Из книги: Индербиев М.Т. Очерки истории здравоохранения Чечено-Ингушетии. Грозный, 1972

В первые годы после революции, - рассказывает Абдул-Гамид Тангиев, исполнявший тогда обязанности заведующего областным здравотделом Ингушетии, - нам часто приходилось вмешиваться в "деятельность" некоторых доморощенных врачей с их примитивными, допотопными приемами и методами лечения. Предубежденные и заранее настроенные против порочной практики знахарей, мы бывали приятно удивлены, когда встречали искусных врачей, которые не раз доказывали на практике свое умение в лечении больных и раненых. Однажды поступили сигналы, что в Ангуште местным хирургом произведена сложная операция - трепанация черепа. Сигналы подтвердились. Оперированный поправлялся. На наш совет оставить медицинскую практику, так как у нас есть профессиональные и образованные врачи и государственные медицинские учреждения, плотный, здоровый, высокого роста старик не стал возражать. Он только заметил, что больной обратился к нему с заключением врачей о безнадежности его состояния". Тангиев заинтересовался, не больно ли было оперированному. Старик-хирург ответил, что он обезболивает. О том, что горские хирурги знают способ обезболивания, мы слышали и от других товарищей, хотя и не удалось узнать, какой именно" (Из рукописи Чахки Ахмада Башира).

(с. 31-32).

Майрбек Халидович Ошаев
Мои встречи с Абдул-Гамидом Тангиевым

В 60-е годы я работал в республиканском краеведческом музее г. Грозного в должности инспектора по памятникам истории и культуры. В то время это учреждение возглавляла Жанетта Ярычевна Зязикова - жена бывшего секретаря обкома ВКП(б) Ингушской Автономной области (кажется это было в 30-х годах). Зязикова тогда (после восстановления в 1956 г. Чечено-Ингушской АССР) заложила прочную основу развития музея в национальном направлении.

Нередким гостем музея являлся Абдул-Гамид Тангиев - инженер-строитель. 0н отличался неуемной энергией постичь все и вся. Постоянно он делился с нами своими планами по самым различным вопросам. Но особенно его интересовало то, что касалось памятников средневековой архитектуры Ингушетии. Это были вопросы, связанные с реставрацией, охраной, пропагандой и серьезных исследований памятников. По-моему, главным образом по его инициативе, было принято решение музеем установлений памятных мемориальных досок на выдающихся памятниках архитектуры.

Когда в 1966 г. было запланировано Горным археологическим отрядом Института Археологии АН СССР г. Москвы под руководством канд. истор. наук В. Марковина проведение рекогносцировочных обследований памятников архитектуры Ингушетии - Джейраховского и Ассиновского ущелий, было решено также установить мемориальные доски на средневековом языческом святилище под названием Мят-Села, находящегося на Столовой горе, на высоте 3000 м. над уровнем моря, и христианском храме XII в. Тхоба-Ерды в Ассиновском ущелье.

В состав археологической экспедиции был включен и Абдул-Гамид. И это, как оказалось, было весьма кстати.

Когда мы прибыли в с. Бейни (Джейраховское ущелье), лежащего у подножья Столовой горы, Абдул-Гамид организовал нам там лошадей и проводника, знающего дорогу наверх.

Переночевав в этом селе, мы на следующий день рано утром погрузили на одну из лошадей наш груз, мемориальную доску, цемент и инструмент и отправились в путь.

Абдул-Гамида, как старшего среди нас по возрасту, посадили верхом на другую лошадь.

Дорога оказалось очень трудной и утомительной: она все время петляла по довольно крутому склону.

Сейчас уже я не помню, сколько мы тогда времени поднимались наверх. Но одно я сейчас отлично помню, что спускаться оказалось гораздо труднее, чем подниматься.

В отличие от Абдул-Гамида, мы в дороге пользовались по переменно одним особым способом подъема - подниматься, держась за хвост лошади.

Когда мы взобрались наверх, перед нами открылась чрезвычайно красивая горная панорама: там внизу по ущелью вилась тонкой нитью река Джейрах, а по краям ее, то там то здесь, виднелись башенные селения Джейрах, Бейни, Фалхан и др.

Отдохнув и закусив немного, мы принялись за установление мемориальной доски на святилище Мят-Села. Тут же рядом с названным сооружением, лежало в руинах другое святилище - Мятер-Дяла.

Выбрав наиболее подходящее место на фасаде святилища, приступили к установлению доски. Следует сказать, что если бы с нами не было Абдул-Гамида, мы не установили бы ее. Ни Марковин, ни другой кто либо не с мог бы установить.

Вскоре после довольно долгой работы (необходимо сказать, что святилище было сделано из каменных блоков) доска была установлена на место. Насколько мне помнится, на ней было начертано следующее: "Языческое святилище Мят-Села, охраняется законом".

Переночевав в селе Бейни, мы утром следующего дня отправились в село Эрзи, где Марковиным было произведено обследование, как самого башенного комплекса, так и надземных склепов-могильников, содержавших в себе большое количество останков людей - жителей башенного городка.

Преодолев горный перевал, ведущий из Джейраховского в Ассиновское ущелье, мы вскоре прибыли в огромный башенный средневековый город Эгикал.

Здесь Абдул-Гамид показал нам свой родовой башенный замок. Рассказал нам некоторые легенды, связанные с башнями, которые я к сожалению сегодня не помню. Рассказал еще многое другое, но которое я также ничего сегодня не помню.

Затем нами, под руководством Абдул-Гамида, была установлена мемориальная доска на храме Тхоба-Ерды. Она гласила (приблизительно): "Христианский храм Тхоба-Ерды. XII век".

Надо сказать, что не долго продержались обе доски на памятниках. Туристы, так называемые "любители старины", разбили их.

Еще раз хочется сказать, что у Абдул-Гамида Тангиева был весьма разносторонний интерес и к памятникам архитектуры, и к хвойному лесу, росшему в районе курорте в Джейрахе, и к ореховому лесу, и к быту и жизни ингушей в средневековье и т. д.

Абдул-Гамид был прекрасный человек - человек высокой культуры. Дала гешт дойла цун. Он хорошее мнение о себе оставил у многих людей, знавших его.

25.09.1998 г.

Поиск по сайту: