Внутренняя система управления. Годы «посмотрите на меня» могут оказаться нелёгкими и для родителей, и для дочерей

Годы «посмотрите на меня» могут оказаться нелёгкими и для родителей, и для дочерей. Родители обычно ждут от де­вочки слишком многого и хотят слишком быстро получать ре­зультаты, особенно в отношении мыслительного компонента внутренней системы управления. Девочки в возрасте до семи лет мыслят образами, поэтому от них нельзя ожидать логи­ческого понимания задачи и поэтапного движения к цели, как это делают взрослые. Девочки не могут быстро запом­нить семейные правила и нуждаются в постоянных напоми­наниях о них. Маленькие девочки не осознают, почему они чувствуют то, что чувствуют, и не могут выразить свои чув­ства, ибо эта способность развивается позже, начиная при­мерно со времени замены молочных зубов постоянными. Но именно сейчас в них интенсивно развиваются зачатки буду­щей воли.

Девочки в возрасте до семи лет живут в мире стремле­ний. Они активно овладевают своим телом и окружающей средой. Всё время бодрствования уходит у них на то, чтобы научиться управлять своими пальцами, руками, ногами, ки­шечником, игрушками и отношениями. Воля толкает их к тому, чтобы шаг за шагом становиться хозяевами своего тела и мира. Чтобы внутренняя система управления развивалась нормально, девочкам в возрасте «посмотрите на меня» нуж­ны занятия, требующие волевых усилий, чтобы тренировать их волю; им надо устанавливать жёсткие границы, формиру­ющие волю; им необходима размеренность жизни, направля­ющая волю, а также поддержка родителей, чтобы они научи­лись доверять своим внутренним побуждениям.

Поведение, соответствующее возрасту, и наша адек­ватная реакция на него позволяют девочкам разви­ваться по своему собственному расписанию. Нам при­ходится много читать- о девочках, развивающихся слишком быстро, и о том, что для них, вероятно, было бы лучше, если бы мы оберегали их от тревог и забот взрослой жизни. Если мы хвалим свою дочь за поступки, соответствующие возрас­ту, то это позволяет ей следовать своим внутренним импуль­сам, а не вытаскивать себя силой в мир, которого она не. понимает. Если же девочку поддразнивают дружбой с маль­чиками, называя «маленькой леди», если ждут от неё взрос­лых поступков, то от этого она только смущается и теряется. Попытки думать и действовать несоответственно возрас­ту разрушают веру девочки в свою внутреннюю мудрость, в ощущение внутренней готовности к конкретным поступкам.

Уважайте потребности дочери. Крик младенца сиг­нализирует об эмоциональных или физических страданиях. Малышке сыро, голодно, холодно, одиноко, она сердита, ус­тала или заскучала и поэтому требует немедленного внима­ния и заботы. В возрасте между четырьмя годами и семью плач становиться более дифференцированным, хотя по-пре­жнему указывает на то, что дочери необходимы наше внима­ние и помощь. Откликаясь на крик девочки о помощи, мы тем самым показываем ей, насколько серьёзно мы её воспри­нимаем, какими важными считаем её потребности и как мы о ней заботимся. Мы учим девочку, что нет ничего зазорного в том, чтобы попросить о помощи, что её потребности имеют важное значение, и благодаря этому предотвращаем разви­тие в ней склонности ставить на первое место дела окружа­ющих в ущерб своим собственным нуждам. Нам всем легче жить, когда девочка понимает, что забота, направленная на других, должна вернуться к ней обратно.

Не лишайте девочку права на любые эмоции. Внут­ренняя система управления — вместилище эмоций, чувств и интуиции. Если мы отрицаем жизнь чувств своей дочери, то мы препятствуем развитию у неё способности понимать себя и действовать, исходя из этого понимания. Если люди, кото­рым девочка доверяет, позволяют себе речения типа «Ты на самом деле этого не чувствуешь», «Не плачь, это не больно», «Всё в порядке, ничего страшного не случилось», когда в действительности это не так, и «Это всего лишь притвор­ство», то она начинает не верить себе самой.

Если какие-то эмоции дочери, например гнев или уныние, либо её поведение вроде постоянного нытья и открытого неповиновения доставляют нам хлопоты и вызывают наше неудовольствие, то ключ к их пониманию мы можем найти в своём собственном детстве. Разрешали ли нам открыто сер­диться или грустить, когда у нас было такое настроение? Или нам приходилось натягивать на себя улыбку, невзирая ни на что? Чувствовали ли мы поддержку, когда, собрав всю свою волю, пытались выяснить, как действует новая игруш­ка, или научиться открывать коробку с кукурузными хлопья­ми без посторонней помощи? На наше родительское поведение оказывает огромное влияние то, что было разрешено или не разрешено в семье наших родителей; такой ретроспективный взгляд поможет нам в наших усилиях стать более открытыми, более доступными в наших стараниях поддержать в дочери волеизъявление, сильные эмоции, чувства, интуицию.

Учите дочь удивляться. Связь нашей внутренней системы управления осуществляется через символические образы наших сновидений, древних мифов, детских сказок и природы. Голос души обретает силу в непрерывной связи со всеми этими источниками. Уже в самые первые годы жизни дочери мы должны обратить внимание на волшебство приро­ды и на красоту древних сказаний. Они станут для неё тем глубоким кладезем, откуда она всегда сможет черпать живи­тельную воду надежд, силы, отваги, понимания, сострадания и доброты.

Своим чудом старушка-луна

Каждую ночь удивляет малышку.

И крохотным пальчиком тычет она

На эту блестящую жёлтую крышку,

Что сквозь ветви деревьев сияет, Рассыпая по листьям песок золотой.

«Глядите, Луна», —

потрясённо дитя изрекает

И тут же в кроватке своей затихает,

Уснув среди блёсток, разбросанных щедрой рукой.

Карл Сандбург «Детская Луна»

Ограды

Поведение дочери всегда надо рассматривать с точки зре­ния установления связей с окружающими. Большинство по­ступков — и положительных и отрицательных — наши дочери совершают, желая испытать и определить границы во взаи­моотношениях с людьми. «Где я начинаюсь и где заканчива­юсь?» и «Каковы мои обязанности в отношении тебя?» — вот те неосознанные вопросы, которые постоянно сквозят в поступках девочки. Границы, которые мы устанавливаем для своих дочерей, и мера последствий, которую мы для них вы­бираем, закладывают основы сложного процесса становления внутренних личностных границ, которые позволят де­вочке чувствовать себя в мире компетентно и спокойно.

Младенцы, малыши и младшие дошкольники нуждаются в постоянном наблюдении и помощи. Нескончаемый поток их нужд утомляет, самым суровым образом испытывая вы­держку даже самых терпеливых и преданных родителей. Эти годы нередко бывают и самыми трудными, потому что роди­телям приходится быть на страже круглые сутки. Зачастую мы сами усложняем себе задачу из-за некоторых ошибочных представлений о девочках.

Начинать нужно с железных решёток. Девочки — это не маленькие взрослые, и поэтому они не могут с перво­го же слова понять, чего мы от них хотим, что им можно и чего нельзя. Девочки в возрасте до семи лет мыслят образа­ми, то есть как бы изображениями, а не понятиями, поэтому нет никакого смысла растолковывать им, что, почему и как. Мы должны сделать то, что всем нам сделать в эти занятые с утра до ночи дни крайне трудно. Мы должны встать с удобного кресла или оставить только что начатое дело, по­дойти к дочери, привлечь её внимание и показать, как что-то делается. Например, почистить ей зубы первые несколько раз, а потом ещё не однажды проделать это вместе с ней снова и снова, ибо только так она получит то, что ей нужно, — общение, связь. Наслаждаясь нашим к ней вниманием, она попытается справиться с нужным делом сама, а от первого успеха возрастёт её способность делать, в конце концов, всё самостоятельно.

То же самое касается и поступков, которые мы хотим предотвратить, например, чтобы она не выбегала на улицу и не ела ядовитые красные ягоды. Мы должны подойти к доче­ри, взять её за руку, увести с улицы и твёрдо сказать: «Нет! Ты никогда не должна переходить улицу одна, а только со мной за руку». Необходимы постоянные напоминания и под­крепление наших слов, пока она, наконец, не поймёт, что мы не шутим и что такие поступки запрещены. Тон нашей речи, манера держаться и постоянство наших требований значат для неё гораздо больше, чем любые слова.

Слишком большая свобода выбора портит девочку. Мы никогда не можем избаловать своих дочерей избытком любви, но в этом возрасте мы предоставляем им слишком большую свободу выбора. Маленькой девочке нужно чётко знать правила, распорядок дня и то, чего в связи с этим ожидают от неё. «Что ты хочешь сегодня на завтрак?» слишком пространный вопрос для ребёнка, мыслящего образами. Выбор из двух возможностей, как, например: «Тебе дать на завтрак яблоко или апельсин?», — может оказаться под силу одной девочке и быть затруднительным для другой. Нам кажется, что мы таким образом учим дочь принимать решения, но на самом-то деле мы просто погружаем её в пучину смятения, когда предлагаем слишком широкие возможности выбора раньше, чем она овладеет необходимыми: для этого интеллектуальными навыками.

До тех пор пока дочери не исполнится шесть-семь лет, разрешение житейских вопросов, что будет на завтрак или на полдник, когда нужно чистить зубы, пора ли ложиться спать и тому подобное, мы должны взять на себя. «Ты хо­чешь пойти к Мелиссе в гости?» — вопрос, ответить на ко­торый маленькая девочка не в состоянии. Мы должны при­слушаться к её словам, когда стоит вопрос, любит ли она играть с Мелиссой, но выбрать приятную и безопасную сре­ду для её игр — задача, которую решать должны мы сами.

Многим из нас претит такой диктаторский подход. «А как же её собственное мнение?» — можем спросить мы. Однако, полагая, что воспитание маленькой девочки — демократи­ческий процесс, мы совершаем большую ошибку. Если наши решения преподносятся в ласковой, но твёрдой манере, если мы просто ставим дочь перед фактом, то она почти всегда согласится с нами, потому что ощущает себя в безопаснос­ти, когда ответственность за решение лежит на наших пле­чах. Всё, конечно, изменится, когда дочка подрастёт, разо­вьётся её самовосприятие и сформируется то, что Пиаже назвал конкретно-операциональным мышлением.

Исследование адаптации детей, выросших в семьях с тре­мя различными стилями воспитания — авторитарным, де­мократичным и всё-позволяющим, — дало удивительные результаты. Авторитарные родители устанавливают строгие нормы, предоставляют мало свободы выбора и требуют от детей неуклонного следования семейным принципам. Демок­ратичные семьи действуют с позиций справедливости, учи­тывая чувства и ощущения каждого члена семьи, предостав­ляют большую свободу выбора и большое значение придают совместным делам. Детям, родители которых проповедуют вседозволенность, разрешают верить во что угодно и вести себя в соответствии со своими прихотями. Это исследова­ние, длившееся довольно долго, показало, что дети, вырос­шие в обстановке вседозволенности, став взрослыми, ис­пытывают трудности при необходимости сотрудничества и взаимодействия с окружающими. Детям из демократичных семей во взрослой жизни трудно принимать решения. Те же, кто растёт под опекой авторитарных родителей, становятся наиболее приспособленными ко взрослой жизни, способны­ми принимать решения, соблюдать закон и сотрудничать с окружающими.

Мы проводим чёткое различие между авторитарным воспитанием и жёстким авторитаризмом, который может быть назван четвёртым стилем воспитания. Такие родители утверждают свою власть жестокостью и насилием, не обра­щая никакого внимания на потребности, чувства и благопо­лучие членов семьи. Дети, воспитанные в таких условиях, ещё менее приспособлены к жизни, чем из трёх остальных групп, и нередко именно они, став взрослыми, издеваются над детьми и бывают психически неустойчивы. Мы рекомен­дуем воспитывать девочек до семи лет в благожелательно- авторитарном стиле, когда руководство дочерью мы осущест­вляем по-доброму, с пониманием и сочувствием к её позиции. Такое положение дел убеждает девочку в том, что мы всегда позаботимся о ней, и освобождает её от бремени ответствен­ности за ситуацию, что ей пока не под силу.

Мера последствий, соответствующая проступку, по­вышает самооценку. Последствия должны соответствовать проступку и не откладываться надолго. Вероятно, самая рас­пространённая ошибка, которую совершают родители, опре­деляя меру последствий за проступок для маленькой девоч­ки, — к последствиям прибегают спустя много времени и они бывают несоразмерны проступку. Порой мы также не учитываем, на ком в действительности лежит ответственность за случившееся. Давайте рассмотрим следующий пример:

Если дочка не съела свой обед и мы заявляем: «Оста­нешься без десерта!», — единственной её реакцией будет появление чувства беспомощности и протеста. Ничего дру­гого мы ей не оставляем. Такая мера последствий не имеет ничего общего с той проблемой, которая лежит в основе отказа от обеда, и слишком велика для неё, ибо подрывает её уверенность в своей способности вести себя иначе, так, что­бы вернуть себе потерянную привилегию. Существует множество причин, почему маленькая девоч­ка вдруг отказывается есть. Может быть, обед был подан слишком поздно, а она к этому времени уже устала, перетер­пела чувство голода? Может быть, она чем-то перекусила незадолго до обеда? Может быть, случилось что-нибудь и она слишком расстроена, чтобы есть? Может быть, еда дей­ствительно неприятна ей на вкус? Мы должны учитывать все эти факторы, прежде чем решиться на какие-нибудь дей­ствия, которые заставили бы её в будущем есть лучше. Если какие-либо из перечисленных обстоятельств повлияли на аппетит ребёнка, то ответственность за это лежит на нас, потому что она ещё слишком маленькая, чтобы всё предус­мотреть.

Если же девочка просто не хочет попробовать новое блю­до, которое кажется ей непривлекательным на вид, мы мо­жем прибегнуть к последствиям, которые взывают к её чувству справедливости. Мера последствий, которую мы выберем, может быть такой же простой, как и правило, что каждый в семье должен съесть хотя бы один кусочек каждого блюда. Если блюдо не понравится, то можно его и не есть, посколь­ку один кусочек на пробу уже съеден. Это правило легко соблюсти, оно справедливо в отношении всех и оставляет возможность пошутить. Конечно, маленькой девочке о нём каждый раз придётся напоминать, пока она его не усвоит.

Вопреки распространённому среди родителей убеждению, мы вовсе не должны немедленно решать, что делать, если дочка ведёт себя не так, как мы считаем нужным.

Ж: Как часто мне приходилось наталкиваться на сопро­тивление своей маленькой дочери или на её настойчи­вость в чём-нибудь, и я при этом не знала, что же мне делать! Тогда я говорила себе: мне нужно немного подумать, посоветоваться с мужем или с друзьями, — и это помогло мне избежать вспышек гнева и действий, о которых потом пришлось бы пожалеть.

Меня поражает способность моей дочери Дэйл на­ходить способы привить ее дочери Мэнди семей­ные правила. Недавно я зашла к ним на чашку кофе. В этот момент Мэнди во второй раз за день перевернула горшок с цветком в гостиной. По лицу дочери я могла бы сказать, что она была недовольна необходимостью снова убирать землю. Но на этот раз Дэйл сказала Мэнди: «Я очень расстроена тем, что ты своим мячиком опять опрокинула горшок. Сейчас я помогу тебе убрать грязь, а мячик отправится в шкаф до тех пор, пока мы снова не сможем взять его оттуда для игр». Мэнди аккуратно собрала совочком зем­лю в горшок, а потом, счастливая, поскакала иг­рать в свою комнату.

Твила, мать двадцатидевятилетней Дэйл и бабушка трёхлетней Мэнди

Используйте «торможение», а не «тайм-аут». Мы предпочитаем «затормозить» действие, а не прекратить его вовсе, потому что этот популярный дисциплинарный метод, на наш -взгляд, используется неправильно. Если поведение девочки мотивировано налаживанием связей, а мы уверены, что это именно так, то, отправляя её в другую комнату на десять минут и тем самым отделяя от всех, мы можем преус­петь только в том, что она будет испытывать чувство гнева, обиды, беспомощности и казаться себе отверженной всеми. Все мы себя плохо ведём, когда ситуация выходит из-под контроля, и наши дочери тому не исключение. Малышки те­ряются, когда мы требуем от них сделать что-либо слишком быстро. Например, настаивая на том, чтобы они немедленно прекратили игру и перешли к делам, связанным с подготов­кой ко сну, мы автоматически подталкиваем их к сопротив­лению. Четырёхлетний ребёнок ни за что тотчас же не от­правится сам чистить зубы, как бы нам того ни хотелось. К этому времени суток дочка уже устала, и ей трудно сделать это быстро, да еще и одной — ей нужна компания. Если мы вовремя поймаем момент, то нам потребуется лишь «тормо­жение», то есть, сказав: «Пойдём чистить зубы вместе», — и, возможно, посадив её к себе на колени, мы сделаем дело и еще испытаем чувство близости, которое так нужно и нам и ей. Если же время упущено, то для девочки, совсем потеряв­шей контроль над собой, которую уже невозможно успоко­ить ни на руках, ни укачиванием, полезнее будет тайм-аут. В этом случае мы рекомендуем поместить её в тихое, спокой­ное место вдали от домашних дел, но не закрывать её там. Зная, что мы рядом продолжаем заниматься своими делами и видим, что она делает, девочка получит обоснованный повод успокоиться самостоятельно, не ощущая своей отверженности и заброшенности, как это могло бы быть за закрытой две­рью. «Торможение» — это метод, придающий, а не отнимаю­щий силы. Со временем у дочери разовьётся способность контролировать своё поведение, свидетельствующая о её по­ступательном движении на пути к нравственной зрелости, что мы все надеемся увидеть в своих дочерях.

Сексуальность

Многие, увидев этот заголовок, вероятно, подумали: «Ну уж нет! Мы что, уже должны думать о сексуальности своей дочери? Она пока что слишком мала!» Это отношение, на наш взгляд, вполне оправданно, так как «сексуальность» пред­полагает взрослое осознание и понимание того, что значит «быть сексуальным», а этого у девочек в возрасте до семи лет нет. Термины «чувственность» или «глобальная телесность», вероятно, больше подходят к физиологическим ощущениям, которые испытывают наши дочери. Чувственное наслажде­ние от кормления материнской грудью и от плавания в теп­лой воде, ощущение мягкой шерсти, в которую укутывают малышку, брыканье толстыми ножками — всё это зачатки сексуальности маленькой девочки. Одежда, которая вызыва­ет чувство свободы и красоты, возможность напрячь свои мышцы, бегая, лазая, прыгая, и при этом насладиться похва­лой зрителей — всё это увеличивает радость малышки от владения своим телом. У неё развивается чувство доверия к тому, что приносит ей удовольствие и что ей самой нравит­ся. Это очень важный опыт в формировании здоровой сексу­альности.

Сексуальная революция в значительной степени ослаби­ла наши нравственные устои: мы стали спокойнее относить­ся к тому, что интимные отношения открыто показывают в кино и по телевидению, и, вероятно, даже у себя в спальне стали чувствовать себя свободнее, но у большинства из нас по-прежнему перехватывает дыхание, если мы сталкиваемся с «этим» в поведении своих дочерей. Мы зачастую отклады­ваем мысли об «этом» на потом, когда дочь станет старше, но наши установки в отношении собственной сексуальности и то, как мы относимся к детскому интересу и к вопросам по этому поводу, оказывают огромное влияние на восприятие девочками самих себя и своего тела.

Женская сексуальность неотделима от стремления к при­вязанности и от образа собственного тела. Наши дочери — существа сексуальные, и их любопытство и интерес есте­ственны и нормальны. Как бабочка выходит из своего коко­на, так и сексуальность маленькой девочки медленно рас­крывается в контексте её отношения к себе, к другим и к окружающему миру. Её первые переживания и ощущения, связанные с тем, чтобы чувствовать себя любимой, нужной, способной устанавливать взаимоотношения с окружающими, довольно долго сказываются на её чувстве уважения к себе, жизненно важном для развития здоровой сексуальности. Те установки в отношении собственного тела и его «правильно­сти», которые девочка получает в раннем детстве от окружа­ющих, скажутся впоследствии на её способности испыты­вать удовольствие и удовлетворение. Положительный образ своего тела с самого начала оказывает громадное влияние на всё развитие девочки.

Широко распространённое стыдливое отношение к своему телу, которое свойственно в нашем обществе многим взрос­лым, играет не последнюю роль в функциональных расстрой­ствах интимной сферы, с которыми сталкиваются многие из нас, слышат об этом от своих друзей, читают в газетах, жур­налах и книгах. Долговременные исследования сексуальной зрелости и адаптации свидетельствуют о том, что от степени принятия своего и чужого тела напрямую зависят уверен­ность в себе, самооценка и удовлетворённость в интимных отношениях.

Для большинства родителей основной страх за дочь кон­центрируется вокруг сексуальности. Вдруг её изнасилуют? Вдруг она начнёт слишком рано? Вдруг её обидят? Вдруг она забеременеет? Какова вероятность её заражения заболева­ниями, передающимися половым путём, такими как герпес и СПИД? Специалисты по сексуальному просвещению Юдифь и Сол Гордон утверждают, что опасность быть использован­ными гораздо меньше у людей с высоким уровнем самовос­приятия. В своей книге «Консервативное воспитание ребён­ка при сексуальной вседозволенности в мире» они говорят о том, что девочки, которые не ценят своё собственное тело и свои чувства, склонны переоценивать это у других и более подвержены опасности сексуального насилия, промискуите­та (неразборчивость в половых связях при их множестве) и ранней беременности.

Когда моя средняя дочь была в возрасте между двумя и четырьмя годами, она всё время себя теребила там, внизу. Мы с мужем чувствовали себя из-за этого очень неловко, особенно если при­ходили гости. Наш доктор сказал, что всё вполне естественно, но мне это всё-таки доставляло мас­су беспокойства. Я думаю, мои родители были до­вольно строги в отношении всего, что касалось сексуальности, и мысли о сексуальности дочери по­стоянно тревожили меня. В конце концов, Лиа по­няла, что так трогать себя можно только на­едине с собой. И мне стало намного легче.

Мара, тридцати шести лет, мать трёх дочерей

Мастурбация — это нормально. Точно так же, как всё вокруг, малыши с удовольствием исследуют свои генита­лии, ту часть тела, которая обычно прикрыта пелёнкой. Ма­ленькие девочки очень быстро обнаруживают, что поглажи­вание гениталий вызывает приятные ощущения, и нам, как и Маре из предшествующего рассказа, это может показаться неловким. Специалист по уходу за детьми доктор Пенелопа Лич в своей книге «Ваш малыш: с рождения до пяти лет» советует нам относиться к этому так же, как к ковырянию в носу — делать можно, но только в уединении. Никакие угро­зы и увещевания не прекратят мастурбацию. Наши дочери всё равно будут продолжать мастурбировать, но ещё и отяго­щенные чувством вины. Изучение того, что доставляет удо­вольствие, и знание того, как доставить себе удовольствие, играют жизненно важную роль в развитии способности ис­пытывать удовлетворение во взрослой жизни.

Интерес к другим сексуальным исследованиям тоже нормален. Природное любопытство маленькой девочки к телу распространяется и на окружающих ее людей. Первыми под её пристальное внимание попадают родители, братья и сест­ры. Многие отцы бывают удивлены вопросом вроде: «Ну как твой пенис?» Ответив на него просто: «Спасибо, хорошо», — мы показываем дочери свою открытость и готовность к бесе­дам на сексуальные темы, как бы приглашаем её задавать новые вопросы. А она просто пытается провести различие: у папы есть пенис, а у неё нет. У неё есть вагина, как у мамы.

А как насчёт зависти к пенису! Мы согласны с тем, что зависть к пенису у девочек нельзя понимать буквально; в возрасте от трёх до пяти это всего лишь любопытство, и интерес этот преходящ. Для нашей девочки гораздо важнее, чем обнаружение анатомических различий, то, как она вос­принимает обращение отца с матерью, и то, как оценивают её как женщину. Малозаметные унижения и чёткие полоролевые различия в обязанностях, как, например, то, что мама ведёт домашнее хозяйство, а папа ходит в завораживающий Внешний Мир делать Важную Работу, усиливают интерес девочки к обладателю пениса/власти. Дочь никогда не зак­лючит альянс с отцом в ущерб матери — такое представле­ние было навязано нам первыми теоретиками развития, — если только мать не отсутствует вовсе или абсолютно не справляется со своими обязанностями. В нормальных ус­ловиях девочка поддерживает тесную связь с матерью и до­вольно интенсивно строит отношения с отцом.

В раннем возрасте девочки интересуются сексуальными вопросами так же, как и любыми другими открытиями, кото­рые им удаётся сделать в этом мире. Как мы уже говорили выше, их сексуальность в этом возрасте лучше называть гло­бальной телесностью. Помня о том, что в эти годы дочери мыслят образами, мы сначала должны понять, о чём же конкретно они нас спрашивают, а уж потом решать, стоит ли пускаться в обсуждение сложностей полового акта и тому подобного.

Когда Люси спросила, как ребёночек попадает к маме в живот, я подумала: «Боже мой! Готова ли я к этому?» Потом я поняла, что она спрашивает не о половых отношениях, соитии и даже не о сложностях процесса оплодотворения. Когда я от­ветила, что ребёночек вырастает у мамы в живо­те из семечка, она сказала: «Я так и думала. И Дженни говорит точно так же», — и вышла, под­прыгивая.

Элли, тридцати лет, мать четырёхлетней Люси

Если в вопросах дочери или в разговорах проскальзывают намёки на сексуальные исследования с друзьями по играм, продолжать эти разговоры нужно с большой осторожностью. Вероятно, каждому из нас памятны те случаи из своего дет­ства, когда мы тоже играли в сексуальные игры. Чаще всего самым неприятным в этом был момент, когда нас заставали за такой игрой родители, именно об этом мы, вероятнее все­го, помним до сих пор. Застигнутые за таким занятием, мы испытывали угрызения совести, как будто делали то, чего никак не следовало делать. Специалист по воспитанию детей Эда Лешан, чью замечательную книгу «Если ваш ребёнок сводит вас с ума» мы вам настоятельно рекомендуем, советует никогда не стыдить дочь, а объяснить ей, что её любопытство нам понятно, но, когда к нам приходят наши взрослые друзья, мы ведь никогда не раздеваемся догола, поэтому и ей не следует этого делать.

В сексуальных играх девочку подстерегает опасное? быть использованной более старшими детьми, которые буду досаждать ей своими действиями и могут нанести вред. У многих из нас остались рубцы от ранних экспериментов, иници­аторами которых, конечно, были не мы, но мы не знали и как их приостановить, потому что были слишком малы. Если дочь может прийти к нам со всем, что её волнует или пугает, не боясь быть поднятой на смех, наказанной или выруган­ной, то это наилучшим образом защитит её от пагубной сек­суальной эксплуатации. Научите её говорить, когда она с j кем-нибудь уходит: «Сначала я должна спросить у мамы: (или у папы)», — и это предостережет ее от любых посяга­тельств.

Каждая семья сама должна решить, как подойти к этому деликатному и опасному предмету, чтобы не вызвать у де­вочки ненужного беспокойства и не спровоцировать пара­нойю. Одни родители считают, что полезно читать детские рассказы о сексуальных посягательствах. Другие играют в игры типа «Что ты будешь делать, если...?» и так учат де­тей, как надо себя вести в случае опасности. Средства, обес­печивающие безопасность девочки в возрасте «посмотрите на меня», больше всего годятся, вероятно, для девочек в возрасте от четырёх до семи лет. Более подробно о сексуаль­ных посягательствах и об оказании помощи дочерям при об­наружении признаков посягательства или насилия читайте в главе 10.

Следуйте за дочкой. До трёх лет большинство детей физически или эмоционально бывают не готовы к тому, чтобы пользоваться туалетом без «аварий». Конечно, существуют индивидуальные возрастные различия в такой готовности, тем не менее мы обнаружили, что, если позволить ребёнку идти в своём развитии немного впереди наших требований, это даёт ему возможность овладеть теми навыками, к которым он уже готов, без ненужного стресса для него и лишне­го беспокойства для нас. Если девочка внутренне созрела для того, чтобы пользоваться туалетом, она обычно делает это легко и быстро с минимумом неприятностей.

Лучше всего начинать с того, чтобы подобрать подходя­щий стульчик с горшком, поставить его «на своё место», рядом с туалетом, так, чтобы ваша дочь имела возможность садиться на стульчик всякий раз, когда она о нём вспомнит, независимо от того, сделает она что-либо или нет. В конце концов, у неё образуется связь между желанием восполь­зоваться стульчиком и чувством выполненного долга и она сама захочет ходить в штанишках вместо пелёнки. Поддер­жите её усилия похвалой, и дело пойдёт вперёд ещё быст­рее, тогда как обвинения, брань или упрёки могут лишь по­вернуть процесс вспять.

Учиться контролировать кишечник и мочевой пузырь озна­чает учиться контролировать себя. Когда-то родители оши­бочно взяли на себя ответственность за приучение дочерей к контролю за кишечником и мочевым пузырём. На самом деле это вещь очень интимная, и каждый из нас от природы способен овладеть этим, как только будет внутренне готов. Если мы начнём требовать от дочери такого контроля слиш­ком рано или будем каждый раз демонстрировать своё не­удовольствие и неодобрение её неспособности осуществлять его, мы тем самым отвлечём внимание дочери от формирова­ния внутреннего контроля и загоним её в ловушку беспре­рывной борьбы с нами, что только замедлит процесс.

Нам понятны причины, по которым в детских садах и яс­лях требуют, чтобы дети, прежде чем начнут посещать эти учреждения, научились обходиться без пелёнок, но попытки ускорить процесс приводят к неоправданному напряжению в семье. Это всё равно, что снова и снова учить свинью петь. Девочка будет артачиться и делать назло, что только ослож­нит жизнь всем.

Как бы нам ни хотелось, чтобы наша дочь соответствова­ла ясельному стандарту, равнялась на детей сестры или со­седки, она всё равно будет расти по своему собственному расписанию, развиваться по своему собственному графику, и, если мы хотим быть мудрыми родителями, мы будем сле­довать за ней, а не пытаться насильно раскрыть почку, кото­рая ещё не созрела.

Поиск по сайту: