Тонирование для поднятия энергии

До — Лам Ре — Вам

Ми — Рам Фа — Ям Соль — Хам

Ля — Ом Си — Аум

Повторяешь три раза. Вибрация звука воздействует на те­ло и на разум, помогает активизировать энергию каждой чакры и растворяет все блоки, мешающие подняться тво­ей энергии. «Откуда тетушка знала, что мне это понадобится?» — с изум­лением подумала я и тут же, открыв рояль, попробовала все по­вторить. Словно пузырьки наполнили тело, и захотелось тан­цевать. Напевая вальс «Сказки венского леса», я закружилась по комнате. Я почувствовала, как тело оживает, как постепенно вальс превращается в странный ритуальный танец первобытной женщины. В какой-то момент я перестала контролировать свои движения, а просто отдалась потоку энергии. И уже не я при­казывала телу, как двигаться, а тело руководило мной. Я стала лишь оболочкой, повторяющей движение энергии. Меня не бы­ло, остался только танец. В какой-то момент мне захотелось ры­дать, потом смеяться, а потом, просто улыбаясь, раствориться

в движениях.

Я почувствовала, что вышла за пределы тела, что энергия пе­реполняет меня. В изнеможении я опустилась на ковер и легла и еще какое-то время чувствовала волны энергии, проходившие сквозь тело, и волны удовольствия. Когда я встала, я взглянула на часы, то застыла — неужели прошло почти два часа? Не по­верив, я решила сходить на кухню и проверить. Проходя мимо зеркала, я остановилась как вкопанная. Неужели эта горячая, раскрасневшаяся женщина со сверкающими глазами и сияющей кожей — я? Я вся светилась.

— Ты вся светишься! - резюмировала Алла через семь дней.

-— Еще бы мне не светиться! Дыхание маткой, распевание звуков и ганцы творят чудеса, а если к этому прибавить маски для лица и предвкушение встречи, то было бы странно оставать­ся кислой и невзрачной.

-Теперь я понимаю, что нам пыталась объяснить Наталья, ведущая женского тренинга, когда говорила, что наиболее кон­курентоспособные женщины —это те, кто светятся. А светятся только наполненные. Теперь я вижу, что это так.

— Да, мне очень нравится это состояние, — согласилась я. — Хочется парить, творить, любить и делиться со всем миром. А на тренинге вам не говорили, почему мы его теряем?

— Говорили. Потому что мы вечно суетимся, несемся куда-то, как бешеные, беспокоимся о всякой ерунде, в общем, про­являем активность где надо и где не надо. Это мужчине нужна активность, чтобы хорошо себя чувствовать, а женщину напол­няет покой.

— Да уж, покой нам только снится! — резюмировала я, и мы рассмеялись. — А я думаю, почему мне так нравится лежать на пляже и ничего не делать, а всех мужчин это безумно раздражает.

— Вот-вот. Не понять им тонкой женской организации. Ведь им же все потом отдадим. Так нет же, втягивают нас во всякие авантюры, а потом удивляются, почему мы такие обессилен­ные, — поддержала меня Алла. — Так что если поедешь куда-ни­будь отдыхать, полежи и за меня на солнышке а я за тебя по­стою на трудовой вахте.

— Боюсь, что стоять придется долго, может, сразу уволить­ся? — задумалась я

— И чем же ты будешь заниматься?

— Пока не знаю, очень хочется понять, в чем мой талант!

— А пока ищешь свой талант?

— Пока — созерцанием и созданием прекрасного.

— Очень женское занятие, — похвалила Алла, — и с чего ты начнешь?

— С себя. Накрашусь и буду собой любоваться,— ответила я, доставая косметичку. — Главное— себя не критикован..

«Главное-- не критиковать себя», — подумала я смотрясь в зеркало в субботнее утро. Всю неделю я наслаждалась поко­ем, музыкой и танцами, в промежутках повторяя практику по набору энергии. И с нетерпением ждала выходных, гадая, как Камилль найдет мои дом. Но прошел день, прошел вечер, но в гости так никто и не пришел. В воскресное утро я уже вста­ла поздно и решила, что хватит бесполезных ожиданий и луч­ше погулять по горам, чем еще один день мучиться в ожида­нии. Я собралась и вышла на улицу. Зелень травы и белые вершины Альп завораживали контрастом. Я вдохнула полной грудью и услышала рядом голос: — Потрясающий вид! Обернувшись, я увидела рядом Камилля, глядящего на мою грудь, слегка прикрытую легкой блузкой. — Вы о Монблане?

--- Да, --- перевел он взгляд на Монблан. — А вы о чем по-

думали. С досады я прикусила губу.

--Об этом и подумала. Вообще-то я ждала вас вчера, — пе­решла я в наступление.

— Вы меня ждали? Как приятно! И долго?

— В ы несносны, — бросила я и бистро пошла в сторону гор. — Варвара Васильевна, не сердитесь, — догнав, Камилль взял

меня за локоть, пытаясь остановить. Сердце забилось сильнее, но я вырвалась и продолжила свой путь.

— Мне уехать? — почти прокричал Камилль, по я не ответи­ла. Пройдя еще несколько шагов и в душе надеясь, что он идет за мной, я обернулась и увидела, что никто и не старается меня до­гнать. «Дура!» — стала я себя ругать и, еще сильнее расстроив­шись, пошла по горной тропинке. Постепенно злость и обида на себя прошли, и, завороженная красотой природы и спокойствием, я почувствовала, что проголодалась и решила вернуться домой.

Подойдя к дому, я уловила запах сырного фондю. И хотя фондю больше подходило для зимнего холодного дня, чем для майского вечера, но пахло очень аппетитно. Зайдя в дом, я уви­дела, что Камилль хозяйничает на моей кухне, нарезая колбасу и раскладывая корнишоны.

— А где моя кухарка?

— Я ее отпустил, — невозмутимо ответил Камилль.— Для женщины должен готовил, мужчина. Мне кажется, Варвара

Васильевна, вы голодны и горячее фондю с красным вином--

именно то, что вам необходимо после прогулки по горам. Я только нарежу батон, и можно садиться. Идите мойте руки.

Я опешила и пошла мыть руки, размышляя, нужно ли мне позвать полицию, убежать из дома или остаться и посмотреть, что будет. Еще ни один мужчина в моей жизни не готовил для меня, и было в этом что-то завораживающее и глубинное. «В конце концов, на маньяка он не похож», — успокоила я се бя, решив сделать выговор кухарке.

— Я думала, вы уехали, — единственное, что я могла выда­вить, вернувшись в столовую. На столе горели свечи, отража­ясь в рубиновой глубине красного вина, налитого в бокалы. Тон­кие ломтики ветчины и колбас были, украшены каперсами, кор­нишонами и маслинами. А в керамической фондюшнице кипел расплавленный сыр.

—Что вы, я наконец-то приехал туда, где меня ждут,— не возмутимо ответил Камилль.

«Я наконец-то приехал туда, где меня ждут» --- 'Это было первое, что произнес Фабиаи, выйдя из зоны прилета. Я при­мчалась в аэропорт за полчаса до прибытия самолета, что было мне абсолютно несвойственно. Особенно если учесть, что наряд я выбирала часа два, отвергая один за другим все варианты. То слишком серьезно, го слишком откровенно, то слишком скуч­но, то слишком радостно. И понимая, что если я не приму ре­шения, то придется ехать голой, я в отчаянии еще раз окинула взглядом свой гардероб и наткнулась на белый костюм. Откры­тый топ с шелковым шарфом в черный горох, завязывающий­ся на шее в пышный бант, и белая юбка, спадающая каскадом, с одной стороны, были женственными, но в то же время гордо сексуальны. Белые с черным очки и белые открытые туфли ка­зались вполне деловыми, и, довольная собой, я наконец-то по­мчалась в аэропорт.

Международный аэропорт был полон людей, и вот наконец-то среди прилетевших, показался Фабиан, осматривающийся рас­сеянным взглядом. Увидев меня, он радостно улыбнулся и, про­изнеся первую фразу, как-то застенчиво замолчал.

— Мне кажется, вам везде рады, — опешив от такого при­ветствия, выдавила я.

— Да, рады как инвестору, работодателю и выгодному же­ниху,— усмехнулся Фабиан,-—а не как человеку.

— Разве? — усомнилась я.

— Вы первая, на кого мой титул и мои замки не произвели никакого впечатления.

«Да, — подумала я про себя, — иногда отсутствие пиетета действует сильнее, чем его демонстрация». Но вслух лишь ска­зала:

— Всегда более интересен сам человек, а не его титулы.

— Да, меня вы тоже больше заинтересовали как личность.

«А не как женщина», — добавила я про себя, тут же рас­строившись: и где же результат моих недельных стараний по накоплению энергии! Но, судя по провожавшим нас восхищен­ным взглядам мужчин, пока мы шли до стоянки, Фабиан или лукавил, или был особо устойчив к женским чарам. Что не­удивительно для человека, окруженного блестящими девушка­ми. Сев в машину, я совсем скисла, но решила поддержать раз­говор.

-—И чем же я вас заинтересовала как личность?

— Как я уже говорил, мне хотелось расширить сеть своих отелей и своих услуг. И идея с тренингами мне показалась ин­тересной. А чему будут посвящены ваши тренинги?

Мои мысли лихорадочно заметались. Всю неделю я готови-лась к приезду мужчины, а не партнера, делала разные практи­ки, но подумать о темах тренингов совсем забыла. И я брякну­ла то, что волновало меня больше всего в данный момент.

— Пониманию себя, своего предназначения, своего пути. Мне кажется, когда знаешь, чего хочешь, жизнь обретает смысл и наполняется радостью.

— Я всегда думал, что такие вопросы больше волнуют два­дцатилетних, а не сорока — пятидесятилетних, таких, как мои клиенты, состоятельных и состоявшихся.

— Я тоже раньше так считала. Но именно в сорок — пять­десят, когда человек имеет все, к чему стремился, — власть, деньги, положение, оказывается, что его ничто не радует. Иногда ему кажется, что всю жизнъ он реализовывал чужие желания и ис­полнял чужие мечты.

— Да, это чувство мне знакомо, хотя мне лишь тридцать пять. Жизнь слишком предсказуема и рутинна. Меня не инте­ресуют деньги, меня не привлекает власть, мне не нужна извест­ность. Все это у меня уже есть.

— Только нет того, ради чего или кого жить? — тихо спро­сила я.

— Да, у меня пропали желания.

— Это заметно, — не удержалась и съязвила я.

— Неужели? — вполне серьезно забеспокоился Фабиан. — И что, мадам психолог, утомление от жизни лечится?

-- Вообще-то отсутствие смысла жизни вызывает депрес­сию. — И с совершенной наглостью я добавила: — Но я попро­бую помочь.

— Я могу чем-то помочь? -- спросила я, пытаясь поучаство­вать хотя бы в сервировке стола. Но Камилль отрицательно по­качал головой и отодвинул стул, приглашая меня сесть за стол. Фондю было восхитительным, совместное действие всегда объ­единяет людей, а особенно совместное принятие пищи. Что-то в этом есть сокровенное и интимное, а если еда приготовлена мужчиной, то все приобретает еще большее значение.

Постепенно я расслабилась и, утолив первый голод, начала задавать вопросы.

— Что же за великая битва вас ожидает?

— Битва, которая изменит ход истории, — ушел от прямого ответа Камилль. — Но у меня еще есть время, чтобы подготовить­ся. Вообще-то я готовлюсь к ней всю свою жизнь. Когда я родил­ся, мои родители решили, что меня ждет великое будущее, и, вдох­новленные этой идеей, чрезмерно увлеклись моим воспитанием. Как я уже говорил, мой отец был испанцем, а мама — принцессой древних инков. Они учили меня истории, языкам, и, самое глав­ное, они учили меня владению энергией. Они знали, что без силь­ной энергии не захватить и не удержать власть. Я много путешест­вовал по разным странам, изучая практики, связанные с накопле­нием и преобразованием энергии. Но самое большое влияние на меня оказал мой дед по матери. Он был известным знатоков друи­дических практик и учил меня соединению со стихиями - Землей, Огнем, Водой и Воздухом. Каждая из стихий наделяет челове­ка определенными качествами. Земля — стабильностью, терпени­ем, упорством и заботливостью, Огонь — увлеченностью, экспан­сивностью, творчеством и энергичностью. Вода — текучестью, растворением, плавностью и приспособляемостью, Воздух — без­граничностью, непредсказуемостью и быстротой.

— Да, я помню, моя тетушка мне говорила: без Земли не бу­дет творения, без Воды — соединения, без Огня — озарения, без Воздуха — развития. — И я загрустила, вспомнив тетушку.

— Непростая у вас тетушка, Варвара Васильевна, — заметил Камилль.

— Да, тетушка у меня — чудо, и еще она говорила, что жен­щина растворена в стихиях и черпает у них энергию. И что у женщины проявлены четыре состояния: Любовница Девочка, Хозяйка и Королева. И каждое из этих состояний связано с опре­деленной стихией.

— Согласен с вашей тетушкой. Мужчине намного сложнее соединиться со стихиями и наполниться их силой. Женщина с ними уже по праву рождения.

—- А зачем вам сила стихий? — Я была совершенно заинтри­гована.

— Чтобы обрести страсть, вдохновение, силу, любовь и яс­ность. Без них любая битва будет проиграна.

— Как странно, — подумала я, — что мы ищем одно и то же.

— Мы ищем одно и то же! — вырвалось у меня, когда Фа-биан, уже сидя в ресторане, стал рассказывать, что он ищет что- то, что могло бы вдохновить его. Мы ели сырное фондю и пили красное вино. Я была удивлена выбором Фабиана, когда на мой «опрос, где бы он хотел поужинать, он попросил отвезти его во французский ресторан с фондю.

—- Мне казалось, в России надо пробовать что-то из русской кухни, а не заказывать типичное французское блюдо, — удиви­лась я.

— Я везде пробую фондю, во всех странах, — ответил Фа-биан на мое недоумение. — Я делаю сравнительный анализ кух­ни разных стран. Ишу то, что меня удивит и вдохновит.

— И как результаты поисков?

— Пока тщетно, на подвиги не вдохновляю ничто и никто.

— Да, ждать от фондю вдохновения как-то необычно.

— Я жду вдохновения не от фондю, а от той, с кем я его делю.

— Никогда не думала, что фондю может стать каким-то тес­том.

— Я смотрю, насколько человек умеет наслаждаться обык­новенными вещами, смаковать каждое мгновение, каждый гло­ток, каждый кусочек. И вообще фондю — это взаимодействие; мы едим из одной чаши, есть те, с кем сразу устанавливается ритм, и в их компании легко и приятно, а есть те, с кем посто­янно конкурируешь за кусок, и возникает напряжение, и пони­маешь, что с этим человеком отношения не сложатся. И мно­гое-многое можно понять в совместной трапезе, когда делишь одно блюдо на двоих.

— Я прошла тест? — все, что я могла спросить, радуясь, что мы успели утолить голод раньше, чем Фабиап счал рассказы-

вать свою теорию, а то после этого мне кусок в горло точно

не полез бы.

— Вы прошли его в первое мгновение, когда я увидел вашу лучезарную улыбку и почувствовал, что с вами мне настолько легко и спокойно, как давно ни с кем не было. — Это было по­чти похоже на признание в любви, и я уже заликовала, но тут Фабиан добавил: — Мы с вами сработаемся. — Это было похо­же на ушат воды, тут же охладивший мое ликование.

— Да, я тоже надеюсь, — выдавила я, подумав про себя: «Са­модовольный индюк, посмотрим-посмотрим, чем сердце успо­коится!»

— Какая у нас программа на завтрашний вечер? — как ни в чем не бывало продолжил Фабиан. — Конгресс закончится око­ло семи, и я готов провести остальное время с вами,

— Вечером мы поедем на блюзовом корабле по Неве, Сей­час белые ночи, и город безумно красив. Вы любите блюз?

— Да, программа мне нравится. Но еще больше мне нравит­ся, что мы столько времени проведем вместе.

«Наверное, он издевается», — решила я и приказала себе быть стойкой к его комплиментам, не принимая их за чистую монету. Скорее всего, его так долго учили эффективным коммуникациям, или, по-человечески говоря, умению общаться, что

У него уже на автомате выскакивают комплименты.

— Что же, я постараюсь показать вам самые интересные

— Хм, самые интересные места, — протянул Фабиан таким тоном, что я покраснела. — Звучит интригующе. Может, при­ступим сейчас к их изучению?

— Уже поздно, и вы устали после полета. Я отвезу вас в гос­тиницу и подъеду завтра вечером, в семь. — Я постаралась от­ветить спокойно, сделав вид, что не поняла его намеков. «Не поддавайся на его провокации»,— твердила я себе всю дорогу в гостиницу, пытаясь сохранять спокойствие и рассказывая про достопримечательности, мимо которых мы проезжали.

— Вечер был чудесный! — поблагодарил Фабиан, целуя ме­ня два раза в щечки по французской традиции, от чего у меня по коже забегали мурашки. «Странная традиция, позволяющая целоваться незнакомым людям», — подумала я. 2004

— Вечер был чудесный. — Камилль на секунду задержался в формальном прощальном поцелуе, тем самым превратив его в чувственный.

— Да, мне тоже понравилось: мужчина все приготовил, сер­вировал и даже убрал посуду, — стараясь казаться спокойной после поцелуя, сказала я.

— Это я стремлюсь произвести впечатление. Но часто гото­вить не обещаю.

— А что обещаете?

— Холить и лелеять, — слишком серьезно произнес Камилль.

— Звучит многообещающе, и когда начнете? — Испугавшись серьезности момента я все попыталась перевести в шутку,

— Завтра, если позволите вас снова увидеть, Я приехал в Ша мани на три дня и хотел бы провести их с вами.

Мои мысли лихорадочно заметались. С одной стороны, я помнила тетушкины наставления, что не стоит встречаться

каждый день, но с другой — ведь он же приехал всего на три дня. И, поглощенная битвой моих желаний и знаний, я расте­рянно молчала.

Заметив мое замешательство, Камилль стал меня успокаи­вать:

— О, простите, вы меня неправильно поняли. Я остановил

ся в гостинице. И я не хотел бы испортить вашу репутацию,

— Я уже большая девочка и тем более вдова, так что мою репутацию трудно испортить, — засмеялась я.

— И хотя вы меня безумно влечете, но мне запрещено, —

продолжил Камилль.

— Что запрещено?

— Сексуальные отношения.

— Я не собираюсь с вами спать, — возмутилась я.

— Я не хотел вас обидеть, но я хочу быть честным. До кон­ца битвы мне придется хранить целибат, чтобы накопить до­статочно энергии.

— И когда же конец битвы? — все же заинтересовалась я, шо­кированная его откровенностью, но и немного разочарованная.

— Я могу прийти завтра в семь и все вам рассказать? — с мягкой улыбкой спросил Камилль и так же мягко добавил: — Всему свое время! Позвольте событиям идти своим чередом.

— Позволь событиям идти своим чередом, — успокаивала меня Алла.по телефону, когда я, не успев отъехать от гостини­цы, тут же набрала ее номер, чтобы выразить свое возмущение поведением Фабиана.

— А вдруг меня этот черед не устраивает? — кипела я.

— Постой, ты с ним хочешь делать проект или банально пе­респать? Ты определись — тебе ехать или шашечки?

— Какие шашечки? — застонала я.

— Анекдот такой есть. Девушка ловит машину. Останав­ливается частник и спрашивает куда ехать. Она ему отвечает: «Я такси ловлю». А он ей: «Девушка, определитесь — вам ехать или шашечки?» Тебе секс или проект?

— Алка, я туго соображаю. Наверное, мне проект интерес­ней, но зачем он со мной неприлично флиртует?

— Лорик, это у французов в крови. Флирт ни к чему не обя­зывает, это просто стиль жизни. Они флиртуют со всеми — с молодыми и старыми, красивыми и страшненькими.

— Да, успокоила. И что, на флирт не вестись?

— Не ведись! Занимайся работой. Таких мужчин берут через ум. Сначала ты захватываешь его мозг, потом его сердце, а потом можешь сдаться на милость победителя. Главное — не перепутать последовательность. Победа должна достаться трудной ценой.

— Хорошо, буду поддерживать исключительно деловые раз­говоры. Спасибо за совет.

— Да, советы давать я люблю, но сама вечно наступаю на од­ни и те же грабли.

— Какие?

— Слишком быстро сдаюсь!

«Нельзя так быстро сдаваться! — ругала я себя закрыв дверь за Камиллем и кипя от возмущения. — Можно сказать, нача-

ла ему себя предлагать. Нет, никаких свиданий, завтра же собираюсь и уезжаю. Я всю неделю готовилась к его приезду, а он, можно сказать, отверг меня, точнее, не сделал попыток меня соблазнить. И еще сочинил историю про великую битву и целибат. Наверное, он импотент, а раз так, то мне действи­тельно не стоит его бояться». Рассуждая таким образом, я дошла до спальни и легла спать. Но сон никак не приходил, я все ворочалась, вспоминая последнюю сцену, злясь то на Ка-милля, то на себя. Наконец, измученная безуспешными попыт­ками заснуть, я встала и вдруг вспомнила, как тетушка учила меня практике, помогающей избавиться от негативных мыс­лей, злости и раздражения. «Дыхание девяти кругов» — так на­зывалась эта практика.

Поиск по сайту: