|
|||||||
АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция |
БИБЛИОТЕЧНАЯ НАУЧНАЯ ФАНТАСТИКА
8 МАРТА 1995 ГОДА, СРЕДА
ГЕНРИ: Мы с Мэттом играем в прятки среди стеллажей в Особой коллекции. Он ищет меня, потому что считается, что мы проводим семинар по каллиграфии для одной из доверителей Ньюберри и ее «Клуба женских писем». Я прячусь, потому что пытаюсь одеться, прежде чем он меня найдет. – Ну же, Генри, они ждут, – зовет Мэтт откуда-то из «Ранних американских плакатов». Я надеваю штаны в «Биографиях французских художников двадцатого века». – Секундочку, я просто хочу кое-что найти, – кричу я. Делаю заметку на память – выучиться чревовещанию на такие случаи. Голос Мэтта приближается, он говорит: – Знаешь, у миссис Коннелли скоро будут котята, да ладно тебе, вылезай оттуда…– Он просовывает голову в мой ряд, я застегиваю рубашку. – Что ты делаешь? – В смысле? – Ты опять бегал голый вдоль стеллажей, так? – Ну, может быть. – Я стараюсь, чтобы голос звучал ровно. – Господи, Генри. Дай мне тележку. Мэтт хватает заваленную книгами тележку и толкает ее к читальному залу. Тяжелая металлическая дверь открывается и закрывается. Я надеваю носки и ботинки, завязываю галстук, отряхиваю от пыли пиджак и надеваю его. Затем выхожу в читальный зал, вижу Мэтта на другом конце длинного стола в окружении богатых дамочек среднего возраста и начинаю рассказывать о различных почерках по «Книге символов» Рудольфа Коха[82]. Мэтт достает книги и открывает каталоги, вставляя мудрые изречения о Кохе, и к концу часа мне начинает казаться, что на этот раз он меня не убьет. Счастливые дамочки убегают на обед. Мы с Мэттом движемся вдоль стола, засовываем книги в коробки и складываем на тележку. – Извини, что опоздал, – говорю я. – Если бы ты не был специалистом, – отвечает Мэтт,– мы бы тебя покрасили и использовали для прошивки «Das Manifest der Nachtkultur»[83]. – Такой книги нет. – Поспорим? – Нет. Мы толкаем тележку обратно в хранилище и начинаем расставлять каталоги и книги по местам. Я угощаю Мэтта обедом в «Бью Тай», и все прощено, но не забыто.
11 АПРЕЛЯ 1995 ГОДА, ВТОРНИК
ГЕНРИ: В библиотеке Ньюберри есть лестница, которой я боюсь. Она расположена в восточном конце длинного коридора, отделяющего читальный зал от хранилища. Она не такая великолепная, как главная лестница с мраморными ступенями и гравированными балюстрадами. Здесь нет окон. Лампы дневного света, стены из шлакобетона, цементные ступени с желтыми полосками. На каждом этаже – глухие железные двери. Но не это пугает меня. Что мне не нравится в этой лестнице, так это клетка. Клетка высотой в четыре этажа, находящаяся в середине. На первый взгляд она кажется клеткой лифта, но лифта там нет и никогда не было. Кажется, в Ньюберри никто не знает, зачем эта клетка нужна и зачем ее сделали. Я думаю, чтобы люди не падали и не разбивались насмерть. Стальная клетка покрашена в бежевый цвет. Когда я только пришел работать в Ньюберри, Кэтрин устроила мне экскурсию по всем закуткам и щелям. Она гордо показывала мне хранилище, комнату с артефактами, пустую комнату в восточном крыле, где Мэтт упражняется в пении, ужасающе неубранный кабинет мистера Алистера, кабинеты других работников, столовую для персонала. Когда Кэтрин открыла дверь на лестницу, по пути в комнату охраны, я на секунду запаниковал. Разглядел белые прутья крест-накрест и шарахнулся, как испуганная лошадь. – Что это? – спросил я Кэтрин. – А, это клетка, – спокойно ответила она. – Это лифт? – Нет, просто клетка. Не думаю, что ею пользуются. – А-а. – Я подошел к ней и заглянул внутрь. – А дверь там, внизу, есть? – Нет. В нее попасть нельзя. – Ясно. – Мы поднялись по лестнице и продолжили нашу экскурсию. С тех пор я стараюсь не пользоваться этой лестницей. Стараюсь не думать о клетке; я не хочу вообще помнить о ней. Но если когда-нибудь я окажусь в ней, я точно не Смогу выбраться.
8 ИЮНЯ 1995 ГОДА, ПЯТНИЦА
ГЕНРИ: Я материализуюсь на полу в мужском туалете в Ньюберри на четвертом этаже. На несколько дней я застрял в 1973 году, в деревне в Индиане, я устал, голоден и небрит; хуже всего то, что у меня синяк под глазом, и я не могу найти свою одежду. Встаю и запираюсь в кабинке, сажусь и начинаю думать. Пока думаю, кто-то входит, расстегивает ширинку и встает у писсуара. Когда он застегивает молнию и на секунду останавливается, я чихаю. – Кто здесь? – спрашивает Роберто. Я сижу тихо. Через щель между дверью и стенкой я вижу, как Роберто медленно нагибается и смотрит из-под двери на мои ноги. – Генри? – спрашивает он. – Мэтт принесет тебе одежду. Пожалуйста, одевайся, и я жду тебя в своем кабинете. Я проскальзываю в кабинет Роберто и сажусь напротив него. Он разговаривает по телефону, поэтому я бросаю взгляд на календарь. Сегодня пятница. Часы над столом показывают два семнадцать. Меня не было чуть больше двадцати двух часов. Роберто аккуратно кладет на аппарат телефонную трубку и поворачивается ко мне. – Закрой дверь, – говорит он. Это простая формальность, потому что стены в наших кабинетах не доходят до потолка, но я подчиняюсь. Роберто Кейл – выдающийся специалист по итальянскому Возрождению и заведует отделом редких книг. Обычно он самый большой оптимист, загорелый, бородатый и вдохновляющий; сейчас он грустно смотрит на меня из-за очков и говорит: – Ты понимаешь, что этого допускать нельзя. – Да, понимаю. – Можно узнать, где ты получил такой впечатляющий синяк? – Голос Роберто угрюмый. – Думаю, напоролся на дерево. – Конечно. Глупо, что я сам не догадался. Мы сидим и смотрим друг на друга. Роберто говорит: – Вчера я заметил, что Мэтт идет в твой офис и тащит стопку одежды. Поскольку я уже не первый раз замечаю его за этим занятием, я спросил, где он раздобыл эти вещи, и он ответил, что нашел на полу в туалете. Я спросил, почему он решил оттащить эти вещи именно в твой кабинет, и он ответил, что одежда похожа на ту, что ты носил в тот день, и это правда так. И поскольку тебя никто не мог найти, мы просто оставили твою одежду у тебя на столе. Он замолкает, как будто думает, что я хочу что-то сказать, но мне ничего подходящего в голову не приходит. Он продолжает: – Сегодня утром звонила Клэр. Она сказала Изабель, что у тебя грипп и тебя не будет. Я опускаю голову на руку. У меня дергается глаз. – Объясни, – требует Роберто. Мне очень хочется ответить: «Роберто, я застрял в семьдесят третьем году и не мог выбраться. Я был в Манси, штат Индиана, несколько дней жил в сарае и подрался с парнем, которому принадлежал сарай и который решил, что я что-то делаю с его овцами». Но, конечно, такого я сказать не могу. Я говорю: – Я не помню, Роберто. Извините. – А, ну думаю, тогда выиграл Мэтт. – Что выиграл? Роберто улыбается, и мне кажется, что он не собирается меня увольнять. – Мэтт поспорил, что ты даже не попытаешься объясниться. Амелия поставила на похищение инопланетянами. Изабель – на то, что ты ввязался в международный наркокартель и тебя похитила и убила мафия. – А Кэтрин? – О, Кэтрин и я убеждены, что причиной всему – невероятное, чудовищное сексуальное расстройство, связанное с нудизмом и книгами. – Скорее, это эпилепсия, – говорю я, глубоко вздохнув. – Эпилепсия? – скептически спрашивает Роберто. – Ты исчез вчера после обеда. У тебя фингал, и все руки и лицо расцарапаны. Я заставил охрану обыскать здание от подвала до чердака, чтобы найти тебя; говорят, что у тебя есть привычка раздеваться за стеллажами. Я смотрю на ногти на руках. Подняв глаза, вижу, что Роберто уставился в окно. – Я не знаю, что с тобой делать, Генри. Мне бы очень не хотелось тебя потерять; когда ты здесь и одетый, ты бываешь довольно… компетентным. Но этого просто нельзя допускать. Несколько минут мы сидим и смотрим друг на друга. Наконец Роберто говорит: – Скажи, что этого больше не повторится. – Не могу. Это от меня не зависит. Роберто вздыхает и машет рукой: – Иди. Иди и составляй каталог коллекции Квигли, на какое-то время это тебя отвлечет. Коллекция Квигли – недавний дар библиотеке, содержащий более двух тысяч кусочков викторианских текстов, в основном связанных с мылом. Я послушно киваю и встаю. Когда я открываю дверь, Роберто говорит: – Генри, неужели все так плохо, что ты не можешь мне сказать? – Да, – отвечаю я, поколебавшись. Роберто молчит. Я закрываю за собой дверь и иду в свой кабинет. Мэтт сидит за моим столом, переписывая данные из своего календаря в мой. Он поднимает на меня глаза: – Он тебя уволил? – Нет. – Почему? – Не знаю. – Странно. Кстати, я провел твое занятие для чикагских переплетчиков. – Спасибо. Тебе завтра обед купить? – Конечно.– Мэтт сверяется с календарем.– У нас через сорок пять минут лекция-показ по истории печатного дела. Я киваю и начинаю шарить в столе в поисках списка того, что мы собирались показывать. – Генри? – Да? – Где ты был? – Манси, Индиана. Тысяча девятьсот семьдесят третий год. – Ну да, конечно. – Мэтт закатывает глаза и ехидно улыбается.– Я понял.
17 ДЕКАБРЯ 1995 ГОДА, ВОСКРЕСЕНЬЕ
КЛЭР: Я в гостях у Кимми. Декабрь, снежный воскресный день. Я ходила за покупками к Рождеству, и сейчас сижу на кухне у Кимми, пью горячий шоколад, грею ноги у батареи, забавляя ее рассказами о том, как торговалась и что видела. Кимми раскладывает пасьянс по ходу разговора; я восхищаюсь ее уверенностью, тем, как решительно она кладет красную карту на черную. На плите шумит кастрюля с жарким. В гостиной что-то шумит, падает стул. Кимми поворачивается и смотрит туда. – Кимми,– шепчу я.– У тебя под столом в гостиной маленький мальчик. Кто-то хихикает. – Генри? – зовет Кимми. Ответа нет. Она встает и подходит к двери. – Эй, приятель. Прекрати. Оденься, мистер. Кимми исчезает в гостиной. Шепот. Хихиканье. Тишина. Внезапно на меня из дверей смотрит маленький голый мальчик и вдруг исчезает. Возвращается Кимми, садится за стол и продолжает раскладывать карты. – Ух ты, – говорю я. – Сейчас это уже не так часто происходит, – улыбается Кимми. – Сейчас он появляется уже взрослым. Но не так часто, как раньше. – Я никогда не видела, чтобы он слишком далеко попадал в будущее. – Ну, у тебя с ним еще не много будущего было. Несколько секунд я пытаюсь понять, что она имеет в виду. Понимаю и задумываюсь о том, что за будущее нас ждет, и вдруг представляю себе, как оно расширяется, открывается постепенно, и Генри приходит через него из своего прошлого. Я пью шоколад и смотрю на замерзший садик Кимми. – Вы по нему скучаете? – Да, скучаю. Но теперь он вырос. Когда он приходит ребенком, это как привидение, понимаешь? Я киваю. Кимми заканчивает пасьянс, собирает карты. Смотрит на меня и улыбается: – Когда у вас ребеночек-то будет? – Не знаю, Кимми. Не уверена, что получится. Она встает, подходит к плите и помешивает жаркое. – Ну, никогда ведь не знаешь. – Действительно.– «Никогда не знаешь». Позднее мы с Генри лежим в постели. Снег все идет; батареи несильно гудят. Я поворачиваюсь к нему, он смотрит на меня, и я говорю: – Я хочу ребенка.
Поиск по сайту: |
Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Студалл.Орг (0.008 сек.) |