Эмоция и экзистенциальный анализ

Помимо эмоциональности экзистенциальный анализ, конечно же, прорабатывает с пациентом и другие темы, такие как, мотивация, установки и ответственность, решения, интуитивное чувствование и совесть, картина себя, экзистенциальный и онтологический смысл. Он работает с восприятием, познанием, воспоминаниями о прошлом и проектированием будущего на основе упражнений, действий, на основе самодистанцирования и самотрансценденции. Однако, в экзистенциально-аналитической практике именно эмоциональность играет роль фундамента, на котором строится терапия, это особенно ярко проявляется в методе ПЭА и концепции фундаментальных мотиваций.

Однако, заговорить об эмоциях во время терапии, освободить аффекты, мобилизовать чувства – всёго этого, самого по себе, не достаточно, чтобы считаться психотерапией. Если этот процесс происходит без разбора и осуществляется не на основании показаний «картографии душевного ландшафта», а понимается лишь абстрактно, то он может оказать скорее даже вредное воздействие, чем терапевтическое. Такие эффекты в действительности не раз имели место на семинарах в условиях психологического бума. Эмоции и аффекты необходимо знать, нужно уметь оценивать их интенсивность, они должны быть дозированы и запрошены в нужный момент времени, соответствующим образом пойманы и удержаны. Так, например, при работе с личностными нарушениями и психозами психотерапевту следует упражняться как раз в том, чтобы удерживаться от запрашивания эмоций. В терапии неврозов, наоборот, нужно привести в движение эмоции – это, как раз, центральный поворотный момент процесса выздоровления. Искусство терапии неврозов, в общих чертах, и заключается в том, чтобы пациент научился обнаруживать и выдерживать эмоции вместо того, чтобы вновь и вновь умело их избегать и таким образом, хотя и спасать свою жизнь, но в экзистенциальном аспекте «топтаться на месте».

В антропологии Франкла эмоциональность ещё находилась в тени более видимых и в философском плане более рефлексивных тем, таких как смысл, совесть и ответственность. Несмотря на то, что Шелер придавал эмоциональности большое значение (см., например, Wicki, 1991; 61 и др. стр.), в антропологии Франкла она имела лишь маргинальное значение. Подход Франкла к этим главным экзистенциальным темам был в большей степени рационалистическим. Для него речь шла о познании «долга», «должного в связи с ситуацией» как смысла ситуации. Это познание становится для человека очевидным благодаря тому, что, по Франклу, «воля к смыслу» является важнейшей антропологической характеристикой человека, следовательно, чтобы достичь переживания очевидности в терапии, следует всего лишь привести пациенту «аргументы»[19] и примеры. Тогда смысл «зажигается» и сам приходит к пациенту (Frankl, 1982a, 76).

В будущем экзистенциальный анализ, вероятно, в ещё большей степени будет направлять свои усилия на то, чтобы показать значимость и значение эмоций для исполнения жизни, чем это было до сих пор. Начало этому положил доклад на конференции «Прикосновение к ценности» (1993), следующий шаг сделан благодаря «Практике персонального экзистенциального анализа» (2002). Если переживание как связующее звено между Person и миром представляет собой центральную точку экзистенциально-аналитической терапии, то среди прочего, следует заново переосмыслить значимость аффективности и эмоциональности в антропологии, чтобы привести в более полное соответствие теорию и практику. Терапевтический процесс должен совпадать с антропологией и антропологической значимостью отдельных элементов.

В практике персонального экзистенциального анализа в качестве основы для занятия персональной позициипривлекается переживание ценностей. Через соотнесение эмоции и ценности процесс переживания приобретает интегративную значимость для экзистенции и не изымается из духовного процесса. А вместе с ним не изымается и не противопоставляется духовному психика и тело. Экзистенциальный процесс ставится на единую антропологическую основу в соответствии с изменившимся девизом: формировать жизнь не только «несмотря» на тело и мир влечений, а в гораздо большей степени в интеграции «с» телом и миром влечений (Франкл теоретически в одном месте подчеркнул это в своих работах – 1957, 666). Хотеть существовать, не минуя тело и чувство, а с помощью тела и чувства насквозь прорываться к смыслу и ценности, совести и ответственности, свободе и решению и, вероятно, в религиозном смысле, в конечном итоге, к спасению (Teilhard de Chardin, 1965).[20]

Эмоциональность человека как проявление его внутренней и внешней затронутости в рамках метода ПЭА выступает в качестве исходного процесса для дальнейшего углубления духовной работы, собственно personальной переработки впечатления. Если для Фрейда сон был via regia - королевской дорогой - в бессознательное, то для нас именно в эмоции может быть увиден королевский путь на глубину человеческого экзистирования, к лежащей в её основе бессознательной духовности (Frankl, 1979; 23 и сл. стр.). Через эмоциональность пережитое и познанное может быть соединено не только с глубинным потоком существования индивидуальности, но и вообще с человеческим бытием.

Благодаря этому процессу для человека становится доступной и постижимой также и экзистенциальная структура смысла. Несмотря на то, что нахождение смысла в современном экзистенциальном анализе больше не играет ведущей роли, следует ещё раз подчеркнуть, что в нашем сегодняшнем понимании эмоциональность имеет большое значение также и для нахождения смысла. Лишь тогда, когда она вплетена в обнаружение смысла, можно прийти к исполнению жизни. Вероятно, далее это станет более понятным, когда мы представим себе, о чём, собственно говоря, идёт речь в экзистенциальном анализе.

Поиск по сайту: