосам, словно хотел собраться с мыслями. Они у него были густые, темные и напоминали мне по цвету письменный стол в моем любимом антикварном магазине. Кофе с золотыми нитями. Было у него и несколько седых волос, что впервые заставило меня задуматься - сколько же ему лет. Не то, чтобы меня это волновало: он был живым и веселым, мне бы ни разу не пришло в голову, что ему может быть далеко за тридцать.

Он прочистил горло.

- Извини, это все мой английский... хорошо, - он махнул мне рукой. - Мы все здесь по работе, нас прислала компания. А что насчет тебя? Что тебя привело сюда?

Я часто заморгала, не зная, что сказать. - Ничего себе, - сказала я. - Это уже из области философии. Что ты здесь делаешь? Или что ты ждешь от жизни?

Голос Матео был ровный. – Я могу сказать, что ты или американка, или канадка, так? То, откуда ты, неважно. То, что ты делаешь, неважно. Почему ты здесь? Вот это важно.

Сказать по правде, я туго соображала. Я не знала, что еще сказать кроме простой банальности.

- Я хотела познакомиться с новыми людьми, получить новые впечатления.

Он пристально наблюдал за мной интенсивно горящими глазами. Похоже, он любил много думать о смысле жизни. По моей коже пробежал легкий заряд, от чего мои волосы встали дыбом.

Однако, больше он ничего не сказал, просто изучал меня. Хотя он не пошевелился, я чувствовала, что мы стали еще ближе.

Я сделала короткий вдох и отвернулась. - Может это и не важно, но я занимаюсь астрономией. Изучаю звезды. Я изучаю свет, который погас миллиарды лет назад, планеты в другой галактике за миллионы миль. Время и пространство. А я даже не была, черт возьми, в Европе. Я начинала чувствовать себя дурой.

Повисла тишина. Я осторожно разглядывала его.

Его губы искривились в улыбке, и я почувствовала, что снова могу дышать.

- Дурой? - сказал он. - Это плохо?

- Да, - сказала я, чувствуя, как мое сердцебиение замедлилось. - Это очень плохо. И я начинаю понимать, что мне нет никакого дела до Вселенной, если я даже не могу выехать за границу и изучать там людей. И я действительно хочу встретить новых людей и получить новые впечатления, как бы это банально не звучало.

- И ты хочешь изучить меня? - спросил он. Его вопрос прозвучал вполне невинно, но блеск в глазах сказал мне о гораздо большем. Хорошо еще, что он перевел все это в шутку, иначе получилось бы совсем неудобно.

- Да, - призналась я. - Я хочу изучить всех испанцев и знать все их потаенные, мрачные тайны. Начиная с тебя, - я стрельнула глазками в его сторону, давая понять, что я это не серьезно.

- Но ты так и не ответила - что ты ожидаешь от всего этого?

А разве нет? Я вздохнула. - Лучше понять Вселенную?

Он похлопал меня по руке, и я сглотнула, ощутив тепло его ладони. Он улыбнулся. - Знаешь, Вера, я верю тебе. Но я полагаю, что проведя месяц в Испании, ты будешь понимать Вселенную еще меньше.

У меня было чувство, что он прав.

***

Поездка в автобусе была полезной, поскольку мы с Матео узнали друг друга.

Я рассказала ему о моем увлечении астрономией. Он узнал, где я живу, какое я предпочитаю вино: белое или красное (я сказала, что небольшой любитель вина, а он рассмеялся так, будто я сказала самую нелепую вещь на свете).

Он оказался куда более интересным собеседником, чем я ожидала. У него была пятилетняя дочь по имени Хлоя Энн. Можно было точно сказать, что он обожал ее - его глаза светились, когда он говорил о ней. Он показал мне ее фотографию в бумажнике: она была хорошенькая со светло-каштановыми волосами, но он ни разу не упоминал о своей жене. Мне показалось это странным, и я начала думать, что он был в разводе - я остановила себя. Мне не нужно было об этом думать.

Что же касалось его работы, это было отчасти впечатляющим. Он владел несколькими ресторанами в Мадриде, Барселоне и Севилье и надеялся открыть еще в Великобритании и США, поэтому его бизнес-партнер и посоветовал освежить свой разговорный английский. Он сказал, что его выбрали, потому что он постоянно имел дело со СМИ, «ну ты знаешь почему». Конечно, я не знала, но к тому времени, когда хотела спросить, к нашей беседе присоединились другие пассажиры автобуса.

Мне это не понравилось, как, впрочем, и Матео. Плюс еще здесь была женщина, которая ненавидела таких как я. Это была брюнетка сравнительно небольшого роста с убранными в хвост волосами, на ней была мешковатая футболка на два размера больше положенного. Она смотрела на меня с презрением, словно бы уже вынашивала план моего убийства. Ее макияж делал ее похожей на женскую версию Дэмиен из Омен.

К счастью, испанская девушка оказалась более приветливой. У нее были большие карие глаза, дружественная улыбка и круглое лицо, на щеках выступал хороший румянец. Ей, наверное, было под тридцать, и отчаянный блеск в глазах сказал мне, что она действительно жаждет общения с нами.

Ее звали Клаудия, она занималась рекламой в Мадриде, любила Джареда Лето и «Тридцать секунд до Марса», жила одна, не считая кота по имени Рокко, и много смеялась. Она очень ждала остановки автобуса, чтобы выкурить сигарету.

Ее собеседником была Лорен, которая оказалась студенткой Нью-Йоркского университета и училась на кинокритика, а также писала для университетской газеты. Не будем вдаваться в подробности, что было не так с современным кино. Жила в общежитии, была единственным ребенком в семье и практиковала вегетарианство. Она не признавала бренд American Apparel. Я поняла это, так как в одну минуту нашего разговора она начала присматриваться к моей футболке, я пыталась подтянуть ее вверх, опасаясь, что грудь сильно выпирает. Тогда она в упор спросила, что это я такое надела.

Я обменялась беспомощными взглядами с Клаудией, которая тоже непонимающе моргала. - Я не знаю. Кажется, купила в American Apparel.

Что было правдой. Я купила ее, не задумываясь, что там на ней написано.

Лицо Лорен исказила гримаса отвращения, как, если бы я сказала, что ела грязные пеленки на завтрак. - American Apparel - ужасная компания, которая унижает женщин, заставляя своих сотрудниц принимать сексуальный вид.

- Ну, - медленно сказала я, заметив пульсирующую жилку у нее на виске, - они сами на это подписываются. По крайней мере, они не эксплуатируют детей из Китая.

Она сощурила глаза. - Было много случаев сексуальных домогательств. Я не понимаю, как женщина может поддерживать компанию, которая извращает культуру.

Я нахмурилась, потеряв нить разговора. - Прости?

- Должен заметить, - начал Матео самым невинным тоном, - футболка очень хорошо сидит на ней.

Глаза Лорен метнулись к его обручальному кольцу. - Не вмешивайся.

Я опустила глаза, но Матео нашел, что сказать. - Не вмешиваться? Это что, английский закон - нельзя говорить комплименты? - его вопрос прозвучал вполне невинно, хотя я и чувствовала, что он на грани. Как бизнесмен он привык держать себя в руках, но при этом быть безжалостным.

Глаза Лорен превратились в узкие щели. Она еще раз окинула нас взглядом и отвернулась, пылая праведным гневом.

Что, черт возьми, сейчас было? Я посмотрела на Матео, подняв брови. Он молчал. Лорен определенно точит на нас зуб. К счастью, Клаудия оказалась классной, и мы всю дорогу болтали о фильмах. Я продолжала говорить, каким гением был Майкл Бэй, конечно, это была наглая ложь, но было забавно наблюдать, как это бесит Лорен. В конце концов, она нацепила наушники и отгородилась от нас музыкой.

Потом у нас была короткая остановка на заправке, где мы как стервятники налетели на ларек с выпечкой. Клаудия же выкурила очередную сигарету. Это был короткий переезд в деревушку Акантиладо.

По словам Матео Акантиладо на испанском означало «утес» - по правде сказать, я так и не поняла, что он этим хотел сказать. Вскоре, однако, я все поняла. Мы спустились в небольшую долину в горах Сьерра-де-Франция, где из зеленой листвы поднимались серые утесы. Деревня Акантиладо была очень маленькой и похожей на сказочную. Я хотела запечатлеть на цифровую камеру проплывающий мимо пейзаж, но автобус двигался слишком быстро, чтобы на фото передалась вся красота этого места.

Вопреки моим ожиданиям мы не остановились, а объехали деревню стороной, трясясь по булыжникам, пока не выехали к открытой проселочной дороге.

- Куда мы едем? - спросила я Матео.

Он пожал плечами. - Я не знаю. Возможно, они хотят нас убить? - он сказал это со всей искренностью, но я поймала лукавый блеск в его глазах.

Я усмехнулась, думая, что у нас похожее чувство юмора. Это почти сделало меня... легкомысленной. Боже, легкомысленной. Какое глупое чувство. Это было странно, вот так сидеть в автобусе и смеяться над шутками человека, которого ты едва знаешь. Я ощутила легкое головокружение, представив себя частью команды, которых везут на расстрел.

Меня бросало из стороны в сторону, и я крепче вцепилась в спинку кресла Клаудии. Наконец, мы остановились перед извилистой дорогой, ведущей вверх по склону холма. Нас окружали фермерские поля, на вершины гор опустился туман.

Маноло велел нам выйти из автобуса. Когда мы встали, Матео легонько толкнул меня в бок, и я почувствовала тепло его дыхания у самого уха. – Было приятно познакомиться с тобой.

Я хихикнула, за что получила очередной гневный взгляд Лорен. Я и забыла про нее.

Как только мы вышли из автобуса, то столпились вокруг, поскольку Маноло начал доставать наш багаж, объяснив, что холм был слишком крут для автобуса и дальше просто не проехать. Хоть и было тепло, но в воздухе чувствовалась прохлада, что говорило о том, что мы были в более высокой точке.

Вскоре к нам присоединился тощий низкорослый человек в шортах, который спускался к нам со склона. Его залысина отвлекала внимание от бледного и потного лица.

- Hola, ребята! - сказал он с сильным ирландским акцентом, махая всем нам и вытирая руки об рубашку. - Я - Джерри.

Ему шло это имя.

- Надеюсь «hola» будет последнее, что мы услышим здесь на испанском, - продолжил он, уперев руки в бока. Он хмыкнул, уличив сам себя в том, что говорил по-испански. Хотя я была уверена, что он заранее готовил эту речь. - В течение двух следующих недель вы будете говорить только по-английски. Для американцев это не станет проблемой, хотя уверяю вас - ваш английский со временем ухудшится. Так как испанцы будут лучше вас говорить по-английски, - он улыбнулся и замолчал, и тогда я поняла, что он ожидал чего-то большего, чем редкие смешки из толпы, но это все, что он получил. Затем он хлопнул в ладоши. - Но для испанцев это также означает никаких деловых звонков - за исключением крайней необходимости. С семьей можете общаться только по электронной почте на испанском, но только не говорить. Всем все ясно?

Я слышала, как Матео буркнул «puta». Я наклонилась, чувствуя аромат его одеколона. - Что это было?

- Я выругался по-испански, - сказал он. Он поднес палец к губам. - Не говори никому.

- Что ты сказал? – продолжила я шёпотом, словно мы были заговорщики.

- Я расскажу тебе, когда закончится программа, - сказал он. Затем выпрямился, сложив руки на груди. Джерри еще что-то говорил, пытаясь вовлечь нас в беседу.

- Я очень надеюсь, что вы готовы к этому, - Джерри продолжил. - Это будет нелегко. Через мое руководство прошло уже сто двадцать шесть подобных групп, вам, можно сказать, повезло, - Иисус. Сто двадцать шесть? У этого парня вообще бывают выходные? - Здесь собралось сто двадцать англичан и сто двадцать испанцев, чтобы лучше узнать друг друга. Там, - он развернулся и указал на крыши, которые едва выглядывали из-за гребня холма, - ваш дом на ближайшее время, где вы будете общаться как с англичанами, так и с испанцами по шесть часов в день.

Матео хмыкнул и наклонился ко мне. - Вы, англичане, не понимаете сиесту.

- Ну, - сказала я, не сводя глаз с Джерри на тот случай, если он захочет обратиться к нам, - я не могу говорить за всех англичан, собравшихся здесь, но я большой любитель подремать. Совершенно недооцененная вещь.

- Дремать - это так по-американски, - прошептал он.

- Я из Канады, - поправила я.

- Ты узнаешь, что такое сиеста. Я покажу тебе.

- Ты собираешься показать мне, как дремать? - осторожно спросила я.

- Сиеста, - повторил он, и я пожелала, чтобы это не звучало так сексуально из его уст. - Есть разница.

Джерри продолжал, не обращая внимания на наш разговор.

- Там будет висеть расписание, которое будет обновляться каждый день: с кем вы будете в паре. Вы будете индивидуально разговаривать с тремя партнерами утром, перед обедом и еще три деловых сеанса после обеда. До ужина у вас будет свободный час. После ужина пойдет драматургия.

Драматургия? Я посмотрела на Матео, который был живым примером хорошего ученика, напоминая мальчишку с плаката «Будьте внимательны».

- Это довольно веселая сессия, из которой мы больше узнаем о наших культурах с помощью ролевой игры.

Я не совсем поняла его. Мы будем танцевать фламенко?

- Там будет фламенко, уроки танцев и спектакли, - сказал он, а я ухмыльнулась про себя. – Пародии, игры и вылазки в город за продуктами питания и напитками. Это поможет нам расслабиться.

Джерри развернулся, словно он модель 90-х годов, и откинул волосы, от чего всем стало неловко.

- Теперь, - сообщил он, не обращая внимания на то, как глупо он выглядел, - возьмите свои вещи и следуйте за мной. Мы сняли этот курорт: теперь в нашем распоряжении будет бар, из которого мы сделали конференц-зал. Я подготовил для нас игру «Ледокол». Каждому из вас выделят номер, моя помощница Джанет выдаст вам ключи.

- Ледокол? - сказал мне Матео. Солнце выглянуло из-за облаков, что позволяло мне лучше рассмотреть его глаза. Я подумала, что коричневый - это не совсем точный цвет - они мерцали как темная деревянная палуба парусного корабля. Они были неоднородные и такие глубокие.

Я должна была отвести взгляд, но не сделала этого. Заправила непослушные волосы за уши и пожала плечами. – Понимаешь, это для того, чтобы лучше познакомиться.

- Но я уже знаю тебя, - сказал он с легкой улыбкой. - Почему я должен знакомиться с кем-то еще?

Мое сердце учащено забилось. Черт побери, его акцент. И глаза. И все остальное.

- Это ваше, - к нам подошёл Маноло, бросая мне рюкзак. Затем бросил на землю чемодан Матео - это был дорогой чемодан на заказ, а он просто отодвинул его в сторону ногой и взял мой рюкзак. Его руки были спрятаны под рубашку, но мышцы напряглись настолько, что дали волю моей фантазии.

- Ты сама понесешь его или помочь?

Ничего себе. Еще и джентльмен.

Я протянула руку, чтобы взять его. - Я сама (прим.: с англ. I’m good, что дословно переводится как я хорошая). Но все равно спасибо.

- Ты хорошая?

Я вздохнула. Мне действительно нужно поменьше употреблять разговорные слова и выражаться яснее, иначе меня многие испанцы не поймут.

- Я сама могу нести рюкзак, - начала я терпеливо объяснять, - но спасибо за предложение.

- Аа, - сказал он и кивнул. Я задумалась, каким же он был терпеливым, молодая девушка вроде меня учит его языку каждые две секунды. Я предположила, что он должен просто привыкнуть к этому. Я даже не знала о чем говорить с мужчиной, которому уже за тридцать.

Он с легкостью поднял свой чемодан. - Я подумал, что ты сказала, что была хорошей, ну, типа хорошей девочкой.

Я почувствовала, как мои губы невольно расползаются в улыбке. - О, меня очень трудно назвать хорошей девочкой.

- Вот за это ты мне и нравишься, - он погрозил мне пальцем.

Я ему понравилась? Я понимала, что это могли быть просто слова. Бабочки запорхали в моем животе – я как будто снова стала маленькой девочкой. Я знала, что мне лучше не идти на поводу у эмоций. Секс - одно дело, когда ты с кем-то спишь, но когда тебе говорят, что ты ему нравишься... Ничего хорошего из этого не выйдет - он был женат. И мы только познакомились.

- Идем? - сказал он. Я моргнула, осознав, что так и осталась стоять и вести некоторую вечную войну с самой собой, в то время как все остальные начали тащить свои сумки вверх. Одни мы с Матео остались позади, потому что у меня зашкаливали гормоны.

- Да, - ответила я, криво улыбаясь. Я натянула свой рюкзак, мои плечи горели от этого веса, и начала быстро идти вверх по склону. Мне хотелось, чтобы это выглядело так, будто я просто пытаюсь догнать остальных, но на самом деле я хотела сохранить себя в целостности.

Поиск по сайту: