ЛЕКЦІЯ 2 13 страница

— Я ничего не смогу сделать, пока вас не пропустит чиновник иммиг­рационной службы, — сказал он.

Время, казалось, поползло еще медленнее. Появился какой-то долго­вязый человек и вошел в офис иммиграционной службы. Вскоре с недо­вольным и покрасневшим лицом он вышел к таможеннику.

— Я не могу открыть стол, — сказал он.

Довольно долго они возились вместе, подбирая ключи, колотя и тол­кая дверцу. Наконец, отчаявшись, они взяли отвертку и взломали замок. Оказалось, что это не тот стол, в нем было пусто.

В конце концов бланки нашлись. Мы устало принялись их заполнять, ставя подписи то в одном месте, то в другом. Чиновник иммиграционной службы проставил в наших паспортах штампы «Вновь прибывший им­мигрант».

— Теперь ступайте к таможеннику, — сказал он.

Чемоданы открыты, ящики тоже. Предъявлены заполненные бланки, в которых подробно описываются наши пожитки — пожитки «поселен­цев». Еще несколько печатей, и наконец нам разрешено въехать в Канаду в Виндзоре, провинция Онтарио. Таможенник заметно смягчился, когда узнал, что мы приехали из Ирландии. Сам ирландец по происхождению, у которого еще были живы родители-ирландцы, он забросал нас вопросами и — чудо из чудес — даже помог нам донести багаж до автомашины.

На улице стоял мороз, земля была укрыта толстым слоем снега. На другом берегу реки Детройт ввысь взметнулись небоскребы. Во всех кон­торах и квартирах мерцали праздничные огоньки, потому что был канун Рождества.

Мы поехали по широкой Уэллетт Авеню, главной улице Виндзора. Реки не было видно, так что казалось, что мы едем прямо в Америку. Наш водитель, похоже, весьма смутно представлял, куда надо ехать. Пропустив нужный перекресток, он так лихо развернул машину, что у нас волосы встали дыбом. Но в конце концов мы все же добрались до снятого нами в аренду дома и с радостью покинули машину.

В скором времени я получил извещение от департамента здравоохра­нения с требованием явиться и жуткими угрозами — вплоть до депор­тации — если я этого не сделаю. К сожалению, угрозы относились к числу любимых увлечений чиновного люда провинции Онтарио, поэтому сейчас мы снова собираемся переезжать» на этот раз в более дружелюбную про­винцию.

В департаменте здравоохранения меня просветили рентгеном, под­робно расспросили и наконец разрешили вернуться домой. В Виндзоре ужасный климат, и это вместе с отношением к нам чиновников привело нас к решению переехать, как только будет закончена эта книга.

Ну, вот, теперь эта книга действительно закончена. Слова истины сказаны, как и в двух моих других книгах. Я многое мог бы поведать Западному миру, ибо, говоря об астральных путешествиях, я коснулся лишь краешка того, что возможно. К чему с таким риском посылать самолеты-шпионы, если, путешествуя в астрале, можно проникнуть в са­мые сокровенные тайники? Можно все увидеть и запомнить. При опреде­ленных условиях можно даже телепортировать предметы, если только это делается ради всеобщего блага. Но Западный человек поднимает на смех то, чего не в силах понять, обзывает «жуликами» тех, кто обладает способностями, каких нет у него, и с пеной у рта обливает грязью тех, кто осмеливается хоть немного отличаться от остальных.

Я с удовольствием отодвинул в сторону пишущую машинку и сел играть с Леди Ку'эй и слепой миссис Фифи Грейвискерз, которые так терпеливо дожидались этой минуты.

Той же ночью снова пришло телепатическое послание.

— Лобсанг! Твоя книга еще не закончена.

Сердце у меня упало, ведь я ненавидел писательство, зная, что лишь ничтожно малое число людей способно к постижению Истины. А я пишу о том, что вполне под силу человеческому разуму. Даже самые элементар­ные ступени этих возможностей все равно будут встречены с недоверием. Зато стоит объявить, что русские отправили человека на Марс, и это немедля будет принято на веру! Человек страшится способностей своего же разума и может рассматривать лишь вещи, не имеющие никакой цен­ности, вроде ракет и космических спутников. Используя же ментальные процессы, можно добиться гораздо лучших результатов.

— Лобсанг! Истина? Ты помнишь древнюю еврейскую притчу? Запи­ши ее, Лобсанг, и напиши еще о том, что может произойти в Тибете!

«Одного раввина, известного своей ученостью и умом, как-то спроси­ли, почему он так часто иллюстрирует великие истины простыми, незатей­ливыми историями. — Это, — сказал мудрый раввин, — лучше всего объяснить притчей! Притчей о Притче. В давние времена Истина ходила среди людей неприкрашенной, нагой, как и положено Истине. Кто ее видел — отворачивался от стыда или страха, ибо не мог смотреть ей в лицо. Так Истина и бродила среди народов Земли, нежеланная, всеми презирае­мая и отвергнутая. Однажды, неприкаянно ковыляя по дороге, она встре­тила Притчу, беззаботно гуляющую по свету в дорогих ярких одеждах. — Почему ты так печальна и несчастна, Истина? — спросила Притча с весе­лой улыбкой. — Потому что я так стара и уродлива, что люди избегают меня, — скорбно ответила Истина. — Чепуха! — рассмеялась Притча. — Люди избегают тебя не поэтому. Надень кое-что из моих одежд, ступай к людям и сама увидишь, что будет. — И вот Истина нарядилась в красивые одежды Притчи, и теперь, куда бы она ни пошла, всюду ее встречали как желанную гостью. — И старый мудрый раввин с усмешкой сказал: — Люди не в силах смотреть в глаза нагой Истине, они предпочитают видеть ее в одеждах Притчи».

— Да, да, Лобсанг, это хороший перевод наших мыслей. А теперь сама Притча.

Кошки ушли на свои подстилки дожидаться, когда я по-настоящему закончу работу. А я снова сел за машинку, вкрутил чистый лист бумаги и продолжил...

Из дальнего далека мчался Наблюдатель, вспыхивая призрачной голу­бизной над континентами и океанами, переносясь из освещенной солнцем на ночную сторону Земли. Будучи в астральном состоянии, он был видим только ясновидцам, но сам видел все, и возвращаясь впоследствии в свое тело, помнил все. Безучастный к холоду и разреженному воздуху, он зата­ился за высокой горной вершиной и стал ждать.

Первые лучи утреннего солнца, коротко блеснув, позолотили горные пики, отражаясь мириадами оттенков в снегах расщелин. В посветлевшем небе забрезжили рассеянные потоки света, и солнце неторопливо показа­лось над дальним горизонтом.

Внизу, в долине, начали твориться странные вещи. Замелькали стара­тельно замаскированные фары тягачей. Серебряная ниточка Счастливой Реки едва заметно поблескивала, ловя отражения солнечных лучей. Пов­сюду царила странная, тщательно скрываемая суматоха. Коренные жители Лхасы либо попрятались в домах, либо лежали в казармах трудовых лаге­рей под бдительной охраной.

Солнце медленно шло своей тропой. Вскоре первые лучи, осторожно пробираясь вниз, коснулись странного сооружения, возвышавшегося в дальнем конце Долины. Солнце светило все ярче, и Наблюдатель смог лучше разглядеть эту громадину. Это был огромный цилиндрической формы предмет, а на его заостренном носу, нацеленном в небеса, были нарисованы глаза и оскаленная пасть. На протяжении столетий китайские моряки рисовали такие глаза своим кораблям. Теперь же на корпусе Мон­стра эти глаза горели ненавистью.

Солнце поднялось еще выше, и скоро вся Долина уже купалась в его лучах. Странные металлические конструкции были отведены в стороны от Монстра, который теперь лишь частично покоился в своей колыбели. Огромная ракета, опирающаяся на хвостовые плавники, выглядела злове­ще, наводила смертный ужас. У ее подножия сновала целая армия техников, похожих в своих шлемофонах на потревоженную колонию муравьев. Пронзительно взвыла сирена, ее отголоски покатились по горам, отража­ясь от скалы к скале, от стены к стене и смешиваясь в оглушительную, чудовищную какофонию звуков. Солдаты, охрана, рабочие стремглав бро­сились прятаться в дальних скалах.

Посреди горного склона луч солнца выхватил группу людей, сгрудив­шихся у радиостанции. Один из них взял микрофон и что-то сказал обита­телям огромного бункера из бетона и стали, наполовину упрятанного в землю примерно в миле от ракеты. Гулкий голос начал отсчет секунд и умолк.

Несколько мгновений не происходило ничего, царил полный покой. Все замерло, кроме ленивых щупалец пара, сочащегося из ракеты. Потом пар вырвался мощными клубами, грянул нарастающий рев, вызывая не­большие камнепады. Сама земля, казалось, со стоном содрогнулась. Гро­хот становился все мощнее, достигнув уровня, от которого могли лопнуть барабанные перепонки. Из основания ракеты вырвался огромный язык пламени и пара, скрывая под собой все. Очень медленно, словно с гигант­ским усилием, ракета начала подниматься. В какой-то момент она, каза­лось, встала на огненном столбе, затем, набрав скорость, поползла вверх, в застонавшие небеса, изрыгая ненависть и презрение к человечеству. Она уходила все выше и выше, оставляя за собой длинный шлейф дыма и пара. Долго еще среди горных вершин отдавался эхом этот вой, хотя ракета давно уже скрылась из виду.

На склоне горы группа техников лихорадочно следила за экранами своих радаров, что-то тараторила в микрофоны, либо изучала небо в мощ­ные бинокли. Далеко вверху вспыхнула и погасла яркая точка, и ракета легла на боевой курс.

Из-за скал показались перепуганные лица. Люди сбивались в малень­кие кучки, временно позабыв обо всяких различиях между каторжниками и охранниками. Минуты с тиканьем вели свой счет. Техники отключили свои радары, ибо ракета уже вышла из зоны их контроля. Минуты с ти­каньем вели свой счет.

Внезапно техники, бешено жестикулируя, вскочили на ноги, забыв от волнения включить микрофоны. Ракета с ядерной боеголовкой упала на далекую миролюбивую страну. Земля превратилась в кромешный ад, горо­да лежали в руинах, а люди попросту испарились. Китайские коммунисты, включив на полную мощность громкоговорители, кричали и вопили, отб­росив всякую сдержанность, радуясь своему ужасному достижению. Пер­вый этап войны завершился. Преисполненные радости техники бросились готовить к старту вторую ракету.

Фантазия ли это? Это вполне могла быть реальность! Чем выше рас­положена точка запуска ракеты, тем меньше сопротивление атмосферы, тем дальше и с меньшим расходом топлива ракета может улететь. Ракета, запущенная с тибетских плоскогорий на высоте в семнадцать тысяч футов над уровнем моря, будет более эффективна, чем ракета, запущенная с равнин. Таким образом, коммунисты обладают огромным преимущест­вом над остальным миром, поскольку располагают самыми высокогорны­ми установками для запуска ракет в космос или другие страны.

Китай напал на Тибет — но не покорил его — с тем, чтобы приобрести это преимущество над Западными державами. Китай напал на Тибет с тем, чтобы подобраться к Индии, когда будет к этому готов, и, возможно, двинуться через Индию на Европу. Может статься, Китай и Россия объеди­нятся и возьмут мир в клещи, которыми сокрушат свободную жизнь во всех странах, которые окажутся у них на пути. Такое может произойти, если ничего не предпринять в ближайшее время. Польша? Перл-Харбор? Тибет? «Эксперты» уже заявляли, что такие аномалии невозможны. И они ошибались! Неужели они ошибутся снова?

ЛЕКЦІЯ 2

Поиск по сайту: