ГЛАВА 17. 4 января прибежал плачущий Васо, преданный телох*ранитель Гамсахурдиа, еле выбравшийся из Грузии с печальной вестью - из жизни ушел его президент

4 января прибежал плачущий Васо, преданный телох*ранитель Гамсахурдиа, еле выбравшийся из Грузии с печальной вестью - из жизни ушел его президент. Он не знал, как сказать об этом Манане. Черным вестни*ком поневоле пришлось стать мне. Я собрала друзей Мананы, и мы поехали к ней. В гневе она сначала чуть не убила плачущего Васо, отказываясь верить в само*убийство Гамсахурдиа, но потом разум и горе взяли свое, и она горько заплакала. «Это не самоубийство», -уверяла я ее. Зажатый со всех сторон войсками, он про*сто в очередной раз принес себя в жертву, не только спасая жизни тем немногим, которые с ним еще оста*вались, но и самой многострадальной Грузии.

Старший сын Звиада, семнадцатилетний Цотне, подошел ко мне и ловил каждое слово. Увидев его блед*ное лицо, расширенные от ужаса глаза мне стало не*выносимо жаль славного умного мальчика: «Он сейчас рядом с вами и будет приходить во сне, вот увидишь, -пообещала я, когда уходила. - Только не забудь, попро*си, чтобы он показал тебе, где сейчас находится, и еще никому об этом, кроме самих близких, не рассказывай».

Мы часто навещали их в эти тяжелые дни, закончи*лось то счастливое время, когда нас встречал сам Зви*ад. С грустью мы с Мананой вспоминали встречу про*шлого Нового года, когда она по старинному грузинскому рецепту сама приготовила и подала к столу удивительно вкусную индейку в ореховом соусе. Звиад встречал нас тогда в резиденции вместе со своими друзьями и рефе-рентками, специально приехавшими из Грузии к ново*годнему празднику, оглушительно салютуя у крыльца выстрелами из ружей. Так недавно все было...

Манана рассказала сон, который увидела незадолго до смерти Звиада: «Прямую и широкую дорогу, по кото*рой шел Звиад, преграждал большой деревянный черный крест. Ему вручили его как величайшую награду». «А я ви-дела совсем другое, - сказала двоюродная сестра Мзия. -Звиад метался под землей по белому холодному мрамор*ному залу и никак не мог найти выход, а снаружи к двери зала тянулась бесконечная очередь людей, все хотели увидеть его, но не могли...» Правительственная делега*ция во главе с Зелимханом вылетела в Тбилиси. Начался поиск тела покойного президента...

А я снова с правительственной делегацией срочно летела в Литву, причем случилось это совершенно нео*жиданно для меня. Вылетели мы рано утром 11 января, прилетев в Вильнюс, сразу попали с корабля на бал. Но все шло по заранее намеченной программе наших дру*зей. Сначала встреча в сейме, потом персональная выс*тавка картин в Каунасе и презентация сборника стихов. Надо отдать должное мастерству искусствоведов Кау*насского музея искусств: они очень строго отобрали кар*тины и организовали изумительную экспозицию в не*большом круглом зале имени Чюрлениса. Это стало для меня отличным уроком на будущее. Прибалтика всегда отличалась хорошим вкусом. Презентация первого сбор*ника стихов была организована тоже в этом же зале и прошла очень красиво. Я устала писать пожелания и ав*тографы на раздаваемых книгах. А какие интересные там были люди! Но самое главное было потом...

В одиннадцатом часу мы вернулись в Вильнюс и вме*сте с делегацией пошли на площадь перед литовским сей*мом. Она была переполнена народом, люди жгли большие костры прямо на мостовой. Эта ночь стала трагической го*довщиной другой ночи. Ровно три года назад российские танки давили на площади безоружных, возомнивших себя свободными литовцев. Потоки крови текли по этой мосто*вой и, смешавшись с белым январским снегом, превра*щались в кровавую кашу под гусеницами танков. Они ляз*гали и скрежетали, как скрежетала и лязгала, стремясь перемолоть твердый прибалтийский орешек, вся про*ржавевшая кремлевская система... На стене, наспех со*ставленной из бетонных вывороченных плит и опутан*ной колючей проволокой, навечно остались фотографии погибших защитников сейма, свободного сердца Литвы. Чеченскую делегацию огромная толпа встретила ова*циями. «Чечения! Свобода!» - скандировал народ. Мы прошли к большому пылающему костру, огромные крас*ные языки пламени, отражаясь на мокром асфальте, на*поминали мне потоки пролившейся крови. Закончилось выступление еще неизвестного нам литовского поэта. Когда очередь дошла до нас, я прочитала совсем корот*кое стихотворение, написанное мною в Эстонии сразу после той кровавой январской ночи, годовщину которой,'отмечали сейчас.

Тяжелая десница...

Были! Лица, лица - цепь сердец. И цепь рук -
Из края в край и из конца в конец.
Сиянье глаз и губ дыхание одно -
Свободы сладкий миг забыть не всем дано.
Кровавых революций страшен след
Поющей, только в сердце, но навек!
А теперь где эти песни? Позади!
Тяжела десница - танком по груди.
Грозный царь в Кремле -
Как ворон на часах,
Тишь... и мальчики кровавые в глазах.

Поиск по сайту: