Углубление переживания и его запечатление

Непосредственная аффицированность в первичной эмоции может перейти в ещё один процесс, вызывающий ответ из самой глубины Person. Это происходит с человеком естественным образом, если отсутствует какая-либо блокада. Однако процесс не всегда является осознанным или же ему не всегда уделяется внимание. В этом ответе из своей глубины «берёт слово» Person, и это самая глубокая форма ее проявления (см. Längle, 1999с): она начинает под впечатлением непосредственного переживания находить своё интуитивное соответствующее самой себе чувствование ситуации и противопоставлять его воспринятому в непосредственном впечатлении. Personтаким образом освобождается от власти впечатления. Она вновь обретает свободу в возврате к собственной «изначальности», своему собственному источнику, и становится созидающей (о модели Person см. Längle, 2002а)[11]. Если мы вернёмся к нашим примерам, то переживание природы на этой ступени выражается не только в захваченности, а побуждает к собственному, внутреннему говорению. Возникают воспоминания, возможно, начинает звучать мелодия, текут мысли, может быть, складываются поэтические строки. Непроизвольно человек начинает внутренне разговаривать с собой о том, как прекрасно, необычно, или тяжело то, что он сейчас переживает. Он может еще больше углубить своё переживание, если сообщит кому-то о своей взволнованности, разделит своё переживание с другим человеком, узнает о его ощущениях и услышит его внутреннюю речь.

Переживание может нас не только «захватывать», оно может полностью «овладевать» нами. Что при этом подразумевается? Впечатление бывает настолько сильным и вызывает такие интенсивные спонтанные чувства, что Person может оказаться пассивной: неспособной принимать решения, и, вероятно, даже думать. Например, когда чувствуешь себя совсем маленьким рядом с величественностью гор, или находишься под таким впечатлением от силы природы, что «лишаешься дара речи». Конечно, имеется в виду внешняя речь, но также умолкает и та внутренняя речь, о которой мы говорили выше. Или же в случае неожиданной опасности, когда, например, внезапно заносит машину, поднимающийся страх одолевает способность Person к ответственному, адекватному ситуации поведению; тогда человек просто реагирует.

То есть переживание иногда делает нас несвободными и в такой степени овладевает нами, что мы утрачиваем свою креативность и способность вести внутренний диалог. Конечно, чаще всего это происходит при душевном перенапряжении и обидах. Именно тогда наша самая большая глубина замолкает, источник автономного креативного содействия пассивен, и переживание остается во власти впечатления и сильных спонтанных чувств.

Итак, переживание получает дальнейшее углубление, находя внутренний резонанс и соединяясь с собственной креативностью Person.[12] Важным шагом процесса по переработке переживания таким образом становится «схватывание» того, что начинает «звучать» в человеке, заявляет о себе, в ответ на воспринятое во впечатлении. Без этого шага Person не может вновь найти или сохранить свою автономию. В противном случае мы останемся «захваченными» впечатлением – чем-то чужим и внешним для нас, будем находиться в его власти, и оно нас одолеет. Нас унесёт боль, или же наслаждение, сверхъестественность[13] или невыносимая тяжесть, да мало ли есть того, что приобретает над нами власть. Но этот шаг, в котором происходит запечатление через частичное отделение от впечатления сохраняет для нас не только личную свободу по отношению к новому, но также помогает закрепить пережитое. Именно за счет нахождения собственного, происходящего из самой глубины содержания и обозначающего персональную позицию по отношению к впечатлению, возникает внутренняя почва, попадая на которую исходное впечатление уже не может так легко пропасть и поблекнуть. Вместо этого оно становится «соразмерным» Person и доступным для неё. Чужое соединяется с «собственным», и благодаря подключению персональной креативности, лучше закрепляется в жизни человека.

Этот вид переработки в равной степени происходит как при приятных, так и при травмирующих, приносящих страдание, внушающих неуверенность событиях. В этом последнем случае нечто начинает говорить в субъекте примерно таким образом: «Этого я не хочу; это же ужасно. Если это так, то мне всё равно…». Невроз с экзистенциально-аналитической точки зрения, среди прочего, характеризуется тем, что образует такого рода фиксированную установку по отношению к пережитому (см. также Längle, 2002b).[14]

В психопатогенезе невроза мы можем обнаружить в общем такой же, как при углублении переживания, этап процесса обработки – обнаружение «собственного». Как следствие этого шага здесь также возникает закрепление пережитого. В неврозе негативное переживание страха, истерии, депрессии и обхождение с этим переживанием фиксируются в виде патологии и постоянно запускают свою динамику, следствием которой являются фиксированные копинговые реакции[15]. С фиксациями, возникающими благодаря такой позиции, можно как раз очень хорошо работать в рамках терапевтического диалога: пациентов можно запросить в их позиции и помочь им узнать, что возможны также и другие позиции в отношении аналогичных чувств.

Опять же из модели ПЭА можно кое-что привлечь для объяснения и этого аспекта переживания.[16] Здесь речь идёт о «внутреннем переживании», или эмоциональности, о том, что противостоит стимулируемому извне аффекту. Под эмоциональностью мы понимаем самые глубокие внутренние чувства, которые прорываются из сердцевины Person, и, отчасти, подобно предвидениям, выходят за пределы непосредственной ситуации (см. статью из этой книги стр. 27-42). Эмоциональность – это в большей степени интуитивное чутье на правильное, осмысление содержания ситуации как чувствование значения пережитого для собственной жизни. В отличие от первичной эмоциональности эта глубокая эмоциональность также содержит по существу «голос» совести Person с её видением того, что в данной ситуации в общем, является хорошим и правильным. При этом данный этап переживания очевидно содержит также и когнитивный аспект, а именно, понимание и занятие позиции.

Поиск по сайту: