Сложности следствия

В книге «Россия: преступный мир» известнейший следователь по особо важным делам, выдающийся профессионал Исса Магометович Костоев, благодаря усилиям которого были остановлены такие маньяки-убийцы, как Чикатило, Стороженко и многие другие, рассказывает о трудностях, с которыми столкнулось следствие при расследовании преступлений врача-убийцы.

Будучи задержанным на месте преступления, Василий Кулик начал отрицать совершенно очевидные факты. По его словам, зайдя в строящееся здание — по нужде, он увидел там мальчика, полураздетого, и подумал, что с ним что-то неладно, начал приводить ребенка в сознание. То есть выполнял свой врачебный долг.

Незнакомая женщина увидела его и по недомыслию решила, что ребенка насилуют. Закричала, позвала на помощь. Он попытался убежать, когда она подняла крик, но тут на него непонятно почему налетели молодые люди, побили, скрутили и потащили в милицию…

Мальчик, который благодаря своим спасителям остался жив, пришел в себя и рассказал о том, что неизвестный затащил его на стройку, раздел, зажал рот, сдавил горло — и он потерял сознание.

Василий Кулик был арестован, начал давать показания. Как пишет в своей книге И. М. Костоев, Кулик совершил тридцать преступлений. На его счету — четырнадцать убитых. Для расследования преступлений иркутского монстра была создана следственно-оперативная группа, Василий Кулик начал сотрудничать со следствием и давать признательные показания. Как выяснилось позже, это было хитрым ходом с его стороны.

Признания преступника не были детально закреплены — как объясняет И. М. Костоев, — на низком профессиональном уровне были проведены очные ставки, опознания, проверка показаний на месте; допросы носили поверхностный характер; при проведении экспертиз были допущены серьезные нарушения. И дело, в незавершенном виде направленное в Иркутский областной суд, развалилось. В суде Василий Кулик отказался от всех своих показаний, объяснив, что был вынужден оговорить себя.

Кулик «выступил» со сложной версией о шантаже со стороны уголовников, которые вынуждали платить за молчание еще отца Кулика, а затем взялись и за него самого. Он утверждал, что его вынудили взять на себя чужие преступления, дать признательные показания, а детали преступлений ему рассказали и даже показали, где и что произошло.

Дело Василия Кулика было направлено на дополнительное расследование — как поясняет И. М. Костоев, — причиной этого были и пробелы в материалах следствия, и ошибки следователя.

И. М. Костоев был направлен в Иркутск по поручению Генерального прокурора СССР. После направления дела на дополнительное расследование была создана новая следственно-оперативная бригада, затем дело Кулика по указанию Прокуратуры Союза было передано в следственную часть Прокуратуры РСФСР. Оно находилось на контроле ЦК КПСС.

Как рассказывает в своей книге И. М. Костоев, он изучил материалы, находившиеся в надзорном производстве, вылетел в Иркутск и начал ознакомление с делом Кулика с его «явки с повинной», позиции Кулика в суде и определения суда о возвращении дела на доследование.

Был составлен план дополнительных следственных и оперативно-поисковых мероприятий, начат активный поиск оставшихся неизвестными жертв насильника. Нужно было опровергнуть версию Кулика о шантажистах и «сломать» его, убедив, что следствию по силам доказать его виновность. Ведь речь шла о серии убийств, за которые суд определил бы ему высшую меру наказания.

Тактически правильно организованное дополнительное расследование развалило версию Кулика о шантажистах. Были найдены три жертвы Кулика, которых он оставил в живых, они опознали насильника, дали изобличающие его показания.

Рассказывая о сложностях работы над этим делом, И. М. Костоев говорит и о тщательной проработке линии поведения следователей во время допросов Кулика, и о повторном проведении ряда следственных мероприятий, установлении самых мелких деталей произошедшего — обо всем том, что называется кропотливой, упорной профессиональной работой, которая помогла спасти дело.

Преступнику не удалось уйти от возмездия — на суде у него уже не было ни малейшей возможности отрицать предъявленные ему обвинения. В августе 1988 года Василий Кулик был приговорен к высшей мере наказания — расстрелу. Приговор был приведен в исполнение.

Предтеча Чикатило

Среди серийных убийц 1980-х годов особое место занимает Геннадий Михасевич. В 1971 году, в возрасте двадцати четырех лет, Михасевич совершил первое убийство, начав кровавый «сериал», который продолжался долгих четырнадцать лет. За это время от рук маньяка погибло тридцать шесть женщин, причем в последний, 1984, год, до того как он был наконец арестован, он убил двенадцать жертв.

Михасевич действовал на довольно ограниченной территории — в районе Витебск-Полоцк, и громкое дело маньяка позже было названо витебским. Как отмечает в своей книге «Россия: преступный мир» известнейший следователь по особо важным делам, выдающийся специалист в своем деле Исса Магометович Костоев, благодаря профессионализму которого были остановлены такие маньяки-убийцы, как Чикатило, Стороженко и многие другие, дело Михасевича наделало много шума в восьмидесятых годах.

И. М. Костоев пишет о том, что в общественном сознании Михасевич явился как бы предтечей Чикатило, с которым его многое роднит. Это и жуткие подробности преступлений, и долгие поиски неуловимого маньяка.

Когда же имя Михасевича стало наконец известно следствию, когда он стал давать признательные показания, всплыли совершенно ужасающие факты следственных ошибок, непрофессионализма, приведшие к трагическим последствиям. Как отмечается во многих публикациях на эту тему, за преступления, совершенные Геннадием Михасевичем, было осуждено четырнадцать человек.

Был расстрелян невинно осужденный — причем он так и не признал свою вину в приписываемых ему преступлениях, несмотря на все старания следственных органов. Другие обвиняемые признавались в якобы совершенных ими преступлениях — под давлением, оказанным на них во время следствия, шли под суд и в тюрьму. Один из безвинно осужденных отсидел в тюрьме почти десять лет. Другой осужденный покончил с собой в камере. Еще один, попавший в тюрьму за преступления, которых он не совершал, почти ослеп, проведя в заключении шесть лет.

После разоблачения Михасевича, как пишет И. М. Костоев, в пожарном порядке пришлось пересматривать прежние дела, когда к уголовной ответственности за совершенные Михасевичем преступления по тем или иным причинам привлекались другие лица. Было возбуждено уголовное дело по фактам нарушения законности.

Громкий процесс по делу Михасевича, выяснение вопиющих ошибок следствия, в результате которых пострадало столько невинных людей, разразившиеся после разоблачения маньяка скандалы, казалось бы, должны были послужить трагическим уроком. Однако, как отмечает в своей книге И. М. Костоев, «…к сожалению, никаких уроков из этого дела никто не извлек».

Поиск по сайту: