Посвящение Кухулина

Сага о юном герое Кухулине великолепно иллюстрирует неожиданное возникновение «бурной и обжигающей энергии». Старо-ирландский текст «Tain Во Cuâlnge» («Книга бурой ко­ровы») рассказывает, что Кухулин, племянник короля Ульстера Конхобара, однажды услышал, как его учитель друид Катбад говорил: «Если маленький мальчик возьмет сейчас в руки ору­жие, он станет блистательным и знаменитым, но проживет короткую жизнь и скоро умрет». Ку­хулин, услыхав это, попросил у своего дяди ору­жие и повозку и направился к замку Нешта, злей­шего врага королевства Улъстер, чтобы сразить­ся с тремя королевскими сыновьями, которые считались непобедимыми героями. И малень­кий мальчик разбил их войско, а самих обезгла­вил. Колдунья предупредила короля, что этот подвиг настолько вдохновил Кухулина, что юный герой может перебить всех его воинов. Тогда король решил отправить к Кухулину мно­жество голых женщин. И далее в тексте: «Толпа молодых женщин вышла ему навстречу и пока­зала ему свою наготу. Но он спрятал лицо, от­вернувшись к стенке повозки, чтобы не видеть наготы женщин и их стыда. Но его вынудили выйти из повозки. Гнев его был столь велик, что принесли три чана холодной воды, чтобы успо­коить его. Его поместили в первый чан, но вода нагрелась в нем так сильно, что чан разлетелся, как ореховая скорлупа. Во втором чане, когда он вошел в него, вода начала так кипеть, что на ее поверхности появились пузыри величиною с кулак. В третьем чане вода достигла такой теп­лоты, какую выносят не все. И только после это­го гнев (ferg) маленького мальчика остыл и его одели в его одежду»¹⁷.

Романтизированная сага о Кухулине пред­ставляет великолепное свидетельство индоев­ропейских воинских посвящений. Как показал Дюмезиль, в битве с тремя сыновьями Нешта разворачивается древний индоевропейский сценарий воинского посвящения: борьба с тре­мя противниками или с трехголовым чудови­щем¹⁸. Но нас больше интересует «гнев» (ferg) Кухулина, его «ярость берсерка». Дюмезиль¹⁹ уже провел параллель между обрядовым «ис­ступлением» Кухулина, его последующим «приручением» (охлаждением) женской наго­той и холодной водой и некоторыми момента­ми посвящения каннибалов Квакиютль. Дей­ствительно, мы помним, что исступленная ярость юного посвященного Квакиютль смяг­чалась благодаря женщине, танцующей с тру­пом на руках, и особенно погружением его с головой в соленую воду. Как исступление кан­нибала, так и «гнев» молодого воина, который проявляется в форме чрезвычайно сильного внешнего «жара», являются магически-религи­озным испытанием; в нем нет ничего обыден­ного, естественного; это синдром сакральной одержимости.

Подобное испытание проходил Кухулин в каждой новой битве. Над его головой можно было видеть пылающий огонь и даже искры; волосы на его голове вставали дыбом, и от его лба исходил «победный свет». Ж. Дюмезиль обнаружил тему «разогревания» героя в осетин­ских легендах о Батразде, главном герое Нар­тов²⁰. Эта же тема возникает, сильно фолькло­ризованная, в румынской народной поэзии: «Романас, двенадцатилетний мальчик, вернув­шись к своим братьям, убив до этого шестнад­цать тысяч татар, кричит, что его лошадь «ра­зогрелась» и он боится учинить массовое побо­ище среди своих»²¹.

Когда Марций обращался к своим войскам, пламя исходило из его головы, и солдаты впа­дали в безумие (Тит Ливий, XXV, 39, 16). У ла­тинян гнев или любая другая сильная страсть сопровождалась «жаром», «ожогом» в голове. Глаза человека в гневе блестят, волосы подни­маются. Эти симптомы ярости (furor) становят­ся почти штампом у римских поэтов²². В дан­ном случае речь идет о переживании более распространенном, чем героический «жар». На древних уровнях культуры всякая мощь ок­ружена магически-религиозным почитанием. Р. В. Онианс считает подобные верования при­надлежностью греко-латинских представле­ний, в соответствии с которыми жизнь-душа находится в голове, и у каждого человеческо­го существа есть свой «гений»²³, который де­лает его божественным созданием. Впрочем, эта теория унаследована из более ранних эпох и, возможно, восходит к доисторическим вре­менам.

Поиск по сайту: