Объяснение, понимание, интерпретация в социально-гуманитарных

Науках

Объяснение как познавательно-аналитическая про­цедура приобрело ведущее значение в научном познании Нового времени. Объяснение связано с реальностью. Человек благодаря мышлению раскрывает в ней закономерный порядок, логически обусловливает этот порядок, подтверждает его через эксперимент. Таким образом, объяснение позволяет подвести те или иные тео­рии под истинные, соотнося их с действительностью. Объяснение широко используется в естественных науках и в социогуманитар-ном знании, где тесно сопрягается с процедурой понимания.

Понимание — это метод, обосновывающий методологическую автономию социальных и гуманитарных наук. Впервые как самостоятельная теоретико-методологическая проблема понимания поставлена В. Дильтеем. Настаивая на самоценности и самодоста­точности исторического и культурного мира, он поставил перед философией новую задачу - построить такую систему познания, предметом которой стал бы «целостный человек во всем многооб­разии его сил». Социогуманитарное знание Дильтей определяет как «науки о духе», имеющие свою специфику. Главной зада­чей этих наук становится интерпретация (истолкование, разъяс­нение) значения социокультурных феноменов.

Постепенно идея понимания стимулировала развитие методо­логии, более адекватной для социального и гуманитарного зна­ния: истории, филологии, антропологии, этики, права и других социальных и гуманитарных наук. Ключевыми для нее стали принципы герменевтики (от греч. hermeneutikos - разъясняющий, истолковывающий), заключающиеся в том, чтобы делать понят­ным, доводить до понимания. Искусство толкования иносказа­ний, многозначных символов было распространено уже в древне­греческой философии и филологии. В Средние века термин «гер­меневтика» (экзегеза) означал учение о правильном толковании священных текстов Библии.

Современная философская герменевтика обязана своим рождением немецкому классику-филологу и теологу Фридри­ху Шлейермахеру (1768-1834). Помимо простой техники пони­мания и толкования разных сочинений (например, священных текстов) он разработал структуру интерпретации, характери­зующую понимание как таковое, причем Шлейермахер мыслил герменевтику прежде всего как искусство понимания чужой ин­дивидуальности.

Согласно данному подходу, следует сначала понять целое, чтобы затем стали ясны части и элементы, а для этого необходимо, чтобы интерпретируемый объект и интерпретирующий субъект принадлежали одному горизонту, были в одном круге. Горизонт в данном контексте означает «предварительное понимание».

Шлейермахер первым ввел понятие «герменевтического кру­га». В основе проблемы круга - удержание целостности операции понимания, охватывающей как объект, так и субъект. Шлейер­махер выделил два фундаментальных свойства «герменевтическо­го круга»:

1. Необходимое предзнание целостности интерпретативного действия;

2. Принадлежность действия и понимания к более широкому горизонту.

Э. Гуссерль выделил неосознаваемый фон интенциональных актов сознания, тот «нетематический горизонт», который дает «предварительное знание» о предмете. Интенциональностъ — это направленность (устремленность) сознания на предмет; непрерывное динамическое выхождение за собственные границы. Нетематическое содержание сознания выступает у него аналогом понятия бессознательного. Поскольку Гуссерль пытался избегать всякого психологизма, он обращается к аристотелевской традиции, различающей актуальное и потенциальное содержание сознания.

У Гуссерля тематическое (актуальное) содержание соз­нания означает все то, что является содержанием интенционально-го акта; нетематическое (потенциальное) - то, что в данный мо­мент не находится в поле сознания, а составляет некий «фон», го­ризонт, который можно тематизировать слой за слоем, но никогда нельзя актуализировать до конца. Гуссерль был убежден, что созна­ние не может до конца тематизировать предмет, что всегда остается нетематизированный «горизонт», «фон восприятия», принци­пиально неустранимый до конца. Горизонт у него имеет подвиж­ные границы. Горизонты отдельных предметов сливаются в еди­ный тотальный горизонт, который Гуссерль впоследствии назвал «жизненный мир».

Ханс-Георг Гадамер (1900-2002) понимает герменевтику как учение о бытии. Гадамер в ставшей классической работе «Истина и метод» (1960) оттолкнулся от мнения М. Хайдеггера о том, что «герменевтический круг» нельзя трактовать как неустранимое не­удобство. Важно понять, что в нем есть онтологически положи­тельный смысл. Подчинить себя изучаемому предмету, неуклонно поддерживать направление взгляда на объект, избегая колебаний и внутренних возмущений, — едва ли не самое сложное в технике понимания. Читающий текст всегда имеет определенный проект: даже самый непосредственный смысл читается в свете некоторых ожиданий. Однако изначальный проект не может не пересматри­ваться по мере проникновения в текст. Согласно Гадамеру, схема герменевтического перехода вкратце такова. Есть тексты, несу­щие смысл. Смыслы в свою очередь говорят о вещах. Толкователь входит в них умом с определенным предпониманием. Всегда есть первоначальный рисунок события просто потому, что интерпре­татор читает текст с известным ожиданием, источником которого является предпонимание. Одной из главных задач герменевтики Гадамер считает восстановление авторитета традиции, которая придает смысл всей «исторической дистанции», «временного от­стояния» какого-либо события.

Как отмечено выше, заслуга систематического развития тези­са, согласно которому понимание есть не частный аспект теории познания, но фундамент всего гуманитарного знания, принадле­жит Дильтею. Он считал, что понимание надо рассматривать как единственно адекватное средство передачи целостности, т.е. ее прояснения и осмысления. Подобно тому, как герменевтика Шлейермахера выросла из его философии индивидуальности, дильтеевское учение о герменевтике основывалось на его филосо­фии жизни. Дильтея занимал вопрос: каким образом можно про­никнуть в сущность жизни, которая, по его мнению, составляет сущность человека? Постигнуть, что такое жизнь, можно лишь че­рез историю или жизнь другого человека: «Внутренний опыт, при котором я углубляюсь в свои собственные состояния, никогда не даст мне возможности осознать свою индивидуальность. Только в сравнении себя с другими я имею опыт относительно индиви­дуального во мне; я сознаю только то, что во мне отлично от друго­го». Дильтей не обращался к «понимающей психологии» как опыту постижения целостности духовно-душев­ной жизни, так как пытался избегать психологизма. Он считал, что при психологическом подходе к душевной жизни индивиду­альности представляют собой изолированные миры и их взаимо­проникновение невозможно. Необходимость общезначимости познания требовала выхода за пределы психологической трактов­ки индивидуальности.

Поиск по сайту: