Проблема Вултонской тюрьмы

^[1]

Холодные крепостные стены Вултонской тюрьмы, казалось, выплыли прямо из серого утреннего тумана, окутавшего поля и леса вокруг нашего экипажа. Я плотнее запахнул пальто и повернулся к Холмсу, который глядел в окно, глубоко задумавшись о предстоящем деле. Затевалась игра, и я вновь был рядом с величайшим детективом мира.

— Холмс, — спросил я, — не могли бы вы сказать, о чем думаете?

Шерлок Холмс резко повернулся и ответил:

— Могу, разумеется. Но сначала вспомним факты по этому делу.

Боясь подвоха, я тщательно подбирал слова:

— Так… В четверг вечером из Скотланд-Ярда нам сообщили о странных событиях в Вултонской тюрьме. Мы заказали билеты и в пятницу сели в поезд из Лондона в Ворчестер. Затем, как вы помните, сняли комнату в деревне поблизости от Хирфорда. Наконец утром наняли экипаж для поездки в…

— Великий Боже! — воскликнул Холмс, перебивая меня. — Ватсон, я просил напомнить факты по делу, факты, а не маршрут поездки!

Он весело рассмеялся.

— Хорошо, хорошо, — продолжил я, запинаясь. — Но эти события, возможно, связаны с обстоятельствами дела.

— Не совсем так, Ватсон, — ответил он. — Я множество раз говорил, что вы должны выработать способность концентрировать свои мысли. Концентрированные мысли, как капли воды, двигающиеся в одном направлении, как могучая река. А рассеянные, раздробленные мысли, словно капельки тумана, что нас окружает сейчас. — Он сделал рукой круг в воздухе.

— Вот вам факты, Ватсон, — продолжил он после паузы. — Вожак преступной банды, на счету которой мошенничества, поджоги, вымогательства, похищения людей, грабежи и множество других грязных дел, Таддеус Стамп был заключен в Вултонскую тюрьму, но другие члены банды остались на свободе. Поскольку он крепко держал всех в своем кулаке, бандиты привыкли ни шагу не делать без его приказа, и в Лондоне на несколько месяцев стало тихо. Но две недели назад банда снова начала действовать.

— То есть, — вставил я, — Таддеус Стамп каким-то образом связывается с бандитами, хотя сам сидит в одиночке и посетителей к нему не допускают.

— Именно так, — сказал Холмс. — Его зловредные идеи и преступные мысли проникают через стены, в которых его держат. Он руководит шайкой, даже находясь в тюрьме. Это, Ватсон, оскорбительно для всей королевской правоохранительной системы.

Наш экипаж остановился. Выйдя из него, мы увидели величественный фасад Вултонской тюрьмы. Оглядывая стену, я не мог себе представить, как кто-нибудь или что-нибудь может преодолеть эту неприступную крепость.

В стене открылась толстая, окованная железом дверь, и высокий человек с суровым лицом вышел на порог, приветствуя нас.

Рядом с ним был грузный охранник в форме, державший свои громадные руки крепко прижатыми к телу. Мы представились, и высокий человек сказал:

— Я, Джон Уильямс, начальник заведения. Позвольте, я сначала расскажу вам вещи, необходимые, чтобы избавить от страха перед этим местом. Неподготовленным посетителям здесь очень неприятно. Быть может, вы…

— Поскольку мы уже здесь, мистер Уильямс, — перебил его Холмс, — вам было бы лучше рассказать об обстоятельствах этого запутанного дела.

— Что ж, джентльмены, — сказал начальник, — не уверен, что это правильно, но будь по-вашему. Скотланд-Ярд информировал меня, что недавно установлено наличие регулярных связей Таддеуса Стампа с его головорезами в Лондоне. Но я считаю это невозможным. Он сидит в полном одиночестве в камере без окон и без связи с внешним миром. Еду приносит один и тот же охранник, Эдмунд. — Он показал на крепкого мрачного стражника и продолжил: — Когда он заходит в камеру, у двери стоит сержант, который обязан доносить мне о любом происшествии. А единственный, кто говорит с заключенным, — это я сам. Заверяю вас, что в сговоре с бандитами я не замешан.

Мрачный охранник все это время стоял за спиной Уильямса не двигаясь, прижав руки к телу. Как только Уильямс закончил, Холмс зашел сзади охранника и громко хлопнул в ладоши возле его уха.

— Какого черта! — воскликнул я, не ожидая от Холмса такой бестактности. Но охранник остался невозмутим.

— Да, он глухонемой, — сказал Уильямс. — Но как вы узнали?

— Совсем просто, — ответил Холмс. — Любой человек не может не прореагировать, когда называют его имя. А здесь никакой реакции не было. Я понимаю так, что Эдмунд не мог сказать Стампу ни одного слова, не мог услышать от него ни одного звука.

Холмс вынул бумагу и карандаш и написал: «Как ваше имя?» — и, глядя в лицо охранника, медленно спросил: «Давно ли вы здесь?» Охранник на том же листке ответил: «Эдвард Эдмунд. В декабре будет шестнадцать».

Начальник тюрьмы знаком приказал Эдмунду следовать за собой и повел нас во двор тюрьмы. Затем мы шли бесконечными коридорами через множество охраняемых дверей, и нам казалось, что весь свет, все тепло, все звуки поглощаются стенами этого мрачного лабиринта. И все же время от времени, думал я, каким-то путем щупальца преступной воли Стампа проникали из этих глубин в далекий Лондон.

Мы остановились у железной двери камеры Таддеуса Стампа. Холмс прильнул к узкой щели в двери и через некоторое время кивнул мне на нее. В тускло освещенной камере не было окна. Я разглядел узкую кровать и табурет перед грубым деревянным столом. На столе стояла коптилка, возле нее лежала аккуратно сложенная газета, а подальше виднелась миска с двумя картофелинами, кувшин, кружка и что-то похожее на железную терку. На полу валялась смятая одежда. Сам Стамп лежал на кровати и мерно сопел.

Холмс повернулся к начальнику тюрьмы:

— Я вижу, Стамп получает газету «Таймс».

— Он, конечно, ужасный человек, мистер Холмс, — сказал Уильямс, — но чрезвычайно интеллигентен. Читать не запрещается, и мы не должны быть жестокими. Я передаю ему газету после того, как прочитаю сам. Тут нечего бояться. Эдмунд забирает ее вместе с остальным мусором, и я, согласно инструкции, просматриваю каждую страницу во избежание каких-либо записей.

— Так он получает лондонскую газету каждый день? — спросил Холмс.

— Да, — ответил начальник не своим голосом.

— А картошка?

— Картофель дают ему каждую пятницу, — сообщил Уильямс, — но сырой. Стамп просит именно такой: у него болит локтевой сустав, он растирает картофель и четвертую неделю делает примочки из кашицы. Но к чему вы клоните, мистер Холмс? Это ведь пустяковые детали.

Я воскликнул:

— Медицина ничего не знает о картофельных примочках.

— Это правда, доктор, — подтвердил Холмс.

Начальник тюрьмы развел руками.

Тут я проявил инициативу:

— Скотланд-Ярд установил, что Стамп передает приказы своей банде по воскресеньям. Что это значит, Холмс? Нам не надо осмотреть камеру внутри?

— Ну, Ватсон, — сказал Шерлок Холмс, — вы меня удивляете. Я полагаю, что дело уже сделано…

* * *

На этом месте рассказ прерывается, и читателям предлагается решить загадку самостоятельно. В помощь даются наводящие вопросы.

1. Как передаются послания из тюрьмы?

2. Какая химическая реакция поможет Холмсу разоблачить Стампа?

3. Кто передает банде приказы Стампа?

Поиск по сайту: