Развитие как способ существования бытия

Философская проблема бытия возникает как необходимость обрести отправную точку отсчета в процессе освоения (познания) мира. Если Архимед ищет точку опоры, чтобы земной шар перевернуть, то философы античности заняты поиском первоначала мира, того основания, которое высвечивает определенность многообразия мира, является предпосылкой познания конкретного процесса, явления, вещи; обеспечивает возможность проникновения в их сущность.

Для мыслителей Древней Индии таким первоначалом является «Брахма» (санскр. — священная сила), Она все созидает, все поддерживает, все хранит.

Для мыслителей Древнего Китая первоначалом мира является «Дао». «Благодаря ему все сущее рождается». Дао — «мать всех вещей». Но дао не только первоначало, оно и завершение всего. Из дао все возникает и в дао все возвращается. Само же дао вечно, несотворенно и вездесуще.

Отвечая на требования своего времени, мыслители Древней Греции также ставят вопрос о начале начал: из чего возникает предметная реальность мира и куда она исчезает? Поскольку космос воспринимался как чувственно-предметная упорядоченная реальность, то поиск первоначала замыкался на физическую реальность. Для основателя милетской школы Фалеса таким основанием является вода, для Анаксимена — воздух, для Гераклита — огонь.

Первоначало всего сущего ищет и Пифагор, положив в основание мира число, как определенное соотношение космоса. Современник Пифагора, глава школы элеатов — Парменид рассматривает в качестве первоначала Бытие мира, наделяя его характеристиками: неизменное, единое, неподвижное, самотождественное. В своей поэме «О природе» Парменид говорит следующее:

«Цельное все, без конца, не движется и однородно,

Не было в прошлом оно, не будет, но все — в настоящем,

Без перерыва, одно».

Таким образом, поиск первоначала эволюционирует в направлении обеспечения высшей абстракции, когда о самом бытии уже нельзя сказать что-либо конкретно. Оно неизреченное. Определить неизвестное явление можно, но только через то, что находится позади искомого. В данном случае позади искомого ничего нет.

Бытие выступает как отрицание «ничто», как некое «нечто», некий потенциал, о котором можно сказать только одно: оно есть, оно существует, оно бытийствует. Существование как единственный признак бытия позволяет определить Бытие как совокупность всего сущего в мире, как мир в целом.

В теологическом мышлении аналогом бытия является Бог, в идеалистическом — Дух, в материалистическом — субстанция, материя.

Многообразие взглядов на природу бытия обусловлено тем, что за его тайной просматривается проблема соотношения общего и единичного, взаимосвязь бесконечного и конечного, а также попытка выразить эту бесконечность с точки зрения чувственного или логического, но конечного по своей сути человека.

Аристотель делает попытку если не решить, то обойти эту проблему. Он вводит понятие формы и материи, активного и страдательного начала. Единство этих начал составляет действительность мира. Но эта действительность мира, по Аристотелю, полагает наличие высшей действительности, в качестве которой выступает Бог, как мысль мысли, как чистая форма, как перводвигатель.

В решении проблемы бытия философия средневековья выделяет бытие творящее (Бог) и бытие сотворенное (тленный мир), разделяя сущность и явление, действительное и возможное.

В целом же проблему бытия продолжают рассматривать через призму умозрительных спекуляций вокруг глагола «существовать», который обнадеживает, но не раскрывает тайну природы сущего. Существовать может реальность, не зависимая от человека, и его мысли об этой реальности. Существовал Данте и его «Божественная комедия». Данте жил реально, а его поэмы — плод его воображения.

Культ земного предназначения человека в эпоху Возрождения, попытка объяснить природу «согласно ее собственных начал» приводит к тому, что бытие рассматривается как реальность, противостоящая человеку; как то сущее, которое человек осваивает в процессе своей деятельности. Эта тенденция усиливается в Новое время с его тандемом «философия и наука», с его ставкой на индустриальное освоение природы. В бытии выделяется субстанция как нечто неизменное, неуничтожимое в противоположность «тленному» миру; то, что существует благодаря самому себе и в самом себе, а не благодаря другому и в другом. В соответствии с общей направленностью той или другой философской концепции вычленяются либо одна субстанция (монизм), либо две (дуализм), либо множество субстанций (плюрализм).

Так, Р. Декарт кроме абсолютной субстанции Бога выделяет две сотворенные субстанции: телесную и духовную. Б. Спиноза ограничивается одной, которую можно назвать или Богом, или Природой. Голландский мыслитель как бы повторяет тезис Н. Кузанского.(эпоха Возрождения) о том, что «мир — есть развернутое состояние Бога, а Бог — есть свернутое состояние мира». Для Спинозы мышление и протяженность не две субстанции, а два атрибута единой субстанции.

Д. Юм — один из первых, кто усомнился в целесообразности понятия субстанция. Для него идея субстанции всего лишь гипотетическая ассоциация восприятий мира, некоторая целостность, присущая скорее обыденному, а не научному сознанию.

Знакомясь с позицией Юма, И. Кант проявляет большую терпимость. По Канту, субстанция «...условие возможности всякого синтетического единства восприятий, т. е. опыта...» (Кант И. Соч. Т. 3. М., 1964. С. 254). И это «условие» не является принадлежностью субъекта. Оно имеет собственное основание. Но в отличие от прошлого понимания субстанции как неизменного субстрата, Кант рассматривал субстанцию как внутренне изменчивое состояние мира. Этот подход активно развивает Г. Гегель, подчеркивая внутреннюю противоречивость субстанции, ее саморазвитие.

Понятие субстанции позволило в границах гносеологии противопоставить сущность и явление, актуализировать различие между неизменным и изменяющимся, между бытием мира и бытием в мире, отграничить бесконечное и конечное.

Поскольку субстанция сохраняла свою неопределенность, а в философии появилось сомнение в целесообразности ее как фундаментальной категории, то в эпоху Просвещения понятие «субстанция» уступает место понятию «материя». Эвристический потенциал нового понятия был на порядок выше. Это было обусловлено тем, что понятие «материя» снимало неопределенность. Оно определялось через сознание. Движение рассматривалось как способ существования материи, а пространство и время — как формы ее проявления. Материя явно или неявно отождествлялась с физической реальностью. Такова позиция мыслителей французского Просвещения (К. А. Гельвеций, П. А. Гольбах, Д. Дидро, Ж. О. Ламетри). В своих сочинениях они не только отождествляли материю с физической реальностью, но и ограничивались рассмотрением лишь механической формы движения. Признавая и сам факт развития, они не объяснили ни причину развития, ни его механизм.

Это сделают представители немецкой классической философии, но с позиции отождествления бытия и мышчения в рамках панлогизма и панрационализма. В гносеологическом и методологическом плане это был шаг вперед, но с существенным изъяном, предрешающим решение основного вопроса философии в пользу сознания (разума).

Классики философии марксизма сделали попытку устранить этот перекос, опираясь на гегелевскую диалектику, фейербаховский антропологизм и французский материализм.

Сегодня модно хоронить марксизм или обвинять его во всех смертных грехах, хотя следует проявить мудрость и не потерять то, что заслуживает дальнейшего развития.

Развивая взгляды Ф. Энгельса на природу материи, В. И. Ленин в своей работе «Материализм и эмпириокритицизм», пытаясь преодолеть тождество материи и физической реальности, определяет материю «как философскую категорию для обозначения объективной реальности, которая дана человеку в ощущениях его, которая копируется, фотографируется, отображается нашими ощущениями, существуя независимо от них» (Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 18. С. 131).

В основе этого определения лежит противопоставление категории материи другой, столь же объемной по своему содержанию — категории сознания. Материальным является то, что противостоит сознанию, отображается сознанием и не зависит от сознания.

Противопоставление материи и сознания в гносеологическом плане, т. е. в рамках теории познания, а не практики, позволило рассматривать материю в качестве философской категории, отбрасывающей ссылки на физические свойства той реальности, которую она замещала. Такой подход обеспечил возможность достойно выйти из кризиса естествознания, куда завели его собственные открытия рентгеновских лучей, радиоактивности и электронов.

Этот кризис усилился с введением в физику понятий поля, корпускулы, волны, с помощью которых фиксировалось состояние взаимодействия составляющих компонентов микромира, отличных от вещества, как устоявшейся характеристики макромира. А когда гипотеза поля нашла свое экспериментальное подтверждение как физическая реальность микромира, которая, в отличие от вещества, характеризуется не дискретностью, а континуальностью, тогда заговорили об аннигиляции материи. Последнюю точку в этом вопросе поставила теория квантов М. Планка и теория относительности А. Эйнштейна. По словам А. Пуанкаре, это были не только первые шаги развития атомной физики, но и всеобщий разгром сложившихся принципов, старых представлений о мире, повлекших за собой мучительный процесс пересмотра картины мира.

В действительности, исчезла не материя, а устаревшие знания о ней. Речь идет не о материи как субстанции, а о конкретных формах ее проявления. И здесь правомерно провести аналог с законом, которому в своем развитии подчиняется либо весь мир, или какая-то его часть. Закон нельзя устранить (отменить), но можно преодолеть (блокировать) одну из форм его проявления.

Материя есть субстанция сущего, она самодостаточна. Через сознание она только отражается в виде чувственных или понятийных образов.

Характеристика материи как субстанции позволяет выйти за пределы абсолютного противопоставления материи и сознания, выявить их взаимосвязь и единство. Понимание материи как субстанции связано с требованием понять (вывести) сознание во всех его формах из движения материи, сознанием не обладающей, — понять противоположность материи и сознания (мышления) как относительную противоположность, а не как абсолютную и исходную, каковой она выступает в пределах основного гносеологического вопроса, лишь в рамках гносеологии как особой науки. (См.: Ильенков Э. В. Субстанция // Философская энциклопедия. Т. 5. С. 152).

Понимание материи как субстанции позволило представить реальный мир как сложную самоорганизующуюся систему, элементы которой структурно организованы на уровне неживой природы, биосферы, социосферы и ноосферы.

Уровень неживой природы представляют элементарные частицы, о которых античный мыслитель Анаксагор провидчески заметил: «В малом нет наименьшего, но всегда есть меньшее». Кроме элементарных частиц этот уровень представляют физический вакуум, атомы, молекулы, макротела, планеты, системы планет, галактики, метагалактики. Этот уровень несет в себе предпосылки жизни, и последняя при определенных условиях становится реальностью, подтверждая самоорганизацию бытия в мире и обеспечивая условия для биосферы.

Уровень биосферы включает системы доклеточного состояния — нуклеиновые кислоты и белки, клетки, одноклеточные организмы, многоклеточные образования, популяции, виды флоры и фауны, биоценозы. Биосфера несет в себе предпосылки социосферы, основу которой составляет человек в многообразии своих отношений с миром.

Социосфера имеет свои собственные структуры. Это человек, семья, малые и большие социальные группы, этнические образования (род, племя, народность, нация, народ). Совокупность этих образований и их осуществление несет в себе предпосылку ноосферы как земной оболочки общественного разума. (См.: Вернадский В. И. Размышления натуралиста. М., 1977; Тейяр де Шарден. Феномен человека. М., 1987).

Наличие ноосферы только подтверждает, что история человечества и его разума свидетельствует об этапах эволюции бытия мира.

Восприятие (понимание) материи как субстанции всех вещей и явлений мира задает материальное единство мира. Последнее определяет гносеологическое и методологическое значение «материи» как фундаментальной характеристики мира, снимает проблему неисчерпаемости мира, подчеркивает бесконечность его развития.

К числу универсальных свойств «материи» традиционно относят ее абсолютную связь с движением, ее несотворимость, а стало быть, и неуничтожимость, вечность существования во времени и пространстве, неисчерпаемость ее структурного многообразия.

И все же, несмотря на мощный эвристический потенциал «материи» как одной из фундаментальных характеристик мира, сохраняется неопределенность и неудовлетворенность, ибо за проблемой бытия мира просматривается нерешенная проблема соотношения общего и единичного, бесконечного и конечного. Исследование этого соотношения позволяет не констатировать, а предположить:

1. «бытие мира» неотделимо от «бытия в мире»;

2. различие «бытия мира» и «бытия в мире» проходит через отношение бесконечного и конечного;

3. плюрализм «бытия в мире» обусловлен монизмом «бытия мира»;

4. «бытие мира» является предпосылкой и условием «бытия в мире»;

5. «бытие мира» сохраняет свою неизреченность в отличие от «бытия в мире», которое имеет свое имя;

6. «бытие мира» имеет абсолютные характеристики, а «бытие в мире» — конкретные.

Бытие в мире является объективной реальностью по отношению к сознанию отдельно взятого человека, причем его сознание в процессе освоения этой объективной реальности выступает как осознанное бытие. Эта операция несет в себе возможность инверсии, превращения сознания из средства освоения мира в абсолютную самоценность, что автоматически ведет к примату сознания по отношению к бытию. Эта возможность усиливается еще и тем, что сознание способно не только отражать мир, но и творить его, приумножать бытие в мире.

Рассматривая проблему бытия следует избегать крайностей:

· представлять «бытие мира» исключительно как аналог физической реальности «бытия в мире»;

· представлять «бытие мира» как чистую мысль, идею. Поскольку бытие мира представляет собой актуальную бесконечность, то для ее постижения нельзя ограничиваться только рациональной логикой. Следуя принципу дополнительности, необходимо рациональную логику дополнить верой, доверием, исходя из аксиомы: бытие мира есть, и существует мир как беспредельная, непреходящая целостность; материальное и идеальное, индивидуальное и общественное равно существуют, хотя проявляются в различных формах.

Среди основных форм бытия в мире можно выделить: бытие природы и бытие искусственной природы, бытие человека, бытие духовного и бытие социального.

То, что природа существует независимо от сознания человека, кажется непреложным фактом. Но при осмыслении этого факта возникает парадокс. О многообразии природы и ее состоянии может говорить только человек. Человек сам устанавливает и сам определяет существование природы до, вне и независимо от своего сознания, опираясь при этом на свое... сознание! Один сверяет свою практику с опытом человечества, другой вполне логично полагает, что природа существует благодаря его сознанию, без которого мир как «не-я» теряет и онтологический, и гносеологический смысл. Этот второй, вслед за английским философом Д. Юмом, может сказать: «Мой опыт является совокупностью моих ощущений, а что находится за их границей остается открытым вопросом».

В действительности природа как одна из основных форм бытия в мире выступает в двух ипостасях: а) как существование вещей, явлений, процессов, поскольку это существование и их состояние предопределено всеобщими законами; б) как совокупность восприятия всего сущего, поскольку оно может быть предметом наших чувств и нашего сознания.

Природа, благодаря своему бытию до, вне и независимо от сознания человека, является реальностью особого типа. Эта реальность объективна и первична. В универсуме природы человек и его сознание — это более поздние образования. Самоорганизация природы обеспечила реальность жизни и деятельности человека по созданию «второй природы».

Искусственная природа является своеобразным синтезом той части естественной природы, которая вовлечена в общественное производство, а также опредмеченного труда и знаний, навыков человека. Первая — обеспечивает искусственной природе объективную реальность, вторая — задает определенную направленность. Другими словами, естественная природа формирует «тело» искусственной природы, а труд, знания и навыки человека обеспечивают «душу» второй природы.

Бытие искусственной природы представляет собой особое единство материального и духовного. Это единство выступает в двух ипостасях: как процесс и как результат. В пределах процесса можно констатировать определенное состояние опредмечивания, живое единство объективного и субъективного, материального и идеального. В рамках результата можно фиксировать факт новой объективной реальности, имя которой искусственная, или «вторая», природа. Как и естественная природа, вторая природа может также выступать объективным условием последующей деятельности людей. Но это уже не природное условие, а социально-историческая предпосылка деятельности людей со всеми вероятными достоинствами и недостатками.

В отличие от первой и второй природы бытие человека специфично. Оно включает в себя бытие плоти и духа, бытие созидания и бытие самосозидания. Плоть человека роднит бытие человека и бытие природы. Она существует в соответствии с законами жизни и циклами природы, нуждается в удовлетворении витальных потребностей. Человеческое бытие уникально. Эта уникальность заключается в том, что функционирование плоти тесно связано с деятельностью мозга и нервной системы, а через них — с психикой человека и его сознанием. Здоровое тело обеспечивает предпосылки здорового духа. В свою очередь, здоровый дух укрепляет плоть. Благодаря единству плоти и духа, человек выступает как «мыслящее и чувствующее» бытие, способное активно (иногда даже чрезмерно) влиять на окружающий мир и на самого себя, обеспечивая бытие созидания и бытие самосозидания.

В пределах созидания человек выступает уже не как индивидуум, а как общественное существо, осваивающее естественную природу и созидающее искусственную природу.

В границах самосозидания (самопроектирования) человек направляет усилия на формирование и развитие своего духовного мира, своих ценностных ориентиров, своего отношения к природе, обществу и другим людям.

Гносеологическое разъединение отмеченных форм бытия человека дает возможность лучше уяснить потенциал каждой из них, но из этого не следует, что каждая форма бытия человека может существовать самостоятельно. Напротив, они являются реальностью только в их взаимосвязи. Бытие человека обречено, если блокировать осуществление одной из них. Однако следует иметь в виду и то, что представленные формы бытия в жизни отдельно взятого человека существенно отличаются друг от друга по степени своего развития. Как правило, в этой взаимосвязи одна из двух форм выступает доминантой. В результате один (человек) живет для того, чтобы есть, услаждая свои витальные потребности; другой свою жизнь подчиняет служению обществу, живет болью и интересами других людей; третий строит в себе и для себя «башню слоновой кости».

Особое место среди других форм «бытия в мире» занимает «бытие духовного». Оно складывается и оформляется в лоне человеческой культуры, проявляясь на уровне объективированного и индивидуализированного духовного бытия, связующим звеном которого выступает язык.

Язык не только средство самовыражения индивида, но и высшая форма проявления объективного духа. Будучи средством общения, язык является эффективным инструментом освоения мира. Кроме того, язык является специфически социальным средством хранения, переработки и передачи информации, а также управления человеческим поведением. В своем развитии язык прошел длительную эволюцию от естественных звуков к слову. В процессе общения и осуществления совместной трудовой деятельности людей формируется речевая сигнальная система. Звуки из средства выражения эмоций постепенно становятся средством обозначения вещей, желаний. Слово заняло свое место между сознанием и мыслимым предметом. Оно инициировало человеческую культуру. Оно связало бытие человека и бытие природы. Воплощенный в текстах, картинах, графиках, диаграммах, язык обрел статус особой объективной реальности. Язык, связывая сознание и предметную (физическую) реальность мира, в равной мере делает дух телесным, а мир духовным. Благодаря слову, физическая реальность открывается нашему познанию. Она вступает в диалог и говорит о себе, раскрывая свою сущность.

История языка отражает социальную историю его носителя, раскрывает содержание конкретной «ойкумены».

Реальность духовного бытия особого рода. Она обеспечивает опыт отдельно взятого человека и сама обогащается его усилиями. Эвристические идеи прошлого задают каноны настоящему и определяют будущее данного общества, влияя и на жизнь отдельного индивида. Наиболее продуктивная идея закладывает определенную структурную парадигму, в рамках которой формируется и развивается бытие человека: его образ жизни, его отношение к миру и самому себе.

Заключает список форм «бытия в мире» бытие социального. «Бытие социального» — это процесс и результат жизни общества как саморазвивающейся системы, опирающейся на общественное производство, как совокупность четырех подсистем. Последние обеспечивают производство и воспроизводство человека в его постижении мира и самопостижении, самоосуществлении и самоутверждении.

Рассмотрение наличных форм бытия в мире свидетельствует, что реальность их существования обеспечивается движением.

Поиск по сайту: